Беспокойные тени

— Да, — согласился Меф. — Беспокойные. Крайне. Сейчас моя тень будет беспокоить твою. Он схватил Даф и стал целовать — в щёки, в нос, в губы, тёплые со сна, растерянные, вырывающиеся. Осыпая её быстрыми, скользящими поцелуями, он видел, как внезапный ветер пузырит, раздувает на кухне штору, и штора бьётся пленённым парусом, пытаясь дотянуться до них краем. Между шторой и стеклом образовался тёмно-синий ночной треугольник города, и в этом треугольнике пронеслось белое расплывчатое пятно — замерло на краткий миг и исчезло. Кто это был? Укоризненный Эссиорх, или лицо подглядывающего Тухломона, или же просто фары машины с дороги под окнами — всё это было уже неважно. Мефодий готов был защищать Даф от всех — ему не нужно ничьего позволения, чтобы быть с ней и любить её. Сколькими бы духами, видимыми и невидимыми, не был наполнен этот безумный, мелькающий мир — в нём сейчас остались только они вдвоём. Мефодий, стремительно опустившись, подхватил Даф и поднял на руки. Даже через толстый халат Эссиорха, который был ей велик, Мефодий чувствовал, какая Дафна тонкая, нежная, хрупкая, и от этого что-то в нём сжалось. Никогда! — Никакой! — Мрак или Свет! — их не разлучит! — поклялся он, и желание сделать Даф по-настоящему своей стало в нём ещё сильнее. Дафна испуганно выдохнула что-то ему в плечо, пока он нёс её в спальню Эссиорха. Нервничая, Буслаев несколько раз попытался открыть дверь не в ту сторону, и эти секунды показались ему вечностью. Он опустил Даф в нескольких шагах от кровати — большой, прочной, явно способной выдержать вес нехуденькой Улиты и крепко сбитого Хранителя. Меф задёрнул шторы — ему не хотелось, чтобы луна видела такую Дафну. Дафна должна была быть только его. Глаза Мефа всегда привыкали к темноте быстро, выручало и то, что от кожи и волос Дафны исходило сияние — мягкое, нежное, приглушенное, заметное лишь в такой темноте. Меф видел тонкую шею Даф и её нежные ключицы. А ещё чувствовал исходящие от Даф волны испуга, неуверенности, стыда и в то же время... предвкушения. Мефодий качнулся вперёд — Даф тотчас шагнула назад, отражая его движение. Ещё шаг. Ещё. Больше отступать Дафна не могла, прямо за ней была кровать. Меф осторожно толкнул Даф на покрывало. Сам замешкался, но лишь на те несколько секунд, которые требовались, чтобы скинуть обувь. Потом Меф гибко, как кот, вспрыгнул на кровать, нависнув над Дафной. Ему было жарко, и, он готов был поклясться, что не от температуры в комнате. Глаза Даф мерцали. Меф начал покрывать поцелуями Дафнину шею, одной рукой потянув за пояс халата. Только сейчас ему стало ясно, что удобнее было бы раздеть Дафну стоя, но тогда ему это в голову не пришло. Да и теперь мозг работал как-то плохо, осознание происходящего приходило с запозданием. Меф целовал Дафну, и только потом понимал, где. Мефом руководил не разум, а пульсирующее желание любви, его крепнущее с каждым днём чувство к Дафне. Даф, приподнявшись, сама выпуталась из халата, и ненужный предмет гардероба улетел куда-то в сторону. Лифчика на ней не было, и её гибкое белое тело на тёмном покрывале смотрелось восхитительно. Мефодий зачарованно протянул руку и сжал левую грудь Дафны. С губ Даф сорвался полувздох-полустон, и, словно очнувшись от наваждения, Меф торопливо приник к ней ртом. Проводил языком вокруг горошины соска, брал его в губы, целовал, сжимал другую грудь рукой, чувствуя, как где-то рядом колотится сердце Дафны. "Меф!" — прерывающимся шёпотом позвала Даф, ухватившись пальцами за его ворот. Да, мысленно согласился Мефодий, стягивая футболку, ему тоже однозначно не мешало бы раздеться. Впрочем, стаскивать джинсы он не спешил. Ему хотелось посмотреть, как Дафна — такая правильная, целомудренная, скромная Дафна — сама расстегнёт его ремень и ширинку. Даже в полумраке Буслаев видел, как алели её щёки и как тряслись её тонкие пальчики. Как только молния была расстёгнута. Дафна, издав странный не то визг, не то писк, смущённо отдёрнула руки и откинулась на спину. Возбуждение Мефа было слишком очевидным. Буслаев сам избавился от джинсов. Он был готов овладеть Дафной прямо сейчас, но неимоверным усилием воли заставил себя задержаться хотя бы на минутку. Ему хотелось убедиться, что Даф готова. Потянувшись к её лицу, Мефодий поцеловал её в губы, показавшиеся ему горячими и как будто припухшими, затем лизнул шею у уха. Даф выгнулась ему навстречу, не сумев сдержать стон. Ничего себе! — с восторгом подумал Меф, на миг снова обретя способность думать. Добиться такой реакции от Даф он не мог и мечтать. Оставив несколько поцелуев на её идеальном, так давно желанном теле, Меф спустился вниз. Трусы Даф — бежевые, с бантиком и изображением кошачьей мордочки — заставили его улыбнуться. «Ой», — донёсся до него голос Даф, видимо, подумавшей о том же. Не давая ей испортить такой момент объяснениями, Мефодий сдёрнул этот последний элемент одежды как с Дафны, так и с себя. Тёмный треугольничек обжёг глаза Мефу. В голове у Буслаева всё смешалось. Пора было приступать к заключительному этапу, ради которого, собственно, всё и было. — Будет больно, — хрипло предупредил Мефодий на выдохе, руками раздвигая Дафне ноги. Она не то чтобы сопротивлялась, а, скорее, плохо понимала, что нужно делать. Она была ужасно напряжена, и Меф понял, что это мешает. Что же делать? — лихорадочно подумал он. Все знания о теории, все похабные анекдоты, все захватывающие дух картинки и видео вылетели у него из головы. Руководствуясь одним лишь инстинктом, Меф коснулся пальцами промежности Даф. И это оказалось правильным действием. Даф сжалась, но почти сразу же обмякла, страстно выдохнув. Продолжая ласкать Даф пальцами, Меф нашарил нужное отверстие. И, судя по тому, что на пальцах у него собралась влага, Даф была уже готова. Сделав глубокий вдох, Меф вошёл в неё. Хотя он и пытался быть аккуратным, движение получилось резким. С губ Даф сорвался болезненный стон. Меф замер. — Давай! — выдохнула Дафна. И Меф толкнулся вперёд, сделав осторожное движение бёдрами. Дафна застонала тише, но продолжительнее. Впрочем, вскоре стоны сменились отрывистыми выдохами. Ноги Даф крепче обхватили Мефодия. Толчок... толчок... какая же Дафна узкая... и горячая... и мягкая, и влажная, и такая восхитительно его, его, его, — вспыхивало в голове у Мефодия, пока он приближался к разрядке. И, почувствовав, что пик напряжения близок, Меф поспешно вышел и кончил на покрывало у бедра Даф. Несколько мгновений он лежал с закрытыми глазами, приходя в себя и чувствуя, как бешено стучит его сердце. Затем осторожно приподнялся и посмотрел на Даф. Та мелко-мелко дышала. Поймав на себе его взгляд, Даф попыталась улыбнуться, но улыбка получилась жалкой. Меф почувствовал себя виноватым. Он-то получил удовольствие по высшему уровню. То, что произошло, было совсем не то, что он представлял, но это было лучше. ярче. сильнее. А вот для Дафны, подумал он, весь процесс скорее должен был напоминать пытку. Точно прочитав его мысли, Даф потянулась к нему и поцеловала, обвив руками шею. — Всё было отлично, — заверила она, на миг отрываясь от его губ. — Честно, я думала, будет хуже. Меф прижал её к себе — они оба теперь стояли на коленях. Если бы он мог полюбить Дафну ещё сильнее, он бы сделал это после этих слов. Ему захотелось сделать для Дафны что-нибудь приятное: сорвать звезду с неба, прокатить её на белоснежном единороге, купить сказочный замок. Ну или попытаться реабилитироваться и всё-таки доставить Даф удовольствие. Мефодий начал поглаживать Даф по спине, чуть задерживаясь на пояснице и осторожно спускаясь ниже. Дафна, отчаянно стесняясь, уткнулась ему в плечо. Всякий раз, когда Мефодий сжимал её ягодицы, Даф бурчала "хватит" тоном, буквально молящим не останавливаться. Буслаев не мог удержаться от усмешки. Он помнил, как резко Даф вырвалась из его объятий, когда он однажды, потеряв голову, набросился на неё в комнате в резиденции. Твёрдое, хотя и негромкое "нет" — и Меф покорно отпрянул и, в общем-то, правильно сделал, так как Евгеша вскоре пришёл звать их к ужину. Мефодий прекрасно помнил и все свои попытки во время поцелуев нашарить грудь Дафны, ущипнуть за талию или ненароком коснуться ниже поясницы. Один раз ему удалось даже шлёпнуть Даф по ягодицам, за что был назван идиотом и гормонально озабоченным. Сейчас же Даф была вся в его распоряжении, и это сводило с ума. Меф снова повалил Дафну на спину, и покрывало, и без того смявшееся, съехало окончательно. Свежий пододеяльник приятно холодил разгорячённые тела. Меф прочертил дорожку поцелуев по шее Даф, спускаясь к её груди. Теперь, когда его не торопило собственное возбуждение, Меф мог подойти к делу обстоятельнее. Он мял и гладил грудь Дафны руками, он целовал её, облизывал и прикусывал, забавлялся с сосками, изучая каждый миллиметр нежной кожи. Даф уже не пыталась подавлять стоны, напротив, она сама выгибалась в руках Мефа, подставляясь под его поцелуи. Восхитительная. Прекрасная. Его. Мефодий спустился ниже, проводя языком по животу Дафны. Коснулся бёдер — Дафна, поняв намёк, послушно раздвинула ноги. — Меф... Ты же не собираешься?.. — начала она, когда Буслаев, проверяя, какой эффект это вызовет, коснулся губами её промежности, и её слова потонули в стоне. неприлично громком. неприкрыто страстном. От этого стона у Мефа в который раз сорвало голову. Дафна, которая теперь уже точно была его, лежала перед ним, обнажённая, возбуждённая, жаждавшая его ласк, — разве доставить ей удовольствие не стоило любой гордости? Решившись, Мефодий приник к лону Даф. Что нужно делать, он представлял смутно, а потому решил начать с того, чтобы повторить языком то, что уже делал сегодня пальцами — провёл по всей промежности. Дафна выгнулась и то ли охнула, то ли всхлипнула. Меф провёл языком снова, на этот раз медленно-медленно, обводя каждую розовую складочку. А потом, наоборот, быстро, добавив к этому пару осторожных прикусываний. Даф двигалась бёдрами ему навстречу, не сдерживая громкие стоны. Меф едва узнавал всегда целомудренную Дафну. — Какая ты мокрая, — прошептал Меф, на секунду отрываясь от своего занятия, и это было правдой. Смазки было очень много. Его слюна смешивалась с обильными выделениями самой Даф, и то, что именно он был этому причиной, заводило Буслаева ещё сильнее. Когда он отстранился, Дафна разочарованно выдохнула, доведённая почти до грани. Не давая ей опомниться, Мефодий ввёл в неё член, снова ставший твёрдым. На этот раз он вошёл намного легче, да и Даф удалось сразу же подстроиться под нужный темп. Обоим много не потребовалось — буквально через несколько движений Мефодий почувствовал, как стенки Даф сжались, и, издав последний стон, Дафна обмякла. Это швырнуло его к грани почти мгновенно, и Меф, едва успев вытащить, кончил. Некоторое время они оба лежали без сил, слушая тяжёлое дыхание друг друга. Меф думал, что устал, как после хорошей тренировки, и счастлив, как после поездки на американских горках. Даф думала, что устала, как после долгого полёта и счастлива, как во время него же. Меф лёг рядом с ней. Даф положила голову ему на плечо. На потолке были тени. Тени были счастливы и спокойны.