По ту сторону сна

А вот какой-то человечишка Возомнил себе перечить богам Искусство и долото взял и чувством Наделил холодный, мёртвый камень

— Ах! Нет! — Аякс резко просыпается и, едва приподнявшись, путается в одеяле, падая с кровати на пол. — Сколько… Сколько ещё времени до затмения?! Вечером вчерашнего дня участников уведомили: начало конкурса, когда работы можно будет подвозить на выставочную площадь, произойдёт после окончания небесного представления. Откуда организаторам было знать, что после рассеивания темноты Аякса уже не будет в живых! Ему не позволят, не дадут вернуть Демонического Бога Скал в этот мир! — Умирать… Нет, мне совсем не понравилось, — зажимая тряпку в зубах, юноша прилагает все свои силы, чтобы окончить скульптуру в совершенном её виде. Сон, увиденный Аяксом сегодня, истощил его физически и морально: руки едва слушались, пот застилал глаза… Во сне он как наяву прожил все дни без еды и воды, он бесславно погиб в той треклятой пещере. Осадок этот мучил разум и дух, вынуждал поспешить. Только бы не опоздать, только бы… Когда первый восхищённый крик огласил торговую дорожку, взмокший, взъерошенный парень понял: времени почти не осталось. С замиранием сердца он выглядывает из окна и видит, как тень, чёрная, густая как запёкшаяся кровь постепенно накрывала сумерские леса. Среди этой темноты он видел насмешливые глаза той, кто имела опыт в наказании виновных. И когда тень эта накроет его домик… Что останется тогда от его тела? Возможно, каменная фигура лисицы? — Готово… Готово! — каждый волосок, каждая чешуйка, морщинка, проступающая венка или бугристый шрам — всё было выполнено Аяксом предельно реалистично. За все эти ночи он успел изучить Императора от кончика хвоста до кончика рогов. Демонический Бог Скал, истинный Правитель Ли Юэ ныне вновь стоял перед ним, но как же… — Как… Как вас оживить? — неживые, холодные глаза скульптуры одаривали взволнованное лицо парня безучастным взглядом. Тень приближалась, удивлённые и ликующие крики горожан на торговых площадях кружили Аяксу голову. Как могут ликовать они, когда сама Смерть стоит у него на пороге? Аякс слышит лёгкий стук каблуков, такие каблуки не носила ни одна женщина в Сумеру. Она знала, что жертва не сможет спрятаться от темноты. Так пускай, пускай промаринуется в страхе, пусть раскается в своём глупом желании воссоединиться с седьмым Божеством. Ведь Ли Юэ — единственная территория, где властью всегда обладали люди, не правда ли? — Пожалуйста, Моракс, — теперь Аякс не боится произносить это запретное имя вслух — он уже грешник, и нету смысла строить из себя невиновного. — Моракс… В его комнате стремительно темнеет, за окном пропадает привычное глазу: улицы, соседние дома, деревья. Аякс жмётся к скульптуре, дрожащими руками обнимает ту за мускулистые, широкие плечи. Последний, у него есть один только шанс исполнить заверенное контрактом. Ведь как только Селестия настигнет его, каков шанс, что это тело сможет переродиться снова? Одолеваемый целой бурей различных эмоций, Аякс привстаёт на носочки и целует скульптуру прямо в губы, кусаясь, буквально вгрызаясь в камень, ни при каких обстоятельствах не собираясь его отпускать. И когда губы ни то из Янтаря, ни то из Кор Ляписа отвечают ему взаимностью… От облегчения и восторга, от страха за них двоих Аякс захлёбывается слюной и икает, пачкая ещё каменные щёки чистыми слезами. Несокрушимый, полный витиеватых узоров золотистый щит окружает домик Аякса, не позволяя тьме пробраться внутрь. И когда солнце вновь показывает свои лучики, Моракс не спешит убирать его, зная: за пределами щита им более нет безопасного мира. Но пока что Аякс не думает о том, как жить дальше. Пошатываясь, он несмело отстраняется от мужчины, глядя на ожившую скульптуру как на мираж, на некое наваждение или грёзу. Их первая встреча в этом времени выглядит до боли нелепой и комичной, такой неловкой. Ведь, вроде бы, они до сих пор состояли в браке. Были законными супругами, а сейчас смотрят друг на друга как на незнакомцев. — Ваше… Императорское Величие, — не придумав ничего лучше, Аякс садится на колени и скромного склоняет голову перед настоящим, о Боги, Драконом. Он просто не знает, как себя вести: ведь одно дело быть сторонним наблюдателем за Чайлдом Тартальей, а совсем другое… Быть Чайлдом Тартальей. — Чайлд, — голос Моракса, пока что хриплый и слабый, вынуждает юношу подняться обратно на ноги. — Это ведь… Это ведь ты, Чайлд? — В этой жизни мать наградила меня именем Аякс, — неловко улыбаясь, отвечает юноша. — Но я знаю всё, я… Встретился со своей душой, что оберегала вас на протяжении этих столетий. Аяксу кажется, что он бредит. «Встретился с душой», «эта жизнь» … А ведь несколько месяцев назад он был простым студентом! — Сколько же прошло поколений… — Моракс оглядывает своего супруга с ног до головы, подмечая отсутствие звериных черт и гетерохромии. Становится предельно очевидно: кровь Священного зверя в этом теле была очень и очень слаба, разбавленная кровью севера. — Мой род всё ещё идёт от служительниц Пушпаватики, — спешно добавляет Аякс, давая понять, что он — не простой смертный человечишка. На протяжении десятков ночей он изучал мир прошлого досконально! Он — не просто отголосок! Он и есть Чайлд Тарталья, юный Командир и супруг самого Бога! — Я счастлив завершить наш контракт. Я сдержал своё слово. Демонический Бог Скал неспешно кивает. Осторожно разминает мышцы своего старого-нового тела, и одаряет пыльного, испачканного в каменной крошке юношу тёплой улыбкой. «Разве мог я сомневаться в тебе?» — читалось в умных, янтарных глазах. — «Мы — одна семья». И как бы хотелось, чтобы время остановилось хотя бы на сутки. Дня, безусловно, не хватило бы, чтобы обсудить все месяцы, все годы разлуки, события прошлого и настоящего. На повестке дня стоял один тяжёлый, требующий немедленного разрешения вопрос. — Моракс… Что заключалось в тех запретных знаниях, найденных нами в Разломе? — спрашивает Аякс, уткнувшись лицом в мужскую грудь. Тяжёлая ладонь с небывалой нежностью ерошила его волосы, гладила по затылку и макушке. Отсутствие лисьих ушей до сих пор казалось Богу удивительным и непривычным. — Закрой глаза, — шепчет мужчина, и парень повинуется. Что-то трещит в ушах, и воздух неожиданно становится чистым и странным, будто бы лишённый самого кислорода. Аякс открывает глаза и замирает, не в силах поверить реальности. И как только он до сих пор не сошёл с ума? Почему не путает сны, прошлое с настоящим? На фоне огромного, сверкающего Ирминсуля их тела казались совсем-совсем крошечными. — Я так соскучился… — первое, что говорит Моракс, беря Аякса за руку. Он слегка наклоняется, касается губами тыльной стороны его ладони, оставляя невесомый поцелуй. — Ты лишился меня так внезапно, не успев услышать, не успев поговорить… Все эти годы я мучился от невыносимой тоски. И хотя плоть моя стала камнем, я мог чувствовать тебя, твои касания и теплоту твоего меха. Какие же подобрать мне слова, чтобы выразить благодарность этому супругу? Или же, от слов лучше сразу перейти к действиям? Так странно встречать другу друга спустя столетия, в абсолютно других телах, но с теми же душами. Они тратят ещё несколько минут на безмятежные, тихие разговоры. У подножья Ирминсуля диалог завязывается совершенно другого толка. — Что вы хотите сделать, Моракс? — Аякс становится рядом с мужчиной, заглядываясь на драконий хвост. Ему кажется, что позади собственной спины колышется, подметая землю, хвост лисий. Ох уж эти фантомные части тела из прошлой жизни… — Вернуть себя в память своему народу. И народам других стран, — Демонический Бог Скал касается огромного ствола, встраиваясь в нескончаемые потоки информации прошлого и настоящего. — Знания обо мне вернутся в книги, никто не будет считать, что Ли Юэ — единственный регион в Тейвате, лишённый Бога. — А запретные знания? Селестия ведь… Не позволит нам — вам — поделиться ими с миром без боя. — Чайлд, точнее… Аякс, — Моракс подзывает парня ближе к себе, аккуратно обнимая за плечо. — Бой будет, — торжественно говорит Дракон, продолжая возвращать на круги своя потоки Ирминсуля. — Каждый Демонический Бог имеет право знать правду о небесном порядке. Каждый мудрец должен знать, что нет смысла предсказывать судьбу по звёздам, ведь… — Ведь небо ненастоящее, — договаривает за Мораксом Аякс, ощущая, как лисица в его душе танцует от счастья. То были давние отголоски его былой военной жизни. Будет бой. — Никто не заслуживает жить в обмане, а Правители и Правительницы иных стран… Живут в тени Селестии уж слишком долго. Драконий рокот эхом разносится по необитаемому пространству. — Хотел бы я поддержать вас своим тявканьем, а-хах, — шутливый тон юноши помогает ему же снять стягивающее горло напряжение. Слишком, слишком много ответственности теперь лежало на его плечах в реальности. То были уже не отдалённые, эфемерные сны. — Перед тем, как мы отправимся свергать Богов Селестии с их Небесных престолов… Могу ли я попросить вас о просьбе? — неожиданно говорит Аякс, чувствуя поцелуй на своей макушке. Нужда в тактильных ощущениях накрывала мужчину порывисто, а Чайлд Тарталья… Был совсем не против подобных выражений драконьих чувств. — Просьбе? — Я дал обещание передать Хижине Бубу сказки своих подросших братьев и сестёр. Понимаете, Император, у господина Бай Чжу в распоряжении находится лишь одна сказка: «Император-Дракон и Лис-чужестранец». — Бай Чжу… — мысль о встрече со старым другом положительно сказывается на настроении Императора. — Конечно. Я с удовольствием исполню просьбу своего дорогого супруга. И кто знает, скольким ещё сказкам предстоит выйти из-под пера Аякса? Но сейчас, плотно стоя друг к другу плечо к плечу, Дракон и Лис, пускай и бывший им давным-давно, уверены: Каждая из их общих книг непременно будет завершаться счастливо. Ведь какова мораль многих сказок? Добро побеждает зло. Наивно ли это? Несомненно. Но так будет, в этом уверен Моракс, Император, Демонический Бог Скал, Правитель Ли Юэ, Дракон, законный муж. В этом уверен Аякс, Чайлд Тарталья, юный Командир, Лис, законный супруг. Как же иначе?