Кроличьи повадки

Тэхён невероятно спешил. Закинув мешающийся галстук на плечо, затормозил у входа в университет и начал торопливо рыться в дипломате в поисках запасного пропуска, который вручил ему Чонгук как раз на такой случай. Противно шуршащий пакетик из кондитерской только мешал, поэтому он засунул его в зубы и приподнял сумку, пытаясь понять, в какой карман запихнул несчастную карточку. — Добрый день, Тэхён-щи, — послышалось рядом. Тэхён, взмыленный, с пакетом в зубах повернулся на знакомый голос и столкнулся с насмешливым взглядом альфы, Ким Сокджина, гордого гибрида ласки и научного руководителя Чонгука, на кафедре которого тот проходил аспирантуру. Тэхён выплюнул пакет, неловко сжимая в кулаке пропитавшуюся его слюной бумагу, и натянуто улыбнулся, приветствуя мужчину в ответ. — Опять навещаете мужа? — невинно поинтересовался тот, пряча смешок в кулаке. — Вовремя у нас сломался замок на окне — проветривать кафедру после вашего посещения будет гораздо менее затруднительно. — Всё ехидничаете, Сокджин-щи, — парировал Тэхён, наконец выуживая пропуск из дипломата. — А лучше бы за дисциплиной следили. Чонгук позвонил мне весь в слезах. Сувон из его группы по гражданскому процессу опять ел сладости прямо на паре. — Я не могу запретить ушлым студентам доставать перекусы во время пар. Это бесполезно, — пожал плечами Сокджин, следуя за Тэхёном к главному входу, а затем со смешком добавил: — Ровно так же, как не могу справиться с Чонгуком, который плачет каждый раз, когда ему хочется эклеров, которых не подают в нашей столовой. Хорошо, что у него есть вы. Действительно, хорошо. Хорошо, что существовал Тэхён, который срывался в свой перерыв между рабочими встречами, чтобы завезти рыдающему беременному мужу любимые, эксклюзивные и особенные (из определённой кондитерской, чёрт возьми), эклеры с фисташковым кремом. И плохо, потому что этот случай оказался уже вторым за последнюю неделю. Сокджин, продолжая посмеиваться над Тэхёном, проводил его до второго этажа, а сам направился по делам, оставив альфу у двери кафедры, из-под щели которой явственно чувствовался сладкий, но с горчинкой из-за плохого настроения, фруктовый феромон его мужа. Тэхён постучал и, дождавшись глухого «Войдите», зашёл внутрь, прикрыв за собой дверь на щеколду. — Привет, капризуля, — с улыбкой выдохнул Тэхён при виде своего омеги, который щурил припухшие от слёз глаза и, насупившись, набирал какой-то текст в ноутбуке. Чонгук проигнорировал Тэхёна, но кроличье нетерпение выдали белые уши, которые дёрнулись при звуке его голоса. — Я привёз твоё любимое. Чонгук фыркнул, встряхнув распущенными кудрями, громко шмыгнул носом и мельком покосился на него, продолжая сохранять молчание. Тэхён опустил многострадальный пакет с эклерами и дипломат на столешницу, а затем медленно обогнул стол и навалился на недовольного Чонгука, опуская голову на крепкое плечо, прикрытое вязаным белым кардиганом. — Ну прости меня, крольчонок, — заискивающе сказал Тэхён, утыкаясь носом в собственную метку на омежьей шее и продолжая бормотать: — Я не хотел рычать на тебя по телефону. Ужасный, противный лис. Простишь меня? М-м-м? — он оставил поцелуй на метке и сразу после ещё несколько, зацеловывая замершего Чонгука в попытке вымолить прощение. — Если не хотел, зачем тогда нарычал, Тэхён? — тихо отозвался Чонгук, немного расслабляясь в его объятиях. — Я был зол, — признался Тэхён, а Чонгук дёрнулся, пытаясь сбросить его ладони со своих плеч. — Тише, тише. Не на тебя. Работа… — А почему сорвался именно на меня? — Вот поэтому я и виноват, — ответил Тэхён, водя кончиком носа по вкусно пахнущей их смешанными запахами коже за ушком мужа. — Обещаю, больше никогда. — Точно? — снова шмыгнул Чонгук, поворачиваясь в его руках и прижимаясь щекой к щеке. — Точно-точно. Даже спустя шесть лет в отношениях, из которых три года они были в браке, главным языком любви в их паре были прикосновения. Они годами не могли отлипнуть друг от друга, обнюхиваясь и ласкаясь до посинения каждый божий день. Тэхёну никогда не надоедало чувствовать юркие пальцы Чонгука в мехе на своём хвосте или ушах. И насытиться запахом любимого крольчонка он не мог, заменяя им кислород в лёгких и гордо снося подколы друзей и коллег. Ведь от него буквально воняло омегой за километр из-за того, что они помечали друг друга запахом каждое утро перед тем, как разойтись по своим делам. Многие уже оставили эту животную привычку, но не Тэхён с Чонгуком, потому что омеге это было просто необходимо. Без собственного запаха на своём альфе тот становился нервным и до безумия ревнивым, а психологическое благополучие Чонгука для Тэхёна было наивысшим приоритетом, особенно во время долгожданной беременности. Несмотря на природную плодовитость гибридов кроликов, у них возникли проблемы с успешным зачатием, и омега в последние пару лет совсем погрузился в наполненные отчаянием дни и горькими слезами ночи из-за пустых попыток забеременеть. Поэтому когда тесты наконец показали положительный результат, Тэхён дал себе обещание носить мужа на руках и потакать каждому слову, лишь бы сделать период вынашивания максимально комфортным и счастливым. Ведь сам ревел до соплей, когда Чонгук осчастливил его радостной новостью. А стоило ему на УЗИ увидеть, что любимый ждал близнецов… Тэхён еле сохранил себя в сознании, потому что вдруг собирался стать отцом сразу двух омег: кролика и лиса. Тэхён не удивился, когда Чонгук вздохнул и повернул крутящийся стул, устраиваясь в объятиях поудобнее, и начал вылизывать шею Тэхёна, покрывая слюной свою метку. — Вот так, крольчонок, — одобрительно прошептал Тэхён, кладя руку на затылок Чонгука и прижимая его лицо ближе. — Пометь меня. — Ты ушёл до того, как я проснулся, — проворчал Чонгук, отстраняясь. — Не пометил, уехал на свою дурацкую встречу. Даже не разбудил. — Я исправлюсь, любимый, — заверил Тэхён и опустился на колени, чтобы распахнуть кардиган, приподнять подол рубашки и прижаться губами к круглому животику. — Привет, детвора, — прошептал Тэхён и ласково огладил ладонью живот, ловя с правой стороны пинок одного из близнецов. — Отец соскучился по вам и вашему папуле… — Знаешь, Хён-и, — перебил Чонгук, а Тэхён обрадовался — крольчонок, наконец, оттаял, раз он теперь больше не «Тэхён». — Одними эклерами ты не отделаешься. — Чего хочет мой муж? — заурчал Тэхён, бездумно потираясь лицом о живот Чонгука — опять разомлел, но поделать ничего с собой не мог. Сильно любил. — Минет, — капризно раздалось сверху. Тэхён усмехнулся, оставляя ещё один ласковый поцелуй над омежьим пупком. Хотелось выть в голос оттого, что подержать сыновей на руках он сможет не раньше чем через три месяца. — Заниматься сексом на рабочем месте неприлично, крольчонок, — пожурил он, впрочем, сразу начиная разминать упругие бёдра мужа, скрытые под свободными чёрными кюлотами. — Рычать на беременного омегу неприлично, — парировал Чонгук, приподнимаясь на стуле, а затем потребовал: — Снимай… Тэхён вздохнул и, принимая своё поражение, потянул брюки вместе с боксерами за резинку, стягивая их до колен. Чонгук уже был возбуждён, но это не было чем-то непривычным. Он давно перестал удивляться как тому, что омега заводился за секунды, так и тому, что привык исполнять любой его каприз. Высокий, крепкий кролик с невероятно игривым характером уже давно сел ему на шею, задорно болтая лапами, а Тэхён был совсем не против. И пусть родственники и друзья иногда посмеивались над их динамикой, но всё равно понимали: до чёртиков влюблённому лису было плевать на то, что о нём подумают другие. Все его мысли занимал взбалмошный кролик, который одним лишь взглядом заставлял Тэхёна дрожать от осознания, что этот самый прекрасный в мире человек — его муж. Тэхён провёл руками по бёдрам, раскрывая Чонгука перед собой, и скользнул губами по нежной коже, прокладывая путь к сочащемуся смазкой члену. — Сделай мне приятно, — потребовал Чонгук, а он только с улыбкой закатил глаза, послушно следуя указанию. Прекрасно понимал, что после родов обязательно отыграется на омеге и нагнёт над каждой поверхностью в качестве воспитательной меры. А пока позволил дрожащему под его руками Чонгуку крепко схватить себя за кудри и издевательски медленно провёл языком по горячему стволу, пуская слюну и с аппетитом причмокивая от сладкой смазки на языке. — Хён-и, — протянул Чонгук, усиливая хватку в его волосах. — Возьми его. Тэхён, прикрыв глаза, обхватил губами головку и плавно опустился, погружая член в рот под мягкий стон сверху. Бёдра Чонгука непроизвольно толкнулись вверх, и он силой прижал омегу к стулу, который уже успел немного пропитаться естественной смазкой. — Ты навёл беспорядок, крольчонок, — прокомментировал Тэхён, с влажным звуком выпуская изо рта твёрдую плоть. — Я отмою, — ёрзая на месте, со стоном выдал Чонгук. — Пожалуйста, сделай ещё… Тэхён крепче сжал ладони, сминая упругие мышцы и, слегка наклонив голову, чтобы не задевать выпирающий живот, снова погрузил член омеги в рот. Облизал головку и втянул щёки, следом опускаясь до основания, буквально выдаивая из мужа тихий скулёж. Голос Чонгука всегда был звонким и довольно высоким для его комплекции, но во время секса… Во время секса тот стонал так сладко и пронзительно, что порой Тэхён намеренно делал всё, чтобы выбить побольше таких звуков из разнеженного омеги. В этот раз поступил так же, одной рукой пролезая меж мокрых ягодиц и вжимая большой палец в судорожно сокращающийся сфинктер и пальцами приподнимая тяжёлые яйца. — Ах! — тут же отозвался Чонгук и шире раздвинул ноги, закидывая левую ему на плечо. — Глубже… Тэхён начал ритмично отсасывать мужу, поддерживая щеками лёгкий вакуум, а пальцы развернул, чтобы проникнуть сразу двумя в текущую дырочку. Он бы хотел поднять взгляд и увидеть похотливый блеск в глазах Чонгука. Но беременный животик уже достаточно выпирал, чтобы лишить обзора как его, так и самого Чонгука, которому только и оставалось, что ёрзать и крепче сжимать кудри Тэхёна дрожащими пальцами. От резких движений по маленькому кабинету разносились влажные звуки, к которым в качестве самого прекрасного аккомпанемента присоединялись тонкие и хриплые стоны омеги. Трахая Чонгука пальцами, Тэхён хмыкнул, потому что задница вокруг стала сжиматься со стремительно сокращающейся амплитудой. И незадолго до самого пика оргазма, он отстранился от мужа с громким чмоком и поднялся, оглядывая распластавшегося на стуле Чонгука. — Не-ет! — нахмурился расхристанный омега, вцепившийся в сползший с плеча кардиган, и так по-родному забил ногой, что Тэхён тихо рассмеялся, следом получая возмущённый пинок по колену. — Ещё немного… — На ноги, любимый, — попросил Тэхён и протянул руку румяному Чонгуку, который недовольно надул губы, но всё же ухватился за его ладонь и аккуратно поднялся, придержав ладонью живот. — А теперь залезай на стул коленками, крольчонок, — добавил Тэхён, ловя на себе удивлённый взгляд из-под влажных ресниц. — Ты думал, можешь так сладко стонать и не получить член в задницу? Чонгук закусил губу, поправил растрепавшиеся волосы и на удивление покорно принял нужную позу. Тэхён максимально быстро расправился с ремнём, ширинкой и приспустил брюки с бельём, освобождая уже ноющий от перевозбуждения член. Уперевшись коленом рядом с Чогуком, он вздёрнул повыше мягкую из-за беременности задницу и плавным толчком проник в расслабленный анус, тут же начиная мелко трахать омегу, придерживая того под грудью для сохранения равновесия. — А ты, — начал было говорить Чонгук, но захлебнулся стоном, — ты говорил, секс на рабочем месте это… Ах! Неприлично. — Неприлично так течь в моих руках даже спустя шесть лет, Чонгук-а, — низко произнёс Тэхён, с трудом сдерживая рык. — Неприлично быть таким невозможно прекрасным. — Хён-и, — всхлипнул Чонгук, укладывая голову на сложенные на спинке стула руки. — Я люблю тебя. — И я, крольчонок. До безумия, — отозвался Тэхён и, сминая пальцами припухшую омежью грудь, ускорил аккуратные толчки, гонясь за обоюдным удовольствием. Надолго Чонгука не хватило, — во время беременности тот стал особенно чувствительным — и спустя минуту тот с громким вскриком излился на многострадальное кресло, конвульсивно дрожа в руках Тэхёна. Он последовал за мужем, с тихим рыком кончая внутрь пульсирующей после оргазма задницы. Стоило ему нехотя отстраниться и помочь Чонгуку осторожно подняться на ноги, как раздался громкий стук. — Закончили мириться? — послышался приглушённый тяжёлой деревянной дверью голос Ким Сокджина. — Я забыл в кабинете ведомость. — Стыдно-о-о, — завыл Чонгук, тут же пряча пунцовое лицо на груди Тэхёна и сминая его рубашку кулаками. — Зато приятно, — хрипло расхохотался Тэхён, представив, как они выглядели со стороны. Мокрые, красные и со спущенными штанами. Сплошная умора. — Я тебя предупреждал, — спустя пару минут уборки и быстрых сборов отметил Тэхён, поправляя брюки на муже. — Я бы обошёлся и эклерами, — фыркнул Чонгук и, вздёрнув нос, торопливо направился к двери, чтобы впустить коллегу в кабинет. Тэхён лишь устало вздохнул, но максимально тихо, чтобы не спровоцировать новую волну кроличьих капризов. Не то чтобы он был против, конечно. Потому что? Правильно. Сильно любил.