Песнь Серафима

      Кадзуха опустил свой взгляд к полу и сжал в пальцах детскую игрушку. Он старался об этом не думать, но не мог упустить из головы мысль, что именно с этим мячиком Скарамучча когда-то бегал по деревне и радовался жизни. Момент совершенно не подходил для такого, и, заметив странное состояние демона, Кусари проговорила: — «Нарадовался? Нужно посмотреть, что за послание нам оставил Дотторе», — недовольно произнесла она.       Опустив мячик на пол, Каэдэхара пошел обратно в сторону молитвенного зала. Там было куда больше места, и он надеялся, что сможет достать хотя бы пару зацепок по поимке беглого преступника. Барбара же осталась на месте, вновь принимаясь молиться за упокой. Это заставляло скучать в ожидании ее, и парень присел на землю, рассматривая со всех сторон украшение. — Что если он действительно потеряет всю святость? — спросил он у ведьмы, заглядывая в собственное отражение на колбе.       Кадзуха уже давно не видел себя таким взволнованным и усталым. Казалось бы, облик несильно изменился, но все же в нем он мог разглядеть потускневшие глаза, спутавшиеся волосы, которые бы стоило расчесать, чуть съехавшее с плеч кимоно. Поправлять его он не спешил. Хотелось спать. Нужно было вернуться в ад и пережить еще одну человеческую смерть, но что если он что-то проспит? Он должен быть здесь и бодрствовать до возвращения Куникудзуси. — «Раз это дело рук Дотторе, то он точно продумал это. Думаю, ему нужно, чтобы Скара попал в рай. Я не удивлюсь, если он предсказал и твое вмешательство. Мы просто пляшем под дудку этого ублюдка, — ответила Кусари. — Тебе нужно поспать». — Не при Барбаре, — выдохнул демон, стараясь не закрывать глаза. — Она не должна знать об этой моей слабости.       Подняв голову к потолку, Каэдэхара еще раз глубоко вздохнул и постарался отогнать от себя дрему. К тому же, со стороны коридора донеслись шаги, и на пороге появилась Пегг. По ее сомкнутым губам и упавшему взгляду стало понятно, что и от этого трупа она избавилась. Что-то подсказывало демону, что она еще не встречала столько мертвецов за один день. — Эта женщина… Если бы она умерла недавно, я бы могла быть уверена в том, что ее душа попадет в рай, но… — девушка неловко поправила свою челку и посмотрела в сторону Кадзухи. — А что это за вещь?       Барбара подошла ближе, стараясь лучше рассмотреть, как оказалось, серьгу. В ней плескалась голубая жидкость, от которой чувствовалась сила демона, но точно не Каэдэхары. Если от него так и веяло опасностью, вызывавшей у людей животный страх перед плотоядным хищником, то от колбы скорее шло загробное безумие, с коим мертвецы встречают свою смерть. Жуткая вещь, от которой даже у ангела шел мороз по коже. — Это послание, вероятно, — не очень уверенно проговорил демон, после чего поднялся со своего места. — Сейчас проверим.       Он со всего размаха бросил серьгу о землю, и та разлетелась на сотни осколков, выпуская в воздух клуб голубого дыма, в котором начали вырисовываться очертания высокого мужчины в маске ворона. — Приветствую тебя, Кадзуха. Рад, что ты отыскал это место, — поклонилась в приветствии иллюзия, после чего выпрямилась. — Уверен, что ты уже потерял Куникудзуси в моем ему подарке, но не волнуйся. Ты все еще сможешь его увидеть. У тебя нет иного выбора, кроме как следовать моему плану, хотя я могу быть уверен в том, что ты уже допустил пару ошибок, — мужчина прошел в сторону входной двери, заводя одну руку за спину. — Я расскажу тебе кое-что. Как я позаботился о твоем теле, сделав его прочнее мироустройства, так и душа Эребоса способна сохранять в себе абсолютно все, что он почувствовал. Его чувства оказались не тронуты, но он все еще задолжал мне наш договор. Но, как видишь, я больше не нуждаюсь в том, чтобы меня освободили, — Дотторе развел руки в стороны. — Единственное, к чему я стремлюсь, — это хаос. И Эребос когда-то был прекрасным напарником. Жаль, что он забыл о нашей общей мечте.       Вельзевул сжал зубы. Ему хотелось ударить эту дымку тумана, но он прекрасно понимал, что сообщение являлось лишь запечатлением действий с помощью сил демона. Он бы ничего не добился, и, возможно, даже нарушил бы поток информации. — Кадзуха, кто это? — спросила Барбара, внимательно следя за странным мужчиной. — Ах да, это все, что я хотел сказать. Передай Баал, что мне жаль, что в первую очередь не почтил ее своим приветствием. Хм… — образ Дотторе посмотрел на часы на его руке. — Он должен уже вернуться. Прошу вас встретить мое лучшее творение, — посмеялся на прощение мужчина, и голубая дымка распалась.       Демон тут же метнулся на выход, растворяя двери храма, замечая силуэт, приобретающий четкость.       Яркая вспышка света, схожая с теми, что Куникудзуси видел до этого, кольнула его глаза. Мираж темного леса начал расплываться, поглощая за собой и тело матери, так и оставшееся лежать в руке. Под его ногами больше был не песок, а камень лестницы, глаза слепило ярким солнцем, начинающим клониться к своему закату, шелест деревьев коснулся слуха. Теперь все закончилось. Теперь все началось с самого начала. — Куникудзуси! — воскликнула Барбара, сбегая вниз по ступеням, тут же начиная осматривать своего мессию. — Ох… Господи, сколько крови, ты не ранен? Позволь мне тебя осмотреть, — запричитала она. — Как твоя мама? А… Где она?       Усмехнувшись со слов Пегг, Сумирэ отошел на шаг в сторону от нее, после чего подкинул в руки девушки подвеску с крестиком, на которой вновь были все жемчужины.       Поймав ее, ангел вздрогнула, не веря собственным глазам. Все ее усилия оказались тщетны. В Сумирэ не осталось ни капли веры, невозможно было почувствовать даже признака того, что он мессия от рая. В его глазах читалась лишь хорошо удерживаемая ненависть, они начали наливаться темно-фиолетовым оттенком, который заставил пропустить в теле дрожь.       Еще раз посмеявшись с ее реакции, Куникудзуси направился выше к демону. Его снова сковало дрожью страха, все тело наполнялось желанием развернуться и убежать как можно дальше. Но разве он мог? Нет, теперь так просто Кадзуха не сможет отделаться от него, так же как и он больше не сбежит. Поглотит в себе любое чувство страха.       Поравнявшись со светловолосым парнем, Сумирэ еще раз заглянул в его глаза, убеждаясь в том, что вся его душа трепетала вовсе не от страха, а от неудержимого желания быть ближе к нему. Это были его эмоции, возвращенные вошедшими в тело тенями. — Кадзуха, ты знаешь, что обманывать людей плохо? — усмехнулся мессия, проводя своей ладонью по его щеке.       Этот взгляд полной растерянности, который он поймал на себе, не был сравним ни с чем иным. Потрясающе. Он смог ввести в ступор того, кто его так сильно пугал, и это было лишь самое начало того, что он хотел сделать.       Подавшись вперед, Куникудзуси обхватил демона за шею, запуская ладонь в его волосы и притягивая к себе, всем телом чувствуя, что Каэдэхара не мог ему сопротивляться и сам впился в губы в требовательном желанном поцелуе, от которого мессию начало потряхивать лишь сильнее. Вот оно. Тоска пропала из его сердца, наполняя его сильнейшем желанием идти дальше. Отдаваться тьме сильнее и рано или поздно вернуть себе все утерянное. Язык демона очерчивал его губы, забирался глубже, разрешал чувствовать себя невероятно возбужденным.       Целоваться с незнакомцем все еще казалось чем-то странным, но, раз ему было так хорошо от этого, разве Сумирэ мог позволить себе отстраниться? Нет, он возьмет себе абсолютно всех и вся, кто ему понравится, и будет делать все, что захочет. В память о покойной матери он разобьет жизни всех людей, окунет этот мир во тьму и хаос.       Капли крови скользнули из носа, заставляя через поцелуй ощутить этот металлический привкус, замирающий на языке все новой головной болью. Но все это не могло прервать истинного наслаждения. — Скара… — выдохнул в его губы демон, но тут же опомнился, замирая на несколько вечных секунд. — Не угадал, — усмехнулся Куникудзуси, убирая с губ собственную кровь, уже собираясь продолжить изучать губы Кадзухи, но его резко потянули с другой стороны. — Ч…Что, что, что вы делаете?! — воскликнула Барбара, наблюдающая за всем этим безумием. — Это противоречит правилам, такого нельзя делать, это кощунство. Куни, нужно вернуться в церковь и помолиться. Почему ты разуверился в божественном покровительстве? Ты ведь практически избавился от возможности видеть потустороннее, — на грани паники тараторила Пегг. — Заткнись, — шикнул на нее Сумирэ и оттолкнул руку девушки в сторону. — Больше мне это не нужно, можешь проваливать из моей жизни.       Парень достал из кармана промокших брюк свой телефон и пару раз постучал по нему, убирая обратно. Не работал. До дома было добрых несколько десятков километров. Он бы не смог пройти их все пешком. — Кадзуха, не сможешь меня перенести ближе к дому? — беззастенчиво спросил мессия, поворачиваясь в сторону все еще не отошедшего от случившегося демона. — Что?.. А… Конечно, — неуверенно произнес Каэдэхара, хотя и поймал на себе разгневанный взгляд ангела.       У него буквально не было выбора, кроме как согласиться. Кроме того, стоило лучше понять, кто именно перед ним стоял. Душа внутри Кадзухи сходила с ума, пытаясь разрушить сдерживающие ее оковы, но ничего не получалось. Он раз за разом прокручивал в голове долгожданное прикосновение губ, но это все еще был не Скарамучча. Это был кто-то другой. С уже более похожим на самого себя характером, но вовсе не он. — Кадзуха, только посмей… — Барбара не успела договорить, как Вельзевул уже положил ладонь на плечо мессии и растворился вместе с ним в воздухе.       Как только ноги снова коснулись земли, Каэдэхара выдохнул и отошел в сторону от Куникудзуси, еще раз осматривая его. На сей раз с душой парня происходило что-то действительно странное. Всполохи теней пробивали свет, закручивались вокруг оков. Было сложно понять, настолько ли эта мнимая оболочка демона разорвана или же силы наоборот пытались пробраться в нее, чтобы полностью подчинить себе, но это нельзя было так оставлять. Лучшим вариантом было бы убить его прямо сейчас, но Кадзуха снова медлил. Улыбка, с которой Сумирэ смотрел на него, с точностью повторяла улыбку Эребоса. Чувства, трепещущие в груди генерала, смешались и не давали разобраться, что именно нужно было с ним делать. — Почему ты не сказал, что тоже когда-то был мессией? — спросил парень, вновь и вновь размазывая собственную кровь по лицу. — Как раз поэтому, — ответил демон и протянул в руки Куникудзуси платок, который достал из-за пазухи. — Что произошло? Твоя мама… — Погибла, — усмехнулся мессия, принимая кусочек ткани, поднося к собственному носу. — Ничего особенного, теперь я знаю, чего именно хочу.       Напитавшиеся жутким блеском глаза заставили Кадзуху еще раз подумать над тем, чтобы убить Сумирэ прямо сейчас, но тот, словно предвидев его желание, подошел ближе, рассматривая демона со всех сторон. — И чего ты хочешь? — стараясь не терять самообладание, как можно более отстраненно спросил Вельзевул.       Он отвел голову в сторону, чтобы больше не тревожить собственные чувства, но его резко развернули за подбородок обратно, заставляя смотреть точно в глаза. — Тебя. Мне нужен ты, — ответил на вопрос мессия, но, поймав новую вспышку боли, все же отошел в сторону. — Еще встретимся, Каэдэхара Кадзуха.       Он помахал рукой на прощание, направляясь в сторону дома на чуть шатающихся ногах. И все же тело невозможно сильно устало. Это перечило планам. Ему нужно было начать что-то делать прямо сейчас, но что именно, что заставит всех смотреть на него со страхом в глазах? Куникудзуси не мог найти ответ на этот вопрос. Ему нужно было как-то рассказать отцу о случившемся, но подумает он об этом только тогда, когда дойдет до дома. Пока что единственные чувства, преобладающие в нем, — желание все больше прикасаться к демону — смешивались с легким ветром и теплотой окружения.