Кто же спасёт меня?

      — А ты неплохо устроился, как погляжу…       Этот голос, такой знакомый и противный, что юношу мгновенно пробирает отвращением в перемешку с холодом, после чего он резко оборачивается лишь для того, чтобы увидеть сидящее на кровати существо в белоснежных одеяниях и с маской на лице.       — Хах, чего же ты на меня так смотришь? — хмыкает Безликий Бай, поднимаясь и видя, как мальчишка несдержанным рывком вынимает меч из ножен. Должно быть, с таким характером, этому юноше больше подошла бы сабля…       — Ты… Сволочь… — Хунхун-эр чувствует, как едва не задыхается от возмущения, хотя воздух ему давно не нужен и тут же каменеет, когда в комнату едва ли не спотыкаясь, влетает Фэн Синь и родители принца. Нет-нет-нет-нет… Это очень плохо!       — Что… — новоприбывший едва не спрашивает, кого несколько секунд назад юноша назвал сволочью и тут же замолкает, стоит всё осознать и увидеть собственными глазами.       В нескольких шагах от него, едва ли не на входе, стоит Белое Бедствие. Кажется, что всё внутри мгновенно покрывается холодом… Эта тварь оборачивается на них и желание сделать несколько шагов назад растёт с огромной скоростью, но за его спиной стоят родители Его Высочества и лучник не может позволить себе проявить страх.       — Добрый вечер, как поживаете? — голос этого существа тем не менее кажется лёгким, даже дружелюбным, но только от этого никому не легче. — Впрочем, за пару дней моего отсутствия видимо ничего особо не изменилось…       Фэн Синь бросает взгляд на мальчишку…       — Ваше Величество, вам лучше уходить, — сквозь зубы шипит он и мигом выхватывает лук со стрелами, направляя его на Безликого Бая…       От его смеха пробирает едва ли не до мурашек по коже…       — Я так не думаю, — Белому Бедствию лишь хватает поднять руку, щёлкнуть пальцами, а за окном загорается белоснежный свет барьера, который видимо окружил их дом.       — Ваше Величество, срочно к двери! — кричит Фэн Синь, чувствуя, что те и на шаг не сдвинулись с места за его спиной, и натянув тетиву стреляет прямо в цель… Которая благополучно для себя уклоняется с невиданной лёгкостью и вновь смеётся.       Зато, данный жест служит сигналом для кое-кого другого, и Хунхун-эр едва ли не подлетает к чудовищу с мечом, пытаясь задеть его рубящими, отточенными ударами и при этом, каждый раз рассекая воздух.       Фэн Синь натягивает тетиву и вновь стреляет собрав остаток своих духовных сил… Однако тварь, зажатая атаками двух воинов, уклоняется всё также легко, словно играя с двумя маленькими, неуклюжими детьми.       — Очень, очень хорошо… Только где же Его Высочество? — Безликий Бай едва ли не на распев задаёт им вопрос и слышит полный ярости рык.       — Скотина! — Хунхун-эр вновь замахивается, наносит рубящий удар и в следующий момент, его груди касается чужая раскрытая ладонь и откидывает в стену.       Слышится жуткий грохот. Юноша с легкостью пробивает преграду и встречается спиной с барьером… Оказывается, даже демонам может быть больно до побеления в глазах.       — Этот меч я подарил Сяньлэ, а не тебе… — хмыкает Белое бедствие, вновь уклоняясь от атаки тремя стрелами и слышит чужие шаги…       Дверь ведущая в комнату предназначенную для купания, резко открывается и на пороге появляется его любимый Наследный принц, застыв на месте и в шоке смотря на него, а после в сторону, где была выбита стена с валяющимся на земле юношей.       — Доброе утро, выспались, Ваше Высочество?       Се Лянь замирает, не в силах пошевелиться, что-то сделать или просто убежать… Ему становится физически плохо от вида этого существа, совершенно безоружного и в то же время настолько опасного, что его парализует от одного лишь взгляда на него.       — Какие-то вы все негостеприимные… — цыкает Безликий Бай, хотя в его голосе явно не прослеживается угрозы. — Ваше Высочество, вы после того, что произошло, вообще должны называть меня мужем.       Всё внутри рушится на сотню невероятно острых осколков…       — Что за чушь ты несёшь?! — взрывается Фэн Синь, и только сейчас принц замечает его и родителей, что обеспокоенно смотрели на него.       — Фэн Синь, бери родителей и убирайтесь отсюда! — Се Лянь машет тому рукой, складывает пальцевую печать и тут же замирает, когда замечает Хунхун-эра.       Юноша, облачённый в одеяния Се Ляня, лежал у магического барьера и пытался приподняться, но похоже у него ничего не получалось…       — Чушь? Разве? Бедные семьи частенько после надругательств над их дочкой отдают её замуж за насильника, лишь бы избежать позора… — Белое Бедствие с истинным наслаждением наблюдает, как принц оборачивается на него с нескрываемым ужасом. — А представить семью, беднее Вашей, вряд ли возможно…       — Надругательство над собой? — нахмурившись, повторяет Фэн Синь, направляя в его сторону ещё три стрелы. — Ты совсем спятил?!       — Что такое? Ты ещё не рассказал своему другу и родителям? Нужно было забрать мальчишку с собой, чтобы никто не смог тебе помочь…       — Даже не смей трогать его…       —Я и не собирался, ты сам сейчас увидишь истинную природу твоих приближенных и родителей, — посмеивается Белое Бедствие, и Се Лянь бросается на него с выкинутой ладонью раньше, чем тот посмеет что-то сделать… Но эта тварь просто растворяется в воздухе и в следующий момент появляется за его спиной, ударяя по какой-то точке на плече и заставляя руку принца просто повиснуть… А в следующий момент, бьёт коленом в живот и юноша падает на колени, кашляя кровью.       Сейчас Се Лянь сильно уступал демону и в скорости, и в ловкости. Он не помнит, чтобы когда-то проигрывал столь быстро, но сейчас — у него не было даже тех остатков духовных сил, что остались после низвержения.       — И каково твоим подданным будет преклоняться перед человеком, которого смогли столь просто обесчестить… — хмыкает Белое Бедствие, продолжая издеваться над принцем.       — Ваше Высочество, о чём говорит этот сумасшедший?       — О том, что меня вчера сотни раз пронзили мечом мои же бывшие подданные, будут ещё какие-то вопросы? — огрызается принц, однако его злоба направлена явно не на Фэн Синя… Взгляд, полный ненависти обращается на демона в белых одеяниях и видит лишь смеющуюся сторону маски.       — Если его Высочество будет лгать, подобное повторится снова, но уже на глазах его родителей, — обещает Безликий Бай, и веселье в его голосе, кажется поистине безумным…       Зрачок в глазах принца мгновенно сужается…       — Вы же сказали, что он вас защитил! — кричит Фэн Синь, бледнея на несколько тонов, обращая взгляд в сторону юноши, который пытался подняться, открыв глаза и схватившись за меч.       — Сяньлэ повадился обманывать в последнее время… — с наигранным разочарованием качает головой Белое Бедствие. — Он не только лишился чести, но и сам попытался ограбить человека и был застигнут при этом небесными чиновниками… Кажется, ты ещё как-то напился и пропадал где-то два дня, пока твой слуга прикрывал тебя.       Безликий присаживается перед упавшим на колени принцем и хватает его за челюсть, поворачивая лицом к людям, застывшим в дверном проёме, ядовито шепча:       — Ну же… Скажи, что это неправда, глядя в глаза своим родителям и слуге.       Се Лянь встречается с шокированным взглядом Фэн Синя и отца. Матушка и вовсе побелела, смотря на него не то с сочувствием, не то с жалостью. Он думал, что ничего не может быть хуже сотни ударов мечом и изнасилования? Так вот… Он глубоко ошибался.       — Родители вырастили очень благородное отребье… Верно, Сяньлэ?       — Простите… — со слезами шепчет принц, словно подтверждая все слова демона.       Крик полный ярости разрезает тишину. Хунхун-эр едва поднявшись идет на плетущихся ногах и вновь налетает на Белое Бедствие, но довольно быстро оказывается прижат к полу демонической ци…       — Спасибо за то, что сохранил меч… — забирая у мальчишки оружие и осматривая его, хмыкает Безликий Бай.       И Фэн Синь не знает что делать в этот момент. Скрипнув зубами, он дёргается вперёд, но его резко останавливает барьер, возникший прямо перед лицом за долю секунды.       — Ну уж нет… Разве я разрешал кому-то входить? — усмехается чудовище. — Видимо, Сяньлэ, одного раза было недостаточно, чтобы уяснить первый урок. Что ж… Не страшно, в конце концов, уроки периодически нужно повторять.       Фэн Синь скрипит зубами, опускаясь на колени, и тут же принимается осматривать барьер… Сейчас разберётся и попробует снять при помощи тех духовных сил, что нарабатывал годами тренировок с Его Высочеством.       — Ваше Высочество, подождите… — Фэн Синь осматривается вокруг в поисках ножа, однако быстро придумывает другой способ и протыкает стрелой собственную руку, чтобы начать чертить кровью рассеивающее барьеры, заклинание…       Вот только эта тварь несдержанно бросает в его сторону бывшего воина государства Сяньлэ и тот падает спиной прямо на написанные кровью иероглифы.       — Бесполезно, можешь даже не стараться, мои магические силы гораздо больше твоих… — насмешливо замечает демон.       Он поднимает принца и бросает на постель, всё-таки не желая пока разбивать бедняжке прекрасное лицо, которое сейчас и так имело парочку ссадин. Тем не менее, оно и так исказилось от боли, стоило упасть грудью на кровать и попытаться сделать судорожный вздох, пока его руки перехватывают, заламывают и связывают шёлковой лентой.       Но есть ли смысл сопротивляться, когда заранее знаешь, что не поможет?       — О-отпусти его! — вскричал лучник, вновь принимаясь за черчение заклинания на полу.       — Глупый, глупый Его Высочество Наследный принц… — качает головой Безликий Бай. — Ты же знаешь, что сейчас произойдёт, и уже даже не сопротивляешься… Тебе осталось лишь согласиться присоединиться ко мне, и я стану лучшим наставником для тебя. Поверь мне, все когда-нибудь оставят тебя, мне также твердили о верности самые близкие люди, но никому в этом мире нельзя доверять. Твоё решение?       Се Лянь встречается взглядом с мальчишкой и отцом… Последний одними губами шепчет: «Нет».       — Иди к черту… — лучше уж и правда потерять всякую честь, достоинство и самоуважение, но не стать духом поветрия, каким его называют в народе.       Наследный принц крупно вздрагивает, когда чудовище хватает его за ногу и забирается к нему… От него исходит необъяснимый холод.       — Какой же ты непослушный ребёнок, Сяньлэ… Или в первый раз тебе так понравилось, что захотелось повторить? — его голос полон снисходительности, а речи скрытой угрозы с долей насмешки.       — Я никогда и ни за что не стану таким монстром, как ты… — зашипел Се Лянь и тут же почувствовал, как его резко приложили головой о стену.       — Ну, что же, отлично… Потом не говори, что у тебя не было выбора, — хмыкает Безликий Бай, стягивая нижние одеяния принца и позволяя всем желающим увидеть синяки, оставшиеся после первого раза.       Впрочем, тогда с принцем ещё церемонились…       Се Лянь прикрывает глаза и скрипит зубами, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота и отвращение к самому себе и собственному телу… Он не собирается смотреть в сторону родителей, слуги и Хуа, которому уже один раз пришлось видеть подобные отвратительные картины.       — Чего же ты так дрожишь, Сяньлэ? Знаешь, прошлый раз ещё не был столь ужасным…       — Ты чудовище… — шепчет Наследный принц, едва слышно и чувствует, как по собственным щекам текут горькие слезы.       Всё внутри горит от ужаса… Он дёргается, когда собственную шею опаляет холодное дыхание и слышит шорох одежд позади него, однако вырваться не может… Куда он побежит? Его всё равно не выпустят из барьера, пока не осуществиться задуманное.       — Сделаю всё именно так, как и полагается чудовищу… — хмыкает Белое Бедствие и слышит судорожный хрип, когда рывком толкается в принца без какой-либо подготовки. — Тише, тише Ваше Высочество… Надо же было обрабатывать раны, было бы не так больно…       Впрочем, вряд ли бы что-то зажило за два дня даже при должной обработке… Безликий Бай рывком вошёл в принца до самого упора и даже не приложил должных усилий: порванный проход с лёгкостью поддавался повторному вторжению, даже несмотря на то, что принц сжимался и дёргался, как будто внутрь ему засунули раскалённый металл.       — Хватит… Прекрати… — Се Лянь не смог сдержать дрожащего голоса, но, услышав рыдание матери, пожалел о том, что даже если бы он решился откусить себе язык — не умер бы.       — Мы только начали, — усмехнувшись, заметил Безликий Бай, подхватывая принца за бедро и принимаясь двигаться внутри, словно ножом раздирая принца.       Сяньлэ почувствовал, как всё внутри опять стало гореть от боли. Ему оставалось лишь пожелать самому себе умереть на месте, дабы больше не видеть лиц своих родных… Принц даже теоретически не мог предположить, какой будет их реакция, но даже если они его простят, вряд ли получится смотреть им в глаза до конца жизни.       Вот только тот факт, что принц сдерживал свои рыдания и крики, очень сильно не понравился Безликому Баю.       — Так не пойдёт, Сяньлэ… — качает головой тот и Се Лянь к своему удивлению чувствует, как из его тела выходят, так и не завершив начатое.       Он решает приоткрыть глаза и в следующий момент, с ужасом смотрит на то, как Безликий Бай берет со стола длинный, металлический подсвечник и спустя несколько секунд, комнату заполняет жуткий, полный ужаса и боли крик.       Се Лянь дёргается, хватаясь за простыни и делая несколько резких рывков, чтобы вырваться, при этом не переставая рыдать, но ничего не выходит. Кажется, что ещё немного и Безликий Бай, удерживающий принца, сломает ему бедро. Сверкающие от слëз глаза оказываются широко распахнутыми, и он видит, что Хунхун-эр и матушка опустили глаза… А вот государь и Фэн Синь, что чисто инстинктивно подняли их от этого жуткого крика, всё видели.       Перед глазами Се Ляня рассыпаются искры, когда из него также резко вынимают подсвечник залитый кровью и куда-то отбрасывают, чтобы вновь заполнить твёрдой плотью… Кажется, что он всё-таки срывает голос, когда спустя какое-то время Безликий Бай изливается внутрь и отпускает его.       Конечно, такие мучения было сложно сравнить с сотней ударов меча… Но, откровенно говоря, если бы Се Ляню предложили на выбор надругательство, или даже двести ударов мечом на глазах у родителей — он бы выбрал второе, даже не задумываясь.       Как ему теперь смотреть в глаза матушки и отца? В глаза своему слуге? Что же они скажут, если его прямо сейчас не добьют на месте?       — Отпусти его, слышишь?! Если Небеса узнают о том, что ты сделал… — шипит Фэн Синь, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. У него не получается разрушить барьер заклинанием и нужно потянуть время, пока в голову не пришёл какой-нибудь другой способ.       — Если Небеса узнают о том, что Его Высочество предавался греху против своей воли, да ещё и с мужчиной, будет очень забавно… Готов поспорить, что они на следующий же день обвинят бедняжку в том, что он сам этого хотел, учитывая совершенный им грабёж, — Безликий Бай жёстко хмыкает, когда принц едва заметно вздрагивает. — Ваши небесные чиновники простили мне уничтожение целого государства… Неужели, вы правда думаете, что они помогут вам, даже если окажутся к принцу снисходительны?       Безликий Бай окидывает комнату взглядом и замечает печь, очень удачно расположенную в комнате принца.       — Сяньлэ, как ты думаешь, может к твоему синяку отлично бы подошёл ожог в виде клейма? — едва ли не ласково повторяет Безликий Бай, переводя взгляд на собственный меч и всё-таки думая, что для клейма на теле принца нужно что-то более изящное.       Хунхун-эр задерживает дыхание, когда поднимает взгляд и видит, как Безликий Бай одевается, попутно натягивая нижние одеяния на принца, после чего находит шкатулку Се Ляня в тумбочке, подкидывает её, ловя мечом и отправляет к огню. В груди Хуа зарождается нехорошее предчувствие…       — Зачем тебе всё это? — он понимает, что нужно потянуть время, чтобы принц попытался сбежать, но также, и сам судорожно пытается придумать план спасения.       Мысленно, мальчишка молился, чтобы Фэн Синь или Его Высочество быстрее придумали какой-нибудь способ вызволения из этой клетки, но… Принц смотрел перед собой таким взглядом, словно готов вот-вот потерять сознание.       — Зачем мне всё это? — кажется, тон Белого Бедствия сделался слегка удивлённым. — Я же уже говорил, и Сяньлэ знает, чего я хочу, но продолжает упрямиться… Хочешь знать, чтобы я посоветовал сделать тебе в подобной ситуации?       Хуа Чэн хмурится, смотря на него сосредоточенным взглядом и скрипнув зубами, слабо кивает… Он лучше будет разговаривать с этим чудовищем и тянуть время, чем дальше слышать крики боли Его Высочества.       — Известно ли тебе то, что при помощи жертвоприношения можно сотворить достаточно мощное магическое оружие? — хмыкает демон, отправляя железную шкатулку в печь и замечая, как побледнели лица государя и слуги принца. Того, что ещё пока жив.       — Жертвоприношения? — хмурится мальчишка и видит, как демон закидывает голову назад, словно внимательно решая его рассмотреть.       — Именно. Нужно принести что-то существенное в обмен на магическое оружие и тогда, возможно, у тебя появится шанс победить меня, — хмыкает Безликий Бай переводя взгляд в сторону принца. — Что скажешь? Я могу даже дать тебе время на размышления, хочешь?       — Хун… Хуа Чэн, не смей! — вскричал Его Высочество, чувствуя, как от страха перехватило дыхание. Может, его родителей и Фэн Синя тот и не тронет, но кого юноша может ещё притащить сюда, чтобы опять же пожертвовать своей совестью ради принца? — Лучше ожог на всю оставшуюся жизнь, чем…       — Я бы не утверждал с такой уверенностью, Ваше Высочество… — проворковал Безликий Бай. — Хуа-хуа, я не буду ждать, пока ты сбегаешь за кем-то, и даже не позволю тебе выйти, ты же понимаешь?       Се Лянь совсем забыл, что дом окружён барьером. Сердце безудержно болит, словно в него вновь и вновь входит сотня мечей, но от последовавшего решения мальчишки оно и вовсе замирает:       — Хорошо… Сколько у меня есть времени?       — Допустим, минут пять? — хмыкает чудовище и даже с некоторым интересом наблюдает за тем, как слуга принца и его родители отшатываются от мальчишки. — Но у тебя же нет оружия… Хочешь, одолжу на время?       — Подожди, ты что удумал?! — вскричал Фэн Синь, поглядев на принца, на эту тварь и демона, который слабо кивает…       Раскалённая на мече шкатулка ловким движением ложится на край печи и меч с поразительной лёгкостью пролетает через барьер, пока демон подходит к принцу и хватает его за заплаканное лицо, заставляя обратить взгляд в сторону юноши.       — Хунхун-эр, пожалуйста… — одними губами шепчет принц, слыша насмешку в голосе чудовища.       — Простите, Ваше Высочество… — шепчет одними губами мальчишка, слыша, как Фэн Синь за его спиной неожиданно отступил вместе с родителями принца. — Мне будет достаточно просто убить кого-то, чтобы создать это оружие, или нужно какое-то магическое заклинание?       — Он может тебя обманывать… — вскричал Фэн Синь, однако направить оружие на мальчишку до сих пор не мог… Тот же просто тянет время, верно?       — Только твоего желания будет достаточно при условии, что жертвоприношение будет существенным… — Безликий Бай усмехнулся и слегка приподнял голову принца.       — Будет, — отвечает мальчишка, вцепившись одной рукой в меч, а пальцами второй совсем неожиданно впиваясь в свой глаз до крови и собственного крика от боли…       Демоны не спасены от боли даже после смерти, но чем больнее, тем его жертва существеннее, разве нет?       Се Лянь дёргается несколько секунд пытаясь осознать произошедшее с застывшим ужасом в глазах… Взгляды Фэн Синя и его родителей были не менее шокированными, и лучник даже осмелился дёрнуться вперёд, чтобы остановить мальчишку, как тот упав на колени всё-таки оторвал ладонь от лица с вырванным в руке глазом.       Белое Бедствие даже откидывает голову принца и поднимается с кровати, как слышится звон разрывающегося барьера, и он едва успевает отстраниться, чтобы не позволить себя задеть очень наглому, своевольному ятагану… Вот только, оружия-то у него сейчас нет… Следом в него летят три молниеносные стрелы, заставляющие отскочить от кровати Сяньлэ.       — Ваше Высочество… — Хунхун-эр мгновенно оказывается рядом с принцем, подхватывает его на руки и отступает за спину лучника, пытаясь отдышаться от боли, которая парализовала половину лица.       — Разве могу я позволить тебе убежать, Сяньлэ? — хмыкает демон и тут же замирает, когда слышит голос позади.       — Вот именно…       Се Лянь чувствует, как глаза поражённо расширяются, стоит услышать знакомый голос откуда-то сверху, и из черных облаков, заполнивших вечернее небо выглядывает яркий, слепящий свет…       Это Цзюнь У?       — Что-то ты совсем распоясался, как я погляжу… — Бог Войны, облачённый в белоснежные одеяния и с мечом в руке, даже не позволяет этой твари сделать и шагу, как заходит через пробитый Хунхун-эром проход в стене и молниеносно атакует.       Сражение выдаётся поистине зрелищным… Безликий Бай гибнет от руки Бога Войны Цзюнь У, а принц всё-таки не находит в себе сил сбежать, пока битва не закончится. Единственное, что он может сделать — это спуститься с рук мальчишки и позволять Фэн Синю осторожно придерживать себя за плечи.       — Ваше Высочество, простите… — шепчет юноша, замечая пустой взгляд принца, направленный на бой.       — Всё нормально.       Хунхун-эр снимает с себя верхние одеяния, оставляя только рубашку и повязывает на поясе принца чтобы скрыть пятна крови от чужих глаз. Государь всеми силами пытался успокоить жену где-то в стороне, но кажется у той была такая сильная истерика, что сделать этого никак не получалось, а Се Лянь решил даже не пытаться подходить.       Ему очень хотелось умереть…       Когда битва заканчивается, Цзюнь У подходит ближе, убирая меч в ножны, Се Лянь заслоняет мальчишку-демона собой и кланяется, как полагается.       — Здравствуй, Сяньлэ… — кивает Цзюнь У. — Долго же нам пришлось искать эту тварь. Когда спустилась Небесная кара, я подумал, что это за тобой… Но оказывается, что должен вознестись какой-то призрак, который пытался защитить людей от Белого Бедствия.       Хуа Чен недоверчиво выгибает бровь и тут же выдаёт:       — Я отказываюсь…       Се Лянь с некоторым замешательством и беспокойством смотрит на юношу.       — Ты что же… Как можно отказаться от такого? Только подумай, что даст тебе вознесение, разве можно…       — Я Вас не оставлю, Ваше Высочество… — упрямо заявляет Хунхун-эр и принц понимает, что у него даже сил спорить сейчас нет. — И никуда не пойду.       Он поднимает враждебный взгляд на Бога Войны в белоснежных доспехах и добавляет:       — Вы не измените моё решение.       Фэн Синь просто не может поверить в то, что слышит…       — Из-за меня не стоит отказываться, слышишь? — также упрямо шепчет Се Лянь, присаживаясь на колени и тут же чувствует, как внутренности парализует болью. — Я и так тебе до конца жизни обязан.       — Я поссорюсь с ними и всё равно спрыгну обратно…       — Сяньлэ, это бесполезно. — качает головой Бог Войны и, осмотрев поле битвы, всё-таки вздыхает и забирается обратно на колесницу. — Ты в порядке?       — Всё хорошо. Благодарю за помощь… — склоняясь в поклоне, отвечает принц, всё-таки не решившийся молить при рыдающих родителях о смерти у Бога Войны. Однако Хунхун-эр совсем неожиданно фыркает:       — Это вообще-то его работа…       — Всякие несмышлёные дети отказываются становиться Богами Войны, вот и приходится задерживать работу… — хмыкает Цзюнь У, что прекрасно всё расслышал.       Откровенно говоря, он вообще не помнил кого-то, кто отказывался от вознесения сразу же после Небесной Кары.       — Всякие несмышлёные скидывают хороших Богов Войны с небес и потому им приходится задерживать работу… — Се Лянь едва успевает закрыть мальчишке рот, чтобы тот не наговорил ещё больше гадостей, однако Бог Войны и это услышал.       — Сяньлэ, кто это?       — Простите, пожалуйста… Это… Хуа Чэн… — выдыхает юноша, тут же выпрямляясь, когда Бог Войны оборачивается на них. — Он ещё совсем юный и упрямый, не ведает, что говорит. Приношу свои извинения за него…       — Я так и понял, — хмыкает один из сильнейших Богов Войны, но, похоже, прощает мальчишку и уходит.       Юноша же, всё это время смотрел на Се Ляня одним, единственным чёрным глазом и кажется, ожидал, что он уберёт руку с его губ, одним лишь взглядом обещая, что не продолжит грубить… Конечно, Цзюнь У же исчез.       — Это что такое было? — поражённо выдыхает Фэн Синь, недоверчиво глядя на обоих. — Тебя вообще учили, как нужно разговаривать со старшими?       — Он первый начал… — фыркает Хуа Чэн, однако замечает суровый взгляд государя и принца и добавляет уже тише: — Ваше Высочество, позвольте мне остаться с вами. Мне не нужна жизнь в Небесной Столице, мне противны все небесные чиновники…       Наследный принц Сяньлэ смотрит на него каким-то неуверенным, потерянным взглядом.       — Даже после всего того, что произошло, ты хочешь следовать за мной?       — Ваше Высочество, в том, что произошло нет вашей вины.