Песнь Серафима

      То, что Кадзуха оказался в нужном месте и в нужное время, было чистой удачей. Он и сам не мог понять, что именно только что произошло. Он хотел проследить за тем, куда уходила Барбара, затем тайно последовать за Скарамуччей, чтобы быть рядом, если что-то случится. И это что-то действительно случилось.       Демон слишком поздно осознал, что из-за услышанного вскрика знакомого и любимого голоса он бросился на него без оглядки. И хотя ему удалось поймать падающего парня, но вот только он снова дотронулся. Все тело сковало не то тремором, не то ознобом от вида того, как Куникудзуси вновь скрутился в комок перед ним, закрывая нос рукой. Из него струями текла кровь, и это были даже не капли. Усилием воли Кадзуха заставил себя остаться на месте. Но что случилось? Почему он слетел с какого-то парковочного здания? — Куни, что случилось? Ты можешь мне сказать? — максимально спокойно и нежно проговорил он, надеясь на то, что Скара сможет ему ответить. — Там... Маньяк... Он преследовал меня со вчерашнего вечера, — перебарывая страх и боль, прошептал школьник, которого теперь вело даже от голоса Кадзухи. — «Что? На кого он нарвался в этот раз?» — спросила Кусари внутри, но генерал уже сорвался с места, в один момент подлетая до самого верха.       И вновь демон не смог справиться с бурей эмоций, которая бурлила в нем. Голод, ненависть, гнев. Его раздражало то, что не только он не мог находиться с Куникудзуси постоянно, но и Барбара пропадала черт знает где. В этом мире, где все живое ополчается на кого-то отличного от обычного, мессия точно станет точкой преткновения всех возможных сил. Но маньяк? Это уже было слишком.       В момент, когда демон отыскал странного человека, сбегающего вниз по лестнице, он не помедлил даже секунды. Просто одним взмахом меча отрубил его голову и в тот же момент поглотил душу. Такому человеку не было места даже в аду. Среди бесчисленных зверств, душ, поглощённых грехом, он имел право лишь на то, чтобы полностью пропасть из этого мира. Претило лишь только то, что теперь, заснув, Каэдэхара увидит то, что творил этот безумец с его возлюбленным. С тем, ради кого он до сих пор готов был броситься в самые глубины ада или же любыми способами оказаться на Небесах.       Тяжело выдохнув, Вельзевул впился когтями в свои ладони, пуская себе кровь, чтобы хоть как-то отвлечься от гнева, поглощающего разум. Благо, тот не стал противиться. Порой Кадзуха завидовал даже самому себе из-за такой выдержки и силы воли. Но на этом вся гордость заканчивалась. — «Нам нужно вернуться и отнести его в больницу. Возможно, там помогут остановить кровь, но на этот раз используй свою оболочку», — проговорила ведьма, отвлекая своего хозяина от не лучших мыслей. — Да, знаю, — спокойно ответил Каэдэхара.       На подходе к месту, где лежал Куникудзуси, он вновь принял облик чуть хромого старика, но, заметив, что Сумирэ каким-то образом поднялся на ноги и зашагал вперед, с неожиданной прытью подлетел к нему. Хватило лишь одного касания ладони о плечо, чтобы парень пошатнулся. — С.. Стой... — от неожиданности вымолвил демон, едва успевая подхватить подростка. — «Интересно, что теперь с ним будет. Ты можешь осмотреть его душу? Насколько много прошлого из него начало выходить?»       Вздохнув, Вельзевул поднял на руки удивительно легкого парня и заглянул внутрь его тела.       Сверкающая чистотой оболочка начала рваться. Из нее выходила темная дымка и тусклый свет, закованный в демонические оковы. Если до этого у Кадзухи еще были сомнения в том, что душа Эребоса оставалась в полном ее виде, то теперь все сомнения отпали. Даже его демоническая суть все еще находилась рядом с ним. Баал не забрала семя теней, которое посадила в него, когда только создала тело, а это значило лишь одно: впредь придется гораздо тщательнее следить за мессией. Несмотря на выгоду от того, что он мог погибнуть лишь из-за воспоминаний прошлого, Каэдэхара совершенно не хотел, чтобы это происходило в муках боли, сумасшествии и агонии.       Сухие старческие пальцы сильнее сжались на плече и бедре Куникудзуси, боясь выпустить его и увидеть, как он начнет падать туда, где не должен был оказаться.       Он шел вперед по темному лабиринту пещер. Сухость и сырость воздуха встречались в этом месте в смертной битве. Миазмы ада давили и если на поверхности ощущались терпимо, даже привычно, то в замкнутом пространстве, под которым плавились сотни душ мертвецов, вонь становилась невыносимой настолько, что давно покинувший сознание рвотный рефлекс снова показался. — Сука, нужно было ему именно это место, — прошипел демон себе под нос, отмахиваясь от сажи, взлетающей в воздух от его шагов.       Впереди показался свет подожжённых факелов, освещающих небольшое пространство. В нем уже собрались пятеро из десяти зачинщиков мероприятия. Это было их последнее совещание, прежде чем привести многолетний план к его завершению. — Эребос как всегда сама пунктуальность. У тебя что-то отсохнет, если задержишься хоть на секунду? — похихикала маленькая девочка, в чьих руках находилась мягкая игрушка, привязанная к ее шее толстой цепью. — Закрой свой рот, Лилит, если не хочешь, чтобы я тебе его зашил, — ехидно бросил в ответ парень, занимая свое место в дальнем углу комнаты. — Где Дотторе? Или он больше не собирается участвовать в плане?       Вслед за брошенным вопросом со стороны другого коридора раздались хлопки, а на свет вышел мужчина в маске с клювом. Тот едва прикрывал довольную улыбку, от которой внутри демона все свелось отвращением. — Половина все же решила довести наш небольшой опыт до его конца. Неплохо, не переживайте, с предателями я уже разобрался, — проговорил Дотторе, доставая из связки несколько колб, покручивая их в пальцах. — Что это значит? Ты не предупреждал нас об этом! — воскликнул еще один из присутствующих, подскакивая с места. — Как я вижу, ты все такой же наивный, Раон? — хмыкнул, Куникудзуси, перекидывая одну ногу на другую. — Что сказал?! Эребос! Он... — Он просто не хочет, чтобы наш план пошел черту под хвост. Естественно, что мы не можем отказаться, — усмехнулся он, складывая руки на груди и с вызовом смотря на «напарника». — Черт тебя дери... Мелкий ублюдок. Интересно, кто же из нас первым побежит жаловаться своей мамочке? — парировал демон, поднимаясь со своего стула.       Куникудзуси сжал губы, чувствуя нарастающую внутри него ярость. В этом дьяволом забытом месте они собрались для того, чтобы расправиться с этой самой «мамочкой», а этот самый нижний из высших демонов посмел что-то говорить? — Ой, сейчас будет драка, — похихикала девочка. — Господа, не нужно так переживать. Все в сборе, и я безмерно счастлив, что вы ведомы теми же чувствами, что и я. К чему все эти распри? — склонился в реверансе Дотторе, убирая колбы обратно за свой пояс. — Осталось совсем немного, и мы сможем вкусить мир живых, наказать не только Небеса, но и Ад. Разве это не прекрасно? Царящий хаос, бедствие, смерти и мы, сидящие на троне этого мира.       Поднявшись со своего места, Куникудзуси направился в сторону выхода, но, заметив недоуменные взгляды, лишь раздраженно цыкнул: — Не к чему говорить все эти пустые слова. Мы уже обговаривали план, я не нуждаюсь в поднятии морального духа, — просто бросил он, скрываясь в тенях пещер.       Открыв свои глаза, Куникудзуси почувствовал внутри себя легкое дежавю. Белая палата, яркий свет, ощущение, как что-то вливается в него через иглу и легкое сопение рядом, от которого кольнуло сердце.       «Я же был на собрании нашей группы... — вяло пронеслась мысль в голове, тут же прибиваемая новой вспышкой перед глазами, выживающей прошлое сознания. — Нет, кто я? Что происходит?»       Приподнявшись на локтях, вопреки всем ожиданиям и предположениям, что вот сейчас он снова увидит отца, растянувшегося на диване, парень увидел лишь старика, спокойно спавшего. Его голова была уложена на край кровати, рука зачем-то сжимала ладонь мессии, и поначалу Сумирэ успел испугаться того, что его снова начали преследовать, но воспоминания говорили совершенно о другом.       Он резко выдернул свою ладонь из хвата чужой руки, чем заставил старика, или точнее сказать, демона проснуться, вяло разлепляя глаза. Тот выглядел крайне устало, заспанно, но в тоже время раздраженно. От него больше не исходило присущей силы, как и в день встречи у церкви. Это позволило немного притупить тревогу, но вот подозрительность нисколько. — Что ты со мной сделал? Почему я вижу такие странные сны?       Куникудзуси отодвинулся от старика в сторону, следя за каждым его действием. Нельзя было ослаблять бдительность, и все же... — А... Спасибо... За то, что спас, — чуть потупив взгляд, заставил себя поблагодарить парень. — Но я жду ответов. Что со мной происходит?       Неожиданно старик посмеялся в кулак, расплываясь в доброй улыбке. Его глаза снова наполнились нечитаемым выражением эмоций, которых, кажется, было даже слишком много. — Я уже говорил, ты можешь не бояться меня. Ты сейчас свалишься с кровати, — заметил демон.       И правда, Сумирэ почувствовал, что одной своей половиной уже сидел на воздухе, а не на койке. Почему-то за это стало невыносимо стыдно, но тем не менее, придвигаться слишком близко он не стал, все еще ожидая подвоха. — Говори, — слишком грубо для самого себя бросил мессия, тут же краснея. — Пожалуйста. — Я не знаю, как тебе это... — старик отвел взгляд в сторону, словно о чем-то задумываясь. — Кусари, я знаю. Это может плохо повлиять на него, но от незнания бывает только хуже. Я ведь и сам... — он вновь замялся и в конце концов вздохнул. — Прости, я не могу тебе рассказать. — Что? Да почему?! Почему вы все мне ничего не говорите?! Я был демоном, не так ли?! — слишком разозлившись от такого ответа, воскликнул парень, тут же замирая.       Только сейчас он понял, что начал слишком часто выходить на эмоции. Это не было на него похоже. Внутри словно сидел кто-то другой, все сильнее и сильнее пробирающийся и разрывающий сознание.       Новая яркая вспышка света заставила схватиться руками за голову и сжаться в комок от треска в ушах. Это было похоже на звук разбивающегося стекла, по которому со всей силы проводили ногтями, создавая ненавидимый многими писк. — Куни, посмотри на меня, — раздался голос сбоку, и старик внезапно обхватил лицо мессии ладонями, заставляя посмотреть на себя. — Не пытайся вспомнить, тебе от этого будет только хуже. — Я... Гх... — сжав глаза, парень вырвался из хватки. — Я хочу знать, что происходит! — Даже если от этого знания ты умрешь? — спросил Кадзуха потяжелевшим тоном.       Его слова отразились в мессии жутким тремором. Он опустил глаза, прикладывая к своему лбу ладонь. Конечно, как он раньше об этом не думал? Все эти белые вспышки, резкие кровотечения, недомогание, которое Сумирэ игнорировал с особым успехом, видения и миражи были не просто так. Он и сам осознавал, что что-то внутри него разрушается, идет трещинами и вытягивает все то, что не должно быть свойственно мессии от рая. — Я устал... — выдохнул про себя Куникудзуси, зарываясь головой в согнутые колени. — Я устал все это видеть, все это чувствовать. Так, может быть, мне действительно стоит просто умереть?!       Он почувствовал, как из-под дрожащих век снова начали литься слезы. Противные слезы, которых не должно было быть. На протяжении семнадцати лет он спокойно справлялся со всеми своими невзгодами, даже мог успевать по учебе, не обращая внимания на постоянный страх и понимание, что смерть преследовала на каждом шагу. — Будто в руки взял молнию, когда во мраке ты зажег свечу, — прошептал голос старика, и Сумирэ почувствовал легкое прикосновение к своей голове. — А? — мессия приподнял глаза на своего собеседника, не до конца понимая смыл сказанного стиха.       В глазах напротив отражалось сожаление и понимание абсолютно всего. На него смотрел старик, но Куникудзуси отчего-то явно представлял, с каким выражением лица демон смотрел бы на него в своем истинном обличии. От этого сердце внутри него сжалось. Нет, он не должен был так смотреть, ему не нужно было настолько переживать за него. Он был сильнее, он и сейчас должен быть сильнее всего этого, чтобы подобраться к своему отчаянному желанию стать просто обычным человеком. Вот только получится ли у него? — Не смотри так на меня, Кадзуха, — выдохнул парень, снова пряча глаза в своих ногах. — Я не нуждаюсь в твоем сочувствии.       Колкая фраза сама по себе вырвалась из него, но на этот раз извиняться он не стал. Просто не хотелось, но легкие, словно перо, смешки со стороны начали раздражать. Впрочем, несмотря на то, что сказал Сумирэ, старик не стал убирать своей руки с его головы. — Если тебе плохо, можешь рассказать мне обо всем, что тебя тревожит. Я больше не уйду и не оставлю тебя.       Куникудзуси практически почувствовал, как демон улыбался. От этого на душе стало легче. Он не задел его своим тоном, не задел той странной частью, которая все сильнее показывала себя с каждым днем. Так может стоило просто принять ее? Как ощущение хитросплетения теней, как пустоту внутри, как разгорающиеся чувства к тому, кого он так сильно боялся. — Прими нас. Отдай нам свое тело!       Куникудзуси резко поднял голову на внезапный крик и обернулся в сторону окна, вытирая слезы с глаз.       Два фантома, которые находились в палате, начали двигаться. Они извивались, делали шаги навстречу, оставляя за собой лишь темные полосы теней, от которых исходил жгучий холод. Он поднимался струями темной дымки вверх, закручивался в воронки, обволакивал все помещение, и мессия попятился на своей кровати. — К... Кадзуха... Там.. — только и смог, что сказать Сумирэ, все дальше отползая к краю, пока не коснулся спиной демона, сидящего рядом. — Постой, что ты видишь? Там ведь ничего нет? — спросил старческий голос, и так же резко парень обернулся к нему.       Негодование, читавшееся в глазах Кадзухи, было слишком явным. Он не понимал и не видел эти тени, а они приближались ближе, тянули свои руки, практически касались тела, и необузданный страх вновь закружил в голове сумасшедшей бурей. — Как? Почему ты их не видишь? Ты же демон! — воскликнул, Куникудзуси, старательно избегая прикосновений фантомов.       Он слез с кровати, отходя еще дальше. Он видел, как тени проходят сквозь кровать, сквозь постель, и в конечном итоге сквозь все еще сидящего старика, чье лицо на секунду дрогнуло после соприкосновения со жгучим холодом фантомов. — Что? Неужели это его... — вздохнул демон и тут же поднялся со своего места, закрывая собой парня, уже упершегося спиной в стену. — Где они? — Они... — мессия сделал судорожный вздох. — Они прямо перед тобой. — Прими нас! Нам одиноко, нам страшно, отдай нам это тепло, дай нам согреться.       Голоса звучали почти в голове. Куникуздуси видел, как темнота заполняет комнату, пожирает каждый клочок света, погружает комнату во мрак ночи, где единственным, что было прекрасно видно, оставались темные силуэты. В этом мраке по полу стелился черный туман, пахнущий как многовековая сажа, как упущенное время, как то, что невозможно было вернуть. В него хотелось войти, оказаться в этом мраке и забыться полностью. Никакие молитвы не были способны обуздать его. Было бесполезно пытаться, и лишь это Сумирэ понимал так же ясно, как покалывание на кончиках пальцев. Он потянулся вперед, пытаясь коснуться пальцами фантомов, но оказался остановлен находящимся рядом демоном. — Не трогай их. Прости, я должен использовать свою силу, — прошептал Кадзуха.       За легким колебанием воздуха перед глазами Куникудзуси вновь появился светловолосый парень, а вслед за ним — и панический ужас, окутавший голову. Он практически вжался в стену, неотрывно наблюдая за тем, как демон прокусывает свой палец и проводит кровью по тяжелым оковам на своих запястьях.       Вслед за тяжелым стуком, с которым они слетели с рук, на их месте появилась странная девушка в темной мантии. — Надеюсь, ты не ошиблась, — вздохнул Кадзуха, ловко натягивая нити куклы, заставляя ее кружить вокруг, выводя какие-то символы.       Тени взвились в воздух. Куникудзуси не мог даже вдохнуть в обуявшем его ужасе. С одной стороны — демон, вызывающий в нем желание бежать как можно дальше и как можно быстрее, с другой стороны — фантомы, уже норовившие коснуться лица, утянуть в холод и мрак. От быстрого ритма собственного сердца Сумирэ практически оглох. Голоса вокруг продолжали выть: «прими нас», «отдай нам свое тело», «ты только наш». От этого хотелось упасть, зарыться в темный угол, оградить себя от всего вокруг.       Неожиданно ладонь куклы обвила пальцами запястье мессии, втягивая его в горящий тусклым свечением узор, замкнутый в плотное кольцо. Мессия с трепетом внутри наблюдал за тем, как тени бьются о невидимую стену не в силах коснуться тех, кто находился внутри. В глубине души он желал как можно скорее принять их внутрь себя, почувствовать их холод, отдать тело, позволяя в нем жить, но крики и стоны, исходящие от темной дымки, пускали нервную дрожь по телу. — Это сработало? Они не могут дотянуться до тебя? — спросил Кадзуха, оборачиваясь в сторону парня, осевшего на пол и все еще удерживаемого куклой. — Д-да... Что это такое? — спросил он в ответ, переводя взгляд к стоящему перед ним демону.       Несмотря на удушающий страх перед ним, мессии не оставалось ничего другого, кроме как сидеть на полу. Едва ли ноги сейчас смогли поднять его. В них чувствовался настолько сильный тремор, что Сумирэ даже пытаться не стал. — Это то, чего тебе стоит избегать в первую очередь.       Кадзуха зарылся в собственные волосы рукой, так же присаживаясь на пол. Выглядел он еще более вымотанным, чем мессия. В его глазах прекрасно читалась глубина размышлений, в которые он упал. Он бросил внимательный взгляд на свою куклу, долго рассматривая ее, а после вернулся к Куникудзуси. — Прости, тебе, должно быть, страшно находиться рядом со мной, но я не могу контролировать свою ауру, — выдохнул демон, подбирая к себе одну ногу.       На подобное изречение парень не нашел, что ответить. Ему было действительно страшно, но и уйти никуда он не мог. И не только потому что его держала кукла, но и потому что вокруг продолжали бесноваться фантомы, то и дело с хлопками врезаясь в невидимые стены.       Сглотнув тяжелый ком в горле, парень поднял глаза на девушку, замечая в ней нечто знакомое. Серые глаза, пепельно-белые волосы — она была копией той девушки, которую он душил в своем сне. Такого совпадения не могло быть. Нет, ее образ настолько въелся в голову, что он едва ли смог бы забыть ее лицо даже спустя долгие века. — Кто она? Я могу поспорить, что видел ее в своем сне, — привыкнув к своему страху, спросил Куникудзуси, хотя честного ответа и не ожидал.       Кадзуха долго молчал, ничего не говоря, но в конце концов выдохнул уже знакомую фразу: — Тебе не нужно знать этого. — Не нужно знать этого, не нужно знать того... Что мне вообще можно знать?! — зло высказался мессия, сжимая свободной рукой крестик на груди. — Тогда хотя бы скажи мне, почему эта подвеска не работает.       Парень вытянул из-под рубашки украшение, показывая его демону. Это действительно его волновало. Чтобы полностью прочитать молитву, нужна была как минимум минута — минута, за которую его могли бы при особом желании убить. Разве амулет, данный ангелом, не должен был отгонять нечисть? Но в итоге оказался лишь самой бесполезной вещью в этом мире. — Твоя вера недостаточно сильна, скорее всего по этому. — Тогда почему на нем уже осталось только... Четыре жемчужины? — только сейчас мессия увидел, что еще одна бусина куда-то пропала. — Ангел внушает тебе веру, это не то же самое, что верить самому, — объяснил демон и собирался продолжить, но за дверью палаты раздались шаги.       В комнату пролился мягкий свет коридора, а в проеме появилась встревоженное лицо матери. Куникудзуси хватило лишь раз моргнуть, чтобы понять, что все вокруг внезапно стихло. Перед ним больше не сидел демон, вокруг не витали тени, даже плотная хватка куклы пропала с руки, оставляя после себя лишь покрасневший отпечаток сжатых пальцев. — Куни! Господи, что же это... Я думала уже обзванивать морги! Какое счастье, что до этого не дошло, — воскликнула женщина, подходя ближе к сыну и присаживаясь рядом с ним. — Что опять произошло? Мне сказали, что тебя привел сюда твой дедушка! — Дедушка? — переспросил парень, только сейчас понимая, что едва ли к нему в палату могли пустить какого-то постороннего человека. — Господи, сынок, что же происходит, что же не так... Что же с тобой случилось? — продолжала встревоженно говорить женщина, помогая парню подняться и вернуться обратно на кровать. — Тома сказал, что тебя кто-то преследовал. Это из-за этого человека ты снова попал сюда? Куда смотрит полиция, столько ужасов происходит...       Миюки говорила слишком много и сбивчиво, путая и самого Куни в своих мыслях. Он бы и хотел успокоить встревоженную мать, но сам оставался в неопределенном состоянии, которое сложно было описать.