Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Глупость, конечно, но, когда она плачет, хочется море руками развести и достать ей маленькую птичку счастья или золотую рыбку. Что-нибудь такое, чтобы сразу стало светло от улыбки и блеска карих глаз. Всегда любил, как вскидывает свои широко открытые миру глаза и улыбается ему. Никто не умеет так улыбаться, словно лампочку в темной комнате зажигают, хочется прикрыть глаза, привыкая к сиянию. - Таблетки это ерунда,- гладит спину.- Думаешь, у меня нет таблеток? Заведем большую аптечку, будем сослепу путать: я твои успокоительные, ты мою виагру. - Какую виагру?- даже нос из шеи вынула от удивления. - Обыкновенную,- положил ладонь на кудрявую голову, возвращая на место- Я уже старик, не все работает, как в юности. - Врешь ты все!- щекотно и влажно возмутилась в шею. - Специально куплю и положу, чтобы ты знала, что я честный человек,- пока договаривал, почувствовал, как там, где оседала влага ее дыхания, прижались губы в теплом поцелуе.- Может, мне и не понадобится, но от своих слов не могу отказаться! Запрокинул голову, открывая дорогу ее губам. С тихим довольным стоном выдохнул: - Может, с тобой еще сто лет не понадобится… А поцелуи уже перешли на подбородок и того и гляди окажутся на губах. Но нет… Расцеловывала челюсть, щеки, скулы, сомкнутые веки, виски, лоб, а губ так и не коснулась. - Балуешься?- обнял женское лицо руками Сергей.- Иди сюда! Сам поймал ее поцелуи губами, сначала так же коротко касался, как она его лица, потом все более глубоко, долго, погружаясь. - Моя нежная,- перехватил инициативу, забираясь под кофту руками.- Моя сладкая! Стащил кофту, чтобы целовать грудь, но остановился на плечах, прикусил косточку. И отстранился: - Между прочим, я знаю прекрасное средство от нервов. Можно сказать, народное, проверенное веками,- провел языком по ключице до ямки на шее. - Все мысли у тебя только об этом! А еще на виагру собрался тратиться,- выгнулась в его объятиях блондинка, подставляя больше тела для ласк. - Об этом я, конечно, тоже думаю постоянно, если ты рядом, но сейчас говорил про самый обычный массаж,- поцеловал в плечо.- Есть рацпредложение хорошенько размять в тебе все, что напряжено. - Даже это звучит от тебя, как мысль потрахаться,- рассмеялась Этери. - Милая, какие пошлости! Никакого “потрахаться” - только “заняться любовью”!- Сергей уже расстегивал пуговицу на джинсах своей женщины.- Но сначала будем делать тебе приятно моими руками. - Мне равятся твои руки,- горячо забормотала в ухо,- особенно когда они там, где сейчас. Мужчина потянул молнию вниз, открывая доступ к белым маленьким трусикам. - Мне тоже нравятся мои руки там, где они сейчас,- приподнял стройное тело с коленей, предлагая подняться, поцеловал в живот, пощекотал языком пупок, и стянул штаны с длинных ног. Встал сам, обошел стоящую женщину, чтобы найти в стопке полотенец самое большое, постелил его на кушетку и похлопал: - Укладывайся на животик, буду тебя разминать. Но стоило только Этери поставить колено на импровизированный массажный стол, как ее поймали за застежку бюстгальтера: - Белье точно помешает,- предупредил мужчина, разнимая крючки. Трусики стащил, когда женщина уже улеглась, и, подложив ладони под щеку, ловила периферией взгляд Дуда. - А ты раздеваться не будешь? Мне голой при тебе одетом как-то неуютно,- пожаловалась любовнику. - Я массажист, у меня работа. Нечего меня оголять!- легонько шлепнул по упругой ягодице. - Ну, хоть немножко!- потребовала блондинка.- Или я пошла одеваться! Поясницу и ноги до колена ей прикрыли вторым полотенцем: - Теперь ты согласна не одеваться?- широкие ладони провели по спине успокаивая. - Нет, я полуголая! Ты тоже должен!- передернула капризно плечами. - Уговорила!- согласился массажист, стягивая кофту, в которой, честно говоря, было жарко и от тепла предбанника,и от возбуждения.- Так подходит? - Так лучше!- согласилась будущая “жертва” массажа и закрыла глаза с довольной улыбкой человека, добившегося своего. Дудаков сделал пару шагов вкруг кушетки, думая, как бы пристроиться. Ничего лучшего, как зависнуть, опершись коленями по краям с двух сторон, не придумал. Согнул обе длинные ноги в коленях, устроился удобнее сам, положил одну стопу себе на грудь, вторую обнял и начал массировать. Есть стоны, от которых и у мертвого встанет все, что может стоять, а Сергей Викторович был живой, несколько взбудораженный поцелуями и раздеванием прекрасной женщины, так что теснота в штанах оказалась неизбежностью. Перегруппировался так, чтобы положить ножки, размятые и оглаженные, по обе стороны от своих ног стянул полотенце с бедер, осознал, что дальнейшие массажные процедуры потребуют большой выдержки. И не факт, что у него ее столько есть. Сам себя извинил за непотребство, расстегнул ширинку. Стало немного легче, хоть не так давит. Аккуратно, но сильно сжимал мышцы бедер, потом ягодицы. Чего стоило не переключиться на ласки доступного теплого лона и поцелуи спелых полушарий, даже не рассказать. Дышал глубоко, носом, неторопливо, чтобы сохранять хотя бы подобие адекватности. Член ломило от притока крови. Прогладил спину от шеи до поясницы. Сжал трапециевидные мышцы, снова услышал будоражащий стон, перетекший в болезненно-сладостный полувскрик, когда массируя верх спины, забрался под лопатку, задевая болезненный узелок под ней. Так вскрикивает женщина в момент, когда член дотягивается до устья матки. Короткая боль и ток восторга, летящий искрами по всему телу. От этого вскрика не выдержал, прижался телом к ее спине, извлек страдающий член и дал ему наконец-то возможность тереться о желанное тело. Нещадно закусил кожу между шеей и спиной, оставляя синяк. Услышал еще один вскрик. - Моя!- чуть рыкнул в укус. Соскользнул ниже, ощутил своим возбуждением влагу между ее ногам, подобрал рукой под низ живота, прогибая тело, давая себе больше доступа, вошел. И сам застонал, будто кто-то прижал точку боли, призывая к расслаблению и успокоению. Наверное, он был тяжелым, давящим и даже отчасти подваляющим тем, что окружил со всех сторон, прижался, сколько смог, грудью, руками, вдавливающимися пальцами в живот и лобок, резкими толчками вовнутрь, в глубину, тяжелым дыханием, низкими стонами, бормотанием, то нецензурно-восхищенным, то сентиментально-обожающим. - Моя девочка, ты невероятная,- восхищался, прижимался, была бы возможность вдавил ее в себя так, чтобы стать одним.- Дай! О чем просил не очень понимал, но хотел больше. И когда после очередного толчка тело снизу вздрогнуло, забилось под ним короткими спазмами внутри и снаружи, укусил еще раз в спину, выстанывая: - Да, маленькая! Да! Оставалось еще несколько движений, до самой глубины, куда изливался восторгом своего обладания. Рухнул всем весом, не имея сил даже испугаться, что придавит, но никакого возмущения не последовало. Только его руку вытянули из-под живота, потребовали обнять выше, так, чтобы бархатная теплая щека легла на запястье. - Если бы можно было так всегда,- тихо прошептала Этери. - Любить?- лениво ткнулся носом в ее волосы. - Прятаться в тебе,- и совсем утихла. Все же аккуратно синхронно подвигались, чтобы отыскать какое-то более комфортное для женщины, лежащей снизу, положение. Сплелись руками и ногами на узкой кушетке, боясь свалиться с нее из-за тесноты. И целовались, целовались, пока не провалились в короткий сон, из которого первой выпрыгнула Этери, чуть пошевелилась и ощутила, как ее крепче обняли. И снова поцелуи. Сергей отводил от лица кудри, чтобы всматриваться, любоваться, опять целовать. Этери чувствовала, как начинает саднить губы от множества прикосновений его губ, колючей вечерней щетины. Завтра будет зудеть весь день, придется неловко прятать под помадой следы страстной ночи. - Не стоит тебе тратиться на виагру,- ну, а что тут еще скажешь, когда тебя так задорно и с удовольствием вылюбили, как не всякому двадцатилетнему удалось бы. - Я тебя сейчас выкупаю. И можно будет провести дополнительные исследования по этому вопросу,- пошлил, наверное, но это от смущения, его признали шикарным любовником. Ничего не поделаешь, даже когда чувствуешь ответ всем телом, уверен, что неплох, всё равно слова, сказанные прекрасными губками, что хочется только целовать или ощущать поцелуями на своей коже, слишком большое и невозможно приятное откровение. Будто поливают на все шрамы самолюбия нежное масло, смягчающее их, делающее менее чувствительными к критике. - Давай второй акт уже в не здесь, а то я боюсь, что один из нас окажется на полу,- тонкие пальчики погладили его брови.- будет обидно, если я выкину с ложа любви такого прекрасного любовника. - Нормальная кровать только в доме,- напоминает Дудаков. - Значит пойдем в дом,- чуть поерзала в его объятиях блондинка.- Ничего страшного. - Не хочу, чтобы тебе было плохо,- щурился от касаний пальчиками лба, когда она отводила короткие пряди рыже-седых волос. - Мне будет хорошо,- пообещала женщина.- Ты же рядом. Значит все будет хорошо. - Я всегда рядом,- поцеловал улыбающиеся чуть воспаленные губы.