Одушевленные

Наутро и Вениамин, и Дэн проснулись живыми и оба этому факту немало удивились, но постарались сделать вид, будто ничего не произошло. Вот только если киборг на людях просто передавал управление процессору и, по крайней мере, внешне, сохранял невозмутимость, то Вениамину стоило большого труда не коситься постоянно на находившегося за его спиной Рыжего. Оптимизм, конечно, оптимизмом, но в осознании, что у тебя за спиной находится машина, которая может убить одним движением, приятного было мало. Однако Дэн враждебности не проявлял, и врач потихоньку успокоился и прекратил гадать, когда же его решат отправить в лучший мир. К тому же на операции киборг проассистировал на «отлично», а значит, похоже, действительно не собирался отыгрываться на ком попало и мстить. А еще через два дня — как раз была суббота — Вениамин встал непривычно рано и тут же дал понять, что этот выходной сидеть дома не собирается. — Вот что, Дэн, — проговорил он, размешивая ложечкой сахар в чае. — На сегодня у меня особые планы, так что после завтрака соберешься и поедешь со мной. Киборг на миг сжал ложку, которой методично расправлялся с очередной банкой сгущенки, чуть сильнее, чем надо, коротко кивнул. Но спустя пару секунд поинтересовался: — Я могу спросить, куда именно я буду вас сопровождать? Вениамин задумался. Раскрывать все карты и говорить Рыжему, куда именно он хочет его отвезти, не хотелось. Но что-то ответить было нужно. Причем так, чтобы детектор выдал более пятидесяти одного процента правды. Все-таки сколько проблем с этими киборгами! — Я хотел съездить в одно место, — осторожно начал врач, тщательно продумывая каждое слово, — и мне хотелось бы, чтобы ты поехал со мной. Уверен, для тебя подобная поездка окажется познавательной, и ты не разочаруешься. Дэн пристально посмотрел на Вениамина и кивнул. Выведать что-то еще у него сейчас явно не получится. Значит, придется поверить на слово. Хотя в том, что сказал человек, правды было больше, чем лжи. А вот волновался он изрядно. Интересно, почему? И что это за поездка такая, от которой он, Дэн, не разочаруется?.. В любом случае, сейчас оставалось только собраться и поехать, куда ему скажут. Ах, да. Ну и предварительно помыть посуду. В этом году зима закончилась рано — первые ручейки побежали уже в начале марта, а сейчас, спустя пару недель, от снега не осталось и следа: температура выше ноля и уборочная техника сделали свое дело. В субботнее утро народу на улице было немного, поэтому сесть во флайер двадцать пятого маршрута, который должен был доставить их почти что на противоположный конец города, удалось без проблем. За окном проплывали высотные здания, помигивали огни рекламных билбордов и вывесок… В самом флайере искин добросовестно показывал маршрут и следующие остановки. Правда, управлялся флайер пилотом, а не искином. Конечно, мало интересного, чтобы вести корабль на автопилоте и под контролем диспетчеров, да и от человеческого фактора сколько аварий случается, но после того, как беспилотный катер года три назад рухнул в самом центре города и только чудом обошлось без жертв, власти решили, что и в человеческом факторе есть свои преимущества. «Остановка «Музей космофлота»», — сообщил мелодичный голос искина, и флайер, сбросив скорость, причалил к остановке. Флайеры общественного транспорта были, скорее, редкостью, и использовались только на экспресс-маршрутах. В остальном же — толпы народа перевозили в основном монорельсы да наземный электротранспорт. Да и велосипедисты, несмотря на все развитие техники, никуда не делись. — Идем, — Вениамин поднялся первым, направляясь к открывающимся дверям, и абсолютно ошарашенного и растерянного выражения, промелькнувшего на пару мгновений на лице своего киборга, не заметил. В очереди за билетами пришлось простоять лишь несколько минут — желающих приобщиться к истории оказалось не так много. — Вот что, — пройдя билетный контроль, Венька обернулся к киборгу. — Можешь активировать программу имитации личности. Причем личности, сильно увлеченной космофлотом. — Зачем? — Дэн замер, пристально глядя в глаза Вениамину. И было в его взгляде что-то такое, что заставило хирурга внутренне поежиться, хотя и непонятно, с чего. — Что — зачем? — добродушная усмешка сползла с лица, и врач как-то растерянно, даже несколько смущенно пояснил. — Я думал, тебе интересно будет… А с активированной программой этот интерес можно не скрывать… Еще один медленный недоверчивый кивок — Дэн все пытался понять, не является ли подобное поведение утонченным издевательством и насмешкой. Как же — сводить киборга в музей и понаблюдать за его реакцией! Люди ведь не могут быть такими, людям нет дела до киборгов, а уж тем более до того, что им интересно. Ни один человек не станет тратить свои время и деньги, чтобы сделать для киборга хоть что-то… приятное. Но упускать подобную возможность было попросту глупо. А музей оказался очень интересным, пусть и не вся информация была в новинку. Да и все же, одно дело — тайком копаться в инфранете, ежесекундно опасаясь, что тебя засекут, и совсем другое — разглядывать каждый экспонат, жадно впитывать новые знания, почти не скрываясь. Хотя осторожность Дэн соблюдал. Активированная программа позволяла не держать под контролем мимику и движения, но информацию киборг сохранял исключительно в человеческую часть памяти, не на процессор. И в разговор вступал крайне сдержанно. Но этому была еще одна причина — Дэн не только опасался, что случайному наблюдателю подобное поведение киборга может показаться странным, но и просто не решался заговорить с человеком первым. А Вениамин медленно ходил от стенда к стенду и от экспоната к экспонату, останавливался, чтобы рассмотреть детали и прочитать описания, включал визуализации и голограммы… Сам он в этом музее последний раз был лет пятнадцать назад, когда к нему, еще обремененному семейной жизнью, приезжала в гости двоюродная сестра его жены с восьмилетним сыном, и именно на него сгрузили всю культурную программу подрастающего поколения. А вот в пору своего собственного детства Венька в этом музее проводил уйму времени на пару со Стасом. Тогда обоих мальчишек отсюда за уши было не вытащить. Вот только если Стас больше интересовался боевыми кораблями, да мечтал открыть свою собственную планету, а еще лучше — звезду, то для Вениамина интереснее всего были залы, посвященные этапам исследования галактики и поддержанию жизнеобеспечения на борту корабля при длительных перелетах. К концу четвертого часа блужданий, когда у Дэна в руках уже скопилась изрядная куча буклетов и листовок, а у самого Веньки изрядно рябило в глазах от голограмм и 3D-анимаций, врач опустился на один из удобных диванчиков и, откинувшись на мягкую спинку, постановил: — Вот что, Дэн, предлагаю на сегодня экскурсию закончить. Извини, но я, кажется, начинаю уставать. Да и тебе, наверное, будет интереснее, если ты увидишь все не за один раз. Киборг сдержанно кивнул. Он бы, конечно, еще здесь побродил, но негоже ему, машине, человека о чем-то просить. Тот и так неслыханную щедрость проявляет, приводя его сюда. Вот только надолго ли? Ведь в любой момент может в DEX-компани сообщить. Или просто отдать приказ на самоликвидацию. Чего он боится больше, какой смерти, Дэн так и не понял. На лабораторном столе DEX-компани, где тебя разберут по винтику и не дадут умереть до тех пор, пока не обнаружат все причины сбоев и нетипичного поведения, или же от приказа «Умри!». Когда ты будешь все осознавать, чувствовать, как заканчивается воздух в легких, как один за другим отключаются имплантаты, как плавится процессор, но не будешь иметь возможности ничего изменить, даже слова сказать. Над ним самим подобных экспериментов не проводили, видимо, опасаясь, что ценное оборудование и впрямь загнется, но, как это происходит, он видел. И пока в лабораториях был, и потом, во время боевых операций. Ему бы тогда не смотреть, отвернуться, включить фильтрацию, но киборг, наоборот, старался запомнить, уловить все до мельчайших деталей, чтобы знать, что может ждать его самого. Потому что любая, даже самая жуткая смерть, не так страшна, как неизвестность. А когда знаешь, что именно тебя ждет, становится не так жутко. Это тогда ему так казалось. Но эта «известность» внезапно обернулась почти паническим страхом смерти. Или диким, звериным желанием жить? Любой ценой, с любым хозяином, только — жить. А если уж умирать, то от очереди из бластера в лоб, подорвавшись на мине, но не под холодным и спокойным, разве что чуть заинтересованным, а то и вовсе безразличным взглядом человека, которому просто не хочется лишней возни с вышедшей из строя машиной. Обратный путь они проделали в почти полном молчании, разве что перекинулись парой незначительных фраз. Да и то исходили они от Вениамина, Дэн ограничивался короткими «Да» и «Хорошо». А вот уже дома, за чаем, заботливо заваренным Венькой и им же разлитым по чашкам, он решил расспросить киборга поподробнее. Похоже, музей киборгу все же не понравился. А он-то надеялся, что Рыжему это будет интересно и он обрадуется… — Дэн, — таки не дождавшись ни слова от парня, Вениамин решил заговорить первым. — Как тебе музей? Понравилось? Извини, что так быстро ушли, просто, кажется, отвык я от подобных прогулок. — Ничего страшного, Вениамин Игнатьевич, — рыжик поднял было на него взгляд, но тут же опустил глаза. — Вам не за что извиняться. И вы вовсе не обязаны были меня туда вести. И уж тем более не обязаны делать это снова. — Рыжий… — от такой отповеди врач опешил. — Я сделал это не потому что обязан, а потому что мне хотелось сделать тебе что-то приятное. А поскольку ты читал книгу про космофлот, я подумал, что и музей окажется тебе интересным. Это не так? Дэн едва заметно прикусил губу. Все же как сложно анализировать и делать выводы самому. Процессор говорит, что человек искренен, но… — Так. Просто мне… я стараюсь себя убедить, что вы не издеваетесь. Нет, Вениамин Игнатьевич, я знаю, что вы не издеваетесь, — поспешно поправился Дэн, — но убедить себя в этом сложно. Простите… — Ничего страшного, не извиняйся, — Венька ободряюще улыбнулся, но мигом нахмурился, заметив, как киборг напрягается чуть ли не от каждого его слова. И все же решил спросить напрямую. — В чем дело, Дэн? Ты меня боишься? Подобное казалось просто невероятным — ну что человек может сделать киборгу? Но другого объяснения поведению Рыжего медик не видел. Дэн сжался еще больше, кинул короткий взгляд исподлобья и наконец совсем тихо выдохнул: — Вы можете убить меня одним словом, — и, видя, а точнее чувствуя замешательство человека, пояснил. — Я, может, себя и осознаю, но не уверен, что смогу сопротивляться приказу «Умри»… Вениамин только мысленно покачал головой. Невольно в памяти всплыли строки из инструкции по эксплуатации киборга модели DEX-6 и то, в каком состоянии Дэн у него оказался. Да уж, неудивительно, что тот так от него шарахается. И если тот, кажется, поверил, что не все люди от скуки или ради развлечения будут над ним издеваться, то поверить в то, что человек узнает его небольшую тайну и не попытается убить, было гораздо сложнее. — Ты тоже можешь меня убить, — спокойно проговорил врач. — Но ты этого делать не собираешься. И поводы у тебя есть. И я для тебя тоже опасен. Так почему же я должен хотеть убить тебя? — Это нормальное желание человека — уничтожить то, над чем он имеет власть, если это что-то представляет опасность. Начинать разговор о некоторых особенностях отношений людей и киборгов очень не хотелось, но, видимо, было необходимо. А то Дэн так и будет себя ценным оборудованием считать… — Вот что, Рыжий… Дэн. Ты для меня опасности не представляешь. И, судя по тому, что я вижу, для окружающих тоже. То, что ты представляешь теоретическую угрозу — не повод тебя убивать. А, с учетом того, что ты не просто машина, а точнее — совсем не машина, то и отношение к тебе будет соответствующим. А вот тут врачу, кажется, все же удалось киборга удивить. Парень несколько секунд растерянно смотрел на Вениамина, словно раз за разом прогоняя его слова через детектор, но все равно не решаясь поверить его показателям. — Да, в качестве наглядного пособия тебя больше использовать не будут. И если бы я раньше узнал, что ты все чувствуешь и понимаешь, то тебя бы и не использовали. — Но… Вам же это нужно… А я киборг, и… — Значит, так, киборг! — Венька изо всех сил попытался не сорваться на крайне непривычный для себя рык. — Начнем с того, что ты — человек. А что мне нужно… Да что бы ни было мне нужно — я не буду мучить разумное существо! И другим этого позволять тоже не собираюсь. Вот только почему ты… — врач обреченно вздохнул, — ладно, я понимаю, почему ты молчал и ничего не сказал раньше. Дэн, прости меня. — За что? Рыжий, упорно отводивший взгляд, снова изумленно посмотрел на Вениамина. Человек был искренним. Даже когда извинялся. Действительно искренним — детектор показывал почти недостижимую сотню. Но разве может человек не хотеть издеваться… Ладно, допустим этот — может. Но искренне извиняться? Да и за что извиняться-то? За то, что относился к киборгу как к киборгу? — Вам не за что извиняться, Вениамин Игнатьевич, — осторожно проговорил Дэн, снова пряча глаза. — Вы же не знали. И вы же вводили обезболивающее, — не понятно, кстати, зачем, но не спрашивать же… — поэтому вы не делали ничего страшного. Мне не было больно. Вы можете продолжать. — Дэн… — Вениамину оставалось только голову руками обхватить от вывернутой наизнанку логики. — Какая разница, вводил я обезболивающее или нет? Даже если вводил — с людьми так не поступают, понимаешь? С людьми, с разумными существами… Так что никто и ничего продолжать не будет. Обезболивающее Венька действительно использовал. Даже самому себе не в силах объяснить, зачем — киборг же! — но использовал. Отчего-то и совести, и врачебному чутью от этого было спокойнее. Как выяснилось — не зря. Хирурга мысленно передернуло — представилось на миг, что на месте Дэна оказался бы он сам. Или Стас. Или еще кто из друзей. Да даже из врагов, коими Венька за всю свою жизнь так особо обзавестись и не сумел. А потом представилось нечто куда более реальное и от того гораздо неприятное. Сам-то он Дэна всего пару раз в качестве наглядного пособия использовал — когда руководство его вконец достало и лекции по хирургии молодым специалистам все же пришлось прочитать. А вот остальные врачи… Увы, официально Дэн был собственностью клиники (Венька остро пожалел об этом только сейчас), и контролировать, что с киборгом делают коллеги, Вениамин не мог. Но сильно сомневался, что хотя бы половина из них тратилась на анестетик. — Но… Вам же нужно… — парень никак не мог понять причины реакций человека, но отчетливо видел, да и датчики подсказывали, что с тем что-то явно не так, а потому попытался хоть как-то Вениамина успокоить. — Да и потом, мне самому интересно, как у меня устроены мышцы, например… — Дэн! — от таких предложений Венька аж чайную ложечку выронил и потрясенно всплеснул руками. — Какое интересно?! Ты хоть сам слышишь, что несешь?! Проклятье, да если будет нужно, я лучше на себе покажу, как что работает, но не на тебе! И не на ком-то еще! Обычно Вениамин не был склонен к самоедству, особенно в моменты, когда ничего уже не изменить, но тут костерил себя последними словами. Ну да, показания приборов тогда были почти идеальны, отклонения в пределах нормы, но что ему стоило довериться интуиции и завязать со всеми этими демонстрациями? Ведь та самая интуиция упорно подсказывала, что что-то было не так. Вот теперь и разбирайся, старый дурак, с тем, как объяснить этому мальчишке, что его больше не тронут и против его воли ничего с ним не сделают. Киборг же пристально смотрел на человека. Анализировал. Точнее, пытался анализировать. Получалось так себе. Потому что датчики говорили о нервном напряжении, растерянности, но ни процессор, ни мозг не могли увязать обстоятельства и эмоции. Ладно еще нервное напряжение — тут действительно есть, с чего волноваться. Вдруг бы он, Дэн, решил отомстить и шею свернуть, но растерянность и чувство вины… Ну не бывает так! — Но… — Рыжий сделал было еще одну робкую попытку возразить и хоть как-то разобраться в ситуации, но Вениамин его решительно оборвал: — Значит, так. Давай эту тему закроем и больше к ней возвращаться не будем. Я свое слово сказал. И ты… Мне можешь не отвечать — сам себе ответь. Ты ведь наверняка не хочешь, чтобы это все продолжалось. И я не хочу. А значит, я попытаюсь сделать то, что от меня зависит, чтобы подобных ситуаций больше не возникало. Дэн, пойми, — уже мягче, пытаясь успокоить и подбодрить парня, проговорил Вениамин, и безо всех датчиков прекрасно видящий, насколько весело сейчас его ассистенту. — Тут дело не в том, что ты можешь или не можешь потерпеть. Человек в принципе способен перетерпеть многое. Но это не значит, что это нормально, то самое многое с человеком делать. И люди — нормальные люди — не будут сознательно причинять вред или дискомфорт другому. А если получается так, что причиняют несознательно, то об этом надо сказать. И нормальный же человек не будет больше так поступать, понимаешь? Именно поэтому я прошу тебя говорить мне, если тебе что-то не нравится или неприятно. И я, если это в моих силах, постараюсь это исправить. С другой стороны, есть вещи, которые неприятны всем, но делать их все же надо. Как, например, мыть посуду. Но и тут мы теперь постараемся эту и все прочие домашние обязанности поделить поровну. Потому что ты тоже имеешь право на личное время. И на занятия тем, что нравится. Да и просто на нормальный отдых. Именно отдых, а не восстановление работоспособности системы. Дэн только ошарашено кивнул, скорее показывая, что услышал и принял к сведению, нежели что понял. Понять, осознать было трудно. Человек так легко принял, что его киборг сорван, и не попытался киборга убить. Человек извиняется перед киборгом, считает его человеком, относится, как к человеку, не хочет использовать как оборудование, хотя имеет на это полное право. Так не бывает! Люди не могут так поступать! Их, конечно, особо логичными и рациональными существами не назовешь, но это уже что-то совсем невероятное. Но отчего-то становится очень тепло и легко, когда к тебе испытывают что-то помимо ненависти и презрения, когда искренне говорят, что не будут вредить. Когда, получается, можно забыть о боли и понадеяться хоть на каплю добра. Хотя Вениамин Игнатьевич к нему ведь с самого начала очень хорошо относился, не срывал злобу, не… Странно. Наверное, он все же плохо знает людей. Или это просто люди могут быть настолько разными?..