Трое на двуспальной кровати. Второй финал

В принципе, вот совсем чисто теоретически, Сергей даже согласен, что он дурак. Старый и смешной. А с другой стороны, как ее не тискать? Ходит вокруг такая внимательная, ласковая. Мясо вот приготовила, салат. Все для него. И только для него! Ну, и скажите, как тут не схватить и не усадить на колени, даже если тебе угрожают дать ложкой в лоб? Не сдержался. И тут же получил холодным металлом строго в центр лобешника. Этери было сурово глянула на него после воспитательного ложкоприкладства и рассмеялась. Ко лбу прилип кусочек огурца. Холодил собою, требуя снять, но, чтобы снять, надо отпустить приз, который затянул на колени, а если отпустить, она же может сбежать? Сцепил пальцы вокруг тоненькой талии. - Дудаков, вот за что я тебя дурака люблю?- Этери поймала мужские щеки ладошками и чмокнула в лоб, сняв губами прозрачный кусочек огурца, облизнула то место, где он был, протерла пальцами.- Ешь уже! - Не хочу!- замотал головой.- Обниматься хочу! - Да мы только и делаем, что обнимаемся!- попробовала подняться, но удержал и не дал встать. - Мы мало обнимаемся!- упрямо повторил Дуд. Кольцо рук стало уже, вжал в себя любимую и прижался щекой к открытой в вырезе халата коже груди. - Этери, мы ужасно мало обнимаемся!- голос стал по-детски капризным.- Мне совсем не хватает объятий с тобой! - Бедный зайка!- протянула шутливо и нежно. Обняла длинными пальцами за затылок, запутавшись в рыже-седой короткой стрижке. Гладила короткими движениями подушечками, а он еще плотнее притискивался к груди, на которой лежал щекой. - Знаешь как я хочу, чтобы ты была маленькой-маленькой, совсем крошечной. Я бы тогда положил тебя в карман и увез с собой. И каждый день бы обнимал и гладил,- он действительно об этом мечтал, не хотел скрывать, хотел повторять постоянно и мечтать, что сбудется, хоть и не сбудется, конечно. - Сережа,- губы щекотали выдохом у самого уха,- ну, что ты? Когда Этери была так рядом, становился слабее, почти ребенком. Хотелось, как в детстве утыкался в грудь маме, когда жизнь была безутешно несправедлива, уткнуться в эту женскую грудь. И можно даже поплакать из-за нечестности судьбы. Да и подмывало разреветься, некрасиво, не по возрасту, не по ролям, которые играешь. Но она так ласково обнимает и гладит, а у него так мало сил на борьбу со всем и всеми. Вот сейчас не думает, а ведь все равно придется вернуться домой, а там Катя. И даже Ксюша. Придется что-то выяснять и объяснять. А не придется, так еще хуже! Всегда страшно, когда ситуация зависает в неопределенности. Ужасный конец всегда предпочтительнее ужаса без конца! - Что мне делать без тебя, Этери?- это просьба о помощи. - Сереж, ну, у тебя же работа. Дочка. Ты же жил без меня все это время. Жил неплохо, кажется,- продолжает поглаживать его волосы и шею, но уже не ощущается безбрежной нежностью, потому что слова не те. Дуд не знает, какие слова были бы теми, но вот эти - не те. Совершенно не те! И лучше бы уж пусть молчала! - И еще, Сереж,- голос бесценной женщины слушает прямо из ее груди, где тот рождается,- я думаю, нам надо как-то поаккуратнее в переписке. Без излишеств. И вот тут решает взглянуть на Этери, чтобы понять, что же она имеет в виду. - Ты о чем?- хмурится, ища карий взгляд. - Я переживаю, что кто-то из членов твоей семьи увидит все то, что мы друг другу… Ну, понимаешь. Все наши глупости. - Не понимаю! Тебе не нравится то, что я пишу? Или ты сама не хочешь этой переписки? - Да нет же! Нет!- заерзала и снова попыталась встать с его коленок. Отпустил, так как перестал ощущать неделимость. Следил за блондинкой, отошедшей к мойке с грязной посудой в руках, чтобы составить ее в раковину. - Что тебя не устраивает?- напрямую задал вопрос. - Да все меня устраивает,- рассмеялась в ответ Этери.- Я даже не думала, что ты такой, честное слово. - Какой?- напряжение становилось осязаемым. - Романтик, кажется. Я не знаю,- пожала плечами.- Ты, вообще, ужасно идеальный и делаешь все так, как мне бы хотелось. Боже, как, кажется, любой женщине бы хотелось. Как всех твоих женщин не понять после этого. - Ты не все!- имел в виду, что никому другому ничего подобного не говорил и не писал. - Может быть,- а потом будто спохватилась, что сказала не то.- Это не имеет значения. Я не об этом то есть! - А о чем?- не мог даже внутри определиться, у них ссора, разногласия, непонимание или просто разговор. - Я не о твоих талантах вообще… и не о твоих женщинах,- можно подумать, у него гарем тех женщин, что об этом надо вот так, в очень множественном числе.- Я о том, что вдруг Катя или Ксюша найдут нашу переписку. Это, ну, неприятно ни одной женщине: узнать, что мужчина, твой мужчина, с кем-то вот так общается… - Ксюша знает, что я ухожу от нее,- отмел как незначимое опасение. - Пока что ты даже из общей квартиры не съехал, Сереж,- претензия была справедливой. - Завтра съеду,- поспешно уверил Дуд. - Не гони лошадей. Я же не гоню,- длинно вздохнула.- Тебе трудно. Я понимаю… стараюсь понимать. Тряхнула кудрями, пригладила локоны сразу двумя руками. - Я не требую, чтоб ты срочно съезжал. Но я не хочу, чтобы мы делали своими переписками кому-то плохо или больно. Когда ты говоришь, что уйдешь - это одно, а когда она увидит, что ты пишешь… А если это будет видеть Катя?! - Это, конечно, очень мило, что ты так заботишься о душевном покое моей дочери и Ксении, но Этери - ты паранойишь. Я с телефоном не расстаюсь почти, потому что хочу быть всегда для тебя на связи. Довольно трудно будет влезть в мою переписку при этом. - Не знаю,- задумчиво провела пальцем по матовой поверхности кухонной столешницы,- мне просто так спокойнее. - Может быть,- подпер щеку ладонью.- А может,у тебя какие-то более серьезные причины? - Какие?- глаза округлились, стали наивно-обиженными. В другой момент сразу бы прекратил разговор, перевел на другую тему, но тут все шло не так, думалось о разном, хотелось разное сказать. И полез туда, куда еще час или чуть больше тому назад запретил себе лезть начисто: - Интересно, что сегодня на работе делал Эдуард Михайлович? - В каком смысле?- Этери вполне всерьез не поняла вопроса. - Мне интересно, что это наш очаровательный зам директора вьется вокруг тебя в самое неурочное время: вечера, выходные… - Дудаков! Ну, не надо!- рассмеялась звонко и честно.- Сколько можно придумывать ревность к Эдику? - Придумывать?- прищурился, стал настороженно-недобрым. - Ну, а как иначе? Сереж, ладно бы я хоть какой-то минимальный интерес когда-то к Эду испытывала. Ладно бы ты к Дане меня ревновал! Но тут-то! - Я понял,- не собиралась его вечная любовь говорить о мимолетном или не слишком мимолетном романе с Аксеновым, и это совершенно не нравилось. Знаете, когда женщина молчит о прошлых отношениях, имея возможность рассказать без последствий, волей-неволей призадумываешься, а там точно все напрочь отгорело? Нет, он не сомневается в любви Этери. Конечно, нет. Но молчание про Эдика - это и обидно и неприятно. Зачем врать там, где честность выходит дешевле? - Если ты хочешь поаккуратнее в переписке, пусть будет по-твоему,- отмахнулся и стал жевать остывшее мясо. Мясо было вкусным, но он этого почти не чувствовал, утонув в размышлениях о непонятных женских душах.