Песнь Серафима

      «Не уберегла…»       Колокола в голове предвосхищали возвращение на Небеса. Барбара точно знала, что стоит ей вернуться, как ее встретят с небывалым радушием, поднимут в ранге, выделят комнату в одной из обителей высших ангелов — все, что обещали перед отправлением вниз. Но какой ценой пришлось этого достичь? Переступить через собственные идеалы, заключить договор с демоном, сотрудничать с ним, оставить наблюдение за мессией в угоду совершенно другому заданию, которое, по всей видимости, вовсе не было таким правильным, как казалось раньше.       Ей всегда преподносили информацию, завязанную на том, что с победой демонов в жатве вера начала оставлять сердца людей, что демоны хотят лишь сотен смертей и желают утопить людей в грехах, но что на деле? На деле ангел больше не могла закрывать глаза на то, как те, кому она пела, буквально сходили с ума. На то, что ей рассказала Катарина. Неужели ее действия действительно могли предрекать смерть пусть не невинным, но все же людям?       Раскрыв собственную ладонь перед глазами, Пегг призвала стеклянную сферу. Оставалось лишь разбить ее, и она вернется, но стыд заставлял девушку плотно сжимать губы, едва не плакать от собственной бесполезности. Все те годы, все то время, которое ее неустанно готовили к жатве, — все было напрасно. Казалось, словно то, что она сделала, больше напоминало поступок настоящего демона, которым, похоже, ее теперь считала Катарина. Но смысл утаивать от себя то, что и сама она думала о себе теперь в подобном ключе?       Вздохнув поглубже и удержав в себе желание расплакаться прямо тут, перед Кадзухой, который продолжал сжимать в руках труп мессии, девушка с размаха бросила шарик о пол. Его треск раздался в голове, смешиваясь со звоном колоколов, сопроводился яркой вспышкой, в которой Пегг почувствовала, как ее тело растворяется, относя душу вслед за душой Куникудзуси.       Холод облаков, порывы свежего воздуха, не тронутых дымом отходов, мягкое касание лучей солнца, висевшего на горизонте и предвещающего наступление ночи, а за ней и звезд. В этом месте они были прекрасны, расстилались перед глазами, образуя собой целую карту, даровали вспышки надежды и веры в то, что подобное могло придумать лишь самое гениально в этом мире существо.       Впереди уже начал вырисовываться прекрасный вид на золотую арку, встречающую души умерших и души ангелов, возвращающихся на родину после своего далекого путешествия. За ней высился город, обтекающий горы и сады, таящий в себе такие места, в которых любой погибший смог бы найти свой покой, а кто-то получил бы благословение на жизнь под крыльями серафимов. Дома за пределами врат возвышались своими витиеватыми узорами к иссиня-голубому небу, тронутому всполохами «адского часа» — времени, которым пугали новоприбывших. Хотя подо всеми легендами и преданиями крылась своя история. Говорят, именно в это время первородные ангелы решили предать рай и пасть под яростные вскрики Люцифера. В это же время большинство живущих ныне ангелов уже сидели по своим домам, и Барбара всей душой молилась на то, что ее будут встречать два-три человека. Не хотелось представать перед высшими в настолько подавленном настроении. Она даже не была уверена в том, насколько сама сможет показать свою радость от выполненного долга. Вот только распахнув в полете крылья и следуя дуновению ветра, приземлившись на мягкую траву у врат, девушка заметила целую толпу, ожидавшую ее у самого края небольшого островка, зависшего прямо в воздухе. Возможно, она недостаточно хорошо молилась о том, чтобы побыть наедине с самой собой? Или же Бог увидел все ее поступки и опустил свой взгляд, сожалея о потерянной душе одной из своих детей? — Сестра Барбара вернулась! — воскликнул парнишка лет десяти. Он же первым понесся навстречу девушке, сминая ногами тонкие стебельки яркой травы, росса на которой поблескивала, словно кем-то оброненные самоцветы.       Тимми был одет в длинную рубашку, подвязанную на поясе тонкой лентой. За его спиной виднелись пока что маленькие крылья, но едва ли им было суждено вырасти. Детей, ставших ангелами, практически никогда не подпускали к обучению, позволяя заниматься делами, которые помогали поддерживать порядок в большом городе. Над головой мальчишки висел практически прозрачный белый нимб, едва-едва поблескивающий своим светом, намекающий на то, чем именно дорожило его сердце, намекающий на то, как именно он принял свою смерть под небесами. Действительно печально, когда болезни забирали настолько юных и чистых детей.       Смотря на него, Барбара улыбнулась, тут же присаживаясь ниже и раскидывая руки в приветствии: — Я вернулась, — не без легкого облегчения выдохнула она, когда мальчик со всем присущим своему возрасту счастьем налетел на ангела с объятьями.       Прижав к себе ближе Тимми, Пегг прикрыла глаза. Да, как же давно она его не видела. Ласково поглаживать его по голове и одаривать теплой улыбкой, которую мальчик не видел уже несколько райских лет. Чувствовалось, что на Небесах многое поменялось за это время, но вряд ли слишком сильно. По словам старших, это место практически никогда не менялось, сохраняя традиции с самого пришествия Господа. И теперь хотя бы сейчас можно было расслабиться, помолиться, навестить источник святой воды и почувствовать, что она была на своем месте. Все остальное должно было подождать и оставить хотя бы на миг.       От прилива чувств Барбара распахнула свои крылья, вытягивая их за спиной. Она чувствовала, как легкие порывы ветра касались ее перьев, как играли на них, словно на сложном музыкальном инструменте. Все тут полнилось спокойствием, но все же волнения продолжали преследовать девушку. Она напряглась в тот момент, когда услышала краем уха шепотки со стороны остальных встречающих, почему-то не подходящих к ней в приветствии так, как сделал это мальчик: — Смотрите, у нее черные перья появились. — Что же это? Почему так произошло? Ох… Это же Барбара, она не должна была поддаться грехам. — Тише-тише, вы разве не знаете, что у нее хороший слух?       Тихий скрежет костей. Тихая песнь убранства пещеры, в которой прямо в камне был искусно вырезан дом. Он возвышался неприступной крепостью в самой глубине, скрытый мраком, таился под семью печатями, пройти которые мог лишь допущенный к этому месту проверенный демон. За этими стенами, разящими могильным холодом и запахами искусно сделанных благовоний, заглушающих адский смрад гниющей плоти, Кадзуха держал в пальцах прекрасный фарфор, принесенный из мира людей. Кажется, Мораксу этот сервиз подарил Вассаго, но, по всей видимости, одному из древнейших демонов он настолько понравился, что теперь тот и сам порой выбирался в мир людей, чтобы добыть парочку новых чашечек для своей коллекции. Каэдэхара даже не был уверен, сколько же теперь в распоряжении его бывшего хозяина таилось этих чашечек.       Генералы сидели по сторонам стола, первое время перебрасываясь заурядными фразами приличия: «Как ваше настроение?», «Что произошло за время, пока не встречались?», «Есть ли интересные сюжеты новых стихов или произведений?» Находясь в этом хорошо убранном, темном, но подсвеченным адским пламенем помещении, раздавались приглушенные голоса, словно боящиеся затрагивать главную причину подобного знаменательного мероприятия.       В гостиной собрались все, кто знал о тайном плане, — Моракс, Барбатос, Буер и пара приближенных, находящихся за стенами других комнат. В этой компании Каэдэхара всегда чувствовал себя лишним. Вероятно, ему крайне повезло, что Баал отправила его на служение именно к этому мужчине. Иначе у него не было бы даже малейшей возможности получить настолько большую поддержку, узнать столько, сколько не знали другие, но самое главное — получить понимание и совершить несколько договоров. — И снова наши посиделки отдают привкусом затхлых вершин горы наказаний, — усмехнулся Барбатос, покручивая в руке красивую чашечку, вот только не с чаем, а с отборным вином из могильных ягод, бутылку которого всегда носил с собой, куда бы ни пошел. Кажется, не расставался с ней даже во время собраний, проводимых правительницей ада.       Демон помахивал своими пепельно-черными крыльями, увенчанными на сгибах потемневшими нимбами, обвернутыми ветвями терновника. По словам демонов, которым приходилось иметь дело с падшим ангелом и вступать с ним в сражения, выводить из себя его точно не стоило.       «Острие слез уныния пронзит всех под тихий смех обезумевшего», — красивая фраза, особенно для этого парня, но Кадзуха все еще мало верил в то, что Венти можно было назвать безумцем. Для него он оставался просто чудаковатым. Вот и сейчас словно не мог усидеть на месте и вместо табуретки использовал свои же крылья, зависая в воздухе почти под потолком. — А ты не пей столько, может быть, тогда разум будет достаточно ясен, чтобы вести с нами «посиделки с привкусом горы наказания», — ни на йоту не изменившись в лице, возразил Моракс.       Что ж, о противостоянии этих двоих Кадзуха бы мог придумать не то что стих — целую поэму, но что-то ему подсказывало, что бывший начальник не погладит за такое по голове, а в худшем случае, приняв истинную форму, просто в один укус съест. Да, против него у Каэдэхары не было бы и шанса. Мало того, что у первородного не было души, так и силой он был не обделен. Хотя, исходя из тренировочных битв с ним, парень бы сказал, что Мораксу хватило бы просто ударить его пару раз лишь двумя пальцами. По телу прошлись мурашки от представления, через сколько сломанных костей пришлось пройти, чтобы сравняться хотя бы с одной четвертой от его силы. — А меня все устраивает, с вами всегда очень весело, — добродушно заметила девушка, сидящая на специально подготовленном для нее высоком стуле. — Но на мой взгляд нам и правда пора поговорить о деле.       Буер, пожалуй, вызывала в Кадзухе больше всего трепета. Миловидная внешность маленькой девочки, большие зеленые глаза, за которыми таилась мудрость и знания всего мироздания — это было бы прекрасно, если бы не ее способность управлять разумом и внушать то, что только хочется. И хотя она никогда не злоупотребляла своей силой, но Каэдэхара точно знал, что она ловит каждую его мысль. От этого первое время было страшно задумываться даже о самых банальных вещах, но со временем генерал понял, что Буер была как высококвалифицированный врач. Она хранила все узнанное при себе, даже тогда, когда ей по чистой случайности довелось застать генерала за тяжкими воспоминаниями о том, как было прекрасно касаться Эребоса и целоваться с ним. Хотелось бы выкинуть этот момент жизни из своей головы и погрузить во мрак сознания. — Вельзевул, как дела в мире людей? Должно быть, прошло уже около года с момента смерти мессии, — начал Моракс, отставляя в сторону свою чашку. — Я слышал, что твои подчиненные постоянно тайно проходят через границу, истребляя излишки ангелов. — Да, — вздохнул в ответ Кадзуха, так же откладывая напиток в сторону. — Мы стараемся сдерживать их всеми силами. Вассаго, конечно, помогает определить их местонахождение, но они слишком быстрые. Многие уходят до того, как мы появляемся. — А что на счет госпожи Ху Тао? — спросила Буер, облокачиваясь на каменный стол, подпирая голову ладонью. — Мы ничего не знаем о ней. Череды внезапных смертей до сих пор не было замечено, на горе наказаний так же пока что все относительно спокойно. Она словно выжидает какого-то подходящего для себя момента.       Вельзевул сложил руки на груди, пытаясь не думать слишком много об этой девушке. Вот только он не мог — в первую очередь из-за долга. Их ждало что-то, но что именно было трудно предположить. Связь всадницы смерти с Дотторе напрягала еще больше. Нужно было готовится к чему-то действительно страшному, но к чему именно? — Вот оно как… — задумчиво протянул Барбатос, все же опускаясь на свое место. — Тогда тебе стоит поторопиться и вернуть нашего дорогого Эребоса. Кто знает, может быть, она уже успела выкрасть свою печать из его теней? — с улыбкой спросил он, подергивая свою косичку на волосах. — Кадзуха, ты ведь его ищешь, правда? — Конечно, — с такой же мягкой улыбкой ответил демон, чувствуя скрытую угрозу, таящуюся за спокойным тоном генерала. — Я проверяю каждый доклад своих подчиненных, можете не волноваться на этот счет. — Но удивительно, что его до сих пор не скинули с Небес, — продолжил говорить Венти, поднимая глаза к потолку и начиная активно жестикулировать руками. — Сколько раз с ним виделся — этот парень невменяемый! Не думаете, что это странно? Если он вернул себе все воспоминания, что он забыл в раю? А если, как полтысячелетия назад, он связался с Дотторе, то боюсь, что нам нужно ждать худшего! Может быть, лучше будет его убить вместо того, чтобы рисковать и позволять добраться до теней?       Кадзуха сжал губы, слыша все эти рассуждения падшего. Улыбка с лица пропала сама по себе. Но так думал не только Барбатос. После того, как весть о возвращении Скарамуччи на роль генерала пролетела по аду с барского плеча одной сплетницы, коей оказалась крайне находчивая приближенная Вассаго, Мораксу приходилось останавливать массовые скопления бунтующих и недовольных демонов, в чьих воспоминаниях все еще жили воспоминания о геноциде, устроенном группой высших демонов, среди которых не наказали лишь Эребоса. С его возвращением в ад точно будут связаны не лучшие события, но Каэдэхара готов был сам справиться со всеми конфликтами. Если рядом с ним снова будет Скара, то он готов был просто перебить несогласных. — Ой как не советую, генерал Вельзевул, — улыбнулась Буер, впиваясь глазами в парня, который одернул свои мысли, когда понял, что его снова читают. — Если ты начнешь решать все силой, понимания никогда не встретишь. Пусть ад — это мир без принципов, где каждый сам за себя, но не забывай про то, что ты подчиненный Баал. Ты очернишь ее власть в глазах всех демонов. — Прошу прощения, — вздохнул Каэдэхара, опуская глаза к темной жидкости в своей кружке. — Верно, лучше не суетись и не принимай слова этого пьяницы всерьез, — добавил Моракс, отпивая еще немного чая. — Одна бутылка в день — это не алкоголизм. Не клеветай на меня перед младшими! — воскликнул падший в ответ, недовольно косясь на друга. — И вообще, я просто предупреждаю о том, что подобное возможно. Хотя… — демон вздохнул, печально улыбаясь. — Вполне возможно, что я просто завидую? Как думаешь, Кадзуха, может ли такое быть?       Внезапный вопрос со стороны одного из первородных заставил замереть. Чему Барбатос мог завидовать? Чего такого было у Вельзевула, чего не могло быть у одного из самых почитаемых в аду демонов? Задумываясь об этом, Каэдэхара припоминал о том, что падший ангел уже пару раз падал в уныние во время разговоров с ним, но и тогда это оставалось без объяснений. — Лучше чем слушать его, расскажи, сколько потерь понесли ведьмы? — перебил все мысли Моракс. — Пока что потерь не так много. Как мне докладывали, огни инквизиции разгораются лишь в отдаленных местах. Чаще всего моим подчиненным удается предотвратить смерти, но даже если так, с прошлой жатвы каждый человек на счету. Сейчас у меня нет мыслей о том, как полностью предотвратить смерти. — Это действительно сложная задача. Ты поторопился, заключая с ними договор, — Буер потянулась рукой вперед, подтягивая к себе тарелку со сладким, но в итоге есть не стала, протягивая раскрытую ладонь с печеньем в сторону Кадзухи. — Представь, что это твои силы. Когда печенье кусают два человека, оно ломается, а то и столкнуться носами можно! Неприятное ощущение. Происходят вовсе ненужные поцелуи, понимаешь?       По лицу Моракса скользнула едва заметная улыбка, но кто такой Вельзевул, чтобы ее не заметить. Не понятно было, смеялся ли он над ним или над сравнением одной из генералов? Кадзуха каждый раз чувствовал себя недостаточно умным, чтобы в полной мере понять все странные примеры демона мудрости, но все же от части он понял, предполагая верный ответ: — Часть сил уйдет в никуда, а столкнувшиеся носами создадут друг для друга неприятности? — И не забывай про поцелуй, — улыбнулась девочка, откусывая часть своего макета. — Нежелательные взаимоотношения могут привлечь ревностные взгляды.       «Ревностные взгляды?» — спросил сам себя Каэдэхара, но пока что не мог предположить, от кого именно эти взгляды ему стоило ожидать. Все с самого начало было чересчур запутанно, но с каждым днем становилось все более не разрешаемым. В этом случае появление «третьей стороны» вовсе не стало бы сюрпризом.       Голова начала болеть от количества мыслей, возникших в ней. Становясь генералом, Кадзуха надеялся на то, что ему не придется так рано участвовать в полноценной войне между ангелами и демонами, параллельно с этим искать уже троих пропавших — Дотторе, Ху Тао, Скарамучча. — «Даже у меня голова от ее слов разболелась. Может быть, все же вернемся к нашим делам?» — спросила Кусари, до того сидевшая молча, а все потому, что помимо мыслей Буер могла слышать и ее слова. — У вас двоих действительно должно быть много дел, — вздохнула в ответ демоница, с улыбкой рассматривающая оковы на руках Вельзевула. — Пока что наше время не пришло. — Верно. Пока ангелы не перешли границ дозволенного, мы бессильны, — кивнул в знак согласия Моракс. — Не перешли границ, говорите? — усмехнулся Венти, опуская палец на дно осушенной чашечки, покручивая ее на столе, как юлу. — И где же дозволенная граница? Не сокрыта ли она божественным таинством? Но это уже достаточно странно, почему он не вмешивается в происходящее? Не думаете, что больше нет никаких границ? Быть может, мы уже давно свободны от заточения в этом месте?       Вопросы, озвученные Барбатосом, заставили всех замолчать. Они расплылись в воздухе, наполняя грудь каждого присутствующего тяжестью невысказанных опасений и трепета перед небесной карой, которую можно было ожидать в любой момент.       Легкий свист ветра коснулся ушей Кадзухи, заставляя обратить внимание на бумажную дверь, которая находилась позади него. Свет, который горел в соседней комнате, очерчивал появившуюся из неоткуда фигуру, в руках которой был большой двуручный меч, на ручке которого нетерпеливо играли женские пальцы. — Прошу прощения, вероятно, я должен откланяться первым, — выдохнул генерал, поднимаясь со своего стула. — Надеюсь, она принесла хорошие вести, — кивнул на прощание Моракс, провожая уходящего взглядом.       Кадзуха коснулся ручки двери, отодвигая ее в сторону, после чего мгновенно ее закрывая, не без толики ожидания глядя на высокую девушку с повязкой на одном глазу. Она самодовольно улыбалась, даже подкинула свой меч на плечо, едва не разрывая тонкую бумагу позади себя. — У меня прекрасные новости! — нетерпеливо воскликнула она, явно собираясь продолжить рассказывать об этих «прекрасных новостях», которые вызывали после лишнего десятка у генерала лишь тяжелый вздох. — Поговорим сразу на месте. Куда нужно идти? — спросил демон, поправляя катану, спрятанную за поясом. За последний год она не покидала пояса, туго затянутого вокруг талии, что в какой-то степени не могло не тяготить. — Снежная, лес неподалеку от одного из штабов ведьм. Мы заметили там группу ангелов. По всей видимости, новичков ведут в первый бой, — лишь с большим удовлетворением ответила Бей Доу, так и не сдержав своей главной новости до момента, когда они окажутся на месте. — Новичков? — переспросил с легким недоверием Каэдэхара.       Конечно, он понял, на что именно намекала девушка, но вот такое уже было. Он уже почти перестал доверять подобной информации, но это не позволяло ему не отвечать на нее. Нужно было проверять все и всюду. К тому же, ангелы вблизи штаба ведьм, тем более в Снежной, — это было явно не то, с чем можно шутитить. — Отправляемся, — кивнул генерал, затягивая веревку на своих волосах туже. Пожалуй, нужно задуматься о стрижке.