Хороший Плохой Безумный

Роб, погруженный в тяжёлые, до безумия накалённые думы, невидящим взглядом смотрел в пустоту и докуривал последнюю из пачки сигарету. Медленно и глубоко вдыхая поток сизого дыма, он крутил в руках проклятую зажигалку. Был порыв зашвырнуть её куда подальше. Роб даже замахнулся. Но несколько подумав, сдержался. Если вдруг это окажется новой уликой — нельзя ей так разбрасываться, мало ли, надо избавиться за пределами города, закопать в самой глубокой гнилой яме в такой же, в которой разлагается Хокстеттер и остальные. Перед внутренним взором предстала картина кровавой расправы. Грей отловил бы каждого из троицы и не позволил сдохнуть слишком быстро. Затащил бы сучат к себе в подвал. Медленно ломал бы по одной кости и вбивал гвозди в плоть. Отрезал бы конечности, начав с той, что промеж ног. Пытал бы ублюдков так долго, как только мог, до последнего вздоха. А потом бы в цемент закатал. Жаль только в мыслях можно этим насладиться. Роберт ругал себя. Куда пропал Билли? Понимал же, с мальчиком что-то не то. Побитый, всегда ходил в одном и том же, и этот вечно несчастный взгляд, который малыш прятал за борзостью. Грей всё сидел. Но почему же он не допустил в голову мысль, что копать нужно ещё глубже? Сколько Билли держал всё в себе? Не мог ни с кем поделиться. Не мог абсолютно никому поплакаться… Роберт сомневался, что друзья Билла что-то знали о случившемся. Один. Никому ненужный. Отвергнутый. Нелюбимый. А что если он настолько устал, а последний поступок Роберта добил, оказался окончанием в череде ужасов незавидной судьбы и Билли решился… Поэтому его никак не получается найти? Отвратительный мороз прошёл по телу, а в горле встал тугой комок. Билли не мог этого сделать! Билли сильный! И суицидальных порывов у него не было! Роберт заметил бы! Билли не мог этого сделать! Этого не может быть! Потому что если это случилось, какой тогда имеет смысл Роберту просто быть? Рука рефлекторно потянулась к трубке. Хоть это и бессмысленно. Включи Билл телефон, Роб бы мгновенно об этом узнал. Оператор механическим голосом оповестил, что абонент не в сети. Захотелось разбить бестолковый телефон. Также бесполезно выпустить пар, но Грей сдержался. Нужно мыслить рационально, на время отбросить эмоции, опираться исключительно на факты. Как делал Роб всегда: быть безэмоциональным и жёстким. Тяжело в данной ситуации, но так думать и анализировать станет гораздо легче. Генри прояснил ситуацию, но зацепок, где мог бы быть Билл не дал. Значит нужно начать с самого начала, а именно с того места, где Билли непосредственно жил. И это не дом Грея. Глубокая тёмная ночь окутала своим непроницаемым покровом всю окрестность. Дождаться бы утра, но после того, что узнал, Роб не позволил себе передышку. Он затушил недокуренную сигарету и направился к машине. Тут и Бауэрс показался из дома. За это недолгое время Оскар собрался. После всего он бы в любом случае не смог уснуть. И как бы то ни было, мальчишку Денбро обязательно нужно найти. — Где мой ствол? — рявкнул Бутч. — Опять с ним игрался? — Пап, прости, я сейчас принесу, — испуганный Генри убежал на второй этаж. Бутч ничего не сказал сыну. С одной стороны и взбучку не хотел устраивать, а с другой, не промолчи он… Чёртовы подростки. Одним глазом Оскар следил за курящим на улице Греем и как только заметил, что тот собрался свалить, поспешил следом, предварительно крикнув Генри: — К черту! Оставь на столе в гостиной, вернусь, серьёзно поговорим за всё сразу! Услышав утвердительный ответ, Бауэрс покинул дом. Грей уже завёл машину. — Куда собрался? — В дом Денбро, — спокойно ответил Роб. — Я с тобой, — возражения не принимаются, слышалось в данной фразе. Оскар сел на пассажирское сиденье. — Позвоню по дороге Заку, а то бедолагу инфаркт хватит, если ты его выкинешь из собственного дома. Грей и ухом не повёл. Никаких эмоций на лице, как и внутреннего сожаления о случившемся. Роб знал, Оскар не будет строить обиженку из-за лёгкого мордобоя. А вот Зак — самому трогать его не придется — пара дней и найдутся те, кто ненароком разобьёт ему лицо в тёмном переулке. По дороге между собой Роб и Оскар не обсуждали вскрывшееся. Не делились вертевшимися в голове новыми предложениями. Пока ясности нет, чтобы это делать. И с пониманием этого факта, они обязаны найти верный путь и докопаться до истины. Они оба одинаково этого хотели. Бауэрс набрал нужный номер. Отец семейства Денбро ответил не сразу, но через череду нескончаемых гудков он наконец соизволил взять трубку. Послышался сонный и одновременно чертовски злой голос. Тон он естественно поубавил, когда понял, что разговаривает с не менее раздраженным Бутчем. Первым от Зака последовал вопрос не ждёт ли дело до утра. Роб слышал. Аж зубами скрипнул. Чуть руль с корнем не вырвал. Родного сына почти неделю дома нет, а эта сволочь дрыхнет без задних ног. Благо Бутч мастер словесно убедить и морально задавить авторитетом. Дело не терпело отлагательств, так что к чертям этику. — Не веди себя слишком странно, — сказал Оскар. Они с Робом вышли из машины и двинулись к дому Денбро. Свет в гостиной горел. Их ждали. — Ты о чём? — незаинтересованно спросил Роберт. — Не заставляй меня произносить это вслух, Грей. Мы вернёмся к этой теме, но не сейчас. Роберт не ответил. Зак открыл дверь сразу — предварительно увидел приехавших гостей в окно. Сары с ним не было. Вероятно женщина осталась лежать в постели. — Ночи, Зак, — поприветствовал ещё раз Оскар. Роберт ограничился коротким кивком. — Уильям не появился? — Нет, — ответил Денбро-старший. — Шериф, к чему весь этот кипишь? Маньяки давно пойманы. Зачем переживать? Ты же знаешь Билла. Он хулиган и обалдуй, каких поискать. Дома он часто не ночует. Вернется, как нашляется. — Вас не волнует, что с ним могло что-то случится? — резко вклинился Роберт. При этом голос его не выражал беспокойства или же осуждения. Твёрдый и холодный, посему очень пугающий собеседника. — Его телефон почти неделю отключён. Хотя, я так понимаю, Вы не потрудились хотя бы раз позвонить. — Прошу прощения, мистер… — Грей. — Мистер Грей! Позвольте я сам буду решать, как мне воспитывать своего сына! — Позволяю. Тем более, вскоре Вас попросят сложить данные полномочия. — Что? — не понял Зак. Он заметно нервничал. Его разбудили посреди ночи, причину так и не объяснили. И если с Оскаром, как со школьным другом, он ещё мог худо-бедно договориться, то стоящий с ним рядом мужик чересчур напрягал. Словно не коп, а бандюган пришедший деньги выбивать вместе с зубами. От ассоциации у Зака ворох мушек пробежал по спине. — Оскар, что это значит? Ты так и не объяснил! Что случилось?! — Покажи нам комнату Уильяма, Зак. Сухой тон шерифа заставил старшего-Денбро вздрогнуть. Под холодным взглядом тёмных глаз хотелось съёжиться. С таким Оскаром никто бы не стал пререкаться. Зак понял, произошло что-то действительно из ряда вон выходящее. Отчего-то сердце вдруг кольнуло болью. Жестом мужчина показал следовать за ним на второй этаж. — Будто нежилая, — вынес вердикт Роберт, стоило ему переступить порог комнаты. В таком месте жил и спал его Оленёночек — мрачное впечатление — в могильном склепе, вероятно, веселей. Серо и тускло. Грей с Бауэрсом разбрелись по разным углам. Они не знали, что конкретно искали. Что угодно, любую зацепку, какую-нибудь маленькую подсказку, которая подтвердила бы или опровергла нарастающие подозрения. Инстинкты, ощущения и опыт подсказывали, что комната даст ответы. Застоявшийся, неподвижный воздух говорил, что помещение совсем не проветривали и не убирали. Запах пыли и сырости въелся в серые, холодные стены. В отсутствие мальчика, родители не пытались сделать место его обитания чуть более приятным, да что уж, пригодным для жизни. Кровать разобрана, бельё на ней явно давно не стирано, пижамные вещи лежали там, где Билли оставил их неизвестно сколько времени назад. Вероятно дом он посещал лишь для того, чтоб переодеться. Много другой мятой, грязной одежды нагромождено на стул у компьютерного стола. Самого компьютера, к слову, не было. Учебники, тетради и ручки разбросаны. Несколько скомканных листков валялись на полу. Безмолвие и глубокую тишину нарушило копошение двух прибывших мужчин. Выгребая содержимое, Роб подумал, что он тоже бы сбежал отсюда. Этому месту элементарная уборка не поможет. Оно будто мертво. Сразу вспомнились первые встречи с мальчиком. Сейчас, наконец, Роберт понял, что во внешнем виде его тогда смущало. Ни потрёпанный вид, ни бледность, ни даже худоба. А глаза. Что-то в них было. Что-то отчужденное и глубинно-мрачное, холодное и тоскливое… неживое. Вывернутый ящик хранил в себе ещё другие учебники, исписанные тетради, пару мелких игрушек, мячик-антистресс, два пакетика чая и несколько надкусанных и обратно завёрнутых в фантики конфет. Роберту от этого содержания стало грустно за мальчика. И он пока не нашёл ничего того, что могло бы помочь. Мельком он пролистал все книжки и тетрадки. Уже собирался перейти к шкафу, но вдруг взгляд зацепился за толстый кольцевой блокнот, который одиноко валялся под столом, похоже изначально там лежащий, так как Роб не помнил, чтобы доставал его. Грей потянулся за ним. Что-то было особенное в этой тетрадке, манило. Его захотелось посмотреть. Удивления сдержать не удалось. На лицо легла грустная улыбка. Блокнот с рисунками. У Билли определённо талант: не просто каракули, узнавались герои подростковых фильмов, случайные животные, даже наброски пейзажей — Роб сразу определил какие изображены места из их города: дорога между знакомыми улицами Дерри, лесополоса, парк, просто чей-то дом, пустошь, ручей с выходящим в него огромным канализационным люком — странное место для выбора пейзажа. Красиво и детализировано. Роберт восхищённо перелистнул страницу. Маленький талантливый Оленёночек: следующим красовался портрет рыжей подружки — Беверли. Дальше, были запечатлены каждый из его друзей. Роб их всех узнал. Всех кроме последнего: совсем мелкого. Поразмыслив, Грей пришёл к выводу, что изображен тот самый покойный младший брат. Билли нарисовал его много раз. Правда по большей части портреты не окончены. Но даже так, мальчик на них узнавался. Грей перелистнул дальше: возможно творческий кризис — страницы просто грубо исчерчены, где-то даже слегка надорваны. Потом ничего. Роб решил, что на этом конец, но, перелистнув ещё дальше, никак не ожидал, что со следующего рисунка на него будет смотреть его собственное лицо. И со следующего и со следующего. И так до последней страницы блокнота. Роберт закрыл его. Сжал пальцами до побелевших костяшек. Он изо всех сил старался держать себя невозмутимо: не время и не место сейчас. Но ему невероятно приятно было увидеть результат того, что любимый мальчик, так часто думал о нём. И также горько было осознание, какую боль Роб ему принёс своими действиями, пусть и злого умысла не имел. — Я почти ничего не знал о тебе, малыш… — шёпотом слетело с губ. Ему хотелось ударить себя по лицу. Заорать словно раненый зверь от отчаяния и своими звуками сотрясать воздух. Но самое искреннее раскаяние не привело бы ни к чему. Мельком бросив взгляд на копошившегося в комоде Оскара, Роберт незаметно спрятал блокнот за пазуху. Затем, тряхнув головой, он поднялся и уверенно направился к рядом стоящему шкафу. — Дерьмо, — тихо выругался Оскар. — Здесь ничего нет. Без особой надежды Бауэрс перешёл к осмотру кровати Билла. Грей же перебрал все шмотки, вывернул каждый карман, после скидывая вещи на пол. Он не хотел так делать, в любой другой ситуации он обучил бы Оленёночка правильной уборке, вообще сам бы его вещи стирал и складывал. Хотя, Роб не назвал бы Билли неряхой. У него дома, малыш всегда был опрятен и чист, это касалось как вещей, так и гигиены. Грей склоняется к выводу, что наплевательски Билли относился к подобного рода вещам только тут, в родном доме. Зачем что-то убирать, если фактически не живёшь здесь и тебе тут не рады. Последняя, самая нижняя полка уже опустела. Роберт, для уверенности, опустился на колено и просунул туда подальше руку: не зря, в дальнем углу лежал свёрток в пакете. Поддев пальцем, Роб вытащил его. С несколькими узлами пришлось повозиться, но открыть вскоре удалось. Роберт остолбенел. — Зак, а что, у него компьютера нет что ли? — спросил Бауэрс у старшего-Денбро, который решил проверить, чем занимаются копы и заглянул в комнату, но заходить не стал, а завис в проходе, наблюдая. — Нет, у нас один ноутбук, — объяснил мужчина. — Но я его использую для работы. Задания Билл выполнял в школе. — И он ни разу не просил его у тебя? — Оскар спрашивал в надежде найти хоть что-то в гаджетах, они сейчас куда больше расскажут о человеке, чем обыск его комнаты. — Для чего-нибудь? — Я ему его не давал. Сам он бы тоже не взял, там пароль. И вообще, у Билла есть телефон. Порнушку он и на нём может посмотреть. А Роб тем временем стоял с раскрытым пакетом. Он молчал. Внутри лежала пижама. Та самая пижама Роберта. Билли, маленький хитрый засранец, ведь не соврал тогда — на ней, как он и сказал, явно имеются биологические следы: бурые разводы, земля и, черт знает, еще какие-то подтёки. Роб совсем о другом содержании думал, когда мальчик поведал об оставленных на пижаме следах. Параллельно Грей улавливал весь разговор между Заком и Оскаром. — Не думал, что ты такой жлоб, Денбро, — покачал головой Бауэрс. Мальчишку ему впрямь жаль стало. Не из-за гребанного ноутбука, нет. Парнишка был вообще во всём обделён, причём не только в материальных вещах. — Мог бы пацану тоже ноут купить… бля! Оскар вдруг споткнулся. Зацепился за что-то ногой под кроватью, когда хотел матрас приподнять, неловко покачнулся и рухнул на пол. Зак подбежал, чтобы помочь, а Роб, воспользовавшись небольшой суматохой, запнул мешок с вещами под шкаф. Что-то зазвенело. — Да что за дерьмо? — в никуда спросил Оскар. Не везёт ему сегодня и… … кажется, похожий звон он где-то уже слышал. Отмахнувшись от помощи Зака, Бауэрс потёр ушибленное колено, а затем повернулся посмотреть из-за чего упал. На секунду он вздрогнул. Из-под кровати торчала рука. Потянувшись, Оскар обхватил чужое странное запястье и потащил на себя. Вновь раздался недавний приятный звон. С души отлегло. Просто игрушка. Оскар достал это нечто полностью. Взял под мышки и поднялся вместе с ней. Эта хрень была больше его ростом. Совсем не тяжелая, как могло бы показаться, мягкая, кроме головы, с бесформенными руками и ногами. Длинное тонкое худое тело и большая лобастая голова. Костюм, что-то вроде венецианского, по всей видимости увешан колокольчиками. Звенело при каждом резком движении. Оскар поёжился. Почему-то каждая деталь пугала: может из-за морды, слишком напоминающей человеческое разукрашенное лицо — эдакий эффект зловещей долины, да плюс непропорциональное телосложение. В общем огромная игрушка больше подходящая для съёмок фильма ужасов в виде гребаного ростового клоуна. И за ЭТО наверняка кругленькую сумму выложили! Роб тоже подошёл поближе. — Ей богу, лучше бы это была надувная баба… — вынес вердикт Бутч, поморщившись. — Это Пеннивайз, — ответил Зак. — Чего? — переспросил Бутч. — Это имя. Любимая игрушка Джорджа. Малыш выпросил, когда мы с женой в цирк его возили, — Зак тоскливо улыбнулся, предавшись воспоминаниям. — Я не знал, что он тут. Видимо, Билл перетащил к себе после… Странно, учитывая, что он ненавидел клоунов. Представляете, как глупый ребенок боялся их, — хохотнул старший-Денбро, покачав головой. И следом же поморщился в отвращении. — Вечно психовал, когда Джорджи притаскивал игрушку в гостиную. Сразу вёл себя отвратительно, противный мальчишка, а потом ещё обижался, что его ругают. Зак тяжело вздохнул и потёр виски. — Билл очень трудный мальчик. Оскар повернулся к Робу. — Как дети могут любить подобных страшилищ? Грей, на тебя смахивает. Бауэрс хотел шуткой немного снять напряжение и самому отвлечься. Денбро он ничего не стал отвечать: угождать младшему ребёнку в ущерб старшему — для адекватных людей должно быть очевидно, что подобное недопустимо. И пусть сам Оскар тоже считал, что бояться клоунов, тем более игрушечных глупо, но ведь у всех людей разные фобии. А ещё издеваться из-за этого… Уильяма вновь стало жаль. А Грей так и молчал, что удивило Бауэрса. Как это он не вставил ни одного комментария, тем более когда его стрёмным клоуном обозвали. Оскар посмотрел на напарника и вдруг понял, что у того слишком серьёзное и одновременно неожиданно изумленное лицо. Прям нечто новенькое из его масок. Оскар проследил траекторию чужого взгляда и понял, тот стремился куда-то вниз. Бауэрс глянул туда же. Ноги клоуна в глупых непомерно больших башмаках, с приделанными к носу… Помпон! Долбанный красный помпон, со звенящим колокольчиком внутри, на башмаке. Только на одном башмаке. На втором такой же отсутствовал — вырван с корнем. Воцарилась тишина. Звенящая, как множество колокольчиков на костюме страшного клоуна. Осознание больно било по нервам. — Что-то не так? — спросил Зак, прервал молчание, что почти физически давило ему на барабанные перепонки. Роберт и Оскар переглянулись, словно вели мысленный диалог. — Всё в порядке, — вопреки словам, лицо Бутча было мрачным. — Мы уже уходим. Спасибо за содействие, Зак. Комнату, как и дом первым покинул Грей. Даже из вежливости прощаться с Денбро-старшим он не стал. — Оскар, но всё же… – Зак не был дураком, хоть и не знал в чём дело, но понял, что случилось нечто ужасное. Он нагнал шерифа у самого выхода, одним взглядом прося посвятить его. — Зак, если Уильям объявится: немедленно звони нам, — ответил Бутч. — Я не могу тебе пока всего сказать, но, пожалуйста, сделай, как я прошу. Денбро кивнул. Роберт ждал Оскара на крыльце. К машине они шли вместе. Так же молча в неё сели, не зная, как справиться с информацией. Слова вертелись на языке, но никто не мог их произнести. — Я, — Оскар всё же начал первым. С приборной панели он взял телефон. — Объявляю его розыск. И тут, казалось, слишком тихий Роберт, резко, Бауэрс даже не заметил движения, перехватил его за запястье. — Не смей, — тихо, но зловеще зашипел он. — Грей, — Оскар даже напрягся. Глаза у Роба стремительно потемнели, он не контролировал силу с которой сдавливал перехваченную руку. Но показать страх это сродни приглашению акуле полакомиться собой. Поэтому Бауэрс не стал вырывать руку или, того хуже, бить в ответ. Он продолжил, не повышая голоса: — Ты понимаешь, что всё это значит? Даже после рассказа Генри… у меня были ещё сомнения в… но теперь… Грей, это же, блядь, он был. Всё это ёбанное время. Это он их всех… — Не произноси этого вслух. Мы просто ищем пропавшего мальчика. Выглядел Грей будто псих. Словно фанатик, которому сказали, что сомневаются в его вере. У него аж глаза заволокло чернотой, настолько расширились зрачки, перекрыв природный зелёный цвет. — Маленького серийного убийцу, ты хотел сказать? — поправил, Оскар. Роб промолчал. Выдохнул. Затем ещё раз, чтоб только немного успокоиться. Грей не обманывался, он понял всё даже раньше, но как бы то ни было, он не позволит никому навредить Биллу. Даже если тот и совершил ужасные для общества поступки. Не будь троица мертва, Роберт бы самолично их на тот свет отправил. — И что ты донесешь общественности, Бауэрс? Что мы взяли не тех? Хочешь оправдать уродов, а забитого мальчишку засадить? — А чего хочешь ты, Грей? — злобно прищурившись спросил Оскар, глядя Роберту прямо в глаза. — Раз уж мы перешли на откровения: поведай, с кем, ты, сука, трахался, когда возвращался из Ладлоу?! — Мы не об этом сейчас говорим. — Но этого тоже касаемся! — заорал на него Оскар, не выдержав. — Ты сказал, что пацана взял с собой! Ты его в чужом городе кинул?! Или он ждал возле тачки пока ты с кем-то наебёшься?! За идиота меня держишь?! Что, блядь, с тобой не так, Грей?! — Это не твоё дело, Оскар. Ответ был медленным, спокойным и холодным. Чужие выпады рассеялись о ледяную стойкость. Роберт совершенно не напрягся. Бауэрс сжал кулак, собирался ещё что-то сказать перед тем как врезать, но тут в его руке зазвонил телефон. Роб все ещё держал его за запястье, поэтому без труда вырвал трубку. Сначала хотел вышвырнуть в окно, но увидел на экране, что звонит Генри. — Твой трусливый щенок, — брезгливо отозвался Грей и отдал телефон обратно, пока Бауэрс в неадеквате опять с кулаками не полез. — Мы не закончили! — огрызнулся Бутч и нажал на принятие вызова. — Чего тебе Генри? Я занят! — П-пап… — пауза. У Генри сильно дрожал голос, сам он кажется всхлипнул. — У нас тут… Б-Билл. И… он, кажется, немного не в духе.