***
16:39 Азербайджан нервно шёл по коридору. После ввалившегося довольно пьяного близнеца, который даже его толкнул, он занервничал. Ответов от него не добился. Кир на звонок не ответил, написал, что на процедурах. Просто не находя себе места и не став дожидаться казаха, который тоже неспокойный из-за Кира, решил навестить самостоятельно, захватить заодно тёплую дублёнку, на случай, если брат захочет погулять на улице и носочки разные тёплые. На двери палаты весела записка с просьбой не беспокоить по причине молитвы. Вздохнув, он потянул ручку, дверь поддалась легко, ведь они не запирались изнутри. Киргизия сидел в кресле в длинном бежевом платье халате и в платке, Коран лежал на столе раскрытый, но на него не обращали внимания и смотрели потерянным взглядом на синиц за окном. —Кир. Азербайджан закрыл дверь и, кинув пакеты к тумбе, оказался рядом, опускаясь перед младшим, и прохладными с улицы пальцами провёл по щеке. —Уйди. —Кир. Что он сделал? Он что тебя бил? В коридоре раздался шум. Нянечка и медсестра нажаловались врачу о том, что пациент не пришёл на процедуры, пропустил обед и вообще из комнаты не выходит. Эдуарду Исааковичу это не понравилось, и он очень захотел выяснить, что сучилось, когда услышал крик из палаты. —Что сделал?! Ты меня спрашиваешь?! Он валит свои проблемы на меня! Я для него вообще никто! Сын допекает, жёны, устал он от них. Меня значит обидеть, оставить, и потом кинуть подачку, мол прости! Я зря радовался его ласке, зря надеялся. Он не ценит меня. Теперь я не просто секс кукла, которая его единственная удовлетворяет из всего «гарема». Я кобылица, которая должен родить наследника альфу. Я не буду успокаиваться. Я хочу развода. Хочу. Но поздно. Мне никто не позволит уйти и забрать детей. Азиз. Что сделал? То на что ума совершенно не надо. Напился, натрахался с кем попало и пришёл ко мне за утешением и лаской. От него другими омегами и шлючими духами несёт. Я лишь сказал, что мне не нравится его поведение. Я ему не раба! Врач не стал слушать и зашёл, замечая сразу двух омег. —Лара, готовь спазмальгетик, и успокоительное, два кубика. Гормональный укол, добавь ещё один миллилитр к дозировке. — Эдуард Исаакович, отдав тихо поручение медсестре, быстро подошёл к пациенту, осматривая его, проводя пальцем по синему следу на щеке и линии подбородка; — Это сделал ваш муж? Киргизия отвернулся и закрыл Коран, заворачивая его в ткань. Ругаться при нём вообще нельзя. —Канышай. —Да это сделал мой брат. — Азербайджан встал; — Мы с ним поговорим. Он сам не в себе. Кир, позаботься о себе. Всё остальное решим мы. —Нянечка, передайте охране и всем в регистратуре и дежурным, чтобы мужа Канышай, пациента палаты 307, больше не пускали даже на порог больницы. —Да конечно. —Он вас бил? —Пощёчина. Даже феромонами не давил. — Кир вздохнул, нервно оглаживая корешок книги, прочерчивая пальцами орнаменты. —Так, посторонний уйдите. Я вновь накладываю запрет на посещение. Только с моего разрешения. Вон. Азербайджан понимающе кивнул и вышел, в открытую дверь, увидев, как Киргизию вновь укладывают на постель, заставив снять всё лишнее, и прицепляют приборы, негромко, и даже как то по-доброму ругая. Вздохнув, направился домой. Там тоже будет неспокойно. Но кое-кто заслужил нервотрёпки.Уходи, дверь закрой...
23 декабря 2023 г. в 23:00
5 декабря, 10:54
Узбекистан, постучав, зашёл в палату своего супруга, который уже почти роно четыре недели лежит в больнице. Киргизия посмотрел на него нечитаемым взглядом и отложил головоломку.
—Привет, ягодный.
—Привет.
Киргизия сразу накинул поверх футболки кардиган, пахнущий после стрики, ванильным ополаскивателем и парфюмом России. Узбекистан это сразу заметил и вздохнул. Так как все вещи в палате имели запахи всех альф их семьи, кроме его. Вздохнув и поправив белый халат, который заставляли надевать при входе в отделение. Кир не двигался, даже не наблюдал за ним. Вздохнув расстегнул сумку и достал небольшой подарок.
—Я с гостинцем. Киргизия. Посмотри на меня.
Омега поднял медовые глаза, но потом отвернулся.
—Как ты себя чувствуешь?
—Лучше. Кризис миновал, но угроза всё равно есть.
—У тебя десятая неделя?
—Да. — Киргизия погладил свой живот и вздохнул; — Я не буду делать аборт. Не проси меня. — он хмуро глянул на мужа.
—Хорошо. Успокойся. Держи. Мне кажется, тебя это порадует.
Киргизия взял не большой цветастый пакет и первым достал от туда.
—Книга? — Киргизия развязал ленточку; — О, это продолжение, даже с подписью автора.
—Да. Тебе ведь нравится эта серия.
—Ага. Спасибо. Неужели в очереди стоял на презентации, её ведь только-только напечатали.
—Нет, я кое-кого послал за ней, а сам ездил на территорию Турции вместе с Жасуром.
—Понятно. — Киргизия сразу отложил книгу и даже не стал хвалить за забавную закладку переливающуюся.
—Зато второй я подобрал сам. Взгляни.
Узбекистан погладил свою пару по волосам и поцеловал в лоб, но от него отстранились. Сдержав рык внутри себя, медленно выдохнул, напоминая, что Кир сейчас слаб и чувствителен, да и беременные вообще сплошная головная боль, которую нужно просто потерпеть. Омега достал вторую часть подарка.
—Золотой браслет. Красиво. В Турции купил?
—Да. Как увидел, сразу о тебе подумал.
Узбекистан достал украшение красивого сложного переплёта цепочка браслет, от которой идёт украшенная вставками из поделочного оранжевого камня вторая цепочка соединяющаяся кольцом тоже с крупной инкрустацией и узором. Взяв руку пары, надел цацку. А потом огладил, любуясь.
—Нравится?
—Красиво. — Кир вздохнул, украшение было совсем не в его стиле; — Но забери домой, не хочу хранить золото в больнице.
—Тебя совершенно оно не радует? Хочешь ещё что-то? — Узбекистан вздохнул, но снимать украшение не стал; — Фирменное? Или на заказ?
—Узбекистан, я не хочу украшений. — Киргизия встал и отошёл к окну, смотря на сугробики на подоконнике истоптанные птичьими лапками, и часть высыпанных им крошек уже съели.
—Что хочешь?
—Ничего.
—Кир… Хотя ладно. — альфа закатил глаза и давал омеге сохранить личное пространство; — Что сказал этот твой врач?
—Я уже отвечал.
—Хочу подробней.
—Гормоны до сих пор шалят. Спазмы прекратились. Малыши развиваются, но какого они пола пока ещё непонятно. У меня снова начался токсикоз, но отёков нет.
—Он пройдёт?
—Неизвестно.
—Смени врача. Этот вообще ни хрена не знает!
—Узби, прошу не кричи. У меня болит голова. Иди на работу, если хочешь поорать.
—Кир, ты осмелел?
—Я устал. Не превращайся в отца. Ты совершенно не похож на Союза. Кстати, пришли анализы. Держи. — Кир достал тумбочки распечатку с кучей цифр и заключением, давая ознакомится мужу; — И ты опять пил? Я чувствую, что от тебя пахнет алкоголем.
—Выпил в выходные, всего лишь. — альфа рассмотрел поданные бумаги; — И ты веришь?
—Это наука. — Кир вздохнул; — Есть же истинные пары, которые расходятся. А есть те кто живёт с неистинным и очень счастливо.
—Это исправляется?
—Нет. Можно конечно попробовать сдать тест снова, но только после того как я восстановлюсь после родов, а ты не будешь пьян.
—Я не пьян. — Узбекистан кинул листки бумаги на кровать; — Ладно потом сдадим снова.
Киргизия сел в кресло и посмотрел на мужа.
—Ты что-то ещё хотел? Или что-то случилось?
—Случилось. — Узбекистан подошёл вплотную и присел на корточки обнимая, слегка руками; — Приласкаешь меня. — он провёл по бокам и стал втягивать сладкий запах пары.
—Нам нельзя. — Кир вздохнул и провёл по голубым волосам, а потом слегка потянул альфу на себя хотя бы для поцелуя и замер.
Поморщившись, принюхался. Под сильным сладким запахом духов, скрывался не только аромат мужа и алкоголь, на подобии коньяка, а ещё целая какофония ароматов, ещё пара въедливых и совсем свежий, чужих феромонов.
—Ты…— Кир оттолкнул альфу, и подскочил с кресла, закрываясь в ванной и стараясь удержаться на ногах и не повалиться, его жутка затошнило.
Вымыв руки и умывшись, вышел через почти десять минут и прижался к деревянной выбеленной двери.
—Узбекистан. Это… Ты изменял мне, и прямо перед моим посещением?
Альфа принюхался к себе, а потом вздохнул.
—Я думал не пахнет. Как будто ты не знаешь, что у меня есть любовницы. Мне что теперь терпеть и ждать пока ты родишь и выздоровеешь? Сексом с тобой всё равно ещё год точно заниматься нельзя. Другие мои жёны тоже далеко. Да и в отличие от нас они стареют. От их красоты почти ничего не осталось. Я их должен обеспечить и похоронить потом, соблюдая все правила. Наргиза ещё ничего. А вот Зухра. У неё обострились её болячки. Она теперь звонит мне чаще чем премьер, и всё плачет что по мне скучает, и что умрёт не посмотрев на меня. Сын требует к себе внимание и помощи в бизнесе, как будто я могу вывести его бизнес на мировой уровень. Я ему и так рынок сбыта помог расширить не только своей территорией, но и соседними. Ему всё мало. И ты меня спрашиваешь, ходил ли я к любовнице? Мне же нужно расслабляться, в конце то концов.
—Узбекистан. Это…— Кир вздохнул; — Ты сам выбрал в супруги двух человеческих женщин. Они родили детей от тебя. У тебя теперь есть ответственность. А такие проблемы решает каждый отец. Но меня больше интересует, почему ты пахнешь другим омегой? И этим набором духов с синтетическими феромонами?
—Ты от меня отчёта требуешь с кем я и где?
—Нет. Просто спрашиваю.
—Хорошо. Только без претензий ко мне, супруг. — Узбекистан подошёл ближе; —Да я ходил к любовницам. Но бет мне мало. Они меня не удовлетворяют полностью. Кстати книгу покупала Маша по моей просьбе, она же в букинистическом работает. Раз тебя всё так интересует вся история и правда. Но после двух дней в отеле с ними и французским коньяком, я просто вызвал пару проституток. Тоже не понравилось. А по дороге сюда заехал в ООН, и там столкнулся с одним из секретарей, даже не знаю кого. Но очень симпатичный губки бантикам, глаза большие глупые. Да и течка у него прошла, благоухает. И сосёт мальчишка хорошо. Покувыркался с ним с часок в своём офисе, всего лишь. Доволен?
—Уйди. — Кир закрыл глаза и постарался не расплакаться прямо сейчас.
—Киргизия. — Узбекистан подошёл к нему и взял за подбородок; — Ну и что это за мордашка? Не будь любопытным, сам ведь виноват, а я ещё плохой после этого. Где же мой скромный, тихий и души во мне не чающий омега, который ждёт меня молча и в мои дела не лезет. И, да, прошу, просто лечись, молча и качественно, мне нужен здоровый наследник. Предпочтительно альфа. Не хочу отдавать бразды правления омеге.
—Я так жалею что они от тебя. Надеюсь, они будут похожи на меня. — Киргизия закрыл рот ладонью и отвернулся, зная уже, что мужу это не понравится.
—Ты? — Узбекистан упёрся рукой у головы омеги, сдерживая ярость.
—Накажи, если хочешь. Только я не смогу больше иметь детей, если потеряю этих. — Кир приврал, но так было лучше, для него самого лучше.
Альфа разрывался от желаний. Но маленький животик, и знание о том, что там двое малышей, его останавливало, даже не его как человека, а его зверя, который не мог допустить потерю детёныша, это противоречит их сути, убивать собственного ребёнка.
—Надо было с тобой развестись, а теперь меня не поймут, если я это сделаю. — Узбекистан провёл по лицу омеги, останавливая потом руку на подбородке болезненно его сжимая, не давая отворачиваться; — Я тебе это ещё припомню. Ты теперь обязан родить мне сына.
—Зачем? Найди себе другого, у тебя это прекрасно получается. Может и получится зачать наследника не со мной, а с кем то другим. — Киргизия поднял руку и указал на каменную вставку браслета; — И скажи честно, подарок ведь не для меня, я не нашу агат, и не люблю браслеты цепочки и браслеты соединённые с кольцом. Мог бы запомнить за 18 лет брака.
—Ну, уж нет. — Узбекистан схватил руку пары, сжимая и тонкое золото украшения; — Я тебя так просто не оставлю. И не беси меня. Сейчас я тебя в первый и последний раз прощаю. А потом несмотря даже на беременность, ты у меня получишь. Даже если не ремнём, да даже той же тапкой, или линейкой по ногам. Ведь главное живот не трогать, а всё остальное можно.
Кир поморщился и отвернулся.
—От тебя несёт. У меня от этой вони, начинается токсикоз. А! Мм. Ай.
Омега схватился за щёку, которую обожгло болью. Ему впервые за жизнь дали пощёчину. Бить по лицу нельзя, да даже просто поднимать руку на беременного… Дверь хлопнула так, что казалось тут же упадёт с петель. Он остался один в своей палате. Порванное по не осторожности и в пылу золотое украшение так и валялось на полу, и даже один из агатов вылетел и раскололся об кафель пола. Слизнув кровь с разбитой губы, ушёл в ванную. От шока не хотелось даже плакать.