Хороший Плохой Безумный

Слова Генри разразились обухом по голове как Оскара, так и всё прекрасно слышащего Роберта. И Роберт отмер от шока первым. Ему было совершенно плевать, что там с Генри, для себя он уловил смысл главного — его мальчик совсем рядом. Грей вновь вцепился в оторопевшего Оскара и вырвал телефон у того из рук. И, предвидев действия разъярённого Бутча, упёрся свободной ладонью ему в щетинистую щёку и отстранил, не давая приблизиться к себе. — Дай ему трубку! — приложив телефон к уху, рыкнул Роберт не своим голосом судорожно хлюпающему соплями Генри. Послышалась возня. Тихий шёпот, но всё того же Генри. У Роберта от волнения и нестерпимого ожидания надежда бухала вместе с застрявшем где-то в глотке сердцем. Роб боялся. Он ужасно боялся, что это вдруг окажется жестоким розыгрышем и что его малыша там нет. Роберт в таком случае точно прикончит Бауэрса-младшего. Мучить не будет — просто свернёт шею. Неприятный шум, хлюпание или что-то похожее на всплеск, затем потрескивание. И вот оно — тихое дыхание, которое Роб узнает из миллиона! — Оленёночек! — воскликнул Грей. В голосе лишь мягкие нотки, в интонации ни намека на вопрос, только утверждение. Теперь Роберт убедился, на все сто был уверен — трубка в руках у Билли. — Я тебя обыскался! Ты где пропадал? Оскар скривился. Телефон он больше отобрать не пытался, отстранил чужую руку от своего лица и постарался аккуратно придвинуться, прислушиваясь к разговору. Сердце у него было не на месте: он понимал, что сейчас не та ситуация, когда стоит угрожающе кричать и напирать. Ранее, несмотря на всё увиденное в комнате Денбро, доля сомнения, что мальчик виноват в совершенных преступлениях, присутствовала, но сейчас инстинкты вопили, разрывали предупреждениями голову об опасности за сына. Роберт, если о чем-то подобном и думал, то тщательно скрывал. — А ты где? — задал вопрос Билли. У Роба дыхание на секунду спёрло. По ощущениям казалось прошла целая вечность, когда последний раз он слышал голосок своего мальчика. Звучал тот приятнее любых звуков, заставив тепло разлиться по венам и наконец согреть застоявшуюся морозную стужу. — Как раз домой еду, — ответил Роб. Говорить старался максимально спокойно, однако, улыбку сдержать он не смог. — Придёшь? Молчание. Роберт ждал и одновременно косо поглядывал на хмурого больше обычного Бауэрса, как бы говоря, чтоб тот не вздумал встревать. — Билли, — Роб вздохнул, когда для паузы прошло больше требуемого времени. — Прости меня. Давай, встретимся и всё обсудим, м? Ты же наверняка голодный? Где ты прятался всё это время, потеряшка? Грей разговаривал совершенно расслабленно, слегка навеселе, пытаясь передать такое же настроение собеседнику. Сам же тщательно скрывал сильное беспокойство. Не мог он себе позволить показать истинные эмоции, тем более нападать с расспросами. По наилучшему сценарию Билла сейчас получится успокоить и вразумить. А там забрать его и уже не в такой нервной обстановке проанализировать и аккуратно разрулить всю сложившуюся ситуацию. Только вот к своему огромнейшему сожалению, Роберт с самого начала понимал, всем нутром чуял — легко, как того хотелось, не будет и только теперь осознал, насколько разнились его представления и истинное положение дел. Молчание. Давящее. Неприятное. Осознанно Билли это делал или нет, но он оказался отменным манипулятором. Роб не вёлся и не выказывал ни грамма слабости. Но сколько раз Билли умудрился облапошить его до этого? Как бы то ни было это не отменяло того факта, что мальчик впечатлял. — Ты с Бауэрсом был у меня дома? — первым в этот раз нарушил тишину Билл. — Да. У тебя милая комнатка, — соврал Роб, выдерживая пятисекундную паузу. Боялся не сдержаться и выпались желание поджечь дом Денбро с горе-родителями, а малыша… — себе заберу рисунки твои, в рамку поставлю. Оскар непонимающе изогнул бровь, таращась в невозмутимое лицо напротив. Грей проигнорировал, да и после ничего объяснять или оправдываться не собирался. — Ну так что, Билли? — продолжил Роберт. — Или может мне лучше подъехать за тобой? Молчание. И вдруг телефон у уха Роберта завибрировал. — Подъезжай. На пустошь. Там есть вход. Я скинул карту коллектора. И будь в самом центре вместе с Бауэрсом через полчаса. Если вызовете подмогу или опоздаете хоть на минуту — я убью Генри, — совершенно холодным, равнодушным голосом произнес Билли. У Оскара волосы на затылке зашевелились. Тело напряглось, впитывая страх, который навели раздававшиеся слова. По многолетнему опыту со всяким сбродом, он мог отличить блеф от хладнокровной жажды убийства. И судя по тому, что он услышал — блефом тут не пахло. — Билли, — начал было Роб, но вызов оборвался… трубку просто бросили. Взглянув на экран телефона, не задумываясь, Роберт открыл новое непрочитанное сообщение. В нём было фото — схема карты коллектора и красная нарисованная поверх линия, указываюшая направление к самому центру. — Ты слышал, — слегла улыбнувшись, произнёс Роб, однако улыбка не коснулась его глаз. — У нас есть полчаса. — Звони своим, — глядя куда-то в пустоту, сказал Оскар почти не своим голосом. Его нутро утяжеляла свинцовая тяжесть ужаса, что он не то, что двигаться, губами с трудом шевелил. И хотя внешний вид не выдавал его страх, не знающий точно ничего не заметил бы, но Бауэрс сейчас был напуган и медленно выполнял дыхательное упражнение, постепенно проясняя мысли. — Нужна группа захвата. Уильям не мог увести Генри далеко от дома. Нужно остановить его, пока… — Оскар, — мягко, но твердо произнёс Грей. — Тихо… Бауэрс хотел всечь ему. Грубо выругаться, но напоровшись на спокойный и жёсткий взгляд, оборвал себя на полуслове. — Мальчики уже в коллекторе. Я слышал всплески воды. Билл сейчас на взводе, не стоит его ещё больше нервировать. Уж вдвоем с подростком мы справимся. Заводи машину. До пустоши десять минут езды, а нам ещё по катакомбам пробираться. Бауэрс понимал, что Грей прав. Он обозначил ситуацию и расставить всё по полочкам… Но дело касалось сына Оскара, из-за чего мыслить рационально плохо получалось. Генри рядом, хоть и с мелким, но с чокнутым психопатом, у которого наверняка есть при себе оружие, а Бауэрс как дебил последний оставил пушку дома. По пустующим ночным улицам они домчались даже раньше времени. Оскар гнал, вжимая со всей силы педаль в пол, а Роберт увлечённо изучал что-то сразу в двух телефонах: один, принадлежащий Оскару с сообщением от Билла и свой собственный. Вход в коллектор они нашли быстро. Со слов Билла, Роб сразу понял о чём идёт речь. Подсвечивая фонариком, он вёл за собой Бауэрса, пока они не ступили по щиколотку в мелкую речку. — Грей! — окликнул Оскар, прозвучало это будто он выругался. На самом деле так оно и было. Он-то, в отличие от Роба, плохо видел, куда шёл. — Отдай мой телефон! — Нет. Позволь мне сейчас быть твоим лучиком во тьме и голосом разума, Оскар. «Этот урод ещё умудрялся шутить в такой ситуации», — подумал Бутч. Однако, как ни странно, это помогло успокоиться. Последние дни, когда Грей был сам не свой, он не нацеплял маску для выхода в общество. И ситуация, которой Роберт не мог управлять, с лихвой показала всю взбалмошность, жестокость и почти неконтролируемую агрессию его сущности. Пойти по головам на пути к цели для него абсолютно естественно. Помимо ситуации с Генри, Оскара чертовски нервировало кое-что ещё: выходило, что после короткого разговора с мальчишкой, Грей словно глоток живительного напитка хлебнул и вернул прежние силы. Оскар так и не озвучил прямым текстом, что он догадался обо всём и как сам к этому относился. Это всё вообще должно было уйти на дальний план, если бы не один огромный красный флаг: насколько сильно пацан имел влияние на Грея? И не выйдет ли это впоследствии всем боком? Бауэрс не хотел об этом думать, ведь если пацан с протёкшей крышей заимеет в защитники бешеного цербера в виде Грея… — Мы обречены, — пробормотал под нос Оскар. — Как сентиментально. Пойдём. Не будем терять время. Хочешь взять меня за руку? — Как всё закончится, я утоплю тебя в сточных водах, — процедил сквозь зубы Бауэрс. Роберт посмеялся и, подсвечивая фонариком из своего телефона, а другой, Оскара, держа для сверки пути, вошёл в тоннель. Грязная ледяная вода мерзко пузырилась и заплескивалась внутрь ботинок. — Маленький паразит, походу, хочет, чтоб мы потом от воспаления лёгких подохли, — прокомментировал с отвращением Оскар, шагая всё дальше и дальше. Грей не ответил. Он двигался впереди, освещая тёмный тоннель рассеянным светом фонарика. Тьма полностью сгустилась, казалось, даже свет от искусственного источника постепенно угасал, но не оставалось ничего другого, кроме, как продолжать ступать. Они петлями поворот за поворотом, минуя решетчатые ограждения — в них было достаточно пространства, чтобы протиснуться по бокам. Чудилось, будто время исчезло и больше не идет. Путь казался бесконечным, словно тянулся несколько сотен метров, затем делал крутой поворот и продолжался ещё с десяток метров, но конца и края этой тёмной кишки не было. В какой-то момент наступила полная дезориентация. Роберт вдруг остановился, Оскар едва ему в спину не влетел. А Грей, не моргая, уставился в подсвеченный экран. Лицо его в холодном свечении было похоже лицо фарфоровой куклы. Оскара слегка передернуло, наверное, это от холода. — Всё. — Ты гонишь, что ли? Мы в середине уже хрен знает какой трубы, в моче и дерьме по колено. Возможно у тебя топографический кретинизм, потому что мы точно ещё нихрена не пришли! — Нет, пришли, — Роберт резко развернулся. В полной темноте одно его лицо подсвеченное снизу вверх экраном телефона выглядело зловеще. Бауэрс дернулся на шаг назад. Учащённое сердцебиение, нехватка кислорода и дрожь в каждой конечности — это результат долгого хождение по ледяной воде, а не то, что Оскар на мгновение решил, что ему конец. — Оленёночек нас с картой наебал, — вдруг хохотнул Роберт. — Мы заблудились? — Можно и так сказать. Роберт вновь прыснул со смеху. От беспечного ответа тёмные брови Оскара сначала взлетели вверх, а затем нахмурились. «Тогда какого черта ты ржёшь?» — хотелось ему заорать в голос на весь коллектор, но он сдержался. Ещё немного и Бауэрс сам истерично заржет. Хотя судя по Роберту, тому в самом деле было очень весело. — Сколько мы тут уже блуждаем? — Двадцать семь минут. «Генри. Как там Генри?» — вертелось в голове у Оскара. Они не успеют. Уильям и не планировал, чтобы они успели. Он хотел, чтобы они тут заблудились. «Возможно Генри уже…» Страх прошёл как волна, от копчика, сотрясая всё тело, и ударил в голову. Вибрация, сопровождалась ледяным вздохом, холодным настолько, что обжог все внутренности. Стараясь не поддаваться панике, Бутч, нетвердо стоя на ногах, стал осматриваться. Бесполезность этого он понял сразу, так как ни черта не помнил, как возвращаться назад. Он всецело доверял Роберту, даже сейчас, несмотря на то, что несколько раз, на пару мгновений сомнения его посещали. — Мой сын возможно мёртв, а я тут застрял в канализации с тобой. И сдохну походу тоже тут с тобой! И что будет дальше?! — Ну, наши вздувшиеся трупы могут найти лежащими в объятиях друг друга. Решат, что мы незадачливые голубки, которые хотели в тайне вместе провести время, но заблудились и замёрзли. Ответа у Оскара не нашлось. Он вперился убийственным взглядом в двухметрового клоуна, думая, как будет проще перегрызть ему глотку. Глаз нервно дёргался. — Ох, Оскар, ты так сильно замерз? У тебя губы дрожат… и веки, — преувеличено-сочувственно произнес Грей. — Не плачь, ты что? Роберт отклонил голову в бок и тут нескрываемое веселье отразилось на его лице. Бауэрс зарычал и набросился на него. *** Генри трясло. Трясло от ужаса, холода и отвращения. Он находился в большом центральном зале коллектора, стены которого цилиндрообразно тянулись вверх к решётке, за которой был кусочек ночного неба. В свете фонарика Генри видел то, чего видеть бы не хотел. Но, наверное, эта картина навеки въелась в его мозг, как и мерзко смердящий запах. Не смея отвести глаз, он смотрел на два разлагающихся трупа. Первый находился внутри чемодана на колёсиках. Из щели расстегнутой молнии торчала обтянутая мертвенно-синюшной кожей рука. Она была покрыта мелкими рваными ранками, из которых уже не текла кровь, а лишь зияло гнилое почерневшее мясо, как видимо, выгрызенное канализационными крысами. В сторону второго тела Генри старался не смотреть, так как приходилось каждый раз заглушать рвотный позыв. Всё оно было облюбованно белым копошашимися опарышами. А ещё оно будто… шевелилось. Создавалось впечатление, что в нём ещё присутствовала жизнь. Жизнь и правда присутствовала внутри: пищащая, зубастая и всегда голодная, лакомилась чужими внутренностями. Труп был девичий. Выдавало потрепанное, рваное, заплесневелое платье. Если б не оно, Генри бы даже пол не определил. Вдыхая мертвецкий яд, исходивший от медленно сползающего со скелетов мяса, Генри не в силах был позвать на помощь или просто закричать, иначе он рисковал бы быть так же растерзан, а после обглодан крысами и личинками. Младший Бауэрс больше был не в силах стоять на ватных ногах и опустился на колени, прямо на ледяной бетон. Внутри будто блендер прошёлся. Если Генри всё-таки блеванет, точно вместе со всеми потрохами. Он уже сомневался, настоящее ли всё вокруг. Не мог этот сюр быть правдой. Генри не может быть здесь, в коллекторе, под прицелом отцовского пистолета, который самолично начистил. На кой черт он вообще так беспечно оставил пушку на столе?! Хоть об этом и просил отец, но подобные вещи надо всегда в сейф убирать! — О чём задумался, несчастный? Генри вздрогнул от звука голоса. Если бы он не знал, кто стоит за ним и держит на прицеле голову, он бы ни в жизнь не поверил, что это голос Заики-Денбро. Как оказалось не такого уж и заики. Они не разговаривали, пока шли от самого дома Бауэрсов. Если бы не смекалка Генри, то отца дома встретил бы труп. Ведь Билл стопроцентно собирался его грохнуть. В тот момент пушка уже была снята с предохранителя и взведена со знанием дела. Остановили психопата лишь произнесённые в панике слова. Именно поэтому теперь Генри была отведена самая поганая роль — роль заложника. Но лучше так, чем дырка в башке. — Б-Билл, прощу, отп-пусти. — Ох, Генри, не позорься, — закатил глаза мальчик. — А её-то за что? — кивнул Генри, указывая на останки девичьего тела. Он наконец понял. Понял, кому принадлежало оно. Определил только не по самому трупу. Тапочек. Тапочек, что валялся рядом, где упал на колени Генри. Внутри было написано имя. — Не всё ли тебе равно? — ответ прозвучал холодно и бесчувственно. Генри старался дышать как можно тише. У Билла был пустой, мёртвый взгляд человека, которому плевать на всех, включая себя. Он пугал. — Чего ты ждёшь? — спросил Генри. Губы его дрожали. Он не особо хотел разговаривать с Биллом, но находиться в тишине, нарушаемой только писком пирующих крыс и льющейся вокруг воды было ещё мучительней. — Хочу убедиться, что сюда явится не толпа копов, а только два достаточно измотанных. Билл следил за Генри и одновременно смотрел на один из входов в главный зал. Он не врал. Именно оттуда Билл ждал гостей, крепко сжимая пистолет. По его расчётам и карте, которую скинул, идти по тому пути как минимум час. Со звонка прошли уже оговорённые тридцать минут. Билл изначально понимал, что за отведённое им время Роберт и Бауэрс не успеют добраться до указанной цели. Сделано это было намеренно: для психологического давления и физического истощения куда более сильных противников. Можно было уже убить Генри прямо сейчас, но Билл не делал этого, дабы не лишиться живого щита. «Но вдруг они решили не идти? Вызвали подмогу и уже оцепляют возможные пути отхода? А может они заблудились? Может всё-таки уже убьёшь Генри?» Билл усиленно потряс головой, в попытке осмыслить яростные, беспорядочные мысли, которые проносились в его мозгу. Он прислушался. Старался уловить посторонние звуки. В черноте тоннелей журчала вода, тонко пищали крысы и подвывал жуткий сквозняк. В какофонии канализации, эхо от инородных звуков выдало бы приближающихся гостей, в особенности если бы их было много. Каким бы не был исход, Билл собирался убить Генри. А потом себя, если план не сработает. Сдаваться полиции мальчик ни в коем случае не собирался. У Билла болела голова, в висках беспощадно ломило, будто череп стискивал невидимый обруч. Билл не так всё планировал. Обуреваемый эмоциями от очередного предательства, он отправился к младшему Бауэрсу, чтобы завершить начатое. Но Генри ошеломил новостью, что о Билле узнали. Новый план сформировался за считанные секунды: нужно было подчистить хвосты из свидетелей. «А представляешь, если Генри тебе соврал? И ты тупо сдал себя, позвонив Бауэрсу?» — внёс параноидальную мысль насмехающийся голос в голове. — Ты соврал мне? — озвучил её мальчик. Ответа не было. Генри сидел на коленях спиной к нему. Он вздрогнул от вопроса и лишь отрицательно покачал головой. Мозг у Билла раскалывался на части. Разум пылал в огне. Тело трясло от гнева, а глаза резало белыми вспышками. Внутри словно всё кипело. Было чувство, что вот-вот мозг разорвёт череп. Билл подошел вплотную к Генри. Ткнул больно дулом ему в затылок. Он собирался выстрелить. Выстрелить так, чтоб пуля на выходе полностью обезобразила лицо. Как только Бауэрс-старший увидит уродливый труп родного сына, он не сможет взять себя в руки и тогда Билл и его… — Уильям! Окрик полный ужаса заставил Билла замереть. Удивленный, он повернул голову на знакомый голос за спиной. — Опусти пушку. Внезапно появившийся Бауэрс-старший старался говорить спокойно. Двигался он очень медленно и чуть пригнулся, выставив руки вперед. — Мистер Бауэрс, — уголок губы Билла нервно дрогнул. — Какой неприятный сюрприз. Я вас ждал из другого тоннеля… и гораздо позже… Бауэрс вышел не там, где должен был. Не там, где хотел Билл. И последнего данный факт не на шутку нервировал. — Уильям, успокойся. Пожалуйста, убери оружие — это опасно. — Конечно опасно, кретин! Я ж его у вас в доме взял! — внезапный приступ ярости застелил ясность ума. Билла привело в бешенство, что дело пошло по другому сценарию. В висках у него гудело, аж до тошноты. — Пап, он ненормальный! — взвизгнул Генри. Он хотел броситься к отцу, но тот мимолетным жестом приказал не делать резких движений. Генри был на грани, тело он ещё мог контролировать, но вот голос... — Это он! Он убил Виктора! И, кажись, Хокстеттера! Рыгало, наверно, тоже он! Тут даже эта сучка…! — Заткнись, нахуй! От выстрела зазвенело в ушах. Пуля прошла по касательной, задев плечо. Генри закричал и завалился на бок, сжался в комок, здоровой рукой прикрывая кровоточащую рану. Оскар рванул к ним. Рано он раскрылся, но не сделай этого — Генри бы был мёртв. Оскар видел, нутром ощутил, что Билл выстрелит. Именно поэтому Бутч сейчас был слишком далеко, чтобы успеть добежать и отобрать пистолет — живо оказался остановлен предупредительным возле ног. — Замри! — рявкнул Билл. Его трясло от злобы. Прям как в тот роковой день, когда он впервые… Билл вдруг резко выдохнул. Он приказал себе вернуть самообладание и не поддаваться эмоциям. Сейчас он тот, кто диктует условия. Игнорируя убивающую мигрень, Билл слегка улыбнулся и спросил: — А где мистер Грей? Оскар промолчал. Билл не мог прочитать его эмоции. «Они что-то задумали! Они разгадали твой дурацкий план с картой, поэтому разделились! Грей может напасть на тебя в любой момент! Возможно, он уже где-то тут!» — Уильям, — серьезно и тихо позвал Оскар, ещё надеясь достучаться до мальчика. — Остановись, сынок. Ты и так много дел наворотил, но… — Я, блядь, по-твоему шучу, Бауэрс?! — заорал Билл, резко забыв о хладнокровии. Ситуация чересчур накалилась. Бесконтрольный гнев лился через край. — Вопроса не рассышали?! Роберт где?! — Он не пошёл… — Лгун! Билл выстрелил вновь. Вновь около ног Оскара. Остатком здравого ума Билл отлично понимал, что не стоит тратить патроны зря, но тело не поддавалось управлению. — Роб! — крикнул Билл в никуда. — Я знаю, ты тут! Скулящего на земле Генри грубо потянули за воротник, заставив сесть на задницу. Билл мертвой хваткой в него вцепился, встал за его спину, прикрываясь, а сам озирался по сторонам. — Уильям! Уильям! Посмотри на меня, — Бауэрс старался говорить спокойно, хотя взгляд его нервно метался по истекающему кровью, перепуганному до чёртиков сыну. — Ещё можно всё исправить. Списать, что ты не в себе. — Роберт, помоги мне! Помоги и я прощу тебя! — Билл звал и выискивал в темноте место, где мог притаиться Грей. Он размышлял над страшным положением, в которое угодил. С ужасом думал о невероятном бедствии, постигшем его одного. Слишком много для него одного. — Я… я не з-знаю, что мн-не д-делать… Горячие слёзы выступили на глазах и потекли по холодным, бледным щекам. Последнюю фразу Билл произнёс судорожно всхлипывая, привычно заикаясь. Всё это время он не опускал пистолет. Твердо держал его в руках, но так и не найдя цель, направил на Оскара. Палец начал давить на спусковой крючок. Роберт к нему не пришёл... — Билли. Знакомый голос. Голос, который стал почти родным, но это лишь самообман — Билл знал, он посторонний, чужой. Такой же лживый, как и все. Голос гнусного предателя. Билл повернул голову. Роберт наконец покинул укрытие. Он тоже прошёл по-другому тоннелю, более короткому. С Оскаром они прибыли почти одновременно, по разные стороны. И так же как Бутчу, Робу пришлось выйти раньше времени, дабы избежать жертв. — Ты понял, как пройти быстрее? — спросил Билл, лицо его просияло. — Да. — Ты круто выглядишь, — Билл нежно улыбнулся, повторяя свой комплимент, кажется, сказанный вечность назад. Роб был одет в точности, как тогда. — Спасибо, малыш. — У тебя есть пушка, — даже не вопрос. — Выбрось. — Хорошо. Без лишних движений и споров, Роб достал ствол, медленно положил на бетон и легонько подтолкнул ногой вперёд. — Ты теперь тоже ненавидишь меня? — с грустью спросил мальчик. — Ни в коем случае. Неожиданно рассерженный, преисполненный ненавистью, Билл скривил губы. Внезапно его лицо исказилось. — Даже за этим отбросом папаша пришёл, а за мной никто! — ревность, обида, зависть, отвращение — коктейль из этих убийственных чувств вырвался на свободу. Билл вновь заплакал. Злоба и отчаяние душили его, а сам мальчик, не замечая, душил Генри за ворот. — Малыш, не горячись, — сказал Роберт невозмутимо. — За тобой пришёл я. С той самой ночи не сплю. Всех на уши поднял. Все твои друзья волновались за тебя. Ты дорог мне. Нам всем. Даже Бауэрсу, — с каждой, уверенно произнесенной фразой, Роб делал небольшие шаги вперёд. — Убери оружие. Я клянусь, сделаю всё и помогу тебе. Поэтому, достаточно убийств, кровожадный ты Оленёночек. Роберт наконец улыбнулся. Привычно так. Легко. Он протянул руки в зазывающем в крепкие объятия жесте. Время остановилось. Билл больше не плакал. Слёзы высохли. Лицо его сделалось холодным и мрачным. — Нет, — коротко ответил он. И нажал на курок. Взрыв. Роберт плашмя рухнул на спину. Генри закричал, прикрывая уши. Но Билл крепко держал его за воротник, не дав улизнуть и уже нацелился в Оскара, который успел подойти ближе, но не успел напасть, абсолютно не ожидая такого исхода. — Не волнуйтесь, мистер Бауэрс, — тепло, по-мальчишески задорно улыбаясь, сказал Билл. — Я же не чокнутый маньяк. Я считаю, родители не должны видеть смерть своих детей — это очень больно. Поэтому, не переживайте, мистер Бауэрс: Генри сдохнет после вас. Прогремел выстрел.