Песнь Серафима

      На голубом небосводе медленно плыли светлые корабли облаков. В этот солнечный ясный мартовский день, когда улицу только тронуло тепло, когда десятки школьников шли в сторону своего учебного заведения, весело переговаривались и смеялись, пожалуй, лишь один не поднимал своих глаз.       Парень шел с опущенной головой, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, вознося молитвы небесам, лишь бы добраться до школы целым и невредимым. Это было страшно, это было ужасно. Если хоть кто-то узнает о том, что он видел всю свою жизнь, что утаивал от разума других людей, друзей, семьи, его бы точно запихнули в психиатрическую клинику. Он это прекрасно знал, ведь такой прецедент уже был. Кажется, в далеком детстве. Сколько ему тогда было? Около пяти? Кто будет всерьез верить ребенку, который всем вокруг хвастался своим другом? Бегал, рассказывал о том, какой он удивительный: может летать, видеть сквозь стены, помогает доставать книжки с верхних полок. Как же его звали? Сайто? Сораюки? К сожалению, в памяти этой информации не сохранилось. Зато сохранилось в памяти то, как родители с ужасом наблюдали за тем, как этот друг, которого видел лишь их ребенок, передвигает вещи и разбивает стекла окон. - Это ты дал ему такое имя! Ты не думал о том, что нас накажут за это высшие силы?! Дорогой, ты до сих пор не хочешь верить в бога?! На мой взгляд единственное, что нам остается, — это молиться. Молиться и надеется, что с нашим ребенком ничего не случится! - Мам, все в порядке... - Нет! Это бред! Этому должно быть объяснение! Возможно, у него просто шизофрения? А остальное он сам подстроил? Нам стоит отвести его для начала к нормальному врачу, прежде чем вести к священникам. - Пап, я правда ничего не вижу... — Хэй! Куникудзуси! Ты снова в пол смотришь? Ждешь, когда страна разрушится?       Парень дернулся от резкого громкого голоса и руки, которая легла на плечо, заставляя поднять взгляд на светловолосого высокого одноклассника. — Очень смешная шутка, Тома. С добрым утром, — легко посмеялся Куникудзуси, после чего выбрался из хватки, краем глаза замечая темную тень, мелькнувшую позади одноклассника.       Помотав головой и попытавшись стряхнуть с себя морок собственных глаз, парень чуть толкнул друга в плечо, заходя за порог школьных ворот. Вполне обычных. Такие есть у каждого учебного заведения, но в то же время крайне необычных, ведь за ними его переставали преследовать ужасные мороки и вещи, которые волей каких-то отклонений или же высших сил мог видеть школьник. — Ты слышал? К нам переводят иностранку! Говорят, она такая милая, что невозможно держать себя в руках! Но кто будет переводиться на последнем году обучения? — Тома выглядел действительно задумчиво, но на его вопрос Сумирэ лишь пожал плечами. — А тебе нашей «милой» Фишль не хватает? Или родную кровь почувствовал? — съехидничал парень, но затем сам же и посмеялся. — Да как же, если придет девушка такого же склада, боюсь, наша школа на месте не удержится. Они ее просто разорвут на пару, ну... Я тоже могу поддержать их запал, — Тома так же посмеялся и зашел внутрь.       Раздевалка уже заполнилась школьниками. Кто-то старше, кто-то младше, но все как один брали свою обувь, чтобы не оставлять уличных следов на вымытом паркете школы. В конце концов, это ведь им приходилось убираться здесь. Едва ли кто-то захотел бы портить свою работу.       Глубоко вздохнув, Куникудзуси вытащил из ящика свою пару, замечая что-то странное. Он нахмурился, проникая пальцами внутрь, цепляя что-то, чего явно не должно было быть там. Что-то холодное, но ощупь металлическое.       «Кто-то решил мне подложить кнопки?» — спросил сам себя парень. — Куни, что там такое? — спросил друг, подходя ближе.       Сумирэ медленно поднял пальцы, но в них оказалась вовсе не кнопка.       Небольшой серебристый крест с длинной цепочкой, на которой десятком капель висели жемчужины. На самом простеньком кресте были вырезаны какие-то надписи, которые без лупы вряд ли получилось бы рассмотреть. — Что это? Это новый вид валентинок или признаний в любви? — спросил Тома, подхватывая украшение в свои руки и рассматривая со всех сторон. — Выглядит слишком дорогим. Нужно вернуть его владельцу, — вздохнул Куникудзуси, после чего забрал у друга подвеску и положил в свой карман.       Он не мог этим ни с кем поделиться, но ощущал от этой безделушки слишком странную энергию. От нее исходил теплый свет, который чувствовался кожей, проникая внутрь организма. Спокойствие, которое парень смог ощутить от этого украшения, не шло ни в какое сравнение с амулетом, купленным родителями в храме. Словно защитный барьер, но от того он казался еще более странным. В один момент внутрь закралось желание оставить крестик у себя.       Класс, как и улица перед школой, был пропитан всеобщим гамом. Школьники наперебой обсуждали «таинственную» новенькую. Кто-то предполагал, что она окажется инопланетянкой, кто-то ставил ставки на то, что ее отца просто перевели в их город по работе, кто-то вовсе начал представлять мысли того, что их школа была настолько известной, что в нее переводятся даже иностранцы. — Это скорее наш класс исключение. Тома, Фишль, а теперь еще одна новенькая. В других классах иностранцев ведь нет? — спросил Куникудзуси, оказываясь втянутым в разговор. Хотя не то чтобы он был против.       Резко со стороны входа раздался удар, и в проходе застыла девушка. Обычная школьная форма, хвостики, перевязанные резинками с крылышками демона, за плечами муляж катаны. Школьница встала в максимально странную позу, и все вокруг начали посмеиваться, ожидая, что же на этот раз выкинет местная сумасшедшая. Пожалуй, во всеобщем веселье лишь Куни напрягся, ощущая, что что-то было не так.       Вместе с приходом одноклассницы класс будто бы заполнила энергия, присущая тем странным созданиям и призракам, которые до сих пор не смели казать нос в единственной «отдушине». В сердце затрепетала тревога. — Падите ниц пред королевой ночи и демонической нирваны! Я была благословлена на то, чтобы сеять в мир хаос! — воскликнула Фишль, гордо поднимая голову и самодовольно улыбаясь.       Куникудзуси практически ощущал себя как перед петлей, обвязавшей его горло. Сердце зашлось в ритме, и, сам того не замечая, он подскочил на месте и побежал на выход, прихватывая за собой и девушку, вскрикнувшую от неожиданного поведения одного из самых спокойных и услужливых парней класса.       Тот и сам не понимал, зачем сделал это, но мысль о том, что сущности с улицы могли зайти вслед за одноклассницей, заставляли двигаться быстрее. Что будет, если даже в школе парень не сможет расслабится? Это будет конец, ведь он и так держался изо всех сил, чтобы не отдаться в когти кого-то из демонов или не зайти в удушающую пелену тумана, лишь бы прекратить свои страдания и прятки от потустороннего. — Что заставило святого слугу привести твою королеву в это Богом забытое место? — спросила девушка, как только парень наконец отпустил ее запястье.       Они находились в каком-то из пустых классов. Осмотревшись, Сумирэ понял, что оказался в музыкальном помещении, где с одного конца стояли пюпитры, с другой черное фортепиано, а по полкам были разложены ноты и сборники с тем, что играли дети. — Это твое? — отдышавшись, спросил парень, вытягивая из кармана крест, найденный в своей сменке. — О демонические создания! Да окутает тебя мгла ночи! Святой слуга, твоя королева приказывает тебе убрать этот яд с глаз ее прочь! - воскликнула Фишль, прикрывая руками лицо так, словно бы ей приносил боль сам вид креста.       Тяжело вздохнув, парень спрятал подвеску обратно в карман и беглым взглядом осмотрел девушку. Может быть, к ней просто прицепилась какая-то гадость, или же она просто прошла через что-то, что сама не видела? А он навел панику, и теперь чувствовал себя крайне неловко за свое слишком резкое поведение. Теперь и он окажется перед прицелом их местных свах, которые не упустят покричать вдогонку «тили-тили тесто, жених и невеста». Так глупо, а ведь учились они уже в выпускном классе. Как только другим хватало времени на наблюдение за чужими жизнями? — Расскажи же, мой слуга, что тебя так тревожит? Королева ночи готова выслушать твой рассказ, — чуть откашлявшись, произнесла девушка, на что Куни лишь смог прикрыть глаза и попытаться хоть немного привести себя в норму. — Нет, ничего такого. Прости, что выдернул тебя из класса. Урок скоро начнется, нам пора возвращаться, — проговорил он, первым выходя из музыкального класса, благо, больше спрашивать у него ничего не стали.       Громкая мелодия, предвещающая начало урока, практически заставила вздохнуть. Какое-то слишком бурное начало утра. Куникудзуси это не нравилось. Хотелось просто распластаться на парте и ничего не делать. Пришлось весь вечер перед сном молиться, лишь бы не просыпаться от сонных параличей. Были ли они лишь остатком ночных видений, или же просто барьер дома перестал работать, во всяком случае молитвы хоть где-то помогали и пригождались. После школы также нужно было идти в церковь и делать уроки там, а вечером уделить время самому себе, а именно — изучению молитв на латыни. Если бы только кто-то из одноклассников узнал, чем занимается парень, то точно подняли бы на смех, но другого спасения он просто не находил. — Ребята, как вы знаете, у нас двое новеньких, — объявил вошедший в класс учитель. — Что? Двое? — встрепенулись школьники.       Эта новость привлекла и самого Сумирэ, который выпрямил спину, перекидываясь вопросительными взглядами с Томой, сидящим впереди от него. Но разве в классе могло быть больше тридцати учеников? Парт ведь банально не хватало. — Да-да, всем спокойно. Заходите! — прикрикнул через закрытую дверь учитель, и внутрь прошли две девушки.       Одна миловидная, со светлыми кудрявыми хвостиками, лучезарно улыбающаяся. Вероятно, именно про нее и говорили одноклассники. От той чувствовалось какое-то спокойствие, бездонный свет, будто сияние шло из ее груди, и Куникудзуси замер, понимая, что ее энергия была чересчур схожа с тем, что он чувствовал от полученного подарка. И словно в противовес рядом стояла девушка повыше. Прямые черные волосы, очки на носу, легкая улыбка, но вместе с тем пугающий взгляд серых глаз, которые то обращались к классу, то недовольно косились на рядом стоящую девушку. — Итак, прошу вас, представьтесь нам и расскажите что-нибудь о себе, — с легкой улыбкой проговорил учитель.       Первой на представление вышла светловолосая девушка. Она задорно поклонилась и, выпрямившись, с ясным взглядом обвела каждого в классе, задерживаясь лишь на Куникудзуси, который вопросительно посмотрел на нее в ответ. Странное ощущение дежавю. Он словно был с ней знаком, но каким образом? — Барбара Пегг, приятно познакомиться! Я люблю Бога, петь, и я приехала из Мондштада после переезда отца.       После ее представления в классе возникла странноватая тишина. Сумирэ практически мог прочитать мысли других: «Что? Любит Бога? Какая же лажа».       Следом вперед вышла и вторая девушка, которая поклонилась более сдержанно, заправляя прядь за ухо. — Сакура Куноеси, приятно познакомиться. Люблю читать, — она выпрямилась, так же обводя взглядом других присутствующих, но не задержалась взглядом ни на ком. — Отлично, тогда, Сакура, садись рядом с Куникудзуси... — Учитель, а можно мне сесть рядом с ним? — беззастенчиво попросила Барабара, и парень практически увидел, как Сакура то ли закатывая глаза, то ли посмеивается над ней. — Да... Конечно... Тогда, Сакура, подожди немного, я принесу вторую парту, — согласился учитель, выходя из класса.