Хорошая/плохая девочка

      Разбежавшись как следует, Айрис слегка покачнулась, держа руки поднятыми по сторонам, пока сама она катилась по скользкому полу вперёд, наслаждаясь тем, как ветерок дует ей в лицо.       За ней следом катилась Кэссиди, но девушка разогналась слишком быстро, из-за чего не смогла затормозить и, шатаясь из стороны в сторону, стала падать, утаскивая Айрис за собой. Девушки рухнули на пол с визгами, а после рассмеялись. — Моя очередь! — крикнула Марлин, разбегаясь. Но девушка не учла того факта, что Айрис и Кэссиди быстро встать не смогут, из-за чего МакКиннон рухнула прямо на них, размахивая руками. — Марлин! — воскликнула Кэссиди, но беззлобно, в то время как Айрис хохотала лёжа на полу. — И кто говорит, что нужно лёд ждать? — успокоившись, поинтересовалась риторически Айрис, вставая с пола. — Простого волшебства хватит, чтобы сделать собственный каток.       Айрис разбежалась, но уже с того конца, где стояла, а после легко проехала по полу вперёд, улыбаясь. — Лови меня! — взвизгнула Марлин, когда едва не начала падать. Но Айрис вовремя успела придержать подругу за руки, останавливая ее. — Вы что здесь устроили?! — воскликнула Лили, стремительно идя к трем девушкам. Кэссиди в то время только подъехала к Айрис и Марлин. И все веселье испарилось мигом. — Лили, не кричи, мы просто… — попыталась успокоить старосту Марлин, но замолчала, когда встретилась со злым взглядом Эванс. — Не оправдывайся. Это бесполезно, — сказала Айрис, и взгляд старосты метнулся к ней. — Твоя идея была?! Ты в курсе, что запрещено кататься по школьному полу, делая из него каток?! — Если так посудить, то это лично мне все запрещено, — выделив слово «мне», фыркнула Айрис. — Может, мне ещё дышать в твою сторону нельзя? — Минус десять баллов с факультета! — Айрис тут же помрачнела, поджав губы в тонкую линию. — За что? — открыв рот, спросила Марлин. — За пререкания со старостой! — То есть ты ничего не сделала нам за то, что мы тут устроили фигурное катание, но подошла к нам именно с этой причиной. А в итоге сняла баллы за то, что Айрис тебе сказала правду?! — взъелась Кэссиди, встав на защиту подруги. — Кэсс, — остановила ее Айрис, и блондинка смолкла, понимая, что спорить с Эванс и правда себе дороже. — Ещё минус десять баллов за то, что и ты нахамила мне, а ещё минус десять за каток, — уже холодным тоном отчеканила Лили. — Да не было никакого хамства! — вскрикнула Кэссиди, поражённая этим обвинением. — Немедленно убирайте все это, приводите коридор в порядок и чтобы больше не было подобного! — Лили круто развернулась, из-за чего ее рыжие волосы подлетели, а сама девушка пошла подальше от троих подруг. — Я никогда не перестану задоваться вопросом, как ты с ней общий язык нашла, — буркнула Айрис в сторону Марлин, настроение которой упало ниже некуда.       Девушки молча убрали свой каток, вернув полу прежнее состояние, а после пошли прочь. А если быть точнее, то в гостиную, где очень надеялись не пересекаться со старостой, которая отнимала у них баллы только из-за личной неприязни к Айрис и Кэссиди.       В гостиной было, к их счастью, не так шумно и даже пусто. Поэтому троица завалилась куда пожелала. Айрис лежала на диване, растянувшись во весь рост, Кэссиди сидела в кресле, а Марлин села на столик по-турецки.       Все молчали, потому что ничего не хотелось говорить. Просто побыть немного в тишине, успокоиться и прийти в себя.       Когда проход в гостиную открылся, Марлин повернула голову, чтобы узнать, кто пришел. Но она лишь поджала губы, отворачиваясь, когда зашла Лили. Марлин понимала, что рыжеволосая поступила некрасиво и несправедливо только из-за их личных ссор. А всем известно, что не нужно вовлекать в свои обязанности личную жизнь. Всё по отдельным полочкам.       Эванс прошла в гостиную, останавливаясь, когда заметила трёх девушек. — Брейсон! — этот оклик заставил Айрис приподняться лениво и явно нехотя на локтях, посмотрев с немым вопросом в глазах на ту, вопросительно выгнув бровь. — Вы все сделали, что я велела?       Айрис промолчала, но кивнула, опять упав на диван, закрывая глаза. — Почему ты со мной не разговариваешь?! — взъелась Лили. А Марлин поджала губы. Может, она была столь слепа, что не видела, с какой ненавистью Лили относится к Айрис, которая ее даже не трогает? — Потому что я скажу тебе сейчас несколько слов, а ты обязательно найдешь в них оскорбления или что-нибудь ещё. Так что спасибо, я лучше промолчу, — спокойно ответила Айрис, лёжа в том же положении. — Ты!.. — но Лили замолкла. Слова Айрис сейчас готовы были исполниться только из-за злости Лили. Староста до сих пор не могла простить этой вертихвостке то, что она увела у нее Джеймса. Того, кого она полюбила спустя столько времени. И того, кто любил ее до появления этой Брейсон. Или же ей так казалось? — Лили, просто оставь нас, пожалуйста, в покое. Мы уже ничего не делаем, но ты даже стоя тут и видя это ищешь способ и причину накричать на нас, — устало выдохнула Кэссиди, сидя с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла вместе с головой, пока руки лежали на подлокотниках. — Не надо выставлять меня не пойми кем! — фыркнула Эванс. — Я сняла баллы с вас за дело! — Лили, наш каток — это, может, и дело. Но то, что ты взъелась на Айрис, а потом и на Кэсс за то, что те просто высказали тебе правду — это уже просто твои обиды и желание отыграться, — сказала Марлин. И девушки пересеклись взглядами. — Поэтому, пожалуйста, сделай, как попросила Кэссиди. Оставь нас.       Лили поджала губы, с толикой обиды посмотрев в последний раз на МакКиннон, которая была ее, вроде как, подругой. А сейчас она встала на защиту Эйлер и Брейсон.       Девушки не смогли сдержать облегченных вздохов, когда Лили скрылась на лестнице. А Айрис и вовсе расслабилась, понимая, что весь разговор с Лили лежала как напряжённая вытянутая струна.       Девушка слегла поморщилась, когда громкий смех помешал их идиллии. Но ее лёгкое недовольство ушло, когда она узнала кому именно принадлежит смех. Даже нескольким. — Вы чего тут делаете? — спросил Питер, присаживаясь на подлокотник дивана, на котором лежала Айрис. — Пытаемся понять, за что нам в старосты послали именно Лили. Ты как с ней вообще на дежурства ходишь, Рем? — искренне поинтересовалась Кэссиди, посмотрев на парня. — Что она опять вам сделала? — нахмурился Джеймс, присев на корточки рядом с головой Айрис, чьи глаза оставались закрыты. Поттер лёгким движением убрал с ее лба пряди волос, проведя уже костяшками указательного и среднего пальцев по ее щеке. И Айрис не смогла сдержать лёгкой улыбки, как бы не старалась ее скрыть из-за плохого настроения, которое начало улетучиваться с его приходом. И Поттер улыбнулся на это. — Сначала сняла с меня баллы за то, что я, видите ли, нагрубила ей, — рассказала Айрис, шевеля губами почти вяло. — А потом с меня по этой же причине, — фыркнула Кэссиди, убирая руку, когда Ремус присел на подлокотник. — А потом за то, что мы устроили каток в коридоре, — закончила Марлин, отодвигаясь ближе к краю стола, чтобы Сириус сел рядом, а она устало положила голову ему на плечо. — Какой каток? — не понял Ремус. — Просто сделали пол скользким, чтобы покататься, — пожала одним плечом Марлин. — А нас не позвали? — картинно возмутился Сириус, но видя, что его девушка уже не испытывала того энтузиазма, который у нее был, вероятно, до произошедшего, он просто приобнял ее. — Может, поговорить с ней? — спросил Питер. — О чем с ней можно говорить, если она в каждом моём слове видит грубость и оскорбления. С Кэсс та же ситуация, — ответила Айрис, поднимаясь, дабы позволить Джеймсу присесть рядом с ней, а после ее голова доверчиво легла на его колени, пока его рука зарылась в ее волосах. — Просто не нужно обращать на нее внимания, — сказала Кэсс, расслабляясь, когда пальцы Ремуса стали массировать ей плечо. — И тогда она сочтет это за прямое игнорирование ее старостовской персоны, — фыркнула Айрис. — Одно не лучше другого. Давайте просто забудем пока о ней? — Айрис повернулась лицом к самому Джеймсу, поудобнее устраиваясь на его коленях. Сама девушка не смогла сдержать улыбки, которая расползлась на ее лице, когда пальцы Джеймса стали аккуратными движениями массировать ее кожу головы. И плевать ей на то, что волосы потом будут лохматые. Не велика проблема. Люди давным-давно расчёски придумали на такие случаи.       Джеймс застыл, прекратив слушать разговоры друзей, которые что-то обсуждали. Кончик указательного пальца девушки пробрался ему под кофту, выводя узоры на его торсе. Девушка просто делала это от балды, а сама при том заставила всё его тело напрячься. И он сглотнул образовавшийся ком в горле, когда ее рука полностью проскользнула под его верхнюю одежду, но все ещё незаметно для остальных, а ее ладошка стала поглаживающими движениями двигаться то вниз, то вверх. Казалось бы, простые движения, даже чем-то невинные, но они отозвались в теле Поттера какой-то лёгкой истомой, когда он понял, что ее касания одновременно и сводят его с ума, и в тоже время он хочет заставить ее прекратить это дело, чтобы она не выводила его.       Айрис слегка перевернулась на спину, чтобы взглянуть в глаза Джеймса. А на лице ее расползлась довольная улыбка. Не ехидная, не дьявольская. Просто довольная тем, какой результат она произвела. — Ты специально? — прошептал он, радуясь, что не слышно его хриплого голоса. — Может нет, — ответила Айрис задумчиво. — А может и да, — уже растянув губы в чеширскую улыбку, сказала девушка.       Айрис вернулась в прежнее состояние, но руку свою, однако, убрала полностью с его живота, проведя напоследок по нему короткими ноготками, вызывая мурашки на коже. И она почувствовала, как его мышцы снова няпраглись от воспроизведенного эффекта после ее невинного движения.       Айрис вместо этого обняла этой же рукой Джеймса за торс, понимая, что ещё немного и она просто погрузится в сон.       Джеймс явно дал ей понять, что вовсе не против, поэтому Айрис так и поступила, постепенно переставая слышать голоса друзей.       И пока в гостиной постепенно между друзьями возобновлялись оживленные разговоры, а вся мрачность пропадала, Лили, притаившись на лестнице, поджимала губы совсем не от досады.

***

      Кэссиди что-то увлеченно рассказывала Ремусу, иногда жестикулируя свои слова руками. Но сам Люпин уже давно перестал улавливать смысл ее слов. Перестал понимать и суть ее рассказа.       Он только неотрывно следил за тем, как шевелятся ее губы, а иногда складываются в улыбку, отчего у юного оборотня буквально перехватывало дыхание.       Он уже и не помнил, сколько прошло времени с момента, как просто начал пялиться на девушку. Помнил лишь, как пришел сюда, чтобы сделать домашку, посидеть в одиночестве и просто, может, что-то почитать.       А по итогу к нему пришла Кэссиди, нарушая его планы. Девушка стала ему что-то рассказывать, а он, как бы не пытался слушать ее, все равно отвлекался, пока не понял, что уже нет смысла улавливать ниточку ее рассказа с самого начала.       Поэтому он просто любовался девушкой. — Эй, Рем! — позвала его Кэссиди, и Люпина привело в чувство это обращение. Он вопросительно посмотрел на нее. — Ты меня не слушал? — нахмурившись, с лёгкой обидой спросила Кэссиди. — Я пытался сконцентрироваться на том, что ты мне говорила, но профукал эту возможность, когда просто засмотрелся на тебя, — честно признался он, заставляя девушку сомкнуть губы, а предательский румянец выступил на ее щеках.       И Люпин готов был поклясться, что Кэссиди выглядела красивее всех на свете даже смущенная от его слов.       Ремус значительно осмелел с начала их отношений. Его ладонь легла на ее щеку, приближая девичье лицо к себе, когда его губы соприкоснулись с ее мягкими и такими поддатливыми.       И этот нежный поцелуй выбил у них остатки всего. Заставил тело покрыться мурашками, когда их губы подались навстречу друг другу, целуя с такой лаской, что Кэсс едва не потеряла голову. — Кх-кхм, молодые люди. — Оба подростка, отстранившись друг от друга, но все ещё не отодвигаясь, повернулись лицами к мадам Пинс, что смотрела на них с осуждением и сложенными руками на груди. — Это библиотека. И подобным вещами здесь не занимаются, — уже с упрёком сказала женщина. — Здесь занимаются чем покруче, — тихо пробубнила Кэссиди, но услышал ее только Ремус, который, несмотря на неловкость, что окутала его после ее слов, все равно не смог сдержать легкого посмеивания. — Либо прекратите занимать подобными… вещами, либо уходите, — поставила условие женщина.       Пара синхронно ответила ей что-то на подобии: «извините», а после они переглянулись с одинаковыми смущенными улыбками.       Кэссиди уже перестала понимать, почему она смущается рядом с этим парнем. Но она готова была признаться, что ей нравилось это чувство.       Чувство того, что она может побыть рядом с ним простой застенчивой девочкой, а не наглой, немного самоуверенной девушкой, коей она бывает почти со всеми друзьями, знакомыми или незнакомыми.       Она готова быть уже кем угодно для человека, который принял ее такой, какая она есть. Для человека, который полюбил ее не требуя ничего взамен. Хотя нечего требовать, когда она отдала всё без остатка. Отдала самое ценное и дорогое.       Свое сердце.