Песнь Серафима

      Дождавшись, когда все присутствующие покинут кабинет главы ведьм, Син Цю окинул своего напарника внимательным взглядом. Он просто не мог не хмуриться. Они не всемогущие и уж тем более не боги, чтобы обещать то, что пообещал Чун Юнь. На них надеются, в них верят, но священники не могут все на свете. — Давай прочитаем молитву сотворения, — напомнил Чун Юнь, заметив на себе чужой взгляд, чуть улыбнувшись в ответ. — Ты понимаешь, что дал ложную надежду, как ты собираешься это сделать? — в полголоса поинтересовался Син Цю.       Какими бы ни были чувства у него по отношению к другу, романтические ли, привязанность ли, но работа остается работой и сейчас эта работа, словно у хирургов, которым на стол положили расчлененный труп и сказали вернуть его к жизни. — Мы обязаны попробовать, — настаивал на своем парень, резко взяв за руку напарника. — Послушай, я знаю, что делаю. Передо мной ведь даже ангел преклонил колено, помнишь?       Следователю пришлось глубоко вздохнуть. Чун Юнь был прав, его святость не сравнится ни с чьей более, но все же…       Остатки ангела понемногу таяли, распадались на золотые частицы, и вот уже заледеневших глаз коснулись трещины. Наблюдать за этим было тяжело. Кажется, это впервые, когда обоим священникам довелось увидеть смерть ангела. Но что будет затем? Исчезнет ли он до конца, или же какой-нибудь очередной фанатик решит сделать из него марионетку? — «Мне кажется, вам все же стоит быстрее решить дело с падением Эребоса,» — подала голос Кусари, пока Кадзуха сидел в своих мыслях, стараясь не думать о том, что будет, если они не спасут этого странного ангела.       Да, у демона тоже сохранились воспоминания о нем. Забавный парень. Даже для генерала чревоугодия, позабывшего чувства, он казался таковым. Весь трясся, когда к нему шли, но говорил ровно и четко, даже силы на шутку нашел, и, к слову, тоже вполне забавную. И пусть сейчас демон не чувствовал ничего особого, но все же ради блага Эребоса он бы действительно хотел, чтобы этот ангел воскрес. — Разве времени так мало? — спросил Каэдэхара, замечая, что на него бросили вопросительный взгляд со стороны. — Опять с этой сукой болтаешь… — шикнул про себя серафим, но после прикрыл глаза, обозначая то, что слушать ничего не будет. — «Я побывала при вот таких отчитках, могу сказать, что даже при условии того, насколько силен Чун Юнь, у них едва ли получится. Они быстрее создадут фантом, чем ангела,» — высказалась ведьма, после чего вздохнула. — «Эребос привязался к этому парню, не могу предсказать какой будет его реакция. Да и помимо принесенного им трупа, насколько я поняла, он привел еще кого-то.»       Вновь окинув взглядом Скарамуччу, Кадзуха прикрыл глаза и поднялся. Душа в нем предательски взвилась, словно просилась наружу, чтобы окутать любовью, теплом и заботой упавшего духом, но натянувшего на себя маску безразличия ангела. Столько лет, прожитых в одиночестве и отдалении от него казались невыносимыми, но еще невыносимее смотреть на него в таком состоянии. — Ты чего? — поднял глаза ангел, вопросительно глядя на возлюбленного, который протянул вперед свою руку. Хотел подать, но на это Скара мог лишь недовольно хмыкнуть. — Пойдем в комнату. Я… Я чувствую, что должен сделать для тебя хоть что-то, — выдохнул демон, но похоже, что его попытка скрыть намерения оказалась провальной. — И что же ты собрался делать? — усмехнулся серафим, после чего кинул взгляд в сторону двери, затем в сторону опустевшего холла, и только после этого поднялся на ноги, чуть пошатнувшись из-за трещины в бедре. — Тогда сделай, — Эребос подошел ближе к парню, заглядывая ему в глаза.       Да, медлить было бы не очень удобно. Погрузившись в налетевшую на него бурю эмоций, парень хотел оттянуть этот момент, но ему, кажется, и правда стоило забыть обо всем этом. Он не был глупым, чтобы, успокоившись, не понять того, что Аякса уже не вернуть. Зато, должно быть, сейчас девушки уже пересекли грань облаков и грешили как в последний раз.       Чуть усмехнувшись своим же мыслям, Скарамучча приподнял брови в вопросе. Почему-то Каэдэхара так и не сдвинулся с места, рассматривая его с ног до головы, и этот взгляд серафиму совсем не нравился. Он не был демоном гордыни, но все же гордость у него была, а Кадзухе бы уже стоило выкинуть из головы произошедшую минутную слабость. — Так что, или уже передумал? — продолжил расплываться в улыбке Эребос, подходя еще на шаг ближе, наклоняясь ближе к уху. — И хотя ты мой возлюбленный, я старше тебя больше, чем на тысячу лет, а ты нянчишься со мной, как с маленьким.       На этот раз продолжать играть на струнах эмоций ангелу не пришлось. Каэдэхара, кажется, забыв про то, как реагирует его тело на соприкосновение с ангелом, взял того за запястье и повел в только ему известную сторону. Захотелось даже вздохнуть. А раньше столько усилий приходилось прикладывать, чтобы внушить что-то мессии, а потом еще и проговаривать с ним базовые вещи, указывать на его излишнее любопытство и безумство. Сейчас бы тоже надо было, но Эребос не стал.       Открыв одну из десятка одинаковых дверей, Кадзуха запер ее изнутри на замок, после чего залез рукой за пазуху, доставая из-за одежды небольшой бутылек с прозрачной жидкостью. На первый взгляд она выглядела словно вода. — Я в тебе ни капли не сомневался, но все же интересно, каким образом тебе удалось победить Барбатоса? — Не сказать, что это была моя заслуга, — улыбнулся Каэдэхара, тут же мысленно вспоминая все произошедшее. — Это долгая история. — Так… И что? Это нужно просто выпить? — поинтересовался ангел, но не успел и опомниться, как возлюбленный резко выдернул у него белое перо из крыла и кинул его в бутыль.       На глазах ранее чистая вода начала мутнеть, расплываться темными разводами, постепенно приобретая черный цвет, словно в ней растворили пропитанные смогом угли. Белое перо полностью растворилось в жидкости, расплавилось и практически завизжало, будто бы обожженное языками пламени. — Ты точно уверен, что это можно пить? — поморщился Скарамучча, но Кадзуха вновь и думать не стал, выпивая все до дна.       Оба парня замерли, словно ожидая какого-то подвоха, но ни секундой, ни десятью позже ничего не произошло. Вообще, создавалось ощущение, что эта бурда ни капли не подействовала. Грешным делом Эребос даже подумал, что Венти решил их обоих разыграть, но этого, слава богу, не произошло.       Протянув руку вперед, Кадзуха попробовал коснуться щеки. По сравнению с тем жаром, что он испытывал с каждым прикосновением, обжигающей болью и так и кричащим запретом, сейчас кожа ангела отдавала прохладой, шелком и мягкостью. Это точно было выше его сил. Все чувства вмиг обострились, а душа в груди сжималась и разжималась так, словно в любой момент готова была разорваться на части. — О, так тебя не наебали, прекрасно, — усмехнулся Скарамучча, беря Каэдэхару за одежду и притягивая к себе.       Одно касание губ и все тревоги с мыслями будто бы растворились в далекой тьме. Даже если по нему не было видно, даже если демон теней привык сохранять лицо, он более не мог противостоять одному из желаний, плотным узлом связывающим низ живота. Не передать словами, как сейчас он жалел о том, что не имел полного и беспрекословного контроля над формой своего тела, лишь одна мысль о том, чтобы заполнить собой Кадзуху изнутри и до самого конца сводила с ума.       Жадно вгрызаясь в чужие губы, Скарамучча положил руки на светлые волосы, притягивая парня еще ближе к себе, уже чувствуя, как тот приподнимает его потрепанную рубашку, как пытается стянуть светлые брюки, сжимает пальцами кожу на боках. Пришлось резко толкнуть его в сторону, вот силы новоиспеченный серафим явно не рассчитал, замечая то, как Каэдэхара запнулся о свои ноги, падая спиной на стол, стоящий в комнате. — Думаешь, что я так просто позволю меня уложить? — посмеялся ангел, медленными шагами подходя к слегка опешившему демону.       Сжав в руках запястья Кадзухи, Эребос наклонился ниже, вдавливая те прямо в темное дерево. Да, можно было назвать это мелочностью и некой местью за то, что возлюбленный застал его едва не выкатившиеся слезы и за то, что подумал, что ему нужна помощь, чтобы успокоиться. Теперь пусть полежит, раз до этого так суетился.       Тяжело сглотнув, Каэдэхара ощутил себя так, словно не было всех этих семнадцати лет. Внутри все стучало, сводило, ликовало от того взгляда, с которым смотрел на него Эребос. Его насыщенные глаза, полные откровенного желания, растрепанные темные волосы, ухмылка, — все это отметало любые мысли о сопротивлении. Пусть делает с ним все, что хочет, потому что иначе этим займется Каэдэхара. — Ка-дзу-ха, — протянул ангел, наклоняясь ближе к уху демона, тут же проводя по нему языком. — Мне было так тяжело наблюдать из теней как я тебя целовал в своем человеческом воплощении, но тот я даже не догадывался, что в итоге все произойдет именно так, — хрипло посмеялся парень, прикусывая обнаженную шею возлюбленного.       От него исходил тонкий кленовый запах, запах крови, запах страха, внушаемого людям вокруг, если бы только не желание поскорее заполнить его собой, Скарамучча был бы не против утонуть в нем. — Отпусти мои руки, — вздохнул от нового укуса Кадзуха, чуть жмурясь из-за света лампы, падающего точно в глаза. — Я ждал дольше тебя. — У кого-то за время моего отсутствия выдержки прибавилось? — усмехнулся серафим, пальцами пробегаясь по вороту кимоно прямо к шортам, тут же дергая завязки. — В наш последний раз ты даже говорить четко не мог. — В наш последний раз, — коротко прошептал Каэдэхара, перехватывая запястья возлюбленного, заставляя упасть на себя. — Ты брал меня со всех сторон.       Скарамучча не успел заметить в какой момент они поменялись местами и теперь он оказался прижат к столу, коротко шипя из-за боли в сломанных крыльях, но Кадзуха, кажется, этого даже не заметил, цепляя ловкими пальцами брюки и стягивая их вниз. Ангел даже пискнуть не успел, как чужая рука уже накрыла его возбуждение, несильно сжимая, заставляя пропустить сдавленный стон. — Скара, а где белье? — посмеялся демон, срывая глухое мычание новым поцелуем. — Какое еще белье? — шикнул ангел, стараясь вырвать руки, но тело уже налилось свинцом, отказываясь подчиняться владельцу.       Его переиграли. И переиграл его еще вчерашний мальчишка, которого еще нужно было учить и учить. Он заставлял вздрагивать от легких движений руки, закидывать голову, ударяясь макушкой о твердую поверхность, и тяжело дышать на грани злости за то, что его план нарушили. Но как же это нравилось. До помутнения в голове и дрожи в теле нравилось. — Мы занимались любовью три раза, но ни разу на тебе его не было, — продолжал шептать Кадзуха, явно специально понизив тон своего голоса. Будто, черт возьми, знал, как это влияло на способность Эребоса думать.       Тема разговора сейчас казалась такой глупой, что отвечать даже не хотелось. Ангел и не стал этого делать, но, заметив, что движения остановились, а губы возлюбленного оторвались от ключиц, он не удержался от возмущенного взгляда. — Не удовлетворишь моего любопытства? — расплылся в улыбке Каэдэхара, укладывая руку на бедро Скарамуччи, сжимая чуть ли не до еще одной трещины. — Блять, — выругался ангел, все же уличая секунду, когда сила с которой его держали, ослабла, чтобы вытянуть хотя бы одну руку. — Мы можем поговорить об этом позднее? — Он сжал светлые волосы, заставляя возлюбленного опуститься ближе к своим губам. — Я еле выбрался с Небес, чтобы ты меня об этом спрашивал?       Раздраженный тон Скара, впрочем, Кадзуху лишь посмешил, но долго улыбаться ему не пришлось. Оказавшись втянутым в очередной глубокий поцелуй, демон почти мгновенно забыл о том, про что они говорили. Прикрыв глаза, он просто наслаждался тем, с каким рвением парень изучал его язык, десна, зубы, казалось, еще немного, и доберется до глотки, но, к радости или жалости, сейчас тело Эребоса было создано не из его пластичных теней.       Проведя свободной рукой ниже, Каэдэхара сжал ягодицу ангела, подтянул ближе к себе и коснулся пальцами сжимающегося в нетерпении колечка мышц, тут же жалея о том, что банально забыл захватить с собой хоть какое-то масло. Конечно, демон был уверен в том, что даже без него Скарамучча не стал бы возражать, но спустя столько времени хотелось, чтобы все прошло как можно лучше.       Разорвав поцелуй, Кадзуха улыбнулся, смотря на то, как капля слюны скатывается по подбородку ангела. Он уже выглядел так, словно они сделали не меньше трех заходов, иными словами — просто прекрасно. И именно сейчас Каэдэхара понял, почему Скара так рвался его помучить и подразнить. — Отобрал у меня место, а теперь растягиваешь? — Недовольно спросил серафим, сглатывая накопившуюся во рту слюну. — У меня был прекрасный учитель, — вновь улыбнулся Кадзуха, чуть не отпуская смешки с этого возмущенного взгляда.       Оторвав свою руку от чужого запястья, демон схватил возлюбленного за ноги, заставляя встать на лопатки и вновь тихо прошипеть. Скользнув опасливым взглядом по его крыльям, парень заметил, что уже почти половина из них были сплошь усеяны черными перьями. Ему это бесспорно нравилось. Каэдэхара чувствовал, как собственноручно тянет прекрасного и «светлого» ангела за собой, хватает так, чтобы тот не убежал. Больше ждать он намерен не был.       Едва опомнившись от очередной смены позиции, Скарамучча неосознанно схватился руками за края стола, почувствовав, как чужой язык давит внутрь него. Больше сдерживаться не получалось. Это все выглядело и ощущалось как настоящий сон: голова плыла все сильнее, на живот, оголенный задравшейся рубашкой, капал собственный предэякулят, перед глазами плясали мушки, пока ощущение трения внутри становилось все сильнее. В один момент стало все равно даже на собственную гордость, потому что слишком мало, хотелось скорее получить долгожданный оргазм, утонуть в омуте наслаждения до самого конца, услышать чужие стоны. Душа внутри разрывалась, пропитываясь грехом, словно обезумевшая сворачивалась десятками теней, требовала еще и еще присутствия Кадзухи. — Хватит, — простонал ангел, глубоко вздыхая. — Войди уже, блять, в меня.       Оторвавшись от тела возлюбленного, Каэдэхара смог только усмехнуться. У него у самого терпение было на пределе, он не хотел увлекаться, но, слушая вздохи и тихие стоны, не мог не наслаждаться. Потому что это был его демон, только его и ничей больше.       Вернув Скарамуччу на стол, Каэдэхара приложил усилия, чтобы перевернуть его на живот, не причинив еще боли, и избавился от собственных уже самостоятельно практически упавших шорт. — Давай же, — прошипел Эребос, через плечо заглядывая Кадзухе в глаза. Те были замутненными, при этом блестящими от влаги, бегали по всему его телу, заставляя практически физически ощущать прикосновение к местам, куда они смотрели.       Тихо промычав от сладкого давления, ангел впился пальцами в стол, не то пытаясь отползти, не то податься навстречу, но ни то, ни то ему не позволили, навалившись всем весом тела. Скара чувствовал, как пальцы демона судорожно задирают его рубашку, как губы осыпают поцелуями спину, заставляют практически извиваться. Кто бы мог подумать, что не только крылья окажутся такими чувствительными. — Кадзуха, укуси меня между лопаток, — едва выговорил слова парень, тут же простонав от первого глубокого толчка, наряду с электрическим импульсом, прокатившимся по телу от укуса.       Отпустив громкий стон, Скарамучча прикусил губу. Он почти кончил. Почти. Хотелось обматерить возлюбленного на чем свет стоит, но он, предупредив подобный исход, сжал член у головки, не позволяя, сделал новый толчок, затем еще один и еще один.       В какой-то момент связь с миром для обоих была утеряна, в голове крутилась лишь две противоположные мысли: быстрее закончить и продлить хоть на чуть-чуть. Вот только едва ли кого-то бы хватило на долго. Толчки были глубокими, неровными, самообладание терялось в темноте перед глазами, в ушах продолжал нарастать шум собственной крови, сдавливать со всех сторон, хотелось молить о пощаде, но выходили лишь стоны, смешанные со сбивчивыми признаниями в любви.       Вдавив ногти в собственную ладонь, Скарамучча почувствовал, как его сносит очередной волной, больше ничем и никак не контролируемой. Все внутри разорвалось, перемешалось от этой яркости эмоций, от хрипа и стонов над самым ухом, по телу пронеслась резкая боль с ярким звоном в ушах. Только тогда ангел понял, что боль была вовсе не от оргазма, а внутри все и впрямь разорвалось, вышедшими из-под контроля тенями, плотными узорами расходящимися по телу.       В пучине наслаждения Кадзуха уже перестал наблюдать за тем, как все проходило. Он почти безвольно навалился на спину возлюбленного, не открывая глаз, оставляя на нем едва заметные поцелуи, готовый прямо сейчас уснуть, даже при том, что за последние дни не съел ни одной души. — Отойди от меня, — сдавленно прошептал Скарамучча, едва приходя в себя от оргазма.       Его голос заставил Каэдэхару открыть глаза, смотря на того с легким недоумением. Только сейчас он заметил расползающиеся темные линии, начинающие покрывать тело. — «Да, тебе бы лучше отойти от него,» — подтвердила слова серафима Кусари.       Нехотя, но демону пришлось отступить, теперь в полной мере оценивая свои старания. Тени извивались на теле Эребоса, словно живые, они закрывали собой последние белые перья, горсткой устроившиеся на одном из крыльев. Но далеко не это волновало Кадзуху. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять насколько парню было больно. Его всего трясло, пальцы сжимали края стола, оставляя после себя вмятины, из груди вылетали сдавленные мычания.       Для демона оказалось невозможным смотреть на это и он попробовал шагнуть вперед, но замер от рыка: — Не подходи! — обернулся в его сторону Скарамучча. — Если подойдешь… — фраза прервалась новым мычанием.       Конечно, Эребос был уверен в том, что с ним все будет в порядке, однако ощущение того, что он вот-вот умрет не оставляло голову. Даже от молитв Барбары было не так плохо, как сейчас от теней, жадно пожирающих силы ангела. Быть может, не получи он статус серафима, все прошло бы намного легче, но сейчас придется терпеть, опасаясь того, что силы попросту выйдут из-под контроля. — Кусари, возможно ли хоть что-то сделать? — спросил Кадзуха, бегая глазами уже по комнате, тени в которой также начали сходить с ума, показывая картинки и образы прошлого.       Невидимые люди встречались, общались, из этих сцен Каэдэхара смог разобрать лишь свой собственный искаженный образ, а так же образ Катарины. Темные силуэты словно повторяли прошлое, распадаясь и собираясь вновь, представляя уже что-то совершенно иное. Возможно, их собственные воспоминания о времени, когда эти тени еще принадлежали кому-то другому. — «Нет, нам остается только ждать, когда он придет в себя,» — напряженно проговорила ведьма. — «Я бы посоветовала тебе уйти отсюда, но ты же не послушаешь, да?»       Отвечать Каэдэхара не стал. Вторая душа знала его как облупленного, не зря проживая в теле и голове не первый год. Он не уйдет, пока не убедится, что с возлюбленным все хорошо.       Резко все стихло. Вакуум будто бы заполнил собой все пространство. Лампа комнаты замигала, сопровождая тяжелые вздохи и выдохи Эребоса, который с виду уже успокоился. Вот только можно ли было назвать это настоящим спокойствием? В изредка появляющейся темноте демон видел, как его глаза горели, а пальцы вытягивались, превращаясь в черные когти.       Стук в дверь заставил Кадзуху обернуться и практически выругаться, ведь подчинившийся своим теням демон тут же обернулся на звук. — Кадзуха! Вы уже закончили?! — донесся голос Катарины, вновь повторившей свой стук.       От чего-то по спине всегда спокойного и собранного генерала чревоугодия пронеслась толпа мурашек. Он ощущал на себе холодное дыхание, леденящий мороз с привкусом смерти, чувство нарастающей опасности. И свет вновь потух, погружая в плотный мрак. — Скара? — попробовал позвать его Каэдэхара, напрягаясь всем телом.       Ощущение опасности пропало, но вместе с тем за дверью послышался удар, а затем кряхтение.       Не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять, что Эребос выскользнул из комнаты, находя себе другую жертву.       Резким движением открыв дверь, Каэдэхара заметил, что Скарамучча уже вогнал всю пятерню когтей в живот ведьмы, буквально прибивая ее к соседней стене. Кровь стекала по его руке, капала на пол, пока Катарина, схватившись пальцами за чужое запястье, закашлялась, выплевывая темно-красные сгустки из себя. — Ха-ха, да он обезумел, — заметил Итто, закидывая руку за спину, вырывая из себя дубину, покрытую шипами, но не успел и выпада сделать, как Эребос растворился, пропадая в сотнях теней, разбросанных по всему зданию. — Кадзуха, успокой его, иначе мне придется воспользоваться всей своей силой, — серьезно проговорил парень, ловя падающую на пол девушку.       Редко можно было увидеть бывшего генерала таким. Он явно не шутил, говоря о том, что собирался сделать. Вот только если даже Каэдэхара, обычно видящий и слышащий каждое движение оппонента, не смог уловить момента, когда пропал из комнаты генерал теней, какая была возможность того, что он сможет словить Скарамуччу? В прошлом он явно был куда слабее, чем сейчас, и это не могло не волновать. — «Скорее всего для него это слишком,» — заметила Кусари. — В каком смысле слишком? — переспросил Кадзуха, решая дождаться момента, когда Катарина придет в себя, прежде чем отправляться на поиски Скарамуччи. — «Не знаю каким образом, но он стал серафимом, а сила падших ангелов, даже самых обычных, в среднем сравнима с демонами высшего ранга. При условии, что в нем есть семя генерала, которое сейчас поглощает силу серафима, это дает нам множитель его предыдущей силы как минимум на сто процентов. Он банально не может контролировать это,» — быстро проговорила ведьма, заставляя Каэдэхару напрячься. — «Его душа тоже разрушена. При должной концентрации ты бы смог сделать то же самое, что и с Барбатосом, но с ним было гораздо проще. Он не умел прятаться в тенях.»       Крик со стороны холла заставил демона отвлечься от объяснений Кусари, и в несколько быстрых движений выйти из коридора, тут же замечая то, как фиолетовый взгляд блеснул в тени прохожей ведьмы, решивший что-то забрать со своего места. — Ч-что, что-что-что это такое?! — перепугалась женщина, заметившая, как из ее тени начала сочится плотная темная дымка. — В сторону! — выкрикнул Кадзуха, падая на пол и просовывая руку в неожиданно мягкую тень.       Он успел схватить демона за плечо, но его руку тут же перехватили, с силой утягивая во мрак и тьму, в которой не было видно даже пальцев, поднесенных прямо к глазам. Только два фиолетовых огня горели прямо напротив, позволяя понять, что от него еще не сбежали. — Скарамучча, ты меня слышишь? — напрягся Каэдэхара, протягивая руки вперед.       Не оставил бы он свой меч в кабинете Катарины и Михаила, все было бы куда лучше. Призвать Кусари на помощь так же не получится, демон был уверен в том, что ее разобьют быстрее, чем он успеет что-либо сделать. — Я… — раздался шепот со стороны, эхом разнесшийся по всей округе. — Больно… — Скара, иди на мой голос, — постарался как можно более спокойно и четко произнести Каэдэхара. — Иди сюда, пожалуйста.       И он пришел. Почувствовав острую боль, Кадзуха сжал зубы посильнее. Он был уверен в том, что только что Эребос проткнул его когтями, теперь пропуская по всему телу свои тени, скребущиеся в каждой вене, сворачивающие кровь, а вместе с тем путающие чувства: сначала страх, затем грусть, веселье, счастье, возбуждение, гнев, — это ощущалось словно попытки совсем неопытного демона научиться играть на струнах эмоций. — Перестань, успокойся, — прошептал Каэдэхара, жмуря глаза от головной боли, резко поразившей до кончиков пальцев. — Не могу, мне нужно еще, — выдохнул Эребос, впиваясь зубами уже в шею возлюбленного, с жадностью проглатывая сгустки крови.       Не будь Скарамучча собой, Кадзуха не стал бы позволять все это делать. Ему и так было тяжело контролировать собственный голод, а сейчас из него просто выкачивали все силы, забирая себе, но если это был его возлюбленный, то он переживет. Может затем не переживет десяток-другой людей, но, по крайней мере, сейчас, если от того Скаре было лучше, то остальное неважно.       Резко на плече что-то сжалось, а уже в следующий момент свет ламп ударил со всех сторон. Сильные мужские руки бросили обоих парней в круг пиктограммы, нарисованной кровью. — Кадзуха! — крикнул Михаил, заставляя демона очнуться от наваждения, в которое его заставили погрузиться, но вместе с тем, заставляя со всей готовностью встретиться с удушающим ощущением душ вокруг. — Не смей сходить с ума! Нам одного Эребоса хватит на сегодня! — продолжал командовать ведьмак, поджигая вокруг алые свечи. — Рина, нам нужен чертополох, несколько пучков, и срочно!       Девушка, кажется, только пришедшая в сознание после неожиданного нападения и собственного излечения, тут же побежала в какую-то ей одной известную сторону. — Итто! Ты знаешь, как привести Эребоса в чувство? — обернулся на оставшегося стоять на месте парня Михаил. — Понятия не имею, — покачал он головой, пожав плечами. — Папаша, тебе бы стоило принести как можно больше источников света, — посмеялся демон. — Иначе он может и из пиктограммы вылезти. — Кадзуха, ты как? Продержишься еще немного? — спросил мужчина у тяжело дышащего генерала, что и так всю свою волю прикладывал к тому, чтобы не поддаться голоду. Скарамучча все продолжал пить его кровь, выкачивая самообладание с каждым глотком. — Боюсь, ненадолго, — прохрипел демон, когтями впиваясь в бетонный пол. — Ира, Женя, тащите все лампы, которые есть! — бросил собравшимся на шум ведьмам Михаил, тут же начиная что-то бубнить про себя.       Продолжая утопать в собственном желании и грехе, Скарамучча не слышал практически ничего из происходящего. Наконец-то он мог почувствовать себя внутри Кадзухи, заполнял его своими тенями изнутри, утоляя голод похоти, ощупывал каждую клеточку тела, находил и забирал себе, утолял голод гнева, сводя его с ума, отыгрываясь за все порой раздражающие улыбочки, за отсутствие возлюбленного рядом. Контроль терялся все сильнее. Эребос ощущал, как его так и звали тени, манили к себе, просили упасть в них и слиться в одно целое, но со временем их становилось все меньше, шепота было все меньше, а легкий проблеск сознания заставил рывком отцепиться от возлюбленного, спиной ударяясь в невидимую стену начертанной пиктограммы. — Эребос, ты слышишь меня? — донесся голос Катарины, тяжело, но пробивающийся через затуманенное сознание. — Возьми себя в руки, черт побери! — рука ведьмы обвила за шею, со всей силы вжимая в стену, пока вторая поднесла к самому носу горящий пучок сушеных трав. — Ты видишь, что с Кадзухой сделал?! Хочешь повторения его безумства?! В таком состоянии он и тебя не пожалеет!       Скарамучча тяжело прокряхтел, пытаясь скрыться от трезвящего дыма. Глаза понемногу начали видеть не только тени, но и то, что происходило вокруг. Ведьмы столпились кругом около них, как единый организм проговаривая свои молитвы аду, чем словно ставили еще с десяток замков на огражденное свечами и кровью место. Свет лил со всех сторон, практически слепя глаза, но все же Кадзуху Эребос разглядеть смог. Тот лежал на полу весь в крови, глаза полыхали красным, когти впивались в пол, дыхание было сбито. — Вот же блять, — прохрипел Скарамучча, убирая от себя горящий чертополох, но Катарина не отступала, словно опасаясь того, что он еще не пришел в полное сознание. — Я в норме, убери от меня эту херню!       Ведьма выдохнула, отстраняясь от демона, даже скорее отваливаясь в сторону. Из-за стресса ее ноги не держали. — Нам нужна душа, — проводя ладонями по лицу, проговорил Эребос, подходя ближе к Кадзухе и, чтобы наверняка, приковал его тенями к земле. Чувство дежавю заставило усмехнуться, только вот для того было вовсе не время. — Ты сможешь ее быстро добыть? — просил Михаил, прерываясь в своих монотонных повторениях одного заклинания за другим. — Боюсь, меня пока что тоже рано выпускать отсюда, — покачал головой демон, только сейчас замечая, что он так и стоял фактически без одежды. Неловкость конечно была ему незнакома, но для того, чтобы не смущать остальных, он все же сплел на себе хоть какую-то одежду из теней. — Тогда Итто… — бросил взгляд на демона ведьмак. — Я слушаюсь только своей хозяйки, — довольно посмеялся демон, на что теперь сам получил затрещину от ведьмы. — Бегом за душой! — скомандовала она, на что демон лишь вздохнул и на прощание помахал ладонью, тут же пропадая. — Кадзуха, посмотри на меня, — Скарамучча подошел ближе к возлюбленному, теперь в полной мере оценивая все, что успел наворотить. Захотелось ударить самого себя пару раз. Он откровенно не понимал, почему именно Каэдэхара всегда оказывался тем, кому доставалось больше всего.       Отвечать генерал чревоугодия уже не мог, скаля клыки и скребя когтями пол. Он явно пытался вырваться, но если в прошлом это бы у него получилось, то сейчас поспорить с приливом сил в демоне теней уже не получалось. — Да что ж ты будешь делать, — прошипел себе под нос парень, садясь на живот возлюбленного и обхватывая его лицо руками.       Если так продолжится, одной души явно будет мало. Ненасытность демонов чревоугодия не шутки, это уже было доказано, когда парень сумел сожрать больше сотни тысяч душ, и Скарамучча был уверен, что в аду ему еще за это прилетело. Стоило попробовать что-то еще. Раньше он не мог контролировать голод демонов, потому что это была та неприкосновенная и природная часть, неприкосновенность которой была выше неприкосновенности Баал, занимающей свой пост больше полутора тысячелетия, но попробовать стоило.       Нащупав струны чувств, Эребос попытался добраться до той, что находилась дальше всех. Скрытая сознанием и даже оковами душ. Это был первый раз, когда он залезал настолько глубоко, привыкший попросту играться со своими жертвами, но тут было уже другое. И хотя в этом, обезумевшем от веры мире, жизни людей почти перестали играть роль, но нельзя было забывать о том, что все они являлись основным источником питания для демонов. Не хотелось бы выкидывать свежую еду в мусорку. — Кадзуха, слышишь меня, я один не смогу тебя вытащить, — прошипел демон, нагибаясь ниже, заглядывая в заполненные алым глаза. — Кто тебя надоумил становиться моей едой? Ты ведь уже знал чем все закончится, — продолжал говорить демон в попытках достучаться до Каэдэхары. — Лучше я… Чем если бы уже ты убил тут всех, — прохрипел в ответ Кадзуха, несколько раз смаргивая с себя морок голода, но уже в следующую секунду взвывая от присутствия рядом обнаженной и чистой души. — Лови! — крикнул Итто, подбрасывая в руки Скарамуччи бутыль с сияющим сгустком. Тот поймал его, но чуть не упал, как только возлюбленный выгнулся, пытаясь добраться до своей еды. — У нас есть только одна душа, если ты не сможешь контролировать себя, мы не сможем тебя выпустить, — прошипел Эребос, вновь натягивая нити самоконтроля и голода демона перед ним. — Я понял, хватит… Отпусти меня уже, — вновь вернулся в сознание Каэдэхара. — Нет, сначала я посмотрю как ты справишься, — замотал головой Эребос, освобождая душу и запихивая ее в рот парня, который чуть не отгрыз его пальцы вместе с душой. — А ему палец в рот не клади, ха-ха-ха, — посмеялся Итто со стороны, явно не читая напряженную атмосферу среди ведьм. — Заткнись хоть на минуту, — бросил гневный взгляд в его сторону Скарамучча, после чего вновь перевел все внимание на возлюбленного.       Тот расслабился, взял себя в руки после того, как получил желаемое, хотя, по яркости глаз все равно было видно, что ему этого мало. Но с этим можно будет разобраться позднее. Главное, что сейчас беда чудом миновала. Два взбешенных от голода высших демона — это угроза не то, что для кучки собравшихся, а для целого города. — Все, отпускайте, мы в порядке, — кинул ведьмам Эребос, поднимаясь со своего места и отпуская Кадзуху из пут, тут же помогая ему подняться.       Ведьмы переглянулись, так и не делая ничего, словно переживая о том, можно ли было им верить. Михаил с Катариной так же стояли позади, а Итто, как и всегда, посмеивался с недоуменных взглядов пленников. — Кхм… — кашлянул в кулак Михаил. — Вы останетесь тут еще на некоторое время, нужно убедиться, что никто из вас снова не ударится во все тяжкие. — Да вы, блять, издеваетесь, — обреченно вздохнул Скарамучча, но делать было нечего и пришлось вернуться на пол. — Как там священники? Они уже закончили свою работу? — решил поинтересоваться демон, сложив руки на груди. — Понятия не имею, — выдохнула Катарина. — Я едва смогла успокоить Тевкра, пришлось наложить на него проклятье сна. Сниму, когда все будет понятно. — Кто это вообще такой? — вскинул брови демон теней, чувствуя, как Кадзуха уложил ему на плечо потяжелевшую голову. — По его словам, он пророк, из-за него мы все оказались на месте, когда ты пришел, — объяснил демон, перехватывая уже и ладонь возлюбленного. В целом сейчас он был похож на большого белого кота. — Пророк… Еще и в наших руках… Это крайне хорошая и крайне плохая новость, — вдохнул Скарамучча, оглядываясь на закрытую дверь кабинета Михаила. — Почему плохая? — переспросила Катарина, так же присаживаясь возле пиктограммы. — Потому что если появляется пророк, то апокалипсиса и полноценной войны уже не избежать.