Песнь Серафима

      Вой сирен бил в уши, толпа людей заставляла сознание мутнеть. Голова парня снова трещала по швам от десятков голосов, слившихся в один-единственный, кричащий о панике и негодовании, о нестерпимом ужасе, который, быть может, у него был шанс предотвратить. Куникудзуси не почувствовал даже того, как с его лица убрали кровь, как на плечи накинули ничем не помогающий плед, как продолжали спрашивать о том, был ли он в порядке. Где-то в глубине души это нервировало, заставляло чувствовать себя не на месте и желать пропасть куда-нибудь, провалиться в тени.       Новая вспышка света перед глазами подкрепила острую боль, которая продолжала мучить школьника, несмотря на прикосновение ангела к плечу. Это помогало лишь в том, чтобы не падать в бесчувствие, не более. — Вот, выпей, — проговорил знакомый голос медсестры.       Она протянула в руки Сумире стакан с каким-то успокоительным, только вот нужно ли было оно ему? Но, несмотря на собственное подвешенное состояние, он принял лекарство, осушая его в пару глотков. — Бедный ребенок, — вздохнула она, мягко поглаживая парня по волосам. — Сначала переутомление, а теперь это... Столько ужасов начало происходить в этой школе, как бы нами не заинтересовались власти.       Пропуская мимо ушей все, что сказала медсестра, Куникудзуси проследил за тем, как она подходит еще к паре школьников, расположившихся на кушетке за шторкой. В этом минимально отгороженном пространстве он перевел взгляд на Барбару, о чем-то тяжело задумавшуюся. — У меня в последнее время слишком часто появляются белые вспышки перед глазами, — честно признался парень, натягивая на себя плед чуть сильнее. — Ох, белые вспышки? Это... — девушка поджала губы и отшатнулась чуть в сторону, складывая руки в замок перед собой. — Прости, я не могу сказать, почему они у тебя происходят, — она склонилась в извинении.       Странно. Сумирэ не почувствовал желания останавливать ее извинения. Он не нашел в себе сил ответить что-либо. Взгляд перебросился на фантом, стоявший около двери. Тот стоял спокойно, не шевелился, не говорил, смотрел на происходящее едва различимыми глазами, замутненными контуром лица. Кажется, он стал немного детальнее, или же сам мессия впервые начал смотреть прямо, не отводя глаз?       Через время дверь в медкабинет открылась, и в проеме показался Тома. Тот выглядел крайне подавленно, на плече белой рубашки прилипло пятно крови, пиджак зажат в ладони, взгляд отрешенный, наверное, такой же, как был сейчас у Куникудзуси. — Ты как? — спросил он, присаживаясь на стул, стоящий напротив друга. — Наверное, нормально, — неопределенно ответил Сумирэ, стараясь не вспоминать ничего из того, что произошло. — Пойдешь домой? — продолжал задавать странные вопросы Тома, но, кажется, до их логики никому не было дело. — Да, а ты? — Тоже.       На этом небольшой диалог закончился, и медсестра, завидев нового посетителя, принялась рассматривать и его, протянула все тот же стакан с успокоительным, измерила давление, но всему классу после этого инцидента явно требовалась не ее помощь, а школьного психолога. Так вовремя, но он заболел и, по слухам, не появлялся уже около недели. — Приходите завтра в церковь, Бог сможет очистить нас от этого ужасного инцидента, — подала голос Барбара. — Нет уж, подобное без меня... — выдохнул Тома, поднимаясь со стула. — Я домой.       Это предложение явно было предназначено не ему. Куникудзуси понимал, что ангел говорила лишь о его присутствии и ни о чем более, но ответить ничего не смог. Ему хотелось просто остаться дома хотя бы на пару дней, заняться своими делами, не думать о спасении всех и вся. Разве достоин был подобный человек становления мессией? Парень запутался даже в том, что именно происходило с ним.       Несмотря на то, что ему безумно не хотелось покидать стены дома субботним утром, Сумирэ перестал выносить этих опекающих взглядов родителей. Те пожелали не идти на работу, остаться рядом и как-то отвлечь сына от переживаний, но вместо того, чтобы согласиться, он просто сказал, что идет в церковь.       Дома еще оставались риски увидеть что-то, чего видеть не хотелось. После внезапного самоубийства учительницы литературы отец явно смягчил свою позицию по поводу религии и отдал крестик, теперь кажущийся чуть более холодным, чем обычно. Быть может, виной тому служило явное нежелание слушать песнопения или же просто встречаться с Барбарой, напоминая себе о цели ее присутствия, но Сумирэ вновь перестал чувствовать себя в безопасности.       Идя под яркими солнечными лучами, вдыхая в себя запахи пробившейся сквозь землю зелени, парень смотрел под ноги, пересчитывая валявшиеся камешки: «Один, два, три... пятьдесят восемь, пятьдесят девять». Мысли старательно сосредотачивались именно на этом и ничем более. Подумать о чем-то другом — точно вырыть яму под озеро из непонятных ситуаций, из крови, заливавшей глаза, из трепета и страха души перед неизвестным. Может быть, в его случае было проще убить себя?       Задумавшись об этом, Куникудзуси старательно затряс головой, глубоко вздыхая и поднимая глаза к горизонту, на котором мелькали прохожие, ездили машины. Шум города заполнял опустошенные эмоции, но при этом грозил тем, что скрывалось меж проходящих мимо прохожих.       Темные силуэты фантомов мелькали то тут, то там, окружая пространство, закрытое границей влияния церкви. Кажется, то снова начало работать. Оставалось пройти не так много, всего около десяти метров, и Куникудзуси двинулся вперед, обходя не только живых, но и стараясь не соприкоснуться с мертвыми. Вдруг кто-то из них снова потянет к нему свои руки? — Вернись к нам...       Хриплый, едва ли человеческий голос за спиной заставил парня на секунду замереть и украдкой бросить взгляд через плечо, но там никого не было. Обычная улица, обычные люди.       «Мне показалось?» — спросил он сам себя и взглянул вперед.       Тоже ничего не было. Все было относительно спокойно, но тем не менее мессия ускорил шаг, едва пробираясь сквозь толпу фантомов к границе церковного округа. После того, как он переступил ее, стало немного легче. Можно было распрямить спину и поднять голову, вдохнув поглубже.       Обходя проулок, являющийся коротким путем к месту назначения, Сумирэ неосознанно бросил на него свой взгляд. Там тоже все было спокойно. Никаких кукол или намеков на фантомы. Наверное, он мог пройти этой дорогой, но рисковать вновь не стал. Пару домов и поворот не было так сложно пройти, чтобы тревожить воспоминания о том, как тонкий девичий голос разрезал мысли. Вот только кукла точно была убита, и убита была до конца.       «И все же, кем была та девушка?» — Куникудзуси уже практически забыл думать об этом, но, вероятно, это с ее подачи демон нашел его. Только для чего он был нужен? Как мессия от рая? Неужели ему и впрямь грозила смерть? Но тот беловолосый парень вовсе не выглядел так, словно хотел его убить. Отбросив весь испытанный страх из-за его силы, Сумирэ понял, что демон наоборот вел себя в высшей степени осторожно рядом с ним и даже убил своего сородича, чтобы выручить. Еще одна странная вещь, о которой бы хотелось спросить.       Совсем скоро он подошел к двору церкви, залитым благословенным светом солнца. Это место практически благоухало дуновением наступившей весны. Куникудзуси не мог не заметить того, что в небольшом разбитом саду с деревьями эноки, с аккуратно расставленными скамейками на выложенной каменной кладкой тропинке стояла Барбара. Она разговаривала с уборщиком, недовольно складывала руки на груди, и пусть прошла лишь неделя, но Сумирэ успел понять, что это была не та девушка, которая стала бы злиться по мелочам. В ней самой негативной эмоцией, которую можно было увидеть, пожалуй, была лишь задумчивость. Тогда почему же сейчас, рядом с обычным блюстителем порядка, старательно подметающим пыль с дорожек, несмотря на диалог, она выглядела такой встревоженной?       Решив про себя, что не стоит влезать в этот разговор, Куникудзуси постарался как можно незаметней пройти внутрь церкви, но едва подушечки пальцев коснулись холодного метала ручки, как слух уловил обрывки фраз: — Это святое место! Ты не имеешь права появляться здесь даже если это оболочка! Он под защитой в этом месте, Кадзуха, это переходит границы! Ради всего сущего, мы договаривались, что ты будешь его защищать, лишь пока меня нет, — причитала девушка, постукивая носиком балетки по серому камню, внезапно треснувшему под одним из ее ударов.       «Кадзуха? Ему подходит это имя», — ни с того ни с сего пролетела в голове мысль. Перед глазами встал образ красноглазого демона, и Сумирэ раскрыл глаза, понимая, что его снова начало потряхивать изнутри. Это было глупо, слишком глупо — сравнивать обычного старичка с демоном. Но про какую оболочку говорила Пегг? И что значило «защищать его, пока меня нет рядом»?       Метнувшись в сторону, парень едва успел остановить себя, чтобы не быть слишком грубым с новым садовником, если он ошибся в предположениях. Но почему-то имя, произнесенное ангелом, неотрывно следовало за образом беловолосого парня, за красной прядью, словно испачканной в крови, за его рубиновыми глазами. Десять тысяч листьев — это описание прекрасно подходило тому, кто выглядел словно осеннее древо, с которого слетала крона, запятнанная трагедией наступающей зимы. — Куникудзуси, доброе утро! Я так рада, что ты и сегодня решил прийти, — тут же сменила тон своего голоса девушка, ярко улыбаясь своему мессии, но тот лишь кивнул в ответ.       Встав рядом с ангелом, он внимательно осмотрел не слишком высокого старичка в светло-сером комбинезоне с белой кепкой. Только с приходом Сумирэ тот оторвался от своей уборки и теперь мягко улыбнулся, из-за чего морщины лица стали еще более заметны. Никакой ауры, присущей демону, свидетель не ощущал, скорее начал чувствовать внутреннее расположение к престарелому новому работнику церкви. И все же... Внутренне он оставался убежден в том, что он и есть тот самый незнакомец. — Нам стоит пройти внутрь церкви для молитвы, — Барбара положила ладони на плечи Куникудзуси, стараясь аккуратно подтолкнуть его обратно в сторону входа, но в ответ он лишь скинул их, вызывая в ангеле немой вопрос. — Я приду чуть позже... Мне нужно спросить кое-что у этого человека, — объяснил парень.       Он почувствовал легкий тремор от мысли, что останется наедине с демоном, ввергающим в ужас лишь одной своей энергией, но желание разобраться во всем было более сильным, чем опасения. Кроме того, рядом все равно оставалась Барбара, едва ли она бы допустила того, чтобы с ним что-то произошло. — Нет-нет, тебе не нужно с ним говорить, — запричитала в ответ Пегг, беря за руку своего мессию и силясь увести, но затем уже садовник сжал ее запястье, останавливая. — Его нахождение рядом с тобой может быть... Ка... Господи благословенный, — выдохнула она в конце концов, прижимая ладонь к своему лбу. — Я предупреждаю тебя, если ты что-то с ним сделаешь, я узнаю об этом сразу же. — Этого не произойдет, я ведь обещал тебе, — чуть хриплым голосом ответил старик, отпуская запястье Барбары.       Девушка еще недолго простояла на своем месте, после чего неохотно развернулась и медленно ушла в сторону входа в церковь. Ее скользнувший внутрь силуэт скрылся за железной дверью.       Глубоко вдохнув в грудь воздуха, Сумирэ постарался успокоиться, просто не обращать внимание на частое сердцебиение, на мелькавшие в глазах силуэты и воспоминания о предыдущих их встречах. Это точно был тот демон, сомнений не оставалось. Что угодно могло быть другим, но улыбку подделать нельзя. — Юноша, о чем ты хотел спросить этого старика? — мягким тоном поинтересовался мужчина. — Это ведь ты, я прав? Что тебе от меня нужно? — спросил в ответ Куникудзуси, но садовник лишь облокотился на свою метлу и шире улыбнулся. От этой его улыбки по всему телу прошлись едва ощутимые искры, которые не представлялось возможным подавить. — Я не могу ответить на этот твой вопрос.       То, что Сумирэ усмотрел во взгляде старика смешки, почему-то начало раздражать его. Внутри появилось смутное ощущение, что и следующие вопросы не было смысла задавать. Ему никто и ничего не расскажет, но он все равно попробует. — Почему мне так плохо, когда я вижу тебя в другом образе? — К сожалению, и на этот вопрос я не имею права отвечать. — Почему у меня ощущение, что мы знакомы? — Прости, я не могу... — Кадзуха!       Куникудзуси и сам не понял, в какой момент его сердце начало биться настолько быстро, что чужое имя сорвалось вместе с истошным криком. Вот только стоило заглянуть в глаза старика, как в горле повис тяжелый ком, который бы хотелось сглотнуть, но этого сделать никак не выходило.       Демон смотрел на него с такой болью в глазах, что казалось, будто вот-вот должен расплакаться. От этого Сумирэ растерялся и, не понимая, что ему нужно было делать в подобной ситуации, забегал глазами по округе в попытках игнорировать. Но имя притворного садовника в нем самом оседало колючими иглами, из раза в раз протыкающими душу. Это ощущалось чем-то настолько болезненным, что парень присел на корточки прикрывая глаза ладонью. — Почему мне так больно сейчас? — на легком выдохе спросил мессия, замечая, что и старик присел рядом с ним на холодный камень. — Тебе нельзя задумываться обо мне. Ты можешь больше не переживать о том, что с тобой произойдет, я позабочусь о том, чтобы никто тебя не тронул. Просто выполни свою роль, — ответил мужчина, вновь вызывая неясный приток злости внутри парня.       Сумирэ резко поднялся на ноги и ушел в сторону церкви, так и не оборачиваясь на того, с кем только что вел достаточно странную беседу. После нее стало лишь больше вопросов, на которые ответы, по всей видимости, также не удастся узнать.       Лишь зайдя в церковный зал, Куникудзуси ощутил себя спокойно. К нему тут же подошла Барбара, беря в свои ладони его и рассматривая со всех сторон. — Он ничего не сделал? — спросила она, выглядя при этом слишком взволнованной. — Нет, все в порядке, — через силу улыбнулся парень, хотя и не мог понять, до каких же тайных знаний старался докопаться. — Слава всевышнему, — вздохнула Пегг и отошла чуть в сторону, протягивая вперед руку с легкой улыбкой. — Пойдем молиться, Бог ждет принятия тобой всех его заповедей.       Отведя в сторону взгляд, Куникудзуси все же протянул свою руку в ответ.       Он ожидал, что сейчас они вновь сядут на колени перед статуей и сложат руки в молитве, будут сидеть так некоторое время, и все закончится, но к своему удивлению Сумирэ понял, что Барбара только что обогнула статую и зашла в дальнюю дверь, скрытую от глаз посетителей.       В этом месте, несмотря на частое посещение церкви, мессия еще не был. Он досконально знал каждый уголок, который дозволялось видеть прихожанам или же святым братьям и сестрам, как-то раз даже бывал в гостях у одной знакомой сестры, вот только о наличии этой двери даже не догадывался. И тем более не догадывался о том, что за ней окажется темный коридор, покрытый слоем пыли.       Увидеть такое затхлое помещение в святой обители, искрящейся лучами солнца, наполненной верой было в крайней степени непривычно. В голову начали закрадываться мысли о том, что Барбара вела его вовсе не на молебен, а прямо к вратам ада. — Где мы? — спросил парень, прикрывая ладонью нос, в который так и норовили залететь пылинки. — Я поговорила с главой церкви, он рассказал мне о просто прекрасном месте, — ответила она.       С тихим скрипом двери, сопровождающимся нарастающей тревогой, глазам открылось темное помещение, освещенное лишь небольшим окошком с решеткой под самым потолком. Это больше напоминало темницу, но никак не место для молитв. И все же все нужные атрибуты находились на своих местах: икона на алтаре, церковные свечи, кресты на стенах.       Куникудзуси раскрыл глаза, отшатываясь в сторону. Кресты на стенах. Он понял, что именно ему напоминало это место: сцены экзорцизма из фильмов ужаса. — Барбара... Мы точно будем просто молиться? — спросил парень, но внезапно ощутил прикосновения теплых ладоней на своих плечах, с силой усаживающих на колени.       Пол небольшой комнатки оказался холодным настолько, что прожигал даже сквозь ткань джинс. — Конечно, я очищу твой разум от этих белых вспышек, — мягко проговорила девушка, переводя ладони уже на макушку мессии. — Закрой глаза и молись, молись нашему Господу об избавлении.       Отчего-то по телу пробежали мурашки. Куникудзуси практически поднялся, чтобы уйти. В мыслях плотным слоем легла идея того, что его белые вспышки вовсе не требовали избавления. Они должны были и дальше застилать глаза, рано или поздно разрывая разум и обнажая скрытое в них, но то, что должно было произойти, уже началось.       Сумирэ почувствовал, как по его крови расходятся волны тепла, благодати, всеобъемлющего счастья, которое должно было избавить его от всей той боли, которую удалось почувствовать. Глаза сами по себе закрылись, а ладони прикоснулись друг к другу. — Возлюби нашего творца, он услышит твой зов и исполнит желания, — шептал ангел на ухо, обволакивая перьями со всех сторон.       И Куникудзуси молился. Молился так, как не молился даже в бреду. Искренне, наполняясь спокойствием и теплом, он практически обмяк в понимании, что все вокруг лишь суета, не достойная внимания. Быть добрым, быть терпимым, быть опорой для остальных, улыбаться и не злиться — лишь познать эти истины, и жизнь станет легкой. Отказаться от желаний, обличить собственную душу перед Богом. — Не сотвори себе кумира. Не желай ничего, что у ближнего твоего, — произнес девичий голос.       Все внутри натянулось струнами. Они играли, пропуская через себя тихие фразы, падали в омут принятия. Они набирались капля за каплей, словно очищая от лишнего. Холодные касания страха больше не чувствовались внутри. Лишь очищение, мир и покой, граничащий с безумием.       Кадзуха присел на скамейку двора, который подметал. В этом мире действительно начало происходить что-то, предвещающее начало хаоса. Все безумие веры, которое прекратили демоны, завладев правом находиться в мире людей, было лишь одним маленьким пазлом в чьей-то идеально выверенной игре. И Каэдэхара был уверен в том, что Скарамучча в ней являлся ключевой фигурой, только к чему именно стремился этот «некто», сказать было попросту невозможно. К чему стремилась Баал, сказать было невозможно, чем думал Бог и серафимы — все это оставалось покрыто пеленой мрака. Но самым невозможным оставались чувства, полностью выбившие Вельзевула из колеи и каких бы то ни было мыслей. — «Ты в порядке? Он так внезапно выкрикнул твое имя... Мне даже показалось, что он все вспомнил», — вздохнула Кусари. — Да, это было неожиданно, — согласился демон, прижимая сморщенную руку оболочки прямо к сердцу.       Изначально он планировал создать ее для того, чтобы Куникудзуси не понял, кем он являлся на самом деле, но теперь в этой маскировке не было смысла. Он услышал имя и смог понять, кому оно принадлежало. — «Кадзуха, внизу что-то происходит, — шепнула ведьма, заставляя обратить внимание на силу ангела прямо со стороны небольшого окошка. — Ее научили не гнушаться промывкой мозгов. Интересно, как такая правильная девушка может использовать магию, разрушающую личность?» — Не думаю, что ей рассказали об этом.       Ощутив тревогу за состояние мессии, демон поднялся со своего места, но не успел подойти к окошку, чтобы заглянуть внутрь, как его тут же окликнули: — Генерал, не ожидала увидеть тебя в подобном месте, неужели решил присмотреть и купить себе место на кладбище? Ты же знаешь, что у меня самые выгодные цены, — посмеялся голос со стороны.       И если бы Каэдэхара мог что-то почувствовать в полной мере, то сейчас же растворился в воздухе в попытке сбежать от взгляда той, слугу которой убил собственными руками.