Чужестранка, изменившая всё

      

7 июля 1994 года

      Полночь.       Трансфигурировав белое платье, идентичное прожжёному, Селина переоделась и сложила платье с посвящения в памятную коробку, где уже лежал отцовский дневник, и убрала всё в шкаф на самую дальнюю полку. Поправив свой внешний вид, она вышла из общежития обратно на площадь, где уже вовсю праздновали и веселились учащиеся. Преподаватели стояли по периметру, наблюдая и следя за дисциплиной.       После посвящения, у неё было странное ощущение. Будто внутри неё что-то поменялось. Она предположила, что это от сильного потрясения, которое она испытала на углях. Решив не зацикливаться на этом она, поправив свой съехавший на бок венок на голове, пошла вглубь толпы на поиски подруг.       Селина решила пойти к главному костру, чтобы оттуда попытаться рассмотреть их. Как вдруг она почувствовала резкую боль в плече. Она отшатнулась и, повернувшись, увидела парня, толкнувшего её.       Худощавый парень старшекурсник презрительно посмотрел на неё:       — А я-то надеялся, что ты подольше помучаешься на тех углях. Было приятно наблюдать, как ты корчишься от боли, — зло усмехнулся он. — Хотя, твоя старуха всё равно не дала бы тебе так долго страдать, а жаль.       — Пошёл ты, Романов, — огрызнулась девушка и попыталась уйти. Но парень грубо её схватил за локоть, и она почувствовала, что там точно появятся синяки.       — Куда ты убегаешь сиротка? Надеешься, что тебя спасут твои обожаемые преподаватели? Или твой защитник — неудавшийся мракоборец? — злостно зашептал он, подойдя к ней вплотную. — Ты же у нас самая крутая, лучшая на своём курсе, подающая надежды молодая волшебница, — саркастично заявил он. — А на деле ты обычная, никчёмная зубрила с завышенным самомнением и хорошими связями. Если бы не твоя бабка, злобная летучая мышь, тебя бы и близко не замечали.       Сердце девушки забилось быстрее, она чувствовала, как закипает её кровь. Селина сделала шаг назад и вызывающе посмотрела в его глаза, только собираясь ответить ему, чем-нибудь едким, как их прервали.       — Эй, Романов, а ровесников не пробовал задирать? Или только младших обижать умеешь? — позади девушки послышался знакомый приятный голос, который она давно не слышала — Алексей.       Рядом с Селиной встал симпатичный парень спортивного телосложения, с короткими русыми волосами и серыми, как утренний туман, глазами.       — Иди ещё лукотрусов погоняй и упадёшь в глазах дружков ещё ниже, — его голос не выдавал никакого волнения, несмотря на то, что парень напротив на голову выше него. Презрительно взглянув на него сверху-вниз, он продолжил выводить его из себя, не давая ему вставить ни слова. — Хотя, куда ещё ниже падать? Задираешь девчонку, которая лично тебе ничего не сделала, из-за обиды на преподавателей. Бедный, обиженный мальчик, его обидели взрослые дяди и тёти, и он пошёл издеваться над маленькой хрупкой девочкой, чтобы насолить им. Что там тебе сказал Игорь Сергеевич? Ты дерёшься как восьмикурсница? Ну, тогда, думаю, ваши шансы могут быть равны.       Селина была немного в ступоре, совершенно не понимая, о чём говорит её бывший друг. Её злость немного улетучилась, и ей было интересно узнать, чем это всё закончится. И с чего это Алексей подошёл к ним, они ведь не общались с ним уже с пятого курса.       А Романов стоял, тяжело дыша и яростно скривив губы, его пальцы сжались в кулак, еле сдерживая напряжение, он медленно двинулся на Алексея. Но парень его резко осадил.       — Я бы на твоём месте не стал этого делать, — предупреждающе произнёс он.       — А то, что ты мне сделаешь? — вызывающе отозвался парень.       — Увы, это останется для тебя загадкой. Но скоро мы узнаем, что сделает ваш преподаватель по ментальной магии, который направляется в нашу сторону, — он посмотрел за спину Романова и усмехнулся, — и мне кажется, ничего хорошего тебе ждать не стоит.       Романов резко выпрямился и поменялся в лице, его глаза широко раскрылись, в них читался неприкрытый испуг. Он втянул голову в плечи, и, бросив напоследок «ещё увидимся, зубрила», ретировался в толпу.       Романов ушёл, оставив растерянную Селину с ухмыляющимся Алексеем. Девушка посмотрела туда, где предположительно должен был быть этот самый преподаватель, но никого, кроме учеников, не увидела. Удивлённо вскинув бровь, она повернулась к парню:       — И что это сейчас было? — её злость снова начала набирать силу.       — Это так в Ярило учат говорить «спасибо»? — усмехнулся парень.       — Ну спасибо, Алёша, — иронично поблагодарила девушка.       — Оу, ну вот только не «Алёша», — обиженно надул губы Алексей, но тут же улыбнулся. — Это звучит как Алёша-дурачок.       — В этом и смысл, — язвительно заметила она.       Парень недоумевал:       — Что не так? Ты на что-то обиделась? Я же не прошёл мимо, а спас от этого недалёкого, а ты язвишь мне.       И тут Селина не выдержала, злость на Романова и старая обида на Алексея смешались во что-то новое.       — Да ты спас меня сейчас, но где ты был последние несколько лет? После нашего распределения? Ты мне и двух слов не говорил, кроме сухих приветствий в коридорах. Я понимаю, что у тебя появились новые друзья, но и про старых забывать нельзя. Тем более мы живём в соседних общежитиях, можно было найти хоть немного времени на общение с подругой, — она почувствовала холодный ветер который обдувал их, будто пытаясь охладить её разгорячённый нрав. — Мы дружили четыре года, четыре года мы просидели за одной партой, проводили очень много времени вместе, с Васей и без неё. Но, видимо, для тебя это ничего не значит, раз ты так легко смог все забыть и начать делать вид, что меня и вовсе не существует. А теперь ты появляешься ниоткуда и как рыцарь в серебряных доспехах спасаешь меня от долбаного дракона. И ещё удивляешься, почему я ещё не вешаюсь тебе на шею и не благодарю своего спасителя.       Только закончив свою тираду, она поняла, что по щекам у неё медленно стекают слёзы, сдуваемые ветром. И звучала она явно громче, чем ей казалось.       Парень стоял изумлённый и немного растерянный.       — Остынь Сэл, я не жду, что ты будешь вешаться на меня с благодарностями, я не для этого помог тебе.       «Сэл», так её называл только он, её друг из детства. Это подействовало на неё успокаивающе. Утерев слёзы, она глубоко вздохнула и медленно начала приходить в себя. Ветер так и обдувал их, но будто более ласково.       — Но хотелось бы прояснить кое-что, — продолжил парень с негодованием. — Ты говоришь, я забыл тебя. Но, во-первых, изначально не я отдалился, а ты. Сначала ты не пришла нас провожать на каникулы, хотя обещала и мы с Васей ждали до последнего. Она тогда очень расстроилась, что ты не пришла, и я, к слову, тоже. Ты никогда не нарушала свои обещания. Потом ты не отвечала на письма, которые я тебе писал. А когда начался новый учебный год и распределение, ты стала какой-то другой, отстранённой, все время проводила в библиотеке и не обращала на меня внимания. Я часами сидел на соседнем диване в читальном зале, пытался заговорить и выяснить, что случилось, но ты меня игнорировала. Тогда я и решил, что ты просто больше не хочешь общаться со мной. — Его голос звучал подавленно, губы пересохли, а взгляд помутнел. — И во-вторых, ты не права в том, что наша дружба ничего не значила для меня. Она всегда значила для меня очень многое, даже больше чем ты можешь представить.       Последние слова он пробормотал еле слышно, но Селина всё же расслышала. И её сердце сжалось. Она опустила глаза. Она была не права. Всё это время она думала, что он её бросил и не замечала, что сама оттолкнула самого близкого друга. Она помнила, почему это произошло. Именно тогда она узнала правду о родителях и стала помешанной на плане познакомиться с Дамблдором и узнать больше. Тогда же она начала усердно заниматься, чтобы стать самой достойной для стажировки за рубежом. Она даже не додумалась рассказать всё друзьям, а ведь они могли бы ей помочь. Поддержать её хотя бы морально.       Закусив губу, она сглотнула. Ей стало так стыдно за себя и своё решение умолчать всё от друзей, особенно от него. Ведь для неё их дружба тоже значила очень многое.       — Прости меня Алекс, — её голос дрогнул, и губа предательски задрожала. — Я была так не права на счёт тебя, я правда виновата. Прости, пожалуйста, если сможешь.       По щекам снова потекли тёплые слёзы, она обхватила себя руками и выжидающе посмотрела на парня. В его глазах мерцал свет от костра.       Реакции Алексея не пришлось долго ждать, он подошёл к девушке и, обняв за плечи, притянул её к себе. Так она поняла, что он её простил. Она уткнулась ему в плечо, отпустила себя и обняла его в ответ, сделав объятья крепче, и тихо заплакала.       Было невероятно приятно обнимать его, она чувствовала спокойствие и умиротворение.       — Всё хорошо, Сэл. Я не злюсь. Теперь я буду рядом. Только тебе всё же придётся объяснить, почему всё так получилось. — По телу прошла приятная дрожь, когда он провёл рукой по спине и опустил её ниже лопаток.       «Он такой тёплый и весь пропах костром. Это так приятно, я бы могла простоять так до самого утра». Она отогнала от себя эти странные непрошенные мысли. Отпустила его и отстранилась, разорвав объятья. И сразу же пожалела об этом, хотелось вернуться обратно. Но взяв себя в руки и стерев остатки слёз ладонью, она спросила:       — Я всё объясню тебе. Но сначала, ты ответь на мой первый вопрос: так всё же, что это было?       — Ты про то, что он сбежал как трус?       — Да, именно про это. И про то, что ты ему сказал про обиду на преподавателей?       Парень усмехнулся. И взяв её за руку, он повёл её подальше от смеющихся учеников, которые пели, танцевали и водили хороводы. Найти уединённое место было трудно. Парочки сидели по всем укромным местам. Наконец-то, найдя свободное место рядом с теплицами у дерева, они сели прямо на траву у корней, и он продолжил.       — Я в общежитии слышал, как старшекурсники, будущие выпускники, обсуждали Романова: ему изрядно достаётся на зельеделии и боевых искусствах. В конце года Елизавета Борисовна ещё и завалила его на экзаменах, он еле пересдал. И твой Игорь Сергеевич, почти каждую тренировку называет его слабаком, и говорит, что его спокойно одолеет даже восьмикурсница. Он, конечно, многим похожее говорит, чтобы разозлить их, чтобы они выкладывались в полную силу, но, видимо, именно Романова это слишком задевает.       — Ну, а я-то здесь при чем? Он весь этот год постоянно меня донимает, когда мы где-то сталкиваемся, — недоумевала девушка.       — Лично ты - не при чём. Видимо, он выбрал тебя из-за твоих близких отношений с этими преподавателями, вот и срывает на тебе свою злость. Но не волнуйся, в этом году я буду рядом, — он ободряюще приобнял её за плечи. — А если меня не будет, можно всегда использовать трюк с преподавателем, — он улыбнулся.       — И так мы подошли к следующему вопросу: кто он и почему его так боится Романов?       — О, его боится не только Романов — парень усмехнулся. — Половина старшекурсников, кто у него учится, жутко его боятся, а остальная половина его обожает. Он преподаватель ментальной магии, учит окклюменции и легилименции, а так же учит теории и практике противостояния заклинаниям, влияющим на разум. На первых уроках он буквально вторгается в головы учеников и выворачивает в их сознании все самые страшные или позорные воспоминания. А на других учит противостоять Империусу. Суровый мужик. Я слышал, он самый сильный ментальный маг в России. Раньше работал в КГБ, до его преобразования. Они пришли работать в школу в одно время с твоим Игорем. Он очень скрытный, почти ни с кем не общается, даже обедает не со всеми, наверное, поэтому ты его не замечала.       — И правда, суровый мужик, скорее бы с ним познакомиться. Ещё два года до его предмета.       Она подумала, что эти умения точно бы пригодились ей в Великобритании.       — Теперь моя очередь задавать вопросы, — сказал парень. — Так, почему мы перестали общаться?       Он выжидающе посмотрел на девушку. Селина поняла, что нет смысла врать: ей очень не хватало друга. И начинать снова общаться со лжи будет нехорошо. И она рассказала всё, что произошло с той ночи в её десятилетие. Он почти не перебивал, иногда только задавая уточняющие вопросы.       Когда она закончила он произнёс:       — М-да, Сэл. Тайный Орден, война. Я бы тоже на твоём месте хотел узнать больше. Теперь я понимаю, почему ты не вылезала из библиотеки. Но, почему ты нам ничего не рассказала? Мы бы тебя поддержали, а получилось так, что мы столько времени с тобой не общались, не понимая причины, — озабоченно сказал Алексей.       — Честно, сама не знаю, я слишком зациклилась на этом всём, а потом мы просто перестали общаться. Я подумала, что ты променял меня на новых друзей. Обиделась, — печально ответила она и начала нервно поправлять складки на платье, боясь посмотреть на него. — Теперь-то я знаю, что была глупее тролля.       — Ну, ты будешь явно симпатичнее, — подколол её Алексей, взяв за руку, тем самым останавливая её нервозность. Он посмотрел в её печальные глаза. Его взгляд помутнел — Намного симпатичнее.       Её сердце пропустило удар. Она испытала странное, незнакомое ей ранее чувство, будто весь их спектр решил смешаться в ней и свести с ума. Взволнованность, напряжение, смущение и радость и даже испуг. Её пугало это, может потому, что она никогда не была так близка к парням, не считая Игоря и спаррингов на занятиях. Но там были совсем другие ситуации.       Но она не успела, что-либо предпринять, потому что над ними нависла тень и взволнованный голос Анны их прервал:       — Разорви меня Горыныч! Вот ты где, я тебя везде ищу уже с полчаса. Бегаю тут, как сумасшедший бладжер, по всей территории, пару раз даже сбила кого-то. Извините, что прерываю вашу идиллию — она с любопытством обвела их взглядом. — Но дело срочное. Лина, тебе пора к костру, твоя очередь уже прошла, но я договорилась, что ты будешь последняя, чтобы я успела тебя найти. Давай же, поднимай свою задницу и бегом.       Девушка схватила Селину за руку и с нетерпением потянула её, заставляя резко встать и двинуться бегом к костру. Алексей так и остался сидеть, будучи растерянным.       Когда они добежали до костра, там ещё исполнял свою песню парень из Сварога. Селина принялась поправлять свой внешний вид, а Анна повернулась к ней и с любопытством спросила её:       — Что-то случилось? У тебя там был такой вид, будто тебя конфундусом шарахнули.       — Нет, нормально всё. Мы просто… помирились — быстро нашла, как ответить девушка. — Ладно, мне надо отдышаться и настроиться, я немного устала, пока мы бежали, а также волнуюсь.       — Не волнуйся, Лина. Уверена, у тебя хороший голос, ты всех поразишь — ободрила её подруга. — Уж точно будет лучше, чем у девочки с девятого курса из Дажбога. Её голос был похож на скрипучую старую телегу, это даже пением назвать было сложно, — усмехнулась Анна.       — Спасибо, ты как обычно прекрасно умеешь поддержать, — вполголоса пробормотала Селина. И начала оглядываться в поисках Алексея.       Её расстроило, что пришлось так быстро покинуть его, но она была благодарна Анне, за то, что она прервала тот неловкий момент. Она так и не смогла найти его до того как подруга начала её подталкивать ближе к костру. Парень из Сварога закончил петь, пришла её очередь.       — Удачи, Лина, — сильнее подтолкнула её подруга.       Селина прошла к музыкантам у костра и встала по центру. В толпе начали негромко разговаривать. Неуверенно покосившись на молодого гитариста, она вспомнила, что совсем забыла, нужно ли ей было подойти раньше и предупредить, как ей нужно аккомпанировать. Он, увидев её замешательство, успокаивающе сказал:       — Ты начинай, мы сразу же подхватим, не волнуйся. Инструменты заколдованы, они подскажут, как нам нужно играть, — он ободряюще улыбнулся.       Селина немного успокоилась. Прикрыв глаза и сделав глубокий вдох и выдох, успокаиваясь до конца, она начала петь.       Сначала она пела неуверенно и тихо, но услышав музыку за своей спиной, она с каждым словом набиралась уверенности и силы, забывая обо всём, что её беспокоило, отдаваясь музыке полностью. Она даже не заметила, как толпа замолкла и заворожённо слушала её.       Она чувствовала, как её наполняет некая эйфория, как было при обряде. Её голос то набирал силу, то затихал. Было чувство, что время остановилось и даже все звуки мира затихли, слушая её.       Её голос завораживал и будто вводил в некий транс. Никто не мог оторвать от неё глаз. Даже костёр, подстроившись под её ритм, то затихал, то пылал яростнее. Но она не видела ничего и никого, погружаясь в пение и отдавая всю себя.       Она пела, так и не открывая глаза, и не могла заметить, как толпу и её окружали маленькие светлячки, делая её маленькое выступление ещё сказочнее, будто сами звёзды спустились с небес послушать её.       Закончив, она открыла глаза и увидела, как люди, стоявшие в ступоре, медленно приходили в себя, вздрагивая, будто скидывая с себя наваждение. Она не могла понять, что произошло. Костер справа от неё яростно горел, разметая свои искры высоко в разные стороны.       Кто-то схватил её за руку и потащил прочь от толпы. Она слышала, как кто-то назвал её ведьмой. И что-то про приворот. Она была полностью растеряна. Посмотрев, кто её ведёт по тропе в сторону её дома, она поняла, что это была её бабушка и она была очень напряжённой. Они шли молча. А в голове девушки роились десятки мыслей одновременно:       «Что произошло? Почему меня назвали ведьмой? Приворот? Почему бабушка такая напряжённая и увела меня с праздника? Значит ли это, что я сделала что-то не то? Почему на меня так смотрели ученики? Кто я?»       Когда они поднялись на крыльцо их дома, бабушка резко остановилась и повернулась к девушке.       — Где твой кулон?       — Что? Кулон? При чем здесь он? Что случилось? — непонимающе отозвалась девушка.       — Ты сняла свой кулон? — не замечая её вопросов, спросила бабушка, оглядывая её шею.       — Ну да, на-… — но бабушка не дала ей закончить.       — Ты же обещала носить его, не снимая, — с упрёком высказалась женщина.       — На обряд нам не разрешались никакие украшения, кроме наших колец — рассеянно ответила девушка. — А пр-… — но бабушка снова резко перебила её.       — Сейчас же надень его и больше не снимай, пока я не разрешу.       — Я не могу его сейчас надеть. Он в комнате общежития, — резко вспылила Селина.       Деревья рядом с домом зашевелились и зашуршали, поднялся небольшой ветер.       — Тогда призови его или иди за ним сама. Только, сначала обратись в лису, чтобы тебя никто не заметил. Сейчас лучше не показываться никому на глаза, пока они под впечатлением.       Девушка вскинула руки.       — Да объясни же ты, что вообще происходит? — воскликнула она с явным раздражением.       Ветер стал сильнее и сорвал с головы девушки венок, унося его в сторону леса. Волосы разметались в разные стороны. Женщина испуганно взяла её за руку и завела в дом. На звук открываемой двери прибежал Мистик и сразу начал тереться об её ноги, видимо чувствуя её раздражённость и непонимание. Отпустив девушку, женщина встала напротив и положила руки ей на плечи.       — Так Селина, успокойся, дыши, — начала успокаивать девушку её бабушка, нежно поглаживая по плечам. — Я всё тебе расскажу, только успокойся. Твоя стихийная магия сейчас нестабильна и усилена после обряда. Тебе нужно успокоиться!       Девушка недоумевала: она не могла поверить, что из-за неё мог подняться ветер. А обещание бабушки все рассказать, сразу навело на мысль разузнать о родителях. И это немного отрезвило её. Ветер на улице стал тише.       — Всё расскажешь?       — Всё, что ты захочешь узнать, — подтвердила она.       — Почему ты врала мне о том, как умерли мои родители? — выпалила она, не задумываясь.       Бабушка отпрянула от неё с открытым ртом и взгляд её заметался. Она явно не ожидала такого вопроса.       — Не думала, что ты спросишь меня именно об этом. Почему ты думаешь, что я тебя обманывала? — она поджала губы.       — Я подслушала ваш разговор с Аллой Юрьевной на своё десятилетие. Ты, наверное, тогда думала, что я осталась с друзьями в школе. Я хочу знать всё.       Женщина задумалась и, снова надев на себя маску спокойствия и строгости, прошла дальше в дом, на кухню. Сев за стол, она указала девушке на место напротив. Селина без вопросов подчинилась. Следом на колени к ней запрыгнул Мистик и начал мурлыкать.       — Ну, раз ты тогда меня слышала, значит, мне больше нечего рассказывать. Это и так всё, что я знаю об их гибели.       — Хорошо, тогда другой вопрос. Я прочитала всё, что нашла в библиотеке о Грин-де-Вальде и знаю, что он был самым сильным и опасным тёмным волшебником, что он сидит в Нурменгарде с 1945 года и нигде не писали, что у него были наследники или вообще какие-либо отношения. Как же тогда, я могу быть его внучкой? — взволновано проговорила она.       — Ну, вот этот вопрос интересный. Заодно, я смогу объяснить и то, что недавно произошло.       Девушка сидела молча, не шевелясь, внимательно вслушиваясь в речь бабушки.       — Мне известно немногое, только то, что рассказывала твоя мать. Катерина была дочерью Грин-де-Вальда, а её мать Адриана — нимфа, — от этих слов у девушки поднялись брови, а глаза широко расширились. — В книгах это не написано, потому что это никому не известно. Он с ней связался незадолго до той дуэли с Дамблдором. А твоя мама родилась уже после того как его заточили в Нурменгард. И даже ему вряд ли известно об этом. Скорее всего, она приворожила его. М-да, чувствую, без вина здесь не обойтись, — отвлеклась от рассказа бабушка и призвала к себе из бара бокал и бутылку вина.       Девушка молча смотрела, как она налила себе и выпила. Она боялась что-либо говорить, чтобы не отвлекать разговорившуюся, наконец, бабушку.       — До десяти лет Катерина жила со своей матерью, а потом поступила в Дурмстранг. Её мать скрыла, чья она дочь, да и сама Катерина этого не знала до шестнадцати. Мама скрыла это от неё.       — Видимо, у всех родителей какой-то пунктик на тайны от детей, — еле слышно пробубнила Селина.       — В школе твоя мать познакомилась с моим сыном, твоим отцом, — продолжила бабушка, сделав вид, что не расслышала внучку. — Они поженились почти сразу после выпуска твоей матери и жили в нашем родовом поместье в Болгарии, на побережье Чёрного моря. К тому времени я уже жила в России и преподавала в Колдовстворце, уехав из поместья после смерти мужа. Твоей маме было двадцать пять, а отцу двадцать семь, когда началась первая магическая война. В середине войны они перебрались в Англию, в Лондон и вступили в Орден Феникса, к Дамблдору. Я была против и отговаривала их лезть в чужую войну, но твоя мама была упёртой. Тогда она и рассказала мне про своего отца. И решение принять участие в той войне было обусловлено тем, что она хотела сделать что-то хорошее, видимо, чтобы доказать, что она не такая же, как её отец и его гены не повлияли на неё. А может, чтобы хоть частично загладить вину, за все его деяния. Мой сын её поддержал. В тридцать пять она забеременела и родила тебя, а через почти полтора года они погибли. Через месяц после конца войны. Тогда Дамблдор передал тебя мне. Подробностей смерти твоих родителей я не знаю, и того, чем они занимались, тоже. Известно только, что из-за их работы они и погибли, — женщина закончила свой рассказ и выжидающе посмотрела на внучку, барабаня пальцам по бокалу с вином.       Девушка сидела и переваривала полученную информацию.       — Значит, я нимфа?       Бабушка кивнула       — На четверть.       — Нимфы — это что-то вроде вейл?       — Нет, вейлы — это магические существа. А нимфы — это природные божества.       — И что это мне даёт?       — Стихийная магия тебе намного больше подвластна, чем остальным. Ты связана с миром природы. Внешняя красота и твой волшебный голос, они могут околдовывать, вводить в транс, если ты того хочешь. Что и произошло сегодня у костра, когда ты пела.       Девушка обдумывала её слова и вспомнила про кулон.       — А причём тут мой кулон?       — Это не простое украшение. Это магический артефакт гоблинской работы, зачарован для твоей матери. Она его носила раньше, тоже с детства, как и ты. Он сделан, чтобы контролировать магию в случае бесконтрольных эмоциональных выбросов. И заглушает магию нимф, но не полностью, только самую сильную её часть. Слишком сильные эмоции влияют на твою магию, делая её неуправляемой.       — И когда я сегодня начала на тебя злится, она вызвала ветер… — закончила за неё девушка, вспомнив, что ветер неожиданно поднялся после того, как она сильно разозлилась за то, что бабушка перебивала её без объяснений.       — Именно так. Но это не только из-за этого. Сегодня ты прошла посвящение, оно раскрыло в тебе силы ещё сильнее, да и твои эмоции после этого были не очень стабильны, всё же, ты пережила серьёзное испытание — объяснила женщина.       — Значит, мне нужно лучше контролировать свои эмоции? — спросила Селина, женщина ей кивнула в ответ.       — Твой браслет с гагатом тоже предназначен для этого: он уравновешивает твои эмоции и чувства, не давая негативу завладевать тобой. Его тоже следует носить постоянно.       — Это всё?       — Почти. Я думаю, тебе стоит раньше начать заниматься окклюменцией. Она хорошо поможет тебе контролировать свои чувства и запирать в твоём разуме то, что может вызвать сильную эмоциональную реакцию. Я поговорю с Дмитрием Александровичем, и он скажет, когда сможет начать с тобой заниматься.       Девушка кивнула, раздумывая, стоит ли говорить своему опекуну об её плане на дальнейшее будущее и решила, что раз та ей все рассказала, теперь скрывать нечего. Небрежно поглаживая своего кота, она начала:       — После того, как я вас подслушала, я перерыла все книги в библиотеке, чтобы разузнать всё лучше. Там я не нашла ни одного упоминания о родителях, хотя о других участниках Ордена Феникса записи были. Я пришла к выводу, что они работали тайно. И я бы хотела узнать об их работе больше. А это значит, что мне нужно познакомиться с Дамблдором. И тогда я решила, что после окончания школы я должна попасть в Великобританию, на стажировку. Туда где есть возможность его встретить. И ты, наверное, знаешь, что я занимаюсь дополнительно с некоторыми преподавателями для этого.       Бабушка слушала, медленно попивая вино, и улыбалась.       — Да, знаю, но я не знала для каких целей тебе это. Я смотрю, ты время зря не теряла. Теперь я понимаю, что нужно было раньше тебе всё рассказать, но я боялась твоей реакции. Из-за твоих эмоциональных выбросов. Помнишь, что произошло в три года, когда ты поняла, что твоих родителей нет в живых? — поинтересовалась женщина.       Селина призадумалась и отрицательно покачала головой. Она почти не помнила тот день. Только разговор с бабушкой в кабинете.       — Ты ушла к озеру возле теплиц и горько плакала. Поднялась настоящая буря. Мне пришлось долго тебя успокаивать, чтобы утихомирить её. В тот день чуть не сорвался праздник летнего солнцестояния. После этого я пыталась уговорить тебя носить кулон, но ты была упёртая девочка, вся в мать, и никак не соглашалась, все время его снимала. Одна я не могла ничего с ним сделать, слишком сильные чары на нем наложены, и мне пришлось попросить помощи у Аллы Юрьевны. Вместе мы трансфигурировали его в булавку, которую я каждый день прикрепляла тебе на одежду. Её ты уже не снимала. Потом, когда ты стала более сговорчивой, мы вернули ему прежнюю форму, и я отдала его тебе, в твой первый учебный день в школе, — она прикрыла глаза и вздохнула. — Ну, на этом, вроде бы, всё. Я сказала всё, что знаю сама. Если вдруг что-нибудь ещё вспомню, я сразу тебе расскажу. У тебя есть ещё вопросы?       Девушка кивнула.       — Про поместье в Болгарии. Сейчас кто-нибудь там живёт?       — Нет, это родовое поместье. Оно принадлежит нашей семье, там только домовые эльфы. Но я давно там не была. Кстати, теперь оно твоё, так как ты единственная наследница у своих родителей. Если хочешь, я могу устроить поездку туда. Нужно?       — Да-да, конечно, я хочу там побывать, — закивала головой радостная девушка.       — Хорошо, как ты вернёшься с похода, мы отправимся туда. Я возьму портключ. А сейчас мне пора вернуться на праздник, он уже скоро закончится, и нам нужно будет собирать травы для зельеделия. Ты можешь не участвовать больше, я тебя освобождаю. Главное, что посвящение ты прошла.       — Хорошо, спасибо. Я тогда пойду и заберу свой кулон и немного прогуляюсь и обдумаю всё.       Они встали из-за стола. Мистик недовольно фыркнул из-за того, что его согнали с места, и они отправились к входной двери. Выйдя на крыльцо, бабушка спустилась и отправилась к площади, а Селина обратилась в лису и пошла по краю леса к общежитиям. Ей предстояло многое обдумать. С появлением новых знаний, появились и новые вопросы.