Песнь Серафима

      Неохотно открыв глаза, Скарамучча с трепетом замер. Что только что произошло? Он ничего не мог вспомнить. Казалось, что из его памяти просто вычеркнули какой-то промежуток времени, в который он успел попасть в какую-то искаженную реальность. Он явно помнил страх, помнил боль внутри, а еще невыносимую ненависть. Нос забило тошнотворным запахом свежей крови и затхлостью компоста. Но разве он мог пропустить так много, чтобы наступила осень?       Приподнявшись, Эребос наконец заметил Кадзуху, лежащего на нем. Тот был с ног до головы весь в крови. Свежие раны заживали на нем медленно, едва видимо соединяясь воедино, а половина его тела практически провалилась в мрак, распространившийся по самый кончик левой ноги генерала теней.       «Что я сделал?» — первое, что пришло в голову Эребоса, как только он подавил в себе первый приступ паники.       Он резким движением переложил возлюбленного на спину, тут же вглядываясь в его лицо. На шее глубокие царапины, ноги изодраны в кровь, вся одежда пошла трещинами, в которых генерал теней находил все больше и больше глубоких ран. Одного взгляда на Каэдэхару хватало, чтобы подумать, будто он и вовсе никогда более не откроет глаз. — Господь всемогущий, если ты не спишь, я лично тебя по крупицам соберу, — прошипел себе под нос демон, приподнимая Вельзевула за плечи и пару раз встряхивая, совершенно забывая о том, где он находился и кем был.       Кадзуха не очнулся, и это посеяло внутрь его переплетающихся теней все больше семян сомнений. Он помнил, что Синьора умерла, он не смог ей помочь, но что произошло с его мессией? Неужели его настолько захватил греховный голод, что он не смог сдержать себя и навредил единственному дорогому ему демону? Неужели он снова оплошал и ошибся? С появлением этой чертовой лишней силы внутри него, Скарамучча совершенно перестал понимать своих границ, и даже боялся заглядывать дальше того, что знал сам, жил так, как жил раньше, но в итоге не только не смог помочь Синьоре, но и изранил Кадзуху.       Дыхание сбивалось, превращаясь почти в ничто. Хотелось похоронить себя прямо здесь и сейчас. И это был он? Когда он стал таким плаксой и слюнтяем? — продолжал задавать себе вопросы демон. Но его руки дрожали, когда он пытался зашить рану подчиненной, также как и сейчас, зашивая раны Каэдэхары, его руки тоже дрожали. — Кадзуха… Ну же, — продолжал шептать себе под нос Эребос, беглым взглядом из раза в раз касаясь его лица.       Мог ли он через тень Кадзухи проникнуть в его сознание? Мог ли разбудить его, если это был лишь глубокий сон после приема очередной души, или же бездонный мрак, не желающий впускать его в опустошенное тело? Генерал теней не обращал внимания ни на что кроме своего возлюбленного.       Судорожно втянув в себя воздух, Эребос коснулся его тени и постарался отчистить лишние мысли. Это не должно было быть сложно, но в последнее время все простое для него стало сложным. Что если в итоге он сделает что-то не так и настолько спутает сознание Кадзухи, что он больше не узнает его? От этой мысли внутри давило. Но если он не сделает совсем ничего, то не сможет понять, не сможет успокоиться и прийти в себя, не сможет уверовать в то, что Каэдэхара жив и все еще способен дышать.       Пробираясь через тьму и мрак сознания, Скарамучча почти увидел светлый проблеск сна, в котором оказался его возлюбленный, но в итоге уперся в невидимую преграду. Он ощущал себя так, словно влез в чужую силу и в чужое пространство, неподвластное минимуму прилагаемых усилий. — Не думала, что ты сюда попадешь, Эребос, — холодный голос со стороны заставил резко дернуться и перевести взгляд на женскую фигуру, скрытую за длинным халатом. Лишь светлые волосы были видны из опущенного капюшона. — Ты… Значит Кадзуха жив, — он не планировал вести диалоги с ведьмой, поселившейся в голове у возлюбленного, но его сознание резко схватили и не дали уйти. — Тебе не хватило в прошлый раз? — Это тебе не хватило? Эребос, тебе не хватило меня? — продолжала вопрошать Кусари, затягивая демона в свою обитель. — Чем ты занимался все время, которое прошло с момента твоего возвращения? Я думала ты его убьешь, понимаешь? Не понимаешь? Хочешь, чтобы я тебе все показала детально? — голос Царицы был пропитан стойкой агрессией, такой, с которой демон еще никогда не сталкивался. — Н-нет, — он вновь попытался убежать от сознания ведьмы.       Он ненавидел ее, правда ненавидел, но не сейчас. Сейчас она давила туда, где было больнее всего, заставляла терять уверенность в собственном голосе и поступках лишь сильнее. — Я не хочу еще раз умирать от твоих рук, — прошептала ведьма, и с этими ее словами перед глазами Скарамуччи запестрили картинки всего того, что видел Кадзуха. Он будто точно также как он, провалился в это зрелище предсмертной агонии и стойкого намерения. — Научись, мать твою, бороться с собой, Эребос! Голод — не оправдание, чужие смерти не оправдание для твоих действий и эмоций! Я затащу тебя в его сознание еще глубже, покажу все, через что нам с ним пришлось пройти, все те разы, когда Кадзуха полностью отчаивался и терял проблески человечности, покажу, как первые годы он мучался, а затем пустил все на самотек, я покажу тебе, чего стоит тот, на кого ты поднял руку в своем голоде!       От злости Царица и правда начала показывать все. Все моменты пройденной и далекой от него жизни Каэдэхары в роли демона. И все это он проходил без него. Даже без помощи со стороны. Он видел бессонные ночи у старого клена, слышал их с ведьмой разговоры, видел тысячи смертей, которые приходилось переживать его возлюбленному, видел как он, теряя всю надежду, просто бесцельно брел по адской пустоши, видел как генералы, едва щадя мальца, продолжали его заставлять сражаться, видел сколько ангелов он разрушил в одиночку, видел восстания его же подчиненных против него, и столько всего, что было скрыто и не обговорено. — Смотри, мать твою! Смотри и понимай! Понимай, что к моменту вашей встречи он почти растерял себя! Смотри с какой твердостью он пошел за тобой в ад! — П-прекрати, — Скарамучча чувствовал, что задыхался, не то от окутавших его чувств, не то от страха перед тысячелетиями, которые Кадзухе приходилось смиренно ждать.       Картинки перед глазами резко пропали, а его сознание потянуло ниже. Он не был в силах сопротивляться, как не был в силах совладать с эмоциями.       «Что? Где я?» — спросил сам себя Эребос, как только очнувшись, перед его глазами встала новая, совершенно отличная ото всех картинка: зеленая трава, едва покрытая светом луны, блестела перед тонкими светлыми девичьими руками. До него доносился запах хвои, уханье совы и трепет крыльев, ярким звоном прозвучавший прямо над ухом. — Умоляю вас, — знакомый голос дрожал. — Умоляю, пощадите мою семью, я сделаю все, что вы мне скажете.       По щекам полились горячие слезы, но Скарамучча не понимал, кто именно плакал — он, или же та, в ком он был. — Царица, так тебя назвали эти люди? — спросил мужской холодный и одновременно теплый голос. — Даже не знаю, что же ты могла бы мне предложить взамен на души грешников, сгубивших моих сестер и братьев. — Прошу вас, умоляю, — задыхалась в слезах ведьма от рыданий, пряча глаза в едва тронутую ночной прохладой землю. — Я сделаю все, что угодно. — Тогда отдай нам печать генерала теней, — провозгласил свое решение ангел. — Если ты не сделаешь это…       Ком в горле чувствовался слишком явно. Скарамучча и сам не мог выдохнуть и слова. — Нет! — воскликнула ведьма, резко поднимая свою голову, покрасневшими от рыданий глазами, смотря на светловолосого серафима, явившегося за ней лично. То был знакомый Эребосу человек, но до сих пор он не пытался запоминать его имя. — Нет! Что угодно! Прошу вас, только не это! — Неужели жизнь какого-то демона стоит для тебя больше, чем твоя семья? Этот мир и правда сделал слишком большой шаг в сторону ада. И как же нам тогда поступить?       Сердце внутри груди девушки гоготало, работало, будто на последнем издыхании, силясь в любой момент остановиться, и ее страх был неподдельным.       «Где я был?» — наблюдая за этим, спросил сам себя демон, но ответил ему другой голос:       «В доме позади,» — прошептала ведьма.       «Тогда почему ты…» — Что ж, даже ведьмы должны знать о милости Господа и его воинов, — серафим присел возле нее, рассматривая лицо, коснулся его рукой, снимая со щеки слезы. — Почему ты не призвала его? Защищаешь, настолько любишь? Это такой трогательный момент, жаль, что он не видит. Я могу предложить тебе силу.       В груди Царицы все застыло, она не шевелилась. Охвативший тело озноб был подобен морозной вьюге, сковывающей движения, не позволяющей и на миг отстраниться, не желать слушать, — но слушать в самых четких деталях. — Силу, которая позволит твоему роду жить вне зависимости от решения этого демона, вне его дурного нрава и решений. Твои дети смогут получить бессмертие вне зависимости от присутствия демона рядом с ними, смогут выжить, если он решит уничтожить тебя, а после их души будут приняты в раю, они получат шанс продолжить жить дальше в этом мире. Что теперь ты выберешь, этого мелкого проказника, незаслуживающего твою любовь, или же жизнь своей семьи, безоговорочно следующей за тобой? — Как долго я смогу быть рядом с ними? — девушка до крови прикусила губу, вновь опуская голову, но затем, повинуясь внутреннему влечению, обернулась в сторону деревянной, витиевато украшенной избы, где лишь тень намекала на присутствие там демона. — В итоге вы… вы хотите убить меня его руками… — Не буду этого отрицать, — поднялся на ноги серафим, чья тень метнулась в сторону близстоящего леса. — Ты умрешь, но они будут жить, — он указал на небольшую деревню, разросшуюся с годами. Так что, ты согласна?       Перед глазами все вновь потемнело, и, опешивши, Скарамучча не смог произнести ни слова. Он старался не вспоминать ничего из того, что было, пока он был демоном Царицы, но никогда еще не видел, чтобы она заходилась в таких рыданиях и пребывала в настолько сильном страхе. — Сейчас у тебя появилась сила, чтобы защитить Кадзуху. Ты бы не смог защитить меня, также как я не смогла тебя, но вместо того, чтобы положить весь свой народ под его меч, я предала тебя, — проговорила Кусари. В ее голосе промелькнули нотки безразличия. — Ни у тебя ни у меня не осталось права на предательство. Я планировала переродиться и продолжать любить тебя, пусть даже ты меня ненавидел, но сейчас вся моя любовь к тебе была отдана на защиту любви Кадзухи. Не подведи его вновь, не давай своим чувствам взять верх, хотя это бывает очень сложно. Учись. Сейчас тебе это даже важнее чем мне в свое время.       Резко вздохнув, Скарамучча выпал из сознания возлюбленного, вновь оказываясь в покрытой зеленой поволокой тайге. Внутри него продолжали разрываться петардами чужие воспоминания. Уложить все это в голове было невыносимо сложно, настолько, что если бы не физиология его тела, она бы взорвалась и разлетелась бы по округе, смешиваясь с этой кровавой поляной. — Скара, ты пришел в себя? — спросил Кадзуха, поднимаясь с земли.       При виде того, как его возлюбленный все же очнулся, внутри все немного начало сглаживаться, но теперь, смотря прямо ему в глаза, Эребос не мог не чувствовать вины. На его голову навалился тяжелый ком из эмоций, не переставая сворачиваться внутри шипами и рвать на мелкие лоскуты. — Кадзуха… я, — дыхание едва заметно сбилось, в то время как пустота в груди разрасталась. Столько времени прошло. Казалось, что генерал теней и сам пережил эти минувшие адские тысячелетия. Для него это было лишь мигом воспоминаний, в то время, как для Кадзухи целая жизнь. — Слава богу, — выдохнул Вельзевул, наконец расплываясь в улыбке, но лучше бы он этого не делал.       В один момент скопившиеся внутри чувства вновь разорвало, но на сей раз Скарамучча притянул голову возлюбленного, укладывая на свое плечо, зарылся пальцами в его светлые волосы, начиная аккуратно поглаживать, так, словно бы его мессия в миг обернулся статуей из хрусталя — полой внутри и тонкой снаружи. — Скара? Что ты делаешь? — недоумевающе спросил Кадзуха, совершенно не ожидавший такого поведения. Точнее сказать, он ждал чего-угодно, но не этого. — Кадзуха… Я люблю тебя, слышишь? Люблю.       Для самого Эребоса было не до конца понятно, что именно сподвигло его на такие слова: увиденные воспоминания, или же боязнь повторения одних и тех же ошибок. В конце концов рот ему был дан не для красоты, и помимо едва слышимого признания, внутренне дрожа от тревоги, демон прошептал: «прости меня.»       От резкого признания возлюбленного Кадзуха замер в его руках, не имея малейшего понятия, что с ним происходило. Он хотел бы посмотреть, не плакал ли сейчас Скарамучча, но боялся пошевелить даже рукой. Ему было страшно не только спугнуть мимолетную атмосферу, но и нарушить ту мнимую нить, которая держала его самого от того, чтобы не напасть на возлюбленного с вопросами и попытками успокоить. — «Прости, это по моей вине,» — сказала Кусари, но Каэдэхара ей не ответил, просто продолжая слушать. — «Я показала ему все, что видела сама. Может быть теперь он сможет лучше отдавать себе отчет в действиях.» — Я тоже тебя люблю, — выдохнул Вельзевул. — Очень сильно, спустя тысячелетия я счастлив, что встретил тебя и пошел за тобой в ад. Что бы ты не увидел… Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным мне в чем-то. — Ты полный болван, — выдохнул Эребос.       Накал эмоций понемногу оставлял его и на замен ему приходили покой и смирение. В таком состоянии легче всего было обдумать все произошедшее, но было ли у него на это время? Сила, которая теперь переполняла тела уже пожрала половину от его физической оболочки, и судя по воспоминаниям Кадзухи, он так же запросто мог поглотить все, что его касалось. Его тело и впрямь стало подобием ядерной бомбы, но почему именно так?       Отстранившись от возлюбленного, Скарамучча осмотрел объем навалившейся на его голову проблемы: во-первых, половина его тела была погружена во мрак, который он даже не чувствовал, во-вторых, эмоции совершенно выбивали его из колеи, а в-третьих… Они на войне. Смертей даже среди близких ему существ не получится избежать. Единственный, кто действительно должен был выжить в этом хаосе — это Кадзуха. Если хотя бы он останется в живых, все должно быть в порядке. — Если Дотторе хочет оставить меня единственным выжившим… — пробубнил себе под нос. — Вероятно наступит момент, когда целью будешь ты, — он заглянул прямо Каэдэхаре в глаза. — «Смотрите, кто у нас за ум взялся,» — хмыкнула ведьма. — Тогда мне просто нужно не выходить из твоего поля зрения? — с улыбкой спросил Вельзевул.       Что-что, а такой расклад ему нравился и более чем устраивал. Казалось, после всех произошедших с Эребосом метаморфоз, он будет бояться даже на шаг от него отойти. Голод ли, или же внезапное нападение, ни он, ни сам Скарамучча, не знали о том, какие еще у него могут быть слабые места помимо света. Но в отличии от них, было почти естественным то, что нынешний Бог знал все. — Где мы вообще? — спросил генерал теней, поднимаясь на ноги.       Серое небо, мох, покореженные деревья, — все это лишь отдаленно напоминало тот вид, который он помнил. Единственное, что не изменилось — это возникшее посреди тайги здание. — Рина наложила проклятие, чтобы запутать тебя и создала этот барьер, — Каэдэхара проследовал за Эребосом и прикоснулся к стене, которая тут же пошла трещинами.       Раскрыв глаза от удивления, Вельзевул еще раз ударил в незримую стену из письмен, и та треснула, словно яичная скорлупа, которую разбили о стол. В один миг весь мир разлетелся на хрупкие осколки, открывая зрению голубое небо, солнечное зарево и кровавый снег, окутавший лес вплоть до края видимости. — «Долго продержалась,» — довольно проговорила Царица, и Кадзуха почти видел, как она удовлетворенно кивнула. — И это должно было меня остановить? — с некоторым непониманием переспросил Скарамучча, после чего залетел на крышу, где, даже не меняя положения, все еще сидели и Катарина, и Аякс, разве что труп в руках падшего ангела расплавился до самого основания, теперь превращаясь в бесформенное месиво. — Н-не подходи! — по лицу ведьмы слишком явно лился пот от напряжения и усталости, но она нашла в себе силы отпрыгнуть назад и вырвать из ноги клинок. — Я уже в порядке, — выдохнул Эребос, но не смог убедить этим никого. — Уходи, — серьезно сказала Снежнева, не спуская с него своего взгляда. — Пошел вон отсюда! Что я, блять, буду делать, если тебя снова накроет?! Кадзуха, забери его отсюда!       Вероятно, достаточно глупо моргнув глазами, Скарамучча наконец понял, что напугал ведьму до чертиков. Она была уже не молода, хотя и выглядела юной, она должна была встречать многое, но, видимо, его безумие укоренилось в ней плотным ощущением подкрадывающейся смерти. — Успокойся, я не планировал задерживаться, — ответил на ее страх Эребос. — Но для начала скажу: в подвале, где все зараженные, есть парень с длинными золотистыми волосами, перевязанными в хвост. Его зовут Тома, мой друг со школы. У него нулевая восприимчивость к сверхъестественному. Я думаю, ты понимаешь, что это значит.       Чуть распрямившись, Катарина обвела его недоверчивым взглядом: — Я это проверю, — она перебросила свой взгляд на Кадзуху, также вернувшегося на крышу. — От тебя я жду объяснений. Какого черта твоя кукла так похожа на ведьму-прародительницу? — Я тебе уже когда-то говорил, что я с ней общаюсь, но ты мне не поверила, — просто ответил Каэдэхара, пожимая плечами. — Убеждать тебя в обратном не было особого желания. — Что? Когда ты… — порывшись в своей памяти, ведьма и правда вырвала из нее смутный и едва осязаемый кусок, являющий вид того времени, когда Кадзуха еще не стал демоном. — Тогда останься и пусть она расскажет мне обо всем, что я еще не изучила, — с нажимом потребовала Катарина, на что парень лишь покачал головой. — Нас с Эребосом ждут в аду, я не могу сейчас передать тебе ее знания. — Вы возвращаетесь в ад? — поднялся со своего места Аякс, во все глаза смотря на генералов.       Для Скарамуччи это также стало сюрпризом. У него вылетело из головы, то, что Нахида просила их прийти через два человеческих дня. Получается, что они уже прошли? Он этого даже не заметил. — Да, но тебе у меня другое поручение, — Эребос развернулся в сторону подчиненного и вытянул руку вперед, преобразуя призванный сгусток теней в небольшое кольцо. — Что это? — поинтересовался падший, покручивая украшения в пальцах. — За несколько месяцев я накопил пешек в раю. Они должны информировать меня, но в ад попасть не смогут. Это кольцо перенаправит их к тебе. Все, что тебе нужно — это слушать и передавать мне их слова. Это же кольцо позволит тебе быстро находить меня в Преисподней, — ответил на его вопрос Скара. — Понятно… А если что-то пойдет не так? — Если что-то пойдет не так, не лезь на рожон и сразу спускайся в ад. Хватит с нас потерь, — просил он, после чего развернулся, окидывая взглядом округу.       По ощущениям, несмотря на несколько призраков, чье присутствие чувствовалось достаточно близко к зданию, это место было достаточно спокойным. Сюда ангелы не должны были догадаться заглянуть. Наверное, к счастью, что еще в прошлой его жизни Катарина перенесла их из церкви сюда. Так Скарамучча хотя бы знал о том, куда можно было перенести огромный штаб. — Если ты все сказал, можем отправляться? — спросил Кадзуха, на самом деле не горя особо сильным желанием идти на эту встречу. — Да, можем идти, — кивнул Эребос, погружая их одновременно в свои тени.