«По числу владетелей филистимских пять наростов золотых и пять мышей золотых, опустошающих землю; ибо казнь одна на всех вас, и на владетелях ваших»
Мондштадт, 1347г.
Черные усыпальницы стояли на сухой, расколотой зноем земле, в окружении могильных крестов, овеянных сухой пылью. Они скрывали мертвых от ужасов настоящего — они могли спать спокойно, ведь их родные и близкие совсем скоро должны были оказаться подле. Семьям предрешено было встретиться. Время их жизни было отмерено божественным словом. Так все верили. Темные и узкие улочки города, пропитанные трупным запахом, запахом нечистот и горелой плоти застыли в страхе перед единицами людей, все еще пытающихся скрыться от ярости и кровожадности докторов. Они прятались, забивались в трещины домов, шипели от боли и вновь смолкали, провожая практически невидимым взглядом группу людей, одетых в черное, украшенных маской птицы. Лишь один выделялся. Окружив себя ими, он шел в самом центре, в белом халате, и таким непривычном для остальных, ловким движением пальцев вел свои дневники. А люди страдали и ненавидели, ведь точно знали, что считал он встреченные по дороге трупы. Поджав свои ноги, ребенок забрался к матери под длинную юбку. Та была уже на грани смерти. Все ее тело покрывали огромные, сочащиеся гноем волдыри, язвы и пролежни. Тело горело, словно в адском огне, но по коже проходил мороз. Глаза больше не могли видеть четко. Сознание затуманивалось болью и желанием скорейшей смерти. Группа докторов остановилась возле лежащей, практически бездыханной женщины. От их факелов исходило едва ощутимое тепло и хотелось согреться, быстрее прикоснуться к чему-то, кроме холодного камня и прогретого яростным солнцем песка. — Боже, спаси, прояви милость… — шептала про себя женщина, не ощущая своего ребенка, прячущегося в подоле. Если бы она только могла различить хоть что-то за раздираемым муками телом. — Сжечь, — холодно приказал стоящий человек в белом халате. — Мы выполнили свою задачу, остается лишь избавиться от излишков пораженных. В то же мгновение один из докторов опустил факел к дрожащей всем телом незнакомке. Потянувшись за ним, лишь на миг в ее теле наступило облегчение, ведь затем была еще более сильная и пожирающая агония.Снежная, наше время
— Да когда уже они там закончат, сколько можно ждать? — Вздохнула Катарина, все еще поглядывая в сторону запертых демонов и все продолжающих читать ведьм. — Мы тут уже часа два торчим, мне кажется, по крайней мере, эти двое точно в норму пришли, — бросила она отцу, который устроился на одном из столов своих работников, словно обычный школьник. — Да, можете уже разойтись, — выдохнул мужчина своим басом, делая отмашку собравшимся. Облегченный выдох заполнил пространство и все отступили со своих мест, туша свечи и заодно смазывая пиктограмму, которую в спешке изобразил Михаил кровью собственной же дочери. Не то, что ему нравилась эта идея, но Рина была в порядке, а дело было срочное. — Ну наконец-то, — недовольно бросил Скарамучча, собираясь уже подняться, только сейчас замечая, что Кадзуха вновь уснул — он мирно сопел на плече, тем самым заставляя оставаться на месте. — Ладно, еще посидим, — обреченно выдохнул демон и попытался найти более удобное себе место. — Меня аж подташнивает от такого тебя, Эребос, — посмеялся Итто, подходя ближе к ним и присаживаясь на корточки. — Тебя наказали, а ты продолжаешь с ним нянчиться, вот она — истинная сила любви, ха-ха-ха! — Завались, — шикнул на демона Скара. — Пусть спит. — Да-да, как скажешь, — улыбнулся им бывший генерал, поднимаясь на ноги и заодно помогая подняться своей хозяйке. — Так что вы дальше будете делать? — спросил Михаил, обращаясь непосредственно к генералу теней. — Ангелы не оставят нас так просто, — начал объяснять тот в ответ. — Все идет по худшему сценарию. — И по самому веселому! — тут же вставил свои пять копеек Итто, за что таки получил с ноги от Катарины. — И каков же этот худший сценарий? — хмуро продолжил спрашивать ведьмак, и, уже не скрывая собственной усталости, ссутулил плечи. — Ад будет призывать всадников апокалипсиса, нужно сократить численность населения, чтобы уменьшить силы Небес, конечно же, те так просто это не оставят, так что в ближайшее время священники тоже сделают свой ход. После предыдущей жатвы число ведьм сильно сократилось, поэтому будет разумно, если вы сможете договориться со всеми вечно живущими и возьмете под свое крыло тех людей, кто еще не был поражен вирусом, — отрапортовал Эребос, принимаясь за собственные размышления. — Если мои подчиненные выжили, то в наших руках оказалось пятеро: два серафима, один херувим и… — он не надолго замялся, взглянув в сторону кабинета Михаила. — Полтора ангела. — Ты же понимаешь, что мы физически не можем обучить всех оставшихся в трезвом рассудке людей? Хочешь пустить их на убой? — возмутился мужчина, еще сильнее хмурясь. — Сейчас мы уже находимся в полноценной войне. Как бы ты того не хотел, у нас не получится спасти всех. В реалиях, когда всадники не призваны, а большинство людей будет поражено верой, в живых от ведьм останется лишь десять процентов по лучшему исходу, на победу над одним серафимом потребуется пятнадцать генералов ада, на победу над херувимом — пятеро генералов и около двадцати демонов среднего класса, а с обычным ангелом сможет справиться лишь двое генералов с десятью своих подчиненных. При учете количества голов на Небесах, мы не успеем и вздоха сделать, как уже проиграем. И демоны, и ад, и ведьмы будут забыты на века, если не на тысячелетия. Всему сказанному никто из присутствующих не обрадовался. По лицам незнакомых ведьм, случайно заставших откровение из уст демона, было видно, насколько они встревожены и подавлены. Можно было быть уверенным в том, что у всех них были родные и близкие среди обычных людей, друзья, коллеги, сослуживцы, обычные знакомые — все они, рано или поздно, поднимут костры инквизиции против «сил тьмы». В холле повисло гробовое молчание. Даже Михаил не находил, что сказать в поддержку, потому, как все слова казались безумными. И только Итто, как ни в чем не бывало, достал свой телефон и начал играть в какую-то игру. — Черт дери этого Бога! — воскликнула Катарина, перетягивая все взгляды на себя. — Да пофиг уже! Какой смысл сейчас думать о худшем исходе?! Нам просто нужно научить людей защищаться от вспышки веры, приютить их в каком-нибудь городе и провести учение, собрать всех вечных ведьм, устроить геноцид священникам и защитить наши семьи, верно? «Вот и нашелся безумец,» — с усмешкой про себя подумал Скарамучча, после чего все же дернул Кадзуху за плечо, но не дождавшись того, когда он проснется, аккуратно пересадил его к стене. — Верно, — усмехнулся Скарамучча, поднимаясь на ноги. — Но есть еще одна проблема, — он покосился в сторону Итто, который даже малейшего внимания не уделил беседе. — С концентрацией демонических и райских сил с призраками произойдут метаморфозы. — В каком смысле? — еще сильнее напрягся Михаил, уже ожидая ножа в спину. — Они станут сильнее и злее. Мир людей — это по праву мир, принадлежащий неупокоенным душам. Никому не понравится, когда эту грань переходят. — Да что за… — попыталась выразить свое негодование ведьма, уже и сама практически отчаиваясь. — Но это не самое паршивое, — продолжил демон. — На месте Бога сейчас сидит тот, кто всей душой желает истребить все живое — и демонов, и ангелов, и людей, и духов. Но я уверен, что до победы одной из сторон он не станет ничего предпринимать, просто смотря на все свысока. — Ну успокоил, спасибо, — размяла свою переносицу Снежнева и в тот же миг обернулась в сторону резко открывшейся двери кабинета. Из нее вывалились разом оба священника. Лица на них не было. Кожа бледная, словно поганка, глаза покрасневшие, руки трясущиеся. Они просто облокотились на стену рядом с собой, парой сползая ниже. Смотря на них, Скарамучча уже готов был принять реальность такой, какая она была. Слишком мало частей ангела он успел донести до штаба ведьм. Нужно было смириться с этим, но в душе что-то неприятно скрипело. — А что тут… за поле боя? — раздался знакомый голос, и уже следом за священниками вышел вполне себе целехонький Аякс. Эребос мог на это только облегченно вздохнуть, чувствуя, как с уже несуществующей души свалился камень. А ведь этот во всех смыслах обалдуй сто процентов даже не понял, что именно произошло. — Больше я на такое не подпишусь! — воскликнул Син Цю, прикладывая ладонь к собственному лбу. — Больше и не надо, — хмыкнул в ответ Эребос, после чего посмотрел на Аякса, который, только заметив спящего демона позади друга, напрягся. — Он что… Спит? — недоуменно спросил ангел, но ответом его не удостоили. — Тебе об этом необязательно знать. Ноги в руки и делай что хочешь, но чтоб ни одного белого пера не оставил, — строго отчеканил демон. — И я кому сказал не высовываться! Что это была за самовольная попытка одолеть стражей Небес?! — Ну… — замялся парень, теребя свои рыжие волосы на макушке. — А как остальные? — Без понятия, я с тобой, придурком, возился, — шикнул демон. — Они в любом случае под охраной Коломбины, скорее всего, уже успели очернить свои крылья, как только Кадзуха проснется, попрошу его их привести в ад. Встретимся с ними позже. — А вы, получается, уже закончили? — продолжал спрашивать Аякс, рассматривая черные крылья, сложенные за спиной падшего. — Я кому сказал… Бегом грешить! — Чуть не с пинка, а, точнее, с собственной силы, Скарамучча отправил ангела через тени на улицу. Объяснит он все позднее, но почему-то сейчас один лишь вид ничего непонимающего ангела заставлял раздражаться. Уж больно непосредственно он выглядел для того, кто был на грани смерти пару часов назад, так же, как и для того, кто чуть не заставил плакать тысячелетнего демона. Безумство какое-то в самом чистом виде. — Скара, у тебя что, друг появился? — опомнился от своей игры Итто. — Ах-ха-ха-ха! Вот гуляки в барах визжать от интереса будут! — Ты сначала доберись до этих самых гуляк, — выдохнул Скарамучча, у которого нервов не хватало на еще одного любителя поиграть на нервах. От шума ли, или же от конца картинки, шедшей перед глазами, Кадзуха все же проснулся, устало протирая собственные глаза. Пришлось осмотреться, чтобы понять, что происходит. Засыпал он рядом с возлюбленным, тогда почему того сейчас не было под боком? Но волноваться все же не пришлось, падший ангел стоял не так далеко. — Кадзуха, надень, — Катарина приняла в руки от одной из ведьм шорты, найденные в одном из кабинетов и подбросила в руки демону. — Смотреть на тебя уже не могу, — выдохнула она, заставляя Каэдэхару опомниться и в скорости вернуть на себя остатки одежды. Что ж, это было бы неловко, если бы не прекрасная возможность не чувствовать эмоций, подаренная некогда столетиями адских пыток. Впрочем, на людей она не распространялась, а потому смотреть за тем, как присутствующие переговаривались между собой, что-то рассматривали, но никак не хотели возвращаться глазами к демону, стало забавно. Только одевшись до конца и расправив рукава кимоно, Кадзуха смог обратить внимание на то, что дверь в кабинет Михаила была открыта, а священники устало сидели возле нее, явно уже готовясь отключиться. — Мы должны отправляться к Баал, — напомнил демон, подходя ближе к своему возлюбленному, и, не удержавшись, обнимая со спины, хотя, будем честны, крылья немного мешали это делать. Но какого же было удивление Каэдэхары, когда они внезапно распались в тенях и расползлись под топом, наспех сплетенным Скарамуччей. — Я уже и забыл насколько ты тактильный, — хмыкнул Эребос, обращая внимание на улыбку. — Можешь кое-что сделать для меня? — В его тоне показалась серьезность, а потому пришлось отстраниться, чтобы разговаривать было удобнее. — Что именно требуется? — спросил Кадзуха в ответ, всеми фибрами души надеясь на то, что его снова не погонят куда-то. Теперь даже секундной разлуки, казалось, его душа не переживет. — Я не уверен где сейчас трое из моих подопечных, нужно чтобы кто-то собрал их вместе и отвел к правительнице, с Аяксом я разберусь сам, но мне нужно еще заглянуть кое-куда, — объяснился Скара, подтверждая опасения генерала. И что ему было на это отвечать? Конечно, для него понять, где именно находятся падшие ангелы не должно было быть сильно сложно, ведь воронки в мире людей вполне могла бы найти и Катарина, но куда собрался его возлюбленный? Разве Кадзуха не мог пойти с ним? И все же, сейчас и в их ситуации эти мысли больше походили на мысли маленького ребенка, который потерялся в магазине и только-только нашел свою маму. Ситуации разные, зато чувства одинаковые. — Я не могу пойти с тобой? — поинтересовался Каэдэхара, но судя по тому, что сказал демон, он уже все решил. Словно в подтверждение его мыслей, Эребос покачал головой, после чего вздохнул: — Мне нужно разобраться с этим самостоятельно и я бы не хотел, чтобы ты за этим наблюдал. Я потом все расскажу. Кадзуха нахмурился. Ему и правда было интересно, что именно задумал сделать возлюбленный, и, может быть, он бы даже поканючил немного, чтобы напроситься, но, обведя взглядом толпу ведьм, кроме как согласиться он больше ничего не мог. Все же не стоило забывать о своем статусе. Вряд ли кто-то ожидает увидеть подобное от одного из наиболее известных генералов. Хотя… С другой стороны, смотря на Итто… Да на него вообще смотреть не стоило. — Хорошо, но не задерживайся… Пожалуйста, — на последнем слове Каэдэхара притупил свой взгляд, чувствуя себя полностью бессильным перед парнем, стоящим напротив. «Держать себя в руках до лучших времен» звучало, как приговор. — Не волнуйся, — усмехнулся Скарамучча, внезапно обхватывая ладонями щеки возлюбленного и поднимая его взгляд на себя. — В этот раз не задержусь, — оставив короткий поцелуй на его губах, демон провалился в свои тени, покидая присутствующих. — Что, опять тебя с носом оставили? — посмеялась Катарина с потерянного взгляда сводного брата, после чего закинула свою руку на его плечи. — Тебе же потребуется моя помощь? — Никто меня с носом не оставлял, — улыбнулся в ответ Кадзуха, вновь надевая на свою безэмоциональность маску доброжелательности. — Да, если ты поможешь, буду очень благодарен. — И почему ты только с ним самим собой становишься, — протянула девушка, отходя на шаг назад, после чего взяла кинжал из ножен, делая небольшой надрез на большом пальце, старательно выцеживая из себя еще каплю крови. — «Кадзуха, последи за ней, что-то мне подсказывает, что с таким усердием она себе анемию в два счета заработает, если не уже,» — заметила Кусари, заставляя демона задуматься. Наблюдая за тем, как по полу расползается целая карта под незамысловатые песнопения ведьмы, он постарался вспомнить сколько раз за этот день девушка использовала собственную кровь. Во-первых, когда они только собрались вместе, она вызывала его с помощью своей крови, во-вторых, Скарамучча изрядно постарался в своей миссии продырявить ее, в-третьих… Хоть сейчас она и не стала резать себе руки, но поволноваться все же стоило. — Будь аккуратней с собственным телом, — заметил Каэдэхара, привлекая на себя недоуменный взгляд. — Неожиданно от тебя такое услышать, — приподняла брови Снежнева, отвлекаясь на долю секунды. — Особенно после наших первых встреч. Кому тут еще стоит поберечься. — Тогда во мне играл юношеский максимализм, — с неизменной улыбкой ответил Кадзуха, но, судя по тому, как прыснула со смеху девушка, выдал лучшую шутку. — А сейчас тогда какой? — сквозь хохот поинтересовалась она. — Демонический? Ты издеваешься что-ли? Ты буквально стал одним из зачинщиков происходящего только чтобы вернуть возлюбленного в ад! — Ты прожил с нами всего две недели, но, похоже, что безумство заразно, — подыграл этой великой шутке Михаил, укладывая ладонь на плечо Каэдэхаре. У того и слов не оказалось, чтобы ответить, точнее… Даже понять, как его характер был связан с тем, что его приютили у себя чернокнижники. Провалившись в темноту, Скарамучча почувствовал себя так, словно спустя сотню лет наконец-то оказался дома. Прохлада, темнота и точное знание, что тут до него никто не сможет добраться. Ни голосов, ни криков — абсолютная тишина. Этим можно было только наслаждаться, также, как наслаждаться покалыванием в пальцах от соприкосновения с материями теней. Желание создать что-то из них, или же отправить в бой трогало и потягивало изнутри, но не это было важно. Пробираясь все дальше и дальше, он раздвигал невидимые шторы, проникал все глубже, настолько глубоко, что не мог вспомнить, когда в последний раз ему приходилось подобное делать. За непроглядной тьмой Эребос наконец-то смог увидеть тонкие очертания тусклого темно-алого свечения. Это место приходилось посещать всего однажды, и то только с поддержкой Баал, не дающей полностью слиться телу с тенями, тем самым потеряв не только себя и сознание, но и семя генерала теней, зато теперь данная процедура не доставляла никакого труда. На секунду даже показалось, что через этот бездонный и бесконечный проход он сможет оказаться даже в иных вселенных, если только такие существовали. Прикоснувшись ладонью к крышке шкатулки, Скарамучча потянул ее наверх, открывая. Как и ожидалось. Он упустил еще одну деталь. Кадзуха ведь рассказывал, что всадник смерти похитила его человеческое тело, и было понятно для чего, но он не смог найти ни малейшего намека на присутствие своих теней в раю. Дотторе прекрасно все устроил. Ху Тао хотела свободы и теперь получила ее в полном объеме, даже зная, что спустя пять лет ее пребывания в мире людей жизни на планете не останется. Тогда для чего все это было нужно? Захлопнув коробку обратно, Эребос вздохнул. Его уже не трогала очередная проблема, грозящаяся убить все человечество. Все будто так и пело ему над ухом: «Ничего не смог. Тебе не удастся предотвратить неизбежное. Ты останешься один в мире без жизни и без возможности умереть.» Это бесило, раздражало, раздражала вся его несобранность и слабость, раздражали попытки уследить за всем происходящим и раздражало то, что он так и не смог сделать все, теперь подвергая опасности саму суть мироздания. Потребовалось время, чтобы опомниться от своих мыслей и коснуться волос, нерешительно перебирая пряди. Все его тело звало его в еще одно место, от которого хотелось убежать и которое хотелось стереть из своей памяти, как страшный, но приятный сон. Взмахнув направившимися крыльями, демон с возможной скоростью вернулся на поверхность, выходя из совершенно иной тени, найденной буквально на ощупь. Знакомые стены встретили демона сумраком ночи, освещенной тлеющей свечой, подожженной в другом конце зала. Беспорядок, листы Библии, валяющиеся на полу, расклеенные по всему дому, золотые рисунки на стенах — все душило. Скарамучча с трудом узнавал ту квартиру, в которой он провел семнадцать лет своей жизни. Здесь больше не было уюта, воздух пропитался горем, болью, оседал в легких неприятной колкостью так, словно демон погрузился в миску с булавками, предназначенными для проклятий. Но это не было тем, что выбило у него из-под ног твердую поверхность. У зажженной свечи, льющейся водопадом воска по тумбочке, на коленях сидел отец. Его руки были сложены в молитву, одежда на плечах висела, скулы впали и теперь тени касались его щек, словно обнажая невидимый череп. Глаза мужчины даже не метнулись в сторону, хотя демон не скрывал своего появления, они были направленны на икону Богородицы, держащую в руках своего сына. — Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечного преставльшагося раба Твоего… — бубнил про себя Даичи, даже не моргая. Плохо. Эребос не хотел трактовать это состояние таким образом, но ему было плохо. Он готов был пройти все круги ада, выдержать еще полвека в пытках на Горе Наказаний, лишь бы не чувствовать в себе этого тошнотворного, выкручивающего наизнанку чувства. Тело само подало импульс, чтобы упасть на колени и просить прощения за ту боль, которую он причинил, но демон остался на месте, молча наблюдая, не решаясь и не зная как поступить. Зачем он вообще сюда пришел? Зачем хотел увидеть того, с кем не должен был встречаться? Мертвые должны были оставаться мертвыми и не попадаться на глаза тем, кто их знал. Со стороны мужчины донесся всхлип, по его лицу скользнули слезы и он сжался, ударяясь лбом о пол: — Верни, прошу, верни мне их, — продолжал молить он, продолжая биться головой о пол. Что это было? Действительно ли то была одержимость верой, или же просто отчаяние отца потерявшего и любимую жену и сына практически в один момент? — Пап, — тихо прошептал Куникудзуси, все же делая шаг навстречу и протягивая руку вперед, но снова замешкался. Проживший больше тысячелетия демон, созданный специально на замену генерала, все свое время проживший в ненависти и боли, и теперь так просто готов начать кого-то успокаивать? Верно, это была еще одна его слабость. С дрожью в теле Скарамучча понял, что если кто-то решит его использовать, грозясь убить его отца, то он просто последует за велением, не сможет отбросить все в сторону так, как мог это сделать раньше. — Прошу, верни мне их! — взревел Даичи, ударяя ладонью по полу с такой силой, что демон вновь дернулся. Страшно. Встречаться с ним глазами было страшно. Что он теперь мог сказать, как отреагировать на появление блудного сына, сначала признавшего вину за смерть собственной матери, а после оказавшегося убитым демоном? Отступив назад, Куникудзуси готов был уже вновь провалиться в свои тени, чтобы оставить эту квартиру уже навсегда, больше никогда в нее не возвращаться, не ощущать вины, но голос позади остановил его: — Куни? Куникудзуси, это ведь ты? Развернувшись, Эребос пошатнулся. Мужчина рывком вцепился в его ногу, стараясь не позволить уйти. Теперь в его глазах ясно было видно безумство, навеянное пережитой потерей, такое сумасшествие, которое прошлось по телу демона мурашками. — Где? Где ты был? Благословенная дева вернула мне тебя, Боже, спасибо, Боже, — продолжал сбивчиво причитать Даичи. Грудь Куникудзуси сперло дыханием, ни ответить, ни что-либо сделать он не мог, пока мороз продолжал разливаться по его коже, заставляя тени внутри нервно крутиться и подсказать своему хозяину правильное решение. — А Миюки? Ты знаешь где она? Куни, прошу, ответь, она ведь еще жива? Ты ведь соврал? — продолжал осыпать его вопросами мужчина, заставляя нервно сглотнуть. Так продолжаться не могло. В этом мире, уже готовом к войне, разрушениям, нескончаемым рекам крови, отец не выживет. Он не сможет справиться с этим, не сможет уйти от собственного прошлого и уж тем более защитить себя. — Пап, — еще раз позвал его демон, опускаясь ниже и прикасаясь ладонями к впалым щекам, стирая с них слезы. — Мы с мамой уже мертвы. Тебе нельзя думать о нас. — Но как? Ты же стоишь передо мной! Не ври мне! Миюки тоже должна быть здесь! — Тут же взвился мужчина, заставляя демона закусить губу. Хватит с него всего человеческого, хватит того, что вызывало невыносимое желание плакать и молить, это больше не было его жизнью, он больше не был человеком, также, как не был ангелом. Тяжело выдохнув, демон приобнял за плечи содрогающегося не то от слез, не то от злости и непонимания мужчину, в последний раз поглаживая по спине. Было больно настолько, что вырвать из своей спины крылья казалось проще, чем сделать то, что должен был. — Пап, прости меня. За все прости, — выдохнул Куникудзуси, отстраняясь и пару раз пробегаясь пальцами по растрепанным прядям порядком отросших волос. — За что ты извиняешься? Тебе не за что извиняться. Только приведи ко мне Миюки, пожалуйста, я знаю, что она жива, дай мне вновь ее увидеть, хотя бы раз, — взмолился мужчина. — Я позволю, — судорожно выдохнул Скарамучча. Руки непривычно дрожали. Нужно было подумать о чем-то другом, не допустить появления слез, но было уже поздно. Демон чувствовал, как по его щеки заливало влагой, пока пальцы продолжали выводить незамысловатые узоры на висках мужчины, пока его тепло отдавалось колкими разрядами по всему телу, а затем конец. Хруст будто бы запомнил собой весь мир, все тело, обжег холодом и ненавистью к самому себе изнутри, а затем тишина. Только потрескивающая свеча в дальнем углу продолжала плясать свой незамысловатый танец. — Прости меня, — вздохнул Эребос, приобнимая уже неживого человека. Его душа будет отведена в рай. Там он сможет увидеть долгий и прекрасный сон, в котором, возможно, и Куникудзуси и Миюки будут живы, там он пробудет свою оставшуюся и прекрасную жизнь, но здесь его уже не будет. Это было правильным решением. Демон старался оправдаться, что это было правильным решением. Он больше не должен был проявлять слабости, не должен был оставлять в себе того, что не способен был защитить, как и того, что могло тронуть его, но дыра в груди все продолжала заполняться слезами, уже пропитавшими одежду лежащего в руках безвольным мешком мужчины. Вернувшись через тени в штаб ведьм, Эребос надеялся, что хотя бы под взглядами других он не будет так трястись, но все было напрасно. Его било со всех сторон, словно из его тела сделали колокола, в которые нещадно били преддверии ужасающего пожара. — Ты задержался, — заметила Катарина, первой подходящая к демону, который, впрочем, даже взглядом ее не удостоил. — Что с т… — Где Аякс? — спросил Скарамучча, прерывая попытки ведьмы вытянуть из него то, что произошло. — Он уже вернулся? — Да, они там с братом сидят, — заметила девушка, больше не предпринимая никаких попыток к вопросам и указала на двери отцовского кабинета. Эребос прошел внутрь без лишних вопросов, замечая, как незнакомый парнишка со всей своей страстью лип к Аяксу, что в ответ лишь посмеивался, трепля того по волосам. Вот уж и права… Хоть ангел и стал демоном, но почему-то уверенность в том, что лучше бы было его оставить на Небесах лишь подкрепилась в Скаре. — Нам уже пора, — заметил вошедший, перебрасываясь взглядом с Михаилом, который поднялся из-за своего стола. — Да, точно, Тевкр, давай, отцепись уже от меня, — беззлобно заметил парень, пытаясь отодрать от себя брата. — Но я же не один тебя ждал! Хотя бы маму с сестрами навести! — воспротивился пророк. — Эй, ну хватит, ты же знаешь, что они уже на Небесах, я их исправно навещал каждый день в раю, — улыбнулся Аякс, поглаживая по голове младшего брата. — В каком это смысле? — отстранился Тевкр, заглядывая в глаза демона. — Брат, не шути так! Они дома, все с ними в порядке, волнуются, наверное, что я так внезапно пропал, — недоуменно произнес он, хлопая большими ресницами. Вот уж и правда интересная ситуация. Скарамучча не мог не посмотреть с вопросом на растерянного Аякса, который, кажется, оказался удивлен не меньше друга. — Нет, нет, ты что-то путаешь, — покачал головой падший, чуть наклоняясь вперед, укладывая свои руки на плечи брата. — Ты ведь сам был на похоронах… — Каких еще похоронах?! Не было такого! — воскликнул Тевкр слишком явно начиная злиться. — Разберетесь с этим позже, Аякс, нам пора, — с большим нажимом проговорил Эребос, недвусмысленно намекая, чтобы они заканчивали. — Да, идите уже, и так всех до белого каления довели, — недовольно заметила Катарина, подходя ближе к пророку и оттаскивая его за шкирку от брата. — Потом еще наобщаетесь и разберетесь кто прав, кто виноват. — Ну… Так нечестно! — воскликнул в ответ Тевкр, бросая полный негодования взгляд на ведьму, но та была непреклонна и держала парня со всей своей стойкостью. — У нас тоже есть работа, — подал голос Михаил, проверяя входящие сообщения на своем телефоне. — Так что прошу вас. Скарамучча кивнул в ответ на замечание чернокнижника, после чего подошел ближе к Аяксу, касаясь его руки. За сегодня и так произошло множество событий, но самое тяжелое ждало впереди, за гранью мира людей, глубоко в Преисподней.