Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды.
Немая сцена затянулась. Художник так и стоял, склонившись над ней, а Роуз корчилась в подобии судороги, лишь открывая рот в беззвучном крике о помощи. Медлить было нельзя, мужчина видел это по её полным страха глазам. Белая маска была кинута в сторону кровати. Добыча и нож выпали из его рук ещё у входа, оставив после себя кровавые разводы на чёрных перчатках, о наличии которых он, вероятно, забыл. Сев рядом с девушкой на корточки, Хелен несколько неумело загрёб её в объятия, прижимая к груди. Тепло чужого тела, что долгое время было для мужчины чужим, будто вернуло его обратно, в те времена, что он ещё учился в школе, к тому человеку, что принял непосредственное участие в его становлении Кровавым Художником. Он погружался в воспоминания подобно ей, вот только Хелену хватило сил оградиться от этих мыслей, вернувшись в реальность. Его ровный и спокойный голос эхом разнёсся по сознанию дрожащей шатенки, подобно спасительной пилюле медленно успокаивая его. — Его здесь нет. Ты в безопасности. Я рядом, — эти несколько фраз подействовали на Роуз куда лучше, чем кипа фраз о том, что всё будет хорошо. Её худые бледные руки вцепились в пиджак мужчины мёртвой хваткой. Закрыв полные слёз глаза девушка пыталась отвлечься, вытолкнуть из сознания страшные картины прошлого и настоящего. Со временем это начало работать. Дрожь начала униматься и хватка Роуз ослабла, что позволило Отису взять её на руки и переместить на кровать. Всё же сидеть на полу было не лучшей идеей. Шатенка не поблагодарила его, это и без того было видно по её глазам. Впервые за долгое время Роуз ощутила стыд, вот только за что именно? За то, что он видел её такой или за то, что она показала свою нужду в нём? Поспешив запереть эти мысли на замок где-то глубоко внутри себя, девушка отползла к стене и забралась под одеяло, старательно пряча взгляд. С губ художника слетел смешок. — Не за что, — встав, мужчина подобрал с пола их будущий приём пищи и вернулся к столу. Выудив из-под него свёрнутую клеёнку, расстелил её на столе и начал разделывать принесённых кроликов. Он не старался отделять шкуру от плоти, потому вскоре на краю стола образовалась большая кучка окровавленной шерсти и кожи. Затем, вылив остатки похлёбки в миску, взял котёл и ненадолго вышел из сторожки. Когда он вернулся, в чугунной замене кастрюли плескалась чистая вода. Лежащая на кровати Роуз следила за его действиями вполглаза, то и дело погружаясь в дрёму. Произошедшее высосало из неё все силы и это было заметно. В какой-то момент погрузившись в достаточно долгий сон, девушка проснулась от лёгкого толчка в плечо и уставшего голоса. — Пора вставать, засоня. Суп готов. — И ты ещё спорил с тем, что не похож на папочку… Ты посмотри на него, даже поесть приготовил! — в попытке заглушить странное чувство пустоты внутри, Роуз решила пошутить, к её удивлению, реакцией на шутку был не холодный убийственный взгляд, а лёгкая улыбка. Казалось, что после произошедшего они сблизились и стали относиться друг к другу теплее. Приём пищи сказался на убийцах благотворно, да и благодаря разведённому костерку в их небольшом жилище стало теплее. Взаимоотношения меняются, но некоторые вещи остаются неизменны. Закончив с едой художник сел за стол, намереваясь вновь приняться за рисование. — Может, тоже в кои-то веки поспишь? — заискивающим голосом предложила девушка, буравя спину Хелена взглядом. Он и правда замер, задумаашись над её словами, после чего сделал нечто похожее на кивок и встал. — Просишь, потому что боишься кошмаров? — не сдержавшись, съязвил мужчина, сев на кровать. — Ещё чего… — недовольно пробурчала шатенка, повернувшись к стене. Она не видела его лица, но могла поклясться, что Хелен усмехается. Прикрыв глаза, она прислушивалась к происходящему за спиной. Мужчина, решив не забирать у неё одеяло, лёг на спину на свободной части кровати. Через некоторое время его дыхание стало медленным, глубоким. Заснул? Так быстро? Аккуратно перевернувшись на другой бок, девушка столкнулась взглядом с его расслабленным лицом. Роуз была готова поклясться, что засматривается на него. Впалые щёки девушки залил румянец, а сама она поспешила лечь и закрыть глаза. К её удивлению, кошмары этой ночью не появлялись, на их место пришла спасительная пустота. Верно, Роуз не снилось ничего. Проснувшись, она некоторое время не решалась открыть глаза, настолько хорошо было в сладком неведении. Наконец, с трудом разлепив тяжёлые веки, шатенка довольно резко дёрнулась, столкнувшись с взглядом пронзительных голубых глаз. Похоже, во время сна она ненароком перебралась поближе к Отису и в начале только обнимала его руку, а потом перебралась на грудь. Девушка была готова поклясться, что чувствует его дыхание на своём лице. Быстро взяв себя в руки и прогнав остатки сна, шатенка отстранилась, отползая обратно к стене. — И тебе доброе утро, — в глазах художника словно горел огонёк, он что, смеётся над ней? — И как давно я так? — постаравшись придать голосу безразличие спросила девушка. — Не знаю, сам проснулся минут десять назад. — Ясно. Слова иссякли, оставив только тишину, изредка нарушаемую свистом пробивающегося сквозь щели ветром.***
Так проходили день за днём, месяц за месяцем. Роуз только и делала что спала, ела и наблюдала за художником, который, вроде как, даже не изменил своему обычному распорядку дня. Конечно, теперь ему было нужно добывать в два раза больше еды, но на этом изменения закончились. Раз в неделю он проверял бинты на плече девушки и в случае чего менял их на новые, то и дело ворча из-за их малого количества. Рана вскоре покрылась корочкой из засохшей крови и сукровицы, что говорило о хорошем шансе полного её заживления. В любом случае, главным было отсутствие опуханий и воспалений. Время шло, убийцы, что первое время были молчаливыми, теперь часто обменивались не только едкими шуточками, но и различными историями из жизни. Со временем Роуз даже заметила, что картины художника словно стали светлее, без такого количества хаотичных линий, возможно, выражавших его безумие. Как бы они не отрицали это, в глубине души оба знали — им это было нужно, им было нужно это сожительство. Оно помогало не сходить с ума. В одиночестве безумие, так или иначе, приходило быстрее. Осень подошла к концу незаметно, на смену ей пришла холодная зима. Теперь огонь в уголке практически не потухал, чтобы поддерживать в заброшенном здании хоть какое-то тепло, но и она прошла, уступив место на удивление сухой весне. Девушка могла без боли шевелить рукой и пускай она пока что не могла совершать ею резких действий, это был хороший результат. Скука стала двигателем процесса, она подарила паре необычную игру, которую, к слову, придумала Роуз. По их договорённости раз в неделю Хелен рисовал небольшую картину на отвлечённую тему, изображая на ней какое-то действие или место. Девушка же, в свою очередь, должна была придумать историю, связанную с нарисованным. В такие вечера время словно замедлялась. Давно разучившейся шутить шатенке временами даже удавалось рассмешить художника и его глубокий, вызывающий дрожь смех, разносился по сторожке, заставляя сердце Роуз биться быстрее, будто от адреналина. Они стали партнёрами, друзьями или чем-то большим? Скорее первым, девушка просто не могла признать, что они стали чем-то большим, пускай, в глубине души, хотела этого. Неловкие ситуации по утрам не прекратились, создавая Отису прекрасные поводы пошутить или хоть слегка смутить шатенку. Хотя в последнее время она просыпалась обнимая его руку, за что благодарила всех богов. Так началось и это утро. — Доброе… — действуя на опережение пробормотала полусонная девушка, не спеша отрываться от его руки. — Для тебя то да… — ответил заметно помятый мужчина. — А чего такой недовольный? Неужели не выспался? — ехидно поинтересовалась Роуз, переместившись ему на грудь. — Спрашивает меня та, кто практически не встаёт с постели. Удобно устроилась, — Хелен слабо улыбнулся. Их манера общения заметно изменилась и теперь они больше походили на мирную пару молодожёнов, чем на серийных убийц. — Кстати об этом… Зима прошла, стало теплее и моя рана почти зажила. Давай на днях выберемся в город? Нам не мешало бы принять душ, как минимум… Что скажешь? — смотря художнику в глаза, спросила Роуз. — Я подумаю… Дай встать. Утренняя рутина не затянулась надолго. Примерно через час они уже ели тёплый суп из крольчатины. Девушка была готова поклясться, что благодаря постельному режиму и многоразовому питанию, она будто стала менее худая, во всяком случае, лицо утратило свои острые углы и глубокие впадины. — Ты на охоту? — заметив, что Отис надел своё синее пальто, поспешила спросить шатенка. — Не волнуйся, я ненадолго, только проверю ловушки, ты же знаешь. После случившегося, они не разговаривали об этом. Роуз было неловко, а художник не хотел лезть к ней в душу без спроса. Тем не менее, эта паническая атака отложилась в головах обоих и теперь мужчина старался возвращаться с охоты как можно скорее. Не выходить совсем он не мог, ровно как и позволить подобному случиться снова. — Да, конечно, — сделав вид что ей всё равно, девушка отвернулась к стене, старательно игнорируя начавшие пробраться в сознание различные мысли. Хлопнула дверь, прохладный воздух проникнул в комнату, вызвав лёгкую дрожь. В такие моменты, оставаясь в их небольшом «домике» в полном одиночестве, шатенка погружалась в раздумья. Свободный от чужого контроля мозг стал чересчур свободным. Её то и дело не оставляли мысли о собственной бесполезности. Только и делает, что лежит да ест, да, иногда помогает с готовкой, но это максимум. Наверняка Хелен хочет от неё избавиться, только не говорит об этом вслух. А с каких вообще пор ей есть дело до того, что думает он? Возможно, так сказывалось пребывание в четырёх стенах, где они были только вдвоём, а быть может, причиной были давно забытые психологические травмы. Точно Роуз сказать не могла. Однако лёжа на подушках и бесцельно смотря в потолок, она подмечала всё больше новых деталей, изменений в собственном поведении, повадках… Это пугало, было необычно. Укрывшись одеялом с головой, девушка вдыхала его запах. Временами обнимала подушку, когда видела, что не стоит отвлекать его от рисования, ибо он занят прорисовыванием мелких деталей. Сейчас, вновь предоставленная своим мыслям, Роуз села на край кровати, несколько секунд она просто смотрела в одну точку. Тупила, проще говоря. Наконец заставив себя двигаться, шатенка стала на холодный и словно слегка влажный пол, прошлась взад-вперёд, держа руки за спиной и чуть наклонившись вперёд. Взгляд убийцы застал на холсте, картине, что Хелен ещё не успел закончить, бросил посередине процесса, чтобы продлить их жалкие жизни… От одной этой мысли девушка ощутила грусть, отчаяние. Слишком много мыслей, слишком много всего… Нужно отвлечься. Недовольно прикусив губу, девушка остановилась рядом со столом, рассматривая что стоит на нём. Банки с «краской», кисти… Вещей у художника было не много и большую часть он носил с собой, потому и рассматривать было нечего. Рядом со столом и под ним были многочисленные холсты, с засохшей краской на них. Кровь приобрела более тёмный, даже чёрный цвет, где-то и вовсе пошла трещинами. Пробежав пальцами по холстам, Роуз вновь на секунду зависла над одним из них. Тот самый… Он нарисовал её в день их встречи. Девушка никогда не забудет, как изменилось лицо мужчины когда она произнесла похвалу. Это воспоминание даже вызвало лёгкую улыбку. Пускай Хелен и был отшельником, однако было заметно что человек он чистоплотный. Не смотря на плачевное состояние дома, внутри была относительная чистота, пускай и не стерильная, но это было лучшее, на что можно было рассчитывать глубоко в лесу. Вновь плюхнувшись на кровать, девушка обняла подушку, на которой обычно спал мужчина и обняла её, вжимаясь носом. Запах кожи Отиса нельзя было сравнить ни с чем, но… Он был очень приятным, словно с металлическими нотками, точно кровь. Перед глазами снова всплыло его лицо. Слегка впавшие ярко-голубые глаза, практически чёрные мешки под ними, округлые, но в то же время довольно острые черты лица и постоянно сальные, слегка кудрявые и от того непослушные чёрные волосы. Закрыв глаза, она думала о нём, сжимала треклятую подушку, представляя его. Рука невольно потянулась к интимному месту, начала трогать его через ткань джинс. В начале неуверенно, даже с лёгким страхом, но со временем движения стали смелее, раскованнее. Она гладила себя уже не стесняясь. Ноги невольно раздвинулись чтобы было удобнее. Когда чувства достаточно сильно притупились и всё остальное отошло на задний план, Роуз расстегнула брюки и приспустила их до колен, оставшись в одном нижнем белье. Рука дотронулась до ткани трусиков. «Мокрая… Отвратительно», — отчитала она себя. Было чувство неправильности, отвращения к самой себе, оно возникало всегда, когда проявлялось возбуждение. Однако медлить и мусолить этот момент не хотелось. Отодвинув ткань, девушка вошла в себя сразу двумя пальцами. Резко, без особой подготовки. Ей это нравилось. Лёгкая боль в начале всегда сменялась продолжительным наслаждением. Её ноги вытянулись, задрожали, а пальцы сжались. Всё ещё прижимая к себе подушку одной рукой, девушка начала двигать пальцами, но не наращивая темп, сразу быстро и беспощадно. Сейчас она была не одна, Роуз представляла, как это делает художник, его хриплое, сбивчивое дыхание у самого уха и тепло его тела рядом. Представляла, как он трогает её в самых разных местах, делает так, как ей было бы приятно, словно знает каждый сантиметр её тела… Уже это доводило убийцу до исступления. Но вот тепло начало нарастать, низ живота словно горел. Конец был близок. В глазах начало темнеть. Приятная нега растеклась по телу, делая его ватным. Все мышцы в миг расслабились, а перед глазами заискрился свет. Честно говоря, Роуз даже почувствовала лёгкое разочарование от того, что она закончила так быстро. Вынув мокрые пальцы, измазанные смазкой, девушка устало выдохнула. Она потеряла счёт времени, не знала, сколько лежала полуголая, мокрая и смотрела в покрытый разводами и трещинами потолок. Наконец, осознав, что её вынужденный сожитель скоро придёт, шатенка привела себя в относительный порядок и укрылась одеялом. На её щеках до сих пор был румянец, а взгляд плыл. Лёжа и словно до сих пор смотря художнику в глаза, девушка размышляла вслух тихим бормотанием. — Видимо, я хочу тебя… — сказать, что она влюбилась, Роуз не могла. Слишком глупо, слишком быстро. В её положении любить — то ещё весёлое дельце… Она в любой момент может снова стать Его безвольной марионеткой. Как бы неприятно от этого ни было, девушка понимала, что даже в этом доме не находится в безопасности, а потому просто ожидала когда же Хозяин захочет с ней поиграться. С каких пор она вообще начала звать это существо так? Отвратительно… Кажется, она окончательно призналась себе в том, что является просто игрушкой без воли как таковой. — И что мне теперь делать? Я не могу просто сказать это тебе в лицо, верно? Уверена, ты охренеешь… Подумаешь, что я окончательно чокнулась, — девушка покрутила пальцем у виска, продолжая болтать сама с собой, — мне хватит этого ненадолго… Скоро снова захочу и в этот раз вряд ли пальцы помогут… Ну и что делать? Комната ответила ей тишиной, безразличием. Роуз невольно провела параллель между стеной и Хеленом. Ну, а что? Она такая же молчаливая, холодная и безразличная. Во всяком случае, он был таким в самом начале их знакомства… А правда, что ей делать? Просто предложить в надежде что она не получит отказ и быть готовой оказаться опозоренной? Глупо как-то… А разве есть выбор? Прикрыв глаза, девушка устало начала массировать виски, пытаясь унять внезапно возникшую головную боль, причиной которой было слишком бурное размышление. Откинувшись на старых перьевых подушках, она и не заметила как уснула, но послышавшийся вскоре звук открытой двери заставил её нервно вскочить, встречая Отиса своим сонным взглядом. — Разбудил? — в этот раз в его руках был лишь один заяц, и то хиленький, но для какого никакого супа его должно было хватить. — С едой сейчас туго. Так что завтра ночью выдвигаемся в город, на охоту за чем-то покрупнее. Заметно обрадовавшаяся девушка мгновенно подскочила: — Ну наконец-то… Мне пора размять кости, а то такое чувство, что я заржавела… Помочь? — Роуз кивнула на кролика в руках мужчины, на что тот лишь пожал плечами. — Как хочешь, — положив добычу с ножом на стол, Хелен снял зимнее пальто, повесил его на вешалку и устало опустился на кровать, чтобы хоть немного перевести дух. — Устал? Стареешь, — с усмешкой подметила девушка и встала. Привычными движениями расстелив на столе плёнку, шатенка взяла нож, тушку и начала неспешно её разделывать, совершенно наплевав на летящую на неё кровь. — Сходи помой котёл пока. Остатки супа можешь вылить, всё равно сейчас новый сделаем, — приказным тоном произнесла шатенка. — Так точно, мэм, — шуточно отдав честь, мужчина усмехнулся и взяв котёл, вышел. Клеёнка на столе была залита кровью животного. Кровь… Роуз хорошо знала её вкус, цвет, запах… Знала, как её остановить и куда нанести удар, чтобы человек точно скончался. Временами девушке казалось, словно за её спиной стоят все те, кого она убила. Они тянут к ней руки, трогают за спину, плечи, но она не оборачивается. Ей нельзя оборачиваться, нельзя смотреть на них. В ушах звенело, этот мерзкий звук заглушал все сторонние мысли. Рука с ножом начала двигаться более хаотично, резко. Капля крови попала на нижнюю губу. На секунду девушка замерла, после чего аккуратно её слизнула. Чёрт, это было похоже на наркотик. Голова тут же закружилась, вернулось то самое чувство безнаказанности… Она сходила с ума? Да, это можно назвать и так. Временами встречающиеся, едва заметные триггеры, превращали Роуз в настоящего маньяка. Будь рядом человек, она не раздумывая бы набросилась на него с ножом. В попытке сдержать этот порыв, шатенка резким движением всадила нож в уже очищенную от шкуры тушку, пригвоздив её к столу. Внезапное прикосновение к плечо заставило её чуть ли не подпрыгнуть на месте. Повернув голову, девушка столкнулась с холодными глазами Отиса, в глубине их плескалось едва заметное беспокойство. — Всё в порядке? — как бы между прочим поинтересовался он, кивнув в сторону мяса. — Д-да… — выдавила она сквозь плотно сжатые зубы, сдерживая эмоции, что свернулись внутри неё плотным комком из ядовитых змей. — Я закончу сам, сходи к реке, отмой кровь, — теперь же приказным тоном говорил художник. Роуз лишь отстранённо кивнула и пулей вылетела из домика. В голове было пусто и это звенящее ничто изводило её. Неужели… Неужели? Он рядом? Решил забрать свою слугу? Нет… Только не это… Паника затягивалась на шее в тугой узел. Девушка не помнила, как дошла до небольшой речушки рядом. Упав на колени на берегу, она быстрыми движениями начала тереть кожу, словно это могло смыть не только кровь, но и эмоции, боль. Более менее отмывшись, шатенка двинулась обратно. Ей было страшно поднимать взгляд, рассматривать тёмные стволы деревьев вокруг. Было страшно увидеть среди них Его. Это было похоже на проклятие, куда страшнее чем то, что ты можешь получить посчитав по просьбе бабушки купола. От этого не избавиться… Её жизнь перевернула простая случайность, Роуз просто не повезло попасть в поле зрение Слендермена. Везение… А существует ли оно вообще? Нет, скорее, всё уже было предрешено. Временами, оставаясь в полном одиночестве в каком-то убежище, в отчаянных попытках уснуть, шатенка пыталась угадать, как именно умрёт. Подхватит какую-то болезнь? Или её застрелят? Конечно, девушка успела пережить не одно попадание, но это не давало гарантий, что подобное не сведёт её в могилу. Входная дверь слегка скрипнула, впуская Роуз в тёплый домик. Сев на пол рядом с кроватью в позу лотоса, она некоторое время молчала. Смотрела в пол и слушала, как возится художник. — Ты когда-нибудь думал о том, как умрёшь? — спросив, девушка подняла голову, смотря на застывшего Хелена. Он молчал, смотрел в одну точку и кто знает, что за мысли были в его голове в этот момент. Тонкая линия губ вздрогнула. Наконец, сделав небольшой вдох, Отис ответил: — Много раз. Особенно в начале, после первого убийства. Тогда я думал, что сгнию в тюрьме, когда меня поймают. Как видишь, этого не произошло и я до сих пор здесь. Вряд ли мне грозит смерть от старости, не доживу. Скорее всего, рано или поздно меня застрелят. Признаться, я не против, чтобы моя смерть была такой. После всего совершённого мной, это самый лучший исход, — развернув стул, мужчина опустился на него лицом к Роуз. — Что тебя тревожит? Обычно проявляющий тактичное безразличие художник проявлял… беспокойство? Заботу? Хотя, нет, какое там. Скорее подумал, что она хочет наложить на себя руки. Спроси он об этом напрямую, девушка не стала бы отрицать, что не раз об этом задумывалась. Первое время хотела, обдумала всё в деталях, была готова совершить непоправимое, но… Просто не смогла, чёрт побери. Ничтожество, совершила так много убийств, но не могла совершить самое главное — самоубийство, способное прекратить эту череду преступлений. Сказать ему? Признаться, что боится? Нет, она не может. Подняв голову и заглянув художнику в глаза, Роуз ответила: — Нет, всё нормально. Ложь. Такая же, как и семь лет назад. Только тогда её все проглатывали: психиатр, мать, подруга… Девушка видела, он не верит, но убеждать не будет. Она не знала, благодарна ли тому, что мужчина не лезет ей в душу. В глубине души она хотела, чтобы он интересовался чаще, смог добиться ответа… Но это бы был не Хелен, он всегда придерживался нейтралитета. Всегда. Из-за этой его черты было неясно, что он именно чувствует, о чём думает, хотя Роуз могла бы поклясться, что она ему не безразлична, во всяком случае, он бы не убил её лишь ради того чтобы получить её кровь для рисования. Девушка даже не знала, чья именно кровь в тех банках. Человеческая или же животная? Для любой другой девушки он бы был монстром, но не для неё. Для Роуз он был спасителем, кем-то близким. Ели они в тишине, быстро, затем легли спать. Девушка долго не могла уснуть, но она не ворочалась, лежала смирно, лицом к стене. Проснулась пара поздно, куда позднее обеда, на часах было практически семь вечера. Есть шатенке, что удивительно, не хотелось. Всё её существо было пропитано нетерпением, хотелось скорее попасть в город. Прождав около трёх часов, убийцы двинулись в путь. Поскольку на улице было ещё холодно, Хелен отдал девушке своё пальто, которое было ей практически по щиколотки. Помимо одежды, мужчина также вручил ей всё это время покоящийся в шкафу лом. Выйти решили пораньше, чтобы подойти к городу когда начнёт темнеть. Конечно, идея брести по лесу с мешками на обратном пути, не радовала, но выбора особо не было. Роуз шла чуть позади за художником, старалась не отставать и идти как можно тише, но ей было не сравниться с привыкшим к жизни в лесу Отисом. Девушка практически не поднимала взгляда, лес пугал. Так забавно… Шатенка и не помнила, когда в последний раз испытывала страх. Казалось, она привыкла ко всему, однако боязнь вновь вернуться в лапы существа будто раздирала старые раны, неспешно ковырялась в них с видом врача, купившего диплом по дешёвке где-то в переходе. Очередной шелест ветвей заставил Роуз ускориться, подойти к мужчине практически вплотную и схватить его за руку. Хелен резко остановился, повернул к ней лицо в маске. Девушка была готова поклясться, он удивлён. Однако художник ничего не сказал и уже через секунду они продолжили путь. По ощущениям, шатенка прикинула, что путь занял около часа. Ноги уже начали предательски ныть, но было рано останавливаться. Наконец, впереди замаячили жёлтые шары фонарей, вскоре из-за деревьев показалась дорога, отделяющая лес от города. Машин на ней практически не было. Разглядывая дома и улочки по которым они шли, Роуз невольно сравнила это место со своим родным городом. Хотела бы она туда вернуться? Скорее нет, чем да. В том месте не осталось ничего, что было ей дорого, никого, кто был ей дорог… Она саморучно выкопала им могилы. Застыв в тени узкого переулка, убийцы выжидали. Хищный взгляд мужчины скользил по открывавшейся улице, выискивая жертву и вскоре нашёл её. Молодая девушка, по всей видимости, студентка, слегка пошатываясь шла на встречу одному из домов. Когда она прошла мимо переулка и заметно вырвалась вперёд, Хелен снял маску, осторожно выскользнул из переулка и двинулся за ней, сохраняя дистанцию, Роуз же последовала за ним. Идя чуть позади, художник постепенно сокращал дистанцию. Кажется, жертва даже обернулась, но заметив мужчину с девушкой, расслабилась. Должно быть, они просто решили прогуляться, с такого расстояния она не могла заметить подозрительные мелочи в их одеждах и внешности. Лом, что шатенке дал мужчина, был аккуратно спрятан под пальто и потому был незаметен. Изредка поглядывая на Хелена, Роуз невольно подрагивала от предвкушения. А какой он, когда убивает? Улыбается или делает это без эмоций на лице? Приносит ли это ему наслаждение? Задаваясь этими вопросами, девушка отвлеклась лишь когда они подошли к дому жертвы, на тот момент пара приблизилась к ней достаточно близко, так что когда дверь подъезда открылась, Хелен услужливо придержал её для девушек, любезно улыбнувшись будущему трупу. О, эта улыбка! Роуз почувствовала как в её груди возникает ненависть. Неужели ревнует? Простой улыбке? «Да что со мной, чёрт возьми, возьми себя в руки», — прикусив губу, шатенка осторожно прошла вглубь подъезда. Жертва далеко идти не стала, остановилась рядом одной из дверей на первом этаже. Мусорить здесь было нельзя, потому, дождавшись когда та отвернётся, девушка быстрым движением выудила из одежды лом и замахнувшись, ударила ту по голове, не настолько, чтобы повредить череп, но достаточно сильно, чтобы девушка отключилась. Ключи, брякнув, упали на бетонный пол. Хелен же успел подловить падающее тело за плечи. Подняв ключи, Роуз открыла дверь и зашла в тамбур. Выбрала одну из двух дверей, попыталась вставить ключ в замочную скважину и, о чудо, они подошли. Кивнув на образовавшийся проход, шатенка придержала дверь, дождалась, когда художник затащит тело внутрь и закрыла обе двери. Квартира, к их счастью, оказалась пуста. Присев рядом с жертвой на корточки, девушка спросила: — Куда её теперь? Привязать к стулу, чтобы ты выкачал кровь? — ответом ей была приподнятая в недоумении бровь. — Ты серьёзно или шутишь? — Ну… — девушка замялась, — Я видела у тебя банки с кровью, вот и подумала… — А, это, — художник усмехнулся, — я давно не использую человеческую кровь. Было бы неудобно каждый раз идти в город с банками, просто чтобы их наполнить, — с секунду помолчав, мужчина добавил, — поищи себе одежду, а я пока займусь едой. С этими словами Хелен вышел из комнаты. Роуз же, положив лом и мешающее пальто на кровать, открыла шкаф рядом, рассматривая висящую там одежду. Найдя в комнате старенький рюкзак и вытрясев из него мусор, девушка, первым делом, закинула туда кипу нижнего белья, после чего начала опустошать остальные полки. Взяла немного. Две относительно тёплые пары джинс, большую чёрную майку и толстовку. Жертва была немного выше Роуз, её вещи были слегка больше, но в целом подходили. Заметив на одной из полок комплект красивого белья, девушка застыла, впав в небольшой ступор. С одной стороны, ей, как девушке, конечно, хотелось взять нечто подобное, но, в то же время, она понимала, насколько это будет неудобно и непрактично. Шорохи со стороны коридора вывели Роуз из ступора. Слишком тихие для Хелена… Взяв лом, девушка вышла из комнаты. Лежащая на полу жертва приходила в себя. Недолго думая, шатенка перехватила лом поудобнее и ударила девушку по голове, в этот раз силы она не жалела. На одном ударе всё не закончилось… Роуз била лежащее без движения тело снова и снова, слыша, как ломается череп. Этот хруст вызывал мурашки, она превращала голову в кашу. Мозги и кровь летели на шатенку и стены вокруг, но ей было плевать. В этот момент она не чувствовала совершенно ничего, не знала, что выражает её лицо, это происходило на автомате, словно она была под Его контролем… Стоп. Под контролем? Внезапно пробившаяся сквозь пелену мысль заставила девушку выпустить из рук лом и упасть на пол. Смотря на кровавое месиво, Роуз в страхе попятилась назад, пока не уткнулась во что-то спиной. По позвоночнику прошла холодная дрожь, заставившая её покрыться гусиной кожей. Медленно подняв голову, девушка с облегчением выдохнула. Это был художник… Маска была сдвинута на бок и в его глазах чуть ли не буквально читалось: «Что это нахер было?», но вместо этого он лишь спокойно спросил: — Ты закончила? По телу пробежала дрожь. Резко вскочив, так, что потемнело в глазах, девушка кивнула. — Сходи пока в душ. Горячая вода есть, я проверил. Нужно смыть кровь. Вновь кивнув, шатенка приобняла себя одной рукой, быстро взяла в охапку одежду что отложила и пулей залетев в ванну, закрылась, провернув замок. Взгляд шатенки практически сразу же наткнулся на большое зеркало над раковиной, закрывавшее стену. Представшее ей лицо, мягко говоря, не радовало взгляд. Бледная осунувшаяся кожа, большие впавшие глаза и небольшие тёмные мешки под глазами. «Эта пара месяцев пошла мне на пользу… Хотя бы не похожа на скелет», — подумала Роуз и усмехнулась. Она и правда стала выглядеть немного лучше. Быстро скинув с себя всю одежду, шатенка зашла в душевую. Признаться, её глаза начали разбегаться от количества баночек на полке. Настроив воду, она наконец-то смогла принять душ. Сколько длилось это действо девушка не знала, читая надписи на пластмассовых бутыльках, она совсем забылась. Вытерев тело, одевшись и замотав волосы в полотенце, вскоре девушка вышла. На её лице красовалась широкая улыбка, да и сама она будто стала выглядеть куда свежее. — Теперь твоя очередь. И даже не вздумай отпираться. — подойдя к мужчине, Роуз всучила ему чистое полотенце и ту самую чёрную майку, — на тебя здесь вещей особо нет, но это должно тебе подойти. Не всегда же тебе ходить в одном и том же. Несмотря на ворчание, девушке всё же удалось запихнуть Хелена в ванну. Сама же девушка заварила себе чай и по-хозяйски устроилась на кухне. Когда мужчина вышел из ванной, Роуз чуть ли не галопом понеслась к нему. Выглядел мужчина, мягко говоря, недовольно. — Даже не смей шутить. Хитро улыбнувшись, девушка подошла к Отису, взялась за его плечо, встала на носочки и бесстыдно коснулась носом его волос. — М-м-м… Пахнешь как принцесска… — увернувшись от шуточного удара, шатенка поинтересовалась, — набрал еды? — Да, в холодильнике было немного овощей и консерв, на первое время сойдёт. Бери что приглянулось и пойдём. Кивнув, шатенка вприпрыжку забежала в комнату, взяла рюкзак и вернулась в коридор. Картина, что она застала была слегка необычной. Склонившись над лужей крови рядом с трупом мужчина обмазал в ней два пальца в перчатке и начал писать что-то на стене, изредка макая их туда вновь. — Don't be exited about tomorrow, because there will be no tomorrow … — задумчиво прочитала девушка, когда Хелен закончил, — что за ребячество? Неуловимый убийца решил оставить автограф? — Можно сказать и так. Это вошло в привычку, — подрисовав под надписью смайлик, мужчина кивнул самому себе, — можем идти. — Погоди… — подойдя к трупу, девушка измазала пальцы в крови и добавила маленькую надпись внизу, зачитав вслух, — tomorrow your hope will die … Теперь можем идти. Путь назад, по ощущениям, занял куда больше времени. Всё же в этот раз они шли не с пустыми руками, к тому же было темно. Вернувшись обратно, убийцы практически сразу же завалились спать, решив разобрать вещи завтра.***
Так прошла ещё пара месяцев. Приобретённые на охоте овощи были приготовлены практически сразу за неимением места хранения, консервы же продержались чуть дольше, но вскоре и они кончились, и пара вновь жила лишь за счёт охоты, что была удачной далеко не всегда. Тем не менее, они не голодали. Рана затянулась полностью, оставив на плече девушки изредка напоминающий о себе эфемерной болью шрам. Роуз всё чаще стало казаться, что отмеренный кем-то срок подходит к концу, но несмотря на это, она тянула как могла. Не подавала вида, что кошмары вернулись, хотя было видно, что сон её стал беспокойнее. Временами, просыпаясь по ночам от очередного кошмара, шатенка зажимала рот руками, чтобы не закричать и не разбудить художника, но это было и не нужно. Он сам прекрасно видел перемены в характере и даже… Сочувствовал. Это было видно по его взгляду. Неужели он считает её жалкой? Временами, возвращалось и желание. Роуз не могла признать, что любила, но с лёгкостью была готова сказать, что хочет его. Наблюдая за тем, как красивые руки Хелена буквально порхают над холстами, лишь слегка касаясь их кисточкой, девушка представляла, что эти самые руки скользят по её телу, лаская каждый сантиметр. Это было похоже на изощрённую пытку и отрицание более не помогало. Временами, лёжа на кровати и наблюдая за ним, Роуз сжимала подушку, вдыхая его запах. Странно, но за это время он стал подобен наркотику, успокоительному или всё вместе. Очередная ночь… Он снова ложится рядом, закрывает глаза и лежит без движения. Его дыхание размеренное, спокойное, будто спит. Сев, девушка некоторое время пыталась собраться с мыслями, после чего на выдохе негромко произнесла: — Давай займёмся сексом… — одна фраза, всего одна… Не услышит — значит пусть будет так. Однако, к удивлению девушки, мужчина открыл глаза и уставился на неё взглядом, полным удивления и непонимания. Наверняка думает, что это очередная шутка или нечто подобное, так что она повторила, словно желая убедить и саму себя. — Давай займёмся сексом, — в этот раз фраза прозвучала куда увереннее, — не мне тебя учить, сам понимаешь, что я сказала. — А сама понимаешь? — всё в таком же лёгком шоке произнёс он, тоже сев и смотря на неё. — Конечно, иначе бы не предлагала, — Роуз повела плечом и отвела взгляд, не выдержав немого напора, — обоим польза. Кто знает, когда нам в следующий раз перепадёт. Насчёт беременности не беспокойся, у меня давно не было менструации, да и после всего я вряд ли смогу забеременеть… Так что скажешь? Он не ответил, лишь придвинулся ближе и взял её за подбородок, смотря сверху вниз и будто спрашивая: «Уверена? Пути назад не будет». Мусолить эту тему больше не хотелось. Чтобы заставить себя действовать, Роуз понадобилось несколько секунд. Подавшись вперёд, она впечаталась в его губы, повалила обратно на кровать. Однако в такой позе они пробыли недолго. Хелен перенял инициативу на себя, одним движением подмял её под себя, теперь возвышаясь над девушкой, не разрывая поцелуя. Им обоим словно сорвало крышу. Хотя после столь долгого воздержания это неудивительно. Одно касание губ вызывало неведанную ранее дрожь, нетерпение и волнение. Попутно раздевая друг друга они не беспокоились об отлетевших пуговицах и порванных швах. Первым был Хелен, всё же отстранившись от неё, он снял водолазку и начал расстёгивать пуговицы на её рубашке. От напора старая ткань трещала, но, кажется, выдержала. Рубашка полетела в сторону, а за ней и топ. Теперь они наравне, оба топлес, застыли и смотрят друг на друга, чувствуя, как накатывает возбуждение и нарастает неловкость от этой затянувшейся паузы. Не выдержав, Роуз взяла руку художника и положила её себе на грудь. По телу прошла дрожь, заставившая выгнуться. Рука мужчины была холодная. Тонкие пальцы сжались, охватывая женскую грудь и наблюдая за тем, как быстро сменяются эмоции на её лице. Они оба хотели, но будто забыли, как это делается, оттого и были паузы, что с каждым разом становились всё короче. Девушка не видела точно, но могла предполагать, что художник тоже возбуждён, а значит, на его брюках медленно, но верно растёт бугор. Бледные женские пальцы пробежали по торсу, замерли у бляшки ремня, но он остановил её. Взял её руки и зафиксировал их над головой, словно говоря, что главный здесь Он. Женские брюки вместе с нижним бельём полетели в сторону, сам же мужчина не собирался избавляться от низа. Раздвинув ноги девушки он устроился между ними, смочил пальцы свободной руки слюной и хотел было потянутся к открывшемуся ему женскому половому органу, но его остановил голос: — Не трать время на эту херню и действуй, — в ответ Хелен лишь пожал плечами и приспустив брюки с нижним бельём, высвободил заметно набухший от возбуждения член. Его не нужно было просить дважды, он вошёл несколько резко, словно не рассчитав силу. Это заставило Роуз громко взвыть, то ли от боли, то ли от наслаждения. Мужчина на некоторое время застыл, позволяя им обоим привыкнуть к новым ощущениям. Перед глазами будто сверкали звёздочки. Сознание окончательно затуманилось, но это было отлично от того, что с ним делал Слендермен. Она не теряла контроль, наоборот. Сознание словно покрылось едва заметной плёнкой, дымкой, отгораживающей от лишних мыслей по поводу происходящего. Хелен начал двигаться. Медленно, размеренно, не желая больше причинить боль. С каждой секундой темп ускорялся, становился всё настойчивее, быстрее и размашистее, вместе с движениями. Мужчина наклонился вперёд, возвышаясь над ней и изредка соприкасаясь с её грудью. Девушка чувствовала, как он то и дело толкает её вперёд со всей силы, буквально вдалбливая в кровать. Ноги сцепились за его спиной, дышать было сложно. Сердце словно бешеное колотилось в груди, счёт времени был окончательно потерян. Всё же сумев высвободить одну руку, Роуз приобняла его за шею, второй рукой переплетясь с его пальцами. С её губ то и дело слетали стоны, вздохи, ровно как и с его. Тяжёлое дыхание, хриплые стоны… Они создавали музыку, они были едины. Через некоторое время темп замедлился, девушка почувствовала, что его член будто пульсирует, что значило одно — конец близок. И она не ошиблась. Издав хриплый, сдавленный стон, мужчина кончил, заливая её лоно густой спермой, что в данный момент не значила совершенно ничего. Подавшись назад и выйдя из неё, маньяк упал на кровать рядом, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Он ничего не говорил, слова были излишни, так не нужны сейчас. Их пальцы были до сих пор переплетены и, кажется, только это их объединяло. «Просто удовлетворение физиологических потребностей, не более… Это просто секс…» — твердила себе она, словно пытаясь поверить в эту ложь, — «Никаких чувств», — однако они были, сколько бы девушка не лгала самой себе, она прекрасно осознавала что это многое, слишком многое для неё значило. Всё же отпустив его руку, Роуз легла рядом, неловко приобняв его за торс и прижав ноги ближе к телу. Хотелось что-то услышать, поговорить на отвлечённые темы, будто они и не сношались сейчас как дикие животные. Но девушка понимала, что была не готова слышать его голос или смотреть в глаза. В уголках глаз заблестели кристаллики слёз, потому она поспешила закрыть веки чтобы скрыть этот позор. Так или иначе, они не обычные люди, между ними не может быть простой любви. Слишком многое они оба пережили, уже этих травм хватило чтобы поставить на отношениях или чём-то подобном крест. «Дура… Зачем ты это сделала?» — подумала девушка, после чего ответила сама себе, — «То, что хотела». Роуз проснулась куда раньше художника, будто что-то заставило её открыть. Значит, время пришло? Не так она себе это представляла, пускай и понимала, что это неизбежно. Осторожно, чтобы не разбудить мужчину, встав, шатенка оделась, в последний раз окинула их жилище взглядом. На секунду застыла, не в силах перестать смотреть на Хелена. Мимолётный порыв и вот она склоняется над ним, оставляет едва ощутимый поцелуй на губах, что стали ей родными и не оборачиваясь, выходит из домика. Взгляд моментально находит среди деревьев Его. В висках начинает покалывать, а ноги подкашиваются, но девушка продолжает идти вперёд, навстречу. Останавливается лишь когда между ними остаётся пара метров. Подняв голову вверх, Роуз смотрит прямо в лицо существу. Стоять с каждой минутой становится всё тяжелее, Он давит, пытается сломить волю. Пару месяцев назад она бы уже потеряла контроль, но сейчас твёрдо стоит на месте, невзирая на сильнейшую головную боль. Её удерживает лишь ненависть. Чистая, даже белая, но отрицательная эмоция. Только зло может бороться со злом. Всем своим видом она будто вопрошает: «За что?». Ответа нет и не будет. Слендермен не будет отчитываться, объяснять те или иные свои действия. Роуз это знает, но всё равно борется и, кажется, будто побеждает. Однако эта победа мимолётна. Ещё секунда и девушка падает без сил на колени, а взор её вновь покрывается чёрной пеленой, словно ей завязывают глаза. Первым отключается зрение, за ним и другие чувства. Наступает пустота, тишина.***
Сколько прошло в этот раз? Несколько лет? Роуз давно потеряла счёт времени, теперь моменты свободы стали куда короче, их стало меньше. Слендермен будто сомкнул свои тонкие длинные пальцы на её шее, давая вдохнуть лишь тогда, когда лицо её синеет от недостатка воздуха. Лес… Снова лес. Кажется, он ей знаком, но девушка не знает точно. Просто идёт вперёд, шатается, чуть ли не падает и опирается о стволы деревьев. Каждый шаг даётся всё труднее. Нога болит, ступать на неё невыносимо больно, но шатенка знает — ей нельзя останавливаться. И так шаг за шагом, она проходит всё дальше в лес. В какой-то момент ногу схватывает спазм и Роуз всё же падает, но не прекращает движение, ползёт дальше, пока вдруг, впереди не появляется небольшой домик, знакомая сторожка. Ей это кажется? Предсмертные галлюцинации? Так или иначе, нужно ползти дальше. Пальцы утопают в земле, грязи, она забивается под ногти, но девушка не останавливается. Вперёд и только вперёд… Наконец оказавшись перед дверью, шатенка замирает. Значит, ей не кажется… Становится трудно дышать, а в уголках глаз начинают образовываться слёзы. Неспешно смахнув их относительно чистым куском одежды, Роуз несколько раз с силой стучит в дверь. Её последнее спасение, кажущееся бредом… Вероятность, что он до сих пор живёт здесь, мала, она практически нулевая, но вот дверь открывается. На пороге стоит Он. В любой другой ситуации Роуз бы улыбнулась от комичности его выражения лица, но не сейчас. С трудом сдерживая нахлынувшие слёзы, она кивает на раненую ногу, после чего застывает и неуверенно отодвигает одежду, показывая мужчине шрам внизу живота, похожий на тот, что остаётся после кесарева, но он отличается. Уродливый, широкий и глубокий, словно резали не скальпелем, а раздирали плоть когтями. По щеке Роуз катится слеза, она дрожит. Слышится стук и мужчина падает на колени прямо перед ней, заключая девушку в крепкие объятия. Его плечи тоже дрожат, но этим жестом он словно пытается защитить её, оградить от внешнего мира и ото всех воспоминаний. Тонкие женские руки охватывают его спину, сжимают ткань пиджака чуть ли не до треска. Всё вокруг будто окрасилось в цвет её эмоций, поблекло, утратило былую яркость, но… Вместе с тем она чувствует радость. Они снова вместе и на это раз до самого конца.