План, в котором что-то пошло не так. Часть I

      Цинсюань не выходил из оцепенения несколько дней. Не реагировал совершенно ни на что. Людей вокруг как будто не существовало, не существовало ничего. Он лежал, обнимая колени, и только смотрел перед собой; даже не понимал, где находится, да и не хотел понимать.              – Может, в него палочкой потыкать? Он так третий день уже лежит. Того и гляди, помрет от голода, – недолго думая, юноша в изорванной нищенской одежде подобрал палку и ткнул ей пару раз в плечо Цинсюаня.       – Еще раз так сделаешь, и я воткну эту палку тебе в глаз, – позади небольшой группы людей послышался мертвенно ровный и спокойный голос. Человек, которому он принадлежал, подошел ближе и сломал палку; холодный прямой взгляд словно предупреждал – на ее месте может оказаться любой из присутствующих. – Ему просто нужен отдых.       – Ты что же, лекарь? – с раздражением ответил юноша. – Может, тогда вылечишь его, раз такой умный?       Мужчина не ответил. Просто сел на землю рядом с юношей, совершенно потеряв к остальным всякий интерес. Какая-то пожилая женщина принесла рваное одеяло.       – Замерз, наверняка, – женщина намеревалась укрыть Цинсюаня, но, остановившись, бросила взгляд на сидевшего рядом с ним мужчину. Тот не высказал протеста, и тогда женщина аккуратно укрыла юношу одеялом. А тот вдруг перевел на нее взгляд, настолько неожиданно, что старушка едва не упала.       Увидев бездомных, которые его окружают, незнакомое грязное место, Цинсюань подумал, что вернулся обратно, во владения Демона Черных Вод, что его вновь окружают те грязные сумасшедшие. И завопил. С воплем ужаса он выбежал из старого храма, где обитали бездомные, и помчался, не разбирая дороги.       Цинсюань схватился за голову, волосы его растрепались, он слышал только собственный вопль; городская мощеная дорога давно кончилась, а он все продолжал бежать. Неизвестно, сколько времени прошло, но силы все же начали покидать его. Он споткнулся, несколько раз перекувыркнувшись через голову, полетел в овраг и, ударившись о корень дерева головой, потерял сознание.       Даже будучи Непревзойденным, Хэ Сюань не смог угнаться за обезумевшим от ужаса человеком-Цинсюанем.       – Да где же ты? – прошептал демон. Он искал Ши Цинсюаня около часа, и, в конце концов найдя его в овраге, аккуратно поднял на руки и вынес на дорогу.       Была уже глубокая ночь, но звезды и луна светили достаточно ярко, чтобы у демона была возможность осмотреть бывшего небожителя. Растрепанный, грязный, на лице запеклась кровь. Демон не почувствовал, как его пальцы сильнее сжали одежды Цинсюаня.       В скором времени он принес бывшего небожителя обратно в храм и вновь уложил на подстилку.       Старушка, пытавшаяся укрыть раненого, все еще нервно сжимала одеяло в руках. Мужчина протянул к нему руку и аккуратно укрыл. На этот раз народу вокруг юноши собралось больше.       – Здесь не на что смотреть, уходите, – все таким же мертвенно спокойным голосом произнес незнакомец.       – А что с его ногой?       Мужчина мгновенно перевел взгляд на ноги Цинсюаня – действительно, одна была ненормально вывернута и отекла. Он встал и обратился к старушке с глубоким почтительным поклоном:       – Госпожа, прошу Вас, присмотрите, пожалуйста, за ним, я скоро вернусь.       Незнакомец ушел, а через полчаса вернулся с тазиком воды, чистым куском какой то тряпицы, несколькими палками и веревкой. Некоторые нищие с изумлением смотрели, как он пытается зафиксировать ногу в месте перелома.       – Так ты действительно лекарь?       Мужчина не ответил. Он не был лекарем. Знания, которые он применял, дала ему жизнь. Жестокая, полная скорби и неудач. Если повезет и Ши Цинсюань не будет слишком много двигаться, то нога рано или поздно заживет.       Обмакнув тряпицу в воду и тщательно выжав, он аккуратно смыл кровь с лица юноши, когда заметил, что лоб его покрылся испариной.       Любопытные понемногу разошлись, последней ушла та самая старушка, которая принесла одеяло; кажется, она была единственной, кто по-настоящему переживал за юношу, кроме этого мужчины, который не отходил от него.       Цинсюань бредил. Долгое время. И сквозь полузабытье и слезы звал Мин-сюна.       – Интересно, кто же этот Мин-сюн... – старушка сделала для Цинсюаня какое-то подобие подушки.       – Не имею понятия, – отозвался мужчина.       Она со вздохом покачала головой.       – Ему нужны лекарства... Он много дней ничего не ел, если дальше так пойдет…       Мужчина и сам много дней ничего не ел, но, кажется, совсем забыл об этом. Он поднялся и хотел что-то сказать, но женщина его опередила:       – Я присмотрю, конечно.       Спустя несколько часов он вернулся и достал из одежд с десяток пузырьков.       – Вы разбираетесь в снадобьях?       – Немного, – отозвалась старушка.       Рассмотрев и понюхав содержимое каждого пузырька, она вынесла вердикт:       – Ему нужны вот эти два, этот нужен А-Ланю, если ты не против, – она кивнула на мальчика, расположившегося недалеко от них, – а вот это все ты должен вернуть тому, у кого это украл.       – Я верну.       Старушка кивнула и пошла с лекарством к мальчику. Мужчина же помог Цинсюаню принять снадобье и сел рядом. Незаметно для всех он коснулся кончиков пальцев юноши и задумался, смотря на его лицо.       Судьба – действительно удивительная штука. Как ни пытались все трое ее обмануть, она все равно сделала все по-своему. Демон не мог вернуться в свои владения, не мог купить еды и лекарства за неимением денег, опустился до воровства, не мог даже открыть своего присутствия. Он загнал себя в угол, стоило признаться в этом хотя бы себе. Мужчина отпустил пальцы Цинсюаня, сжав руку в кулак.       Дождавшись, когда Цинсюань провалится в глубокий сон, мужчина взял лишние лекарства и вернул их лекарю, оставив на пороге его дома.       Несколько дней спустя демон брел в сторону старого храма с новыми украденными снадобьями и заметил необычное оживление внутри.       – Я Повелитель Ветра! Слышите?! Дайте мне уйти, и никто не пострадает!       Несколько нищих догадались не выпускать Цинсюаня из храма, помня, чем это кончилось в прошлый раз.       – Кажется, мальчик повредился рассудком после перенесенной болезни, – обеспокоенно прошептала подошедшая к мужчине старушка.       Тот подошел к Цинсюаню, схватил его за руку и резко усадил на пол.       – У тебя сломана нога, тебе нельзя ходить, – он достал из одежд завернутую в чистую тряпицу свежую маньтоу и протянул Цинсюаню. – Ешь.       Цинсюань попытался вырваться и убежать, но ему не удалось освободиться из рук незнакомца.       – Я Повелитель Ветра, я не собираюсь это есть! – Цинсюань с силой оттолкнул руку мужчины.       – Ты можешь быть хоть самим Небесным Императором, но, кроме этой маньтоу, ты не сможешь съесть в ближайшие дни ничего. Ешь.       К ним подошел маленький А-Лань и протянул Цинсюаню небольшую сливу в двух ладошках.       – Братец Ветер, поешь. Ты много дней не ел.       – Я!.. – но за Цинсюаня ответил его проурчавший на весь храм живот. Он осмотрелся вокруг – как оказалось, окружающие не выказывали никакой враждебности к нему, даже наоборот, на лицах многих было беспокойство. Он неуверенно взял сливу из рук мальчика и с запинкой произнес: – Спасибо.       – Ешь, – повторил мужчина, сидящий рядом.       И Цинсюань начал есть маньтоу вприкуску со сливой. Он и не думал, что был настолько голоден. По правде говоря, он не сразу вспомнил, что теперь нуждается в пище, за сотни лет понятие голода стерлось из его памяти. Слива и маньтоу меньше чем за минуту буквально испарились из его рук, и теперь он растерянно смотрел на пустые ладони.       Многие с облегчением вздохнули, увидев, что этот странный молодой господин наконец поел, и вернулись к своим делам.       – Я... не наелся, – растерянно сказал Цинсюань, наблюдая за тем, как все расходятся.       – А кто здесь сыт? – недовольный голос какого-то нищего был неприятно писклявым и резал слух. – Скажешь тоже, старина Ветер! Ты съел побольше многих!       – Завтра принесу еще, – тихо произнес сидящий рядом мужчина. – Прими это лекарство и ложись спать.       Он встал и ушел в другую часть храма. Цинсюань не успел рассмотреть его лица, но успел для себя отметить, что оно совершенно неприметное, однако, как и его одежда, чище, чем у большинства находящихся в этом зале.       Цинсюань понюхал содержимое пузырька, нашел его запах преотвратным, но все же выпил содержимое. Была уже глубокая ночь, но, несмотря на предостережение странного мужчины, Цинсюань все-таки тихо покинул храм, чтобы осмотреться. Нога нестерпимо болела, видимо, он действительно ее сломал, и все же нельзя просто так сидеть и ждать у моря погоды. Он сделал себе подобие костыля и отправился по дороге от храма.       Судя по всему, он оказался в самом нищенском квартале столицы. Он еще никогда не бывал в подобном месте. Страх смешался с любопытством, а потому несколько часов он гулял, изучая все вокруг. Ему постоянно казалось, что кто-то следует за ним тенью, но Цинсюань оставил это без внимания. В конце концов, будь то демон или человек, незнакомец сделает ему большое одолжение, если убьет его. А если не убьет, то ему совершенно безразлично, зачем эта тень за ним увязалась.       Выйдя из нищенских кварталов, он, по-видимому, попал на рынок. Торговцы, конечно же, спали глубоким сном по домам, а Цинсюань обнаружил, что кто-то из них оставил испорченные овощи на улице. Несколько минут он задумчиво смотрел на эту небольшую свалку и затем, убедившись, что вокруг нет ни души, вытащил наугад редиску и принялся с остервенением жевать ее.       Ему вспомнился вечно голодный Мин-сюн. Он все кусал и кусал редиску, а по щекам текли крупные слезы. Когда от редиски ничего не осталось, Цинсюань без сил уселся на землю и всхлипнул, уткнувшись в колени. Он не имел ни малейшего представления, что делать дальше со своей жизнью. И как жить после всего того, что произошло. Сцены из прошлого беспорядочно проносились в голове, не давая ни малейшего шанса успокоиться.       Лишь когда слез больше не осталось, Цинсюань обессилено поднял голову. Он не мог вспомнить, когда последний раз так много плакал.       Краем глаза он заметил, что возле него что-то лежит. Оказалось, это был сверток с двумя маньтоу и маленький тыквенный кувшин с вином. Цинсюань вскочил, вышел на середину дороги, хромая, и осмотрелся. Но, как бы пристально он не вглядывался в ночь, он никого не увидел. Цинсюань поднял сверток и кувшин. Вино он выпил залпом, а сверток с маньтоу забрал с собой. С рассветом Цинсюань вернулся в храм.       – Вот, это вам с А-Ланем, – Цинсюань протянул сверток старушке. – Это... спасибо, за помощь.       – Я помогала не ради благодарности, юноша.       – И все же, примите, – Цинсюань устало улыбнулся, положил сверток рядом с А-Ланем и его бабушкой и, поклонившись, вернулся на свою подстилку. Был еще один человек, которого хотел поблагодарить – но вот беда, он никак не мог вспомнить его лица, и найти его в этой толпе нищих тоже не мог. Оставалось только надеяться, что он сам подойдет.