Кто же спасёт меня?

      — Хунхун-эр, тебе так идёт красный цвет! — мягко и невообразимо заботливо заметила государыня, подбирая ткани для наряда мальчишки и терпеливо дожидаясь, пока приглашённые портные выполнят все необходимые замеры. — Красный будет лучше сочетаться с чёрным или белым, а если расшить золотыми или серебряными нитками, представляешь, какая красота получится?              — Расшить? — не понял юноша, сначала глянув в сторону принца и только после на матушку, что сидела рядом с выбранными отрезками тканей да мехов.              — Конечно, вышивкой… Для тренировок и ваших поездок, можно, конечно, не расшивать наряды прямо-таки сильно, но для важных мероприятий просто необходимо, чтобы одежда была расшита. Есть какие-то пожелания?              — Не знаю… — пожал плечами Хуа Чэн, как-то смутно представляя себе расшитую рисунками одежду и поглядывая на эскизы нарядов, которые портные принесли Её Величеству. — А можно мне посмотреть?              — Господин, не дёргайтесь, пожалуйста… — вздохнул мужчина, что снимал мерки и тут же перевёл взгляд на государыню.              — Простите…              — Как освободишься, дам тебе взглянуть…              Се Лянь невольно улыбнулся от вида озадаченного юноши, что скосил взгляд на него и словно мысленно взмолился о скорейшем освобождении от этого всего… Как, неожиданно, взгляд мальчишки сверкнул хитрым интересом.              — А можно мне самому нарисовать рисунок вышивки, которая будет на моём наряде?              — Я не знаю… Обычно решение о вышивках принимают портные и согласуют с Советником чтобы всё соответствовало заведённым правилам, — растерянно заметила матушка, переводя взгляд на бывшего Бога Войны, что мягко улыбнулся, глядя на Хуа Чэна.              — У тебя же есть книга по этикету, там должно быть всё прописано и о вышивке, и о её значении… — заметил Наследный принц и увидел, как мальчишка радостно закивал головой.              — Мне кажется, что будет неплохо расшить ему одежду серебряными нитями… Будет смотреться гармонично и с его ятаганом, и с цветом волос, — неожиданно подал голос Му Цин, с которого только что закончили снимать мерки, и он всё же решил подойти к государыне.              — С цветом волос? — одновременно поинтересовались государыня и принц, на что мечник пожал плечами по пути подходя к Хуа Чэну и взяв прядь его волос, чтобы слегка её наклонить… — Они у него прямо-таки блестят серебристым блеском, почему бы и нет?              — А ведь и правда… Хотя мне кажется, что тёплый золотистый цвет также будет ему к лицу…              — Можно вышить у него на наряде лису, чтобы сразу было понятно, кто идёт… — хмыкнул Фэн Синь. — Лиса, утыканная иглами, вообще будет шикарно…              — Думаю, Советник такое не одобрит, — мягко улыбнулся Наследный принц.              — И фонд по защите лисят тоже… — посмеялась государыня, откладывая несколько эскизов в сторону и замечая, как портной всё же отпускает сына. — Лянь-эр, как ты себя чувствуешь?              — Получше… Только голова до сих пор немного кружится, после вина… — вздохнул принц, подходя к Хунхун-эру и щелкая по носику задумчивого мальчишки. — Посмотрите на него, скоро выше меня вырастет!              — И здорово, только Хуа-эр худенький совсем, ему однозначно нужно больше питаться! — уверенно закивала матушка.              — После смерти там уже мало что поменяется… — хмыкает Му Цин. — Как был малявкой, так и останется, даже если чуть-чуть подрастёт…              — Я тебе сейчас в нос дам… — пробурчал Хуа Чэн, видя дрожащего от смеха Фэн Синя и показывая обоим юношам язык. — Я ещё выше вас вырасту…              — Ага, ага, как же…              — Хунхун-эр, А-Цин, полно вам ссориться… Давайте лучше подберём вам наряды, какие понравятся, и сошьём что-нибудь к предстоящим праздникам! А-Синь, ты почему так далеко встал? Взгляни же…              — Ваше Величество, мне правда трудно в таком разбираться… Выберите на ваше усмотрение, — вздохнул лучник, когда мальчишка подошёл к государыне и неожиданно указал на один из эскизов.              — Вот этот ему пойдёт, мне кажется…              — В принципе нормально должно смотреться… Похоже, на одежду из Сяньлэ, только вот здесь сделать плечи не такими острыми и убрать пару украшений, которые немного мешают.… — кивнул Му Цин, всё же заметив лёгкий кивок со стороны мальчишки.              Хуа Чэн опускает взгляд на остальные эскизы нарядов, что подобрала матушка и мигом обращает внимание на один из них, осторожно подбирая рисунок и переводя взгляд на Его Высочество.              — Ваше Высочество, этот наряд, как тот красивый в котором вы были на празднике…              — Верно… — нервно улыбнулся принц, однако всё же покачал головой. — Но облачаться в него слишком трудно, мне бы что-то попроще…              — Трудно? — не понял юноша, с удивлением поглядев на друзей принца. — Постойте… А в этих нарядах можно будет сражаться? Ну, нормально так…              — Конечно, можно ещё в них по лесу побегать и в темницу сходить… — закатывая глаза, съязвил Му Цин. — Они для того и праздничные, чтобы выглядеть прекрасно и облачаться в них по особым случаям, или ты каждый день хотел бы ходить в нарядах с вышивкой и напялив на себя несколько килограммов украшений?              — Отцепись от меня, как будто я в этом разбираюсь, — зашипел на него юноша, задумчиво рассматривая эскиз и раздумывая несколько секунд прежде, чем выдать: — Если хотите, можно заказать его, а я помогу вам в него облачиться, если это так сложно… Здесь можно сделать очень красивую вышивку, могу сделать пару набросков, а вы скажите, как вам, или взять этот эскиз уже готовый.              — Я сам хотел предложить такой вариант, — уверенно кивает Наследный принц, встречаясь с горящим от предвкушения взглядом мальчишки и мягко улыбаясь. — У тебя золотые руки, уверен, что мне всё понравится, чтобы ты мне не предложил!              — Если дело не касается каллиграфии… — неожиданно хохотнул Фэн Синь, прерывая воцарившуюся между двумя юношами атмосферу и всё же невольно замечая, как сверкало лицо государыни от улыбки при виде этих двоих.              У него иногда создавалось лёгкое ощущение флирта между этими двумя… А предложение помочь принцу облачиться в нарядные одежды, прозвучало таким тоном, что ему начинало казаться, что эти двое и государыня что-то не договаривали им с Му Цином.              — Это дело поправимое, — хмыкнул Се Лянь, рассматривая эскизы и неожиданно замечая один из более ярких и даже разрисованных киноварью эскизов. — Хунхун-эр, посмотри…              — Я специально эти парочку для Хунхун-эра отложила… И заодно без чьей-то вышивки чтобы можно было придумать что-нибудь своё.              — Мне нравится, — уверенно закивал головой мальчишка, рассматривая три эскиза и указывая пальцем на тот, что посередине. — Вот этот… Один же нужно выбрать?              — Пока что давайте по одному наряду, а то денег в казне не так уж и много осталось… Лянь-эр, у вас точно ковёр в комнате постелен?              — Конечно, матушка, — немедленно кивнул принц.              — Хорошо, тогда идите укладывайтесь спать, а завтра Хунхун-эр сможет заняться набросками вышивок для нарядов… Если вдруг будет вдохновение, можешь и для нас с отцом что-нибудь нарисовать, твой талант однозначно нуждается в практике!              — Спасибо большое… — невольно улыбнувшись, слабо кивнул юноша.              — И допоздна не засиживайтесь! А то Советник узнает, и Лянь-эру несладко придётся с такими методами лечения, — заметила государыня, переводя взгляд на Му Цина. — Ты тоже побольше отдыхай… А то и там приходится работать, и ребятам помогаешь во дворце, должно быть, совсем спать перестанешь скоро.              — Всё хорошо, Ваше Величество, не переживайте…              — Давайте тоже идите спать… Как закончите здесь, соберите всё, пожалуйста, и прикройте дверь, — мягко кивнула государыня, обращаясь к портным и выводя детей из гостевой комнаты. — Сладких снов всем…              — Спокойной ночи, — хором кивнули юноши, сложив руки перед грудью и всё же проследовав за принцем до самой комнаты.              — Ваше Высочество, может, сразу ляжем спать? Чего эти будут в комнате у нас сидеть ещё до утра… — недовольно бурчит мальчишка и едва не прикусывает себе язык, когда Его Высочество резко прижимает его к себе и накрывает ладонью затылок.              — Фэн Синь, не замахивайся на него! — приподняв брови, просит Наследный принц, позволяя осознать, что ему едва не прилетело по голове от лучника.              — Я в целях профилактики… — пробурчал парень и тут же замер, когда заметил знакомого юного воина, что застыл у лестницы и то ли не решался подойти, то ли просто охренел от вида принца, что крепко прижал к себе мальчишку. — Куан Ю? Можешь подойти, что-то случилось?              — Мне бы хотелось поговорить с Хуа Чэном, если можно… — всё же подходя ближе, осторожно сообщил зелёноглазый и ещё аккуратнее поглядел на Его Высочество и Хунхун-эра.              — Ваше Высочество, отпусти его… — пробурчал Фэн Синь. — Пусть идут посекретничают о девушках своих…              — С Куан Ю секретничать о девушках можешь только ты… — фыркнул Хуа Чэн, приподнимая бровь и всё же с лёгким трепетом осознавая, что видит во взгляде соратника какую-то долю осознания чего-то… — Что-то случилось?              — Там это… Можем отойти на пару минут?              — Ты можешь говорить обо всем при нас, всё в порядке… — мягко кивает принц, всё же отпуская юношу.              — Там… Тот человек с тобой хочет поговорить… Сказал, что больше не будет кидаться, — сообщают ему, и Хунхун-эр даже не сразу осознаёт, о каком человеке идёт речь…              — Я с ним поговорю, если будет кидаться… — пообещал Се Лянь, переводя взгляд на мальчишку. — Хочешь, с тобой схожу?              — Можешь передать, что я не хочу его видеть? — спросил Хуа Чэн, кажется, даже не задумавшись на секунду и всё же получая кивок в ответ.              — Я пытался ему об этом сказать, но там бесполезно… Если его крики никому не будут мешать спать, думаю не стоит переживать.              Хуа Чэн тяжело вздохнул, всё же уткнувшись лбом в плечо принца и несколько секунд обдумывая, что стоило сделать с этой информацией… Се Лянь же почувствовав, что мальчишка сейчас остро нуждается в его поддержке, мягко погладил его по лопаткам.              — Если хочешь с ним поговорить, можно и через дверь в камеру… Он тебя не тронет, а мы с Фэн Синем и Му Цином можем подождать тебя, всё в порядке, отец с матушкой не расстроятся, если узнают, что он решил перед тобой извиниться.              «Там скорее ещё выслушаю множество претензий на свою голову» — мысленно вздохнул юноша, переводя взгляд на Фэн Синя, что совсем неожиданно решил похлопать его по плечу, словно утешая.              — Вам всё равно придётся поговорить, лучше сделать это сейчас… Но если захочешь, мы вчетвером за тобой пойдём, чтобы если что выломать этому человеку руки в обратную сторону, — хмыкнул лучник, уверенно кивнув. — Если ещё отца позовём, прям там можно будет решение о его казни принять, если что…              — Я сам схожу, всё в порядке, правда… — вздохнул Хуа Чэн, всё-таки отстраняясь от плеча принца и поднимая взгляд на него. — Ваше Высочество, можете, если что, укладываться спать… Если Советник придёт, лучше запереть двери и сделать вид, что уже спите!              — Хунхун-эр… — прыснул со смеха Сяньлэ, однако всё же отпустил юношу и просто невольно заметил странный взгляд Куан Ю, направленный на Хуа-эра. — Если не вернёшься через полчаса, пойду тебя искать и снесу голову тому, кто посмеет тебя обидеть. Можешь так и передать этому животному…              — Спасибо, Ваше Высочество… — осторожно кивает мальчишка, всё же направляясь вместе с зеленоглазым к темнице и ближе к лестницы замечая его лёгкий вопрос во взгляде. — Что-то хочешь ещё сказать?              — Н-нет? — быстро покачал головой юноша, кажись, мигом выпрямившись по стойке «Смирно».              — Я тебя сейчас пну, будешь меня обманывать… — с хитрой улыбкой пробурчал мальчишка и всё же серьёзно добавил: — Если тебя так удивило, что Его Высочество меня обнимал, то не стоит надумывать себе лишнего… Его Высочество всегда любил обнимать всех, может, и тебя когда-нибудь решит заобнимать…              — У меня б сердце остановилось от страха… — покачал головой юноша, едва ли не испуганно и увидел лёгкое возмущение во взгляде друга. — Я не про то, что Его Высочество страшный или его нужно бояться, но это ведь Его Высочество… Он же буквально Божество, сошедшее с небес!              — Угу, угу! — быстро закивал Хунхун-эр, кажется своим весёлым видом ещё больше вводя юношу в шокированное состояние. — Его Высочество прекрасный, добрый и самый замечательный человек на свете! И Божество!              — А-ага… Но всё же не боишься ли ты сказать или сделать при нём что-то, за что тебя решат наказать? Это ж будет ужасно просто…              — Не боюсь, всё, что не нужно, я не делаю… Не считая высыпанных в постель Советнику пиявок, но он сам заслужил! Ещё издевался сегодня за столом…              — Нда… — Куан Ю в принципе оставался шокирован тем, как вёл себя Хуа Чэн за столом при взглядах императорской семьи, их слуг и Советника, но особо ничего против не имел.              Как довелось осознать, Хуа Чэна действительно считали полноправным членом семьи, и это было немного странно, если не считать одного подозрения, которое казалось абсурдным до невозможности! Вот только вскоре об этом пришлось забыть… Хунхун-эр решил, что лучше сам зайдёт поговорить с мужчиной, без посторонних глаз и ушей, однако беспокоясь о голове бессмертного, но всё же друга, захотелось проследовать за ним.              — Ты хотел меня видеть? — спокойный, даже прохладный голос раздался у дверей камеры, которую освещал лишь один единственный факел.              — Хотел… — раздался такой же спокойный, но скорее даже обречённый голос мужчины. — Как я здесь оказался? И почему нихрена не помню?              — Пить меньше нужно… — вздохнул юноша, переводя взгляд на пустующий коридор. — Интересно, а мог ли ты когда-нибудь убить меня в таком состоянии и потом просто не вспомнить об этом?              — Нормальное у меня состояние, а вот у тебя язык без костей, как ляпнешь что-нибудь… — пробурчал мужчина, взглянув на белоснежное лицо юноши сквозь решётку. — Ты даже не представляешь, как страшно видеть труп собственного сына, что вернулся к жизни.              — Я тебе не сын… — фыркнул Хуа Чэн, приподняв бровь. — Завтра можешь молить о прощении у Его Высочества и валить на все четыре стороны, хоть к жене своей, хоть к мёртвым сыновьям…              — Нда… Печально, что единственным из троих сыновей, кто умер и вернулся к жизни, оказался именно ты…              — Я даже не сомневаюсь, что для тебя это огромная печаль… — иронично приподняв брови, хмыкнул юноша.              Ему не было больно слышать подобные слова… Привык как-то к таким мыслям, пусть и благодарил судьбу за то, что после смерти может быть хотя бы немного полезен для Его Высочества и императорской семьи.              — Мне уже даже тебя разглядеть с трудом удаётся, ни то, что работать… — вздохнул тот. — Твои братья никогда бы не посмели отказаться от меня, но, видимо, у тебя в голове не отложилось понимание того, что такое семья…              — Это вы мне не дали подобного понимания, — спокойно заметил юноша, всё же мысленно ощущая непреодолимое желание зайти в камеру, посмотреть в глаза этому человеку и уже перестать бояться того, что его могут избить…              У него есть сила, власть, прекрасные родные, которые встанут перед ним и сломают нос любой подобной твари… Но Хуа Чэн не понимал, почему именно когда этот человек замахивается на него, у него не получается дать отпор. В голове возникает мысль о том, что это бесполезно, и о том, что его побьют больнее, если будет сопротивляться, и тело само по себе перестаёт слушаться…              Он уже мёртв, а у него дрожат руки от мысли, что этот человек может что-то сделать ему…              — Если кинешься на меня, отрублю руки… — пообещал Хуа Чэн, всё же открывая дверь ключом, который был вставлен в замочную скважину кем-то заранее, и заходя внутрь. — Ну, как, увидел?              — Ты… Совсем не хочешь видеть ни мать, ни меня? Вон у людей уже внуки пошли в моём возрасте, и те помогают старикам, а ты…              — Не желаю, — пожимает плечами Хуа Чэн, абсолютно спокойно наблюдая за сидевшим на койке мужчиной и мысленно отмечая, что камера достаточно маленькая, чтобы как-то пытаться кидаться на вооружённого человека. — Я не желаю вас больше знать… У меня есть матушка и отец, которые будут любить меня хоть мёртвым и никогда не посмеют избивать меня до потери сознания. Ты правда считаешь, что можешь равнять себя с ними? Это смешно.              — Когда тебя выгонят из дворца, ещё прибежишь к нам… — пробурчал мужчина, всё же отводя взгляд в стену, словно не в силах долго смотреть на него. — Сам подумай, для чего ты им нужен? Да им просто выгодно иметь такого мальчишку, как ты и помыкать им, как вздумается…              — Мной никто не помыкает, и ещё одно грубое слово, сказанное в адрес правящей семьи и отсеку тебе голову… — фыркнул юноша, даже слишком резко. — Я не хочу опускаться до мести, поэтому просто извинись завтра и пропади с моих глаз навсегда…              — До мести за своё воспитание? Вот уж не думал, что когда-то дети будут мстить за то, что родители воспитывали их! Неблагодарное отродье…              — Самое неблагодарное из всех, что только может быть… — хмыкнул юноша, посмотрев на мужчину с долей презрения и насмешки. — Зачем же тогда тебе такой сын? Забудь обо мне наконец, и живите счастливо вместе со своей безусловно благородной, чистейшей и прекраснейшей жёнушкой… Желательно, подальше от меня!              Юноша, облачённый в чёрные одеяния, посмотрел в сторону выхода, стоило краем глаза заметить приближающегося к камере по Куан Ю… Хуа Чэн полностью понимал, отчего отказывается, вот только давать шанс этому человеку не был готов. Родители Его Высочества показали ему, что может быть другое отношение…              Они объясняли, говорили, пытались прийти к какому-то компромиссу, и даже когда мальчишка смертельно обижался на них за случай с лекарем, не посмели заикаться о том, чтобы выгнать его на улицу или избить…              — Прощайте, надеюсь, что больше тебя и твою жену никогда не увижу… — вздыхает Хуа Чэн, открывая дверь и тут же чувствуя, как на задней стороне шеи мёртвой хваткой сомкнулись чьи-то пальцы…              А потом последовал резкий, обжигающий удар чем-то железным между лопаток и дикая, какая-то совершенно не знакомая боль…              

*****

             — Ваше Высочество, умеешь же ты… Чего на ужине чай было не попить?              — Потому что мне приказали пить вино! — вздохнул принц, переводя взгляд в сторону Му Цина, что аккуратно разливал чай по кружкам, и падая головой на стол. — К тому же вы могли бы пойти спать, сам сходил бы…              — Тебя шатает из стороны в сторону! Сходил бы… — закатив глаза, хмыкает Му Цин.              Се Лянь неловко улыбается и всё же не слышит сильного обвинения в голосе бывшего слуги… Му Цин, казалось, даже улыбаться стал чаще и закатывал глаза меньше, пусть и данный жест всё-таки периодически проскальзывал у него, как выражение особого раздражения. Было не сложно понять, что именно случилось…              — Как твоя матушка себя чувствует?              — А…? Вроде хорошо, только говорит, что голова периодически кружится от яркого света, но мне кажется, что это от недостаточного питания последние несколько лет…              — Попрошу у Хунхун-эра пожарить говядины… После пиявок тоже голова часто кружится, слышал воинов, потерявших много крови и страдающих головокружениями, заставляли есть говядину, — вздохнул принц, невольно улыбаясь и принимая кружку из рук Му Цина.              — Спасибо вам…              — Му Цин, всё хорошо, без твоих магических сил у нас бы не получилось вернуть власть и в принципе выжить после предательства Цао Фухуа… — мягко улыбнулся Сяньлэ, отпивая тёплого чая и тут же слыша, как дверь в роскошный зал резко распахнулась.              — Ваше Высочество, п-помогите пожалуйста… — запинаясь и дрожа, подобно осиновому листу на ветру, восклицает юный воин. — Там на Хунхун-эра опять этот полоумный набросился и кажется, что он теперь подняться не может…              — Что случилось? — подрываясь, немедленно интересуется Наследный принц Сяньлэ. — В каком смысле набросился? По голове ударил?!              — П-по спине железной подставкой для факела… Хуа Чэн уже выходить собирался из камеры, всё было нормально, а этот придурок как схватил эту железную штуку и… Мне лекарей позвать?! Простите меня, пожалуйста…              — Где сейчас Хуа Чэн? — вскочив из-за стола, немедленно интересуется принц, мысленно обещая отсечь руки этой твари даже без согласования с отцом.              — Уложил на диван в другом зале… Простите, мы правда не думали, что этот человек кинется, всё было хорошо!              «Я уничтожу эту тварь прямо сейчас» — мысленно решил принц и всё же стоило увидеть Хуа Чэна, лежащего на диване, сначала решил заняться его здоровьем… Эта тварь может и подождать, сегодня ночью его ничто не спасёт.       От мысли о том, что Хуа Чэну могли хоть что-то обжечь, сердце пронзило дикой болью… Сяньлэ до сих пор помнил, как себя чувствовал, когда Безликий Бай неожиданно решил, что оставить на его теле клеймо будет прекрасной идеей, а он даже пошевелиться от боли не мог…              Вот только в следующий момент, когда прикасается к спине своего драгоценного последователя тот едва слышно вскрикивает и дёргается… А ещё принца очень сильно напрягает повисшая правая рука мальчишки…              — Что там? — подходя ближе, интересуется Му Цин и невольно склоняет голову к плечу. — Тебя прямо-таки перекосило на одну сторону… Факел горячий был?              — Нет… — мигом покачал головой Куан Ю, испуганно замерев рядом и наблюдая за тем, как принц неожиданно взял Хуа Чэна на руки и поднял без особого труда, видимо решившись отправиться на второй этаж.              Хуа Чэн и сам не понял, что именно произошло… Вот только оказавшись на руках бывшего Бога Войны в короне из цветов — мигом, казалось, отрубился наконец-то ощутив себя в безопасности и очень надеясь, что жуткая боль пройдёт сама по себе…              Очнуться ему довелось лежащим на постели и ощущающим, как по спине скользят чьи-то прохладные, чужие пальцы, прощупывающие позвонки и позволяющие в какой-то момент осознать, что именно было не так…              — Пиздец… Это ж надо было так огреть… — пробурчал Фэн Синь с другой стороны постели, прямо-таки видя то ли смещение, то ли просто сдвиг нескольких позвонков благодаря довольно худощавому телосложению Хуа Чэна.              — Ваше Высочество… — мягкие, знакомые и такие обжигающие ладони всё же коснулись лица юного воина.              — Тише, тише, Хунхун-эр, нужно будет немного потерпеть… Тебе может быть немного больно, — поглаживая мальчишку по щеке, предупреждает Наследный принц, и Хунхун-эр сначала не совсем понимает, отчего ему может быть больно, когда Его Высочество сидит рядом с ним и к тому же без иголок?              Вот только спустя пару секунд внутри всё холодеет, когда за спиной слышится прохладный голос Му Цина:              — Нужно для начала иголки поставить чтобы полностью расслабился…              — Хунхун-эр, постарайся расслабиться, слышишь? — немного нервно улыбается Наследный принц и замирает, стоит почувствовать влагу от чужих слёз у себя на ладонях.              — Я не хочу, чтобы он мне иголки ставил… Ваше Высочество, пожалуйста, лучше вы сто поставьте! — судорожно всхлипнул мальчишка. — И не хочу, чтобы мне что-то вправляли… Разве нельзя направить духовную энергию и излечиться?!              — У Его Высочества руки дрожат так, что ему самому скоро иглоукалывание понадобится! — закатывая глаза, заметил Му Цин. — Могу Советника позвать, пусть вправляет… Что, тебе духовная сила позвонки поставит на место?!              — Му Цин, всё хорошо… — мигом покачал головой принц. — Хунхун-эр, правда, доверься мне… Постарайся расслабиться.              — Или лучше сначала вправить, а потом иголки поставить? — интересуется служащий Нижних небес, прямо-таки чувствуя, как Хуа Чэн дрожит у него под руками. Вряд ли получится расслабиться, когда у тебя дикая боль.              — Я не знаю… — пробормотал Се Лянь, накрывая голову юноши своей ладонью и поглаживая его по волосам. — Давай лучше тогда Советника позовём?              — Нет! Пусть лучше тогда Му Цин вправляет! — быстро закачал головой юноша, едва ли не подскакивая и в этот же миг чувствуя дикую боль в руке. — В-Ваше Высочество, больно…              Му Цин вздыхает, понимая сейчас состояние Се Ляня и всё же укладывая ладони между лопаток юноши, заставляя того вжаться в матрас:       — Меньше прыгать по кровати надо… Вдох…              — Хунхун-эр, глубоко вдохни, только не бойся… Я здесь, всё хорошо… — осторожно и до безумия мягко напомнил Наследный принц, когда из глаза юноши потекло несколько слёз. — Успокойся, может, и больно не будет…              Хунхун-эр шумно вдохнул носом и почувствовал, как чужие руки немного проскользили вперёд по спине.              — Выдох!              Резкий выдох сопровождался тихим хрустом позвонков, но больно практически не было… Даже наоборот, с одной руки словно разом скинули тяжёлый груз и к ней вернулась чувствительность!              — Вдох… Расслабься, всё нормально… — приказал мечник и услышав, как мальчишка судорожно втянул носом воздух, вновь повторил: — Выдох!              Ещё один хруст, впрочем, абсолютно безболезненный…              — Надо ж было так приложить… — пробурчал Му Цин. — Последний раз, глубокий вдох… Выдох!              Хунхун-эр зажмурился перед тем, как выдохнуть, но и сейчас боли не последовало… Лишь тёплые, нежные ладони Его Высочества принялись бережно вытирать слёзы, что текли по белоснежному личику.              — Спасибо, Му Цин… Хуа-эр, так всё не плачь, ты чего дрожишь?              — Это всё? — с явной надеждой спрашивает юноша, вот только в миг забывает о страхе, когда замечает влагу в глазах Наследного принца. — Ваше Высочество…              — Неа, сейчас ещё иголок поставим, чтоб неповадно было к психам в камеры заходить… — пробурчал Му Цин, закатывая глаза.              — Му Цин, немного попозже я сам всё поставлю, спасибо… Хунхун-эр, ты как? Твоё плечо не болит?              Хуа Чэн быстро качает головой и желает было подняться чтобы помочь Его Высочеству успокоиться, как его мигом укладывают обратно эти прохладные, чужие ладони от ощущения которых хочется зашипеть, словно дикий зверёк, чтобы его не смели трогать!              — Куда ты рыпаешься?! — укрыв юношу одеялом, недовольно пробурчал Му Цин. — Сейчас опять сознание потеряешь, а нам слушать рыдания Се Ляня!              — Всё, всё, больше больно не будет, можешь лежать и отдыхать… — мягко прошептал принц.              — Ему, кажись, и не было больно… — пробурчал мечник. — А то б орал, как резанный, маленький трусишка… Нападать на других значит можем, а лечиться боимся!              — Му Цин, — нервно усмехнулся принц, однако руки со щеки юноши не убрал. — Он не трусишка и вообще молодец…              — Повторишь это, когда я ему иголки ставить буду… А то ж у тебя руки до сих пор дрожат, — вновь закатив глаза, хмыкает мечник.              — Ваше Высочество, не переживайте, мне не было больно… — осторожно замечает юноша, ластясь к тёплой руке щекой и чувствуя этот безумно успокаивающий, приятный аромат, исходивший от кожи бывшего Бога Войны.              — Пиздец… Ты на его шею взгляни… — пробормотал Фэн Синь, и Се Лянь осторожно убрал волосы, открывая заднюю часть тонкой шеи с посиневши-почерневшими следами пальцев.              Всё внутри просто замирает оттого, как Хуа Чэн жалобно шмыгает носом… Он, правда, не ожидал, что после относительно спокойного разговора с отцом, может отвернуться и оказаться мало того, что схваченным за шею, так ещё и побитым чем-то железным по спине.              — Я убью его… — прошептал принц, мигом подрываясь с кровати, когда до него всё-таки дошло, как мальчишку побили, и хватая Фансинь, что лежал под кроватью. Он убьёт эту тварь… Но сначала тот ответит за всё, что сделал…              — Ваше Высочество… — едва слышно окликнул его Му Цин. Принц застыл, когда дверь в комнату приоткрылась, и заглянул отец.              — Лянь-эр, вы опять в карты вздумали ночью играть? Что за шум… — позади него остановилась матушка, облачённая в ночные одежды и с вязанным платком на плечах, и принц так и замер с мечом в руках. — Ты чего, что-то случилось?              Впрочем, казалось, что на вопрос уже не нужно было отвечать, когда родители увидели Хунхун-эра с парой чёрных синяков на спине и с такой же шеей.              — Эта сволочь ему позвонки выбила… — едва слышно выдал Се Лянь, переводя грустный взгляд на юношу, что вообще лежал с каким-то отсутствующим взглядом и почувствовал, что ему больно даже дышать. — Я убью его… Без суда и следствия, никто и не заметит!              — Сядь на диван, — кивнул отец, подходя ближе к кровати и вздыхая. — Ну и зачем ты опять пошёл к нему? Хунхун-эр, мы с матушкой всё понимаем и не посмели бы тебя ограничивать в общении с твоими родными, будь они в самом деле нормальными…              — Он просто хотел со мной поговорить… Я сказал ему отцепиться от меня, попросить прощения у Его Высочества и валить куда угодно, а потом собирался уходить, а он меня за шею схватил и чем-то тяжёлым ударил… Он, правда, нормально разговаривал и вроде уже трезвый был… — едва слышно выдохнул юноша, впрочем, добавив, что последний факт никогда не мешал этому человеку бить его.              — Фэн Синь, Му Цин, пойдёмте со мной… — вздохнул мужчина, кивая в сторону двери и замечая, как сын разом подскакивает с дивана. — А ты останешься и приглядишь за Хунхун-эром, взгляни на него, должно быть, сейчас ему даже двигаться больно… Минь, приглядишь за ними?              — Я бы лучше с вами сходила… — вздохнула императрица, впрочем, всё же присаживаясь рядышком с мальчишкой и осторожно поглаживая его по плечу. — Но, с другой стороны, с нашим Хуа-эром сидеть куда веселее, глядишь сын нам и массаж с иголочками сделает!              — Всё в порядке, сейчас вернёмся… — кивнул государь, переводя взгляд на сына и кивая в сторону мальчишки. — Сделай ему массаж и иголки поставь, а там уже присоединишься к нам, если успеешь…              — Хорошо… — едва слышно отозвался принц, сердце которого невольно сжималось от вида Хунхун-эра, уткнувшегося лицом в матрас, и кажется, подавленно настолько, насколько только возможно.              Юный воин даже невольно вздрагивает, когда тёплые ладони мягко и практически невесомо проходятся по шее и прощупывают позвонки.              — Всё в порядке, — осторожно кивает принц. — Сможешь залечить шею?              Хуа Чэн лишь отрицательно покачал головой, видимо, пока что не в силах расслабиться и сосредоточиться на исцелении. Убедившись в отсутствии переломов, Се Лянь всё же укрыл его одеялом и присел рядом.              — Хуа-эр, цветочек наш, перестань плакать… — мягко просит матушка, поглаживая мальчишку по голове. — Из-за таких людей не стоит плакать… Это не отец, настоящий отец никогда не причинит намеренно боль своему ребёнку, и я тебе обещаю, что твои нынешние родители будут в сотню, в тысячу раз лучше, чем прежние…              — Я не из-за него… Простите… — едва слышно всхлипывает юноша. — Я не знаю, почему…              — Ты просто сильно перепугался, всё в порядке, такое бывает… — мягко вздохнул Се Лянь, опускаясь, чтобы поцеловать мальчишку в затылок и вдохнуть запах, исходивший от чёрных волос. — Хочешь, когда отец с матушкой спать пойдут, мы в карты поиграем? Матушка отцу не скажет, можешь быть уверен!              — Конечно, разве можно раскрывать секреты маленьких лисят? — хмыкнула государыня. — Тем более если их утыкают иголочками…              — Разве можно иголки на синяки ставить? — шмыгнув носиком спросил мальчишка, словно до сих пор надеясь, что Се Лянь вспомнит о том, что нельзя…              — Нет… Поставим, где можно, а там посмотрим, — хмыкнул Наследный принц, щелкая мальчишку по носику, что только-только показался из своего укрытия и ещё раз целуя его уже в висок. — Будешь плакать — укушу, и будет наш лисёнок потом покусанным ходить!              — Кто-то явно сегодня плохо покушал, — посмеялась государыня, однако мягко коснулась пальцем обнажённых рёбер. — Хунхун-эр тоже плохо кушает, вот скажу Советнику и будет обоих лечить от голодовки!              — Матушка… — слабо улыбается принц, пожимая плечами.              — Точно, мне обещали массаж! И иголочки! Будем лежать вместе с Хунхун-эром, утыканными иголками лисицами!              Се Лянь невольно улыбнулся, глядя на матушку и на Хуа Чэна, что мигом повернулся в его сторону, видимо, в самом деле боясь увидеть матушку хоть на каплю более обнажённой, чем позволено.              — Сейчас принесу простынь, можете пока что выбрать любое из масел на тумбочке, все с цветочными ароматами, но думаю не страшно…              — Всё хорошо, лисичкам нравятся цветы! Да, Хуа-эр?              — Матушка… — едва слышно посмеивается мальчишка и, кажется, что в этот момент с плеч Се Ляня просто спадает тяжёлый груз!              Когда с массажами и иглоукалыванием двумя лисицам было закончено, принц ещё раз мягко прошёлся по позвонкам на спине юноши пальцем и утвердительно кивнул. Единственное, что после вправления позвонков, юноша дрожал, как осиновый листик на ветру, но это оказалось несложно исправить, достаточно было лишь кружки тёплого молока и одеяла, накинутого на крепкие, но в то же время изящные плечи.              — Лянь-эр, это прекрасно… — вздохнула матушка, потягиваясь и при этом выглядя столь изящно, что Се Лянь не мог не поразиться, насколько государыня сейчас в самом деле напоминала его ровесницу… — Ну, что команда лисиц? Полежите немного в кровати, а когда отец зайдёт и убедится, что вы спите — тогда уже и поиграете в карты…              — Матушка… — мягко улыбнулся Се Лянь, неожиданно получая кружку тёплого молока в свои ладони и видя, как Хунхун-эр пододвигается к матушке чтобы спустя несколько секунд оказаться в крепких объятьях. Ну, что за чудо?              — Вы самая прекрасная матушка на свете… — вздохнул юноша, падая на колени к государыне и хитро приподнимая бровь. — А хотите мы вас научим в карты играть?              — А хочу, — весело приподнимая бровь, словно передразнивая мальчишку, хмыкнула Императрица. — Но только не сегодня, а то если ваша матушка поздно ляжет спать, то не видать ей молодости… Как выдадутся выходные, обязательно обучите меня игре в карты, только так, чтобы отец не знал!              — Мы и его научим! — хмыкнул юноша, переводя взгляд на принца, что пересел поближе. Вскоре даже синяков на шее и спине мальчишки не осталось, зато прибавилось какой-то внутренней усталости, и когда матушка пошла спать, Хуа Чэн переполз на колени к принцу чтобы просто наслаждаться мягким массажем между лопатками и на белоснежной шее. — Вы тоже самый прекрасный человек на свете, Ваше Высочество…              — И ты самый прекрасный мальчишка на свете! — мягко улыбнулся Се Лянь, однако не увидел в ответ никакой улыбки… Юноша же решил вопреки ожиданиям спрятать личико в белоснежной ткани и покачать головой. — Если мне не веришь, родители подтвердят мои слова! Знаешь, как у меня после этих пиявок ноет шея? А вот после твоих массажей нет!              Принц невольно вздрогнул, когда мальчишка решает подняться и принимается мягко разминать плечи Се Ляня.              — Хунхун-эр, тебе же спать хотелось…              — Сон подождёт, а Ваше здоровье нет… Ваше Высочество, опять вы сидите, сжимаясь в плечах, нужно пять сеансов массажей от предводителя лисят… — пробурчал юноша, впрочем, совершенно без упрёка и неожиданно предложил: — Хотите я уничтожу всех пиявок и пчёл в нашей стране?       — Хуа-эр, — мягко посмеивается принц, переводя весёлый взгляд на мальчишку и перехватывая его за руку, чтобы резко обернуться и притянуть к себе на колени, осторожно прикусывая белоснежную нежную кожу на чужом подбородке. — Ещё одно «вы» и я точно тебя съем…              — Ваше Высочество, нельзя кушать лисят — это очень вредно для желудка! Тем более, холодное мясо не такое вкусное… — шутит мальчишка, чувствуя, как мёртвое сердце словно жаром опаляет, когда горячее дыхание принца обжигает подбородок, и его неожиданно крепко обнимают, прижимая к себе и сидя так какое-то время.              — Пожалуйста, больше никогда не разговаривай с этими уродами… Хунхун-эр, они не изменятся, только будут больно тебе делать!              — Ваше Высочество, я знаю… — осторожно кивает юноша, обнимая принца в ответ и стараясь вспомнить, где у того на спине теперь были синяки, чтобы не задеть их случайно. — Не нужно переживать за меня, я же уже мёртв и кому-либо будет трудно меня убить даже за сотню ударов…              — И за что только ты мне такой замечательный достался… — вздыхает Се Лянь, всё же немного отстраняясь и вновь слегка кусая мальчишку чуть ниже подбородка. — Я тебя буду кусать за каждое «вы», обещаю… Хунхун-эр, заканчивай на «вы» ко мне обращаться или ты меня за старика считаешь?              — За старика можно считать только вашего… Ваше Высочество, простите! Простите! — смеётся мальчишка, когда его вновь щекотно кусают за шейку и даже слегка дёргается… Всё-таки горячее дыхание неимоверно обжигало кожу. — Только твоего наставника!              — Смотри мне, а то буду кусаться… Хотя бы наедине называй меня на «ты».              — Я постараюсь… — потирая место «укуса», хмыкает мальчишка и тут же замечает лёгкий испуг в глазах Его Высочества.              — Я больно тебе сделал? Прости… я…              — Нет! Всё нормально, правда, просто у Ва…тебя очень тёплое дыхание и руки, от этого щекотно немного… — качает головой мальчишка. — Всё хорошо, Его Высочество просто, должно быть, совсем плохо и мало покушал… Хочешь, можем сходить на кухню и перекусить ещё раз?              — Я совсем не хочу кушать… Лучше давай ложиться спать, — мягко замечает принц, всё же развязывая пояс и скидывая с плеч верхние одеяния.              — Ваше Высочество безусловно прав… — осторожно кивнул мальчишка, забираясь под тёплое одеяло и дожидаясь, пока его привычно обнимут, согревая в таких родных объятьях. — Спокойной ночи…              — И тебе сладких снов, Хунхун-эр…