***
Когда Казахстан вернулся в их общий дом, то его встретила относительная тишина. Вновь переехавший к ним Грузия, теперь готовил ужин, рядом сидел Туркменистан с расцарапанной щекой и наливающимся синяком. —Что у вас случилось? —Азербайджан. — чуть тоскливо протянул грузин и обвязал последний рулетик ниткой; — Мы пришли. Он в слезах. Везде карандаши раскиданы. Мы пытались выяснить. И… —Он сорвался. Я близко подошёл, попытался успокоить; — Тимур поморщился и показал своё лицо и руку; — А он оказался сильнее. —Я тебе много раз говорил, силой его не скрутишь и не успокоишь. — Казахстан хмуро глянул на младшего. —Он орал как сумасшедший. Даже посуду побил. — Грузия вздохнул и опёрся об гарнитур, разводя руки; — С чего он так не понятно. Киргизия спокойно в больнице лежит. Узбекистан его навещает только под присмотром кого то из нас или России. Кстати, ему тоже досталось. Он попытался воздействовать феромонами, но получил коленом в живот и полетел на пол. Дзюдоисты блин. Нос разбит, фингал. Рёбра вроде целы. Лежит у себя с замороженными ягодами на ебальнике. Казахстан потёр лицо и тихо зарычал. —Где он? — он потрепал младшего по плечу, поддерживая и утешая. Грузия покосился на него. —У себя. Кричал, как все его бесят. И то, что и альфы ему противны и беты. Что он устал. Он ничего не хочет. Даже что-то разбил. Что он ненавидит, кем является. Ещё что-то про Армению и Карабах. Там сложно и часть я не понял, он на свой родной перешёл. —Ужас. — Казахстан закатил глаза, но, правда, было тихо сейчас; — Араш где? —Прятался на веранде. Хитрожопый. — Туркменистан фыркнул на своего близнеца, который не заставил себя ждать. —Я в отличие от вас умный и под горячую руку не лезу. Он успокоился, по крайней мере криков не слышно. Каз, пойдёшь к нему? —Кому ж ещё. Карина у Саиды, пусть посидит, успокоится. Он на ней в первую очередь сорвался, даже по рукам её ударил. —Он, конечно, её не особо любит, но до рукоприкладства не доходил. — Таджикистан вздохнул; — Может… Да нет. Его никто не домогался. —Ну, да мы бы знали. Арми, тоже сейчас другим занят, и вообще к себе улетел. — Туркменистан отложил лёд и почесал голову, натыкаясь на шишку. —Может течка? — Грузия сделал лишь одно предположение. —Он на гормональных препаратах. Её у него нет, как таковой вообще. Только слабость и жар. И то два дня. Ни усиления запаха, ничего. — Казахстан вздохнул, уже собираясь уходить. —Может это от них. —Ему их врач выписал. —Знаем мы этих врачей. — Грузий фыркнул; — А кстати. Каз поговори с ним насчёт этого. Грузия вышел в коридор и протянул папу с картой; — Нечаянно нашёл, из сумки его выпала. Я пытался достать из под завала из вещей свою, а эта на меня грохнулась. Сам посмотри на записи последние. —Это что? — Казахстан округлил глаза; — Какая нахер операция. Он молодой омега, он же… Тц. Прибил бы иногда. —Видишь. Он не в себе. Врач хотя бы поумней его попался, вот что написал вместо удаления матки поставил лишь пережатие труб и дальше я не понимаю. Отговори его. Искалечит же себя. —Угу. Спасибо, Грузия. Так кувшин. — Казахстан перехватил протянутую ему ёмкость с водой и мерным шагом пошёл в сторону комнаты их старшего омеги. Дверь закрыта, но не заперта, прислушавшись, аккуратно зашёл. Папку первым делом засунул между двух сшитых дел на стеллаже и прошёл вглубь, плотно закрыв дверь. Азербайджан лежал на смятой кровати среди разбросанных подушек. Часть рамок с фотографиями были разбиты, а альбом с фото во время беременности и после кинут в стену, часть фото смята. Горшок с фикусом разбит, бедное растение. —Азиз. —Убирайся. Я не хочу слушать тираду о том, как должен вести себя омега. —Попей водички, ты вымотался. — Казахстан прошёл к единственному доступному краю кровати, рассматривая трещину на зеркале; — Ты чего разбуянился? —Я устал. — Азербайджан сел и взял протянутый графин, отхлёбывая прохладную воду через край, его лицо было красным и мокрым от слёз, руки слегка тряслись, но он не позволил себе помочь. —Мог попросить нас приготовить ужин. Я был не особо занят. — Казахстан забрал кувшин обратно, так как омега больше не пил. —Готовка меня не напрягает. —Если было шумно… —Я привык. — Азербайджан положил руки на свои колени, скрепляя пальцы в замок, чуть запрокинул голову, упираясь в мягкое изголовье, взгляд скользил по заснеженному виду за окном. —Что с тобой случилось? — Казахстан поставил графин на косметический столик и положил ладонь на щиколотку омеги; — Всех побил, все разбил, обматерил. —Я… Я не знаю. Это был порыв. — Азербайджан закрыл глаза; — Всё накопилось. Кир на сохранении. Такой нервный. Я понимаю, он хочет детей. Но мой брат… Он тоже хочет, но… У них как всегда всё сложно. Америка со своим расспросами. Куча отчётов. Карина. Она насмотрелась на других. Просит у меня братика. Я не хочу… Я ненавижу эту часть себя. Если бы не ты… Казахстан не дал продолжить и перехватил тыкающую в него руку, понимая чувства брата. Сжав их погладил, удерживая, но не причиняя дискомфорт. Посмотрев в карие глаза, вздохнул. —Азербайджан. Ты не стал мне перечить тогда. Я не давил, я просто отговаривал, ты сам решил. И сейчас сделаю то же самое, просто поговорю. — он коснулся чуть ссаженных костяшек губами и постарался зализать. —Я не хочу быть омегой. — Азиз отвёл взгляд, слегка вздрагивая от всех эмоций и напряжения, и приятных горячих прикосновений. —Даже после операции ты останешься омегой. — Казахстан поцеловал прохладную ладонь; — Ты будешь так же пахнуть, желать ласки. Но вдруг ты влюбишься, может ты захочешь ребёнка. —Нет! Острые когти омеги расцарапали удерживающие его руки. Встав на колени зарычал. Да он никогда не захочет вновь лечь под кого то. Он не позволит больше так с собой обращаться. Ему хватило по горло всех хлопот и проблем. —Не надо со мной драться. Ты ведь такой хороший. Ты найдёшь себе альфу. Мы не запрещаем тебе заводить отношения. — Казахстан смотрел спокойно, нападение ему было не страшно, старший омега был вспыльчив иногда, но и рассудителен; — Ты сам все ухаживания отвергал. Карабах не якорь для тебя и не цементные сапоги. Отпусти это. Вздохни свободней. —Каз! —Что? — альфа улыбнулся и раскрыл объятья; — Иди ко мне. Приласкаю. Ну, всё. Казахстан сжал объятья вокруг брата и завалился на кровать. Азербайджан пихнул его пару раз, но оптом замер. —Кази…— омега посмотрел на него и всхлипнул носом, начиная жаловаться как ему плохо, что у него болит. Альфа кивал и гладил, вспоминая то, что было несколько лет назад. Немного сумбурно.С омегой невозможно ссориться. В худшем случае можно злиться на неё.
25 декабря 2023 г. в 00:40
25 декабря, 16:43
Азербайджан отбивал кусочки куриного мяса для рулетов. Скорый новый год наводил большую суету, ещё и Киргизия лежал на сохранении. Его собственное здоровье тоже его не радовало, тянуло швы и общие ощущения были из неприятных. Наверху играла музыка, похоже Туркменистан решил позаниматься физкультурой. Внизу громко работал телевизор. Вздохнув потёр лоб. На кухню со сложенными листами бумаги и фломастерами прибежала Карабах, уже восьмой раз за день.
—Мама! Смотри. Красиво? Это открыточка для дяди Руслана и Звёздочки. А ещё…
Азербайджан покосился на рисунки и кивнул, не вслушиваясь в то, что говорит ребёнок. Завершив с мясом, стал мыть посуду, для перехода к другому этапу. Карабах передвигалась за ним, подёргивая за край футболки.
—Карин, отойди к столу и не мешай. — он вздохнул и вытерев руки провёл по косе дочки, поправляя бантик.
Ребёнок чуть надулся, но отошёл, перекладывая все удерживаемые им предметы на стол. Начиная пересмотр своих творений, рассуждая вслух и вновь возвращаясь к спектаклю, который удался на славу и она была самой красивой, потом как ездила в парк аттракционов с Россией, как нравится ей дядя, про планы на новогодние каникулы. Азербайджан слегка поморщился, у него уже начинала болеть голова от всего происходящего. Перемешав желтки со специями, хотел подойти к холодильнику, но не заметил укатившегося карандаша и чуть не упал. Раздражение дошло до предела. А не прекращаемый поток слов, вопросов…
—Карабах замолчи!! Сколько раз говорил, на кухню посторонние предметы не таскай! — он с шумом опустил на стол поднятый карандаш; — Что тебе нужно ещё! Я не знаю, когда Киргизию выпишут. Не знаю, приедет ли Россия. Отстань от меня! Мне ужин готовить надо, мне некогда с тобой нянчиться! Покажи свои рисунки… Да той же Саиде. И вообще будет год собаки. А ты крысу нарисовала!
—Это такса! — Карабах с обидой смотрела на родителя; — Я… Я уйду от тебя!!
—Что ты? На таксу не похоже. И вообще, хочешь, уходи от меня! Вали к своему отцу! Это он тебя сделал!! Или к твоему любимому дяде!! Не трогай меня. — Азербайджан ударил ребёнка по рукам, прерывая попытку объятий, и отвернулся.
—Мама злая! Плохая! Не люблю! — Карабах затопала ногами начиная плакать.
—Раз не любишь, то и тебя не люблю! Я тебя вообще не хотел!
Карабах с непониманием смотрела на маму, но потом разревелась окончательно и убежала, сразу врезаясь в казаха, который пришёл на крики.
—Ази…
— Get!!! Nifrət edirəm! Hər şeyi qəzəbləndirin!! Və hamısını götür! — он столкнул на пол рисунки и карандаши, отворачиваясь от всех.
Казахстан замер на мгновение, смотря на омегу, который сжал в руках яблоко, от чего оно разломилось. Решив дать отдохнуть и успокоить ребёнка, ушёл. В доме шумно, а всем нужен покой. Карина вцепилась в него словно маленький клещ, и из-за всхлипов было непонятно что она говорит. Вздохнув, решил временно «отселить» ребёнка. Накинув на себя куртку надев ботинки, завернул и Карабах в первую попавшуюся куртку, благо двор пройти не далеко. Зайдя в ворота небольшого дома, цыкнул на овчарку, собирающуюся его облизать.
Саида встретила с удивлением, но быстро зашуршала по дому, не задавая пока вопросов. Включила канал с мультиками и принесла конфет и чай, мужу немного спиртного для согрева. Пока альфа разувался, уже усадила и укутала в плед Карину. Сев рядом, прижала к себе. Казахстан прошёл в гостиную и сел на корточки перед ними, пытаясь привлечь внимание ребёнка.
—Карина, солнышко, что случилось?
—Мама меня не любит. — Карабах разревелась с новой силой; — Она… Он… Я.. Н..ни.. Ого! Не делала! Она плохая!!!
—Хочешь какао? — Казахстан теребил ребёнка стараясь отвлечь, но истерика началась по новой.
—Не хочу!!! Мама!
Саида взяла её к себе на колени и посмотрела на мужа, сведя брови. Казахстан вздохнул, но пошёл варить какао, она всё равно на него отвлечётся. Когда он пришёл, бурная часть истерики прошла. Поставив полную кружку с горкой зефира сверху на стол, вытер платком слёзы и заставил высморкаться.
—Карин. Твоя мама сейчас очень переживает за Кира. У неё много работы. Понимаешь, она устала.
Девочка отвернулась.
—Мама меня не любит. И рисунки ей мои не нравятся! И … И я не нужна ей!! — Ребёнок уткнулся в грудь тёти, крепко хватаясь за платье, в обиде и непонимании.
Казахстан сел на диван и обнял её, поглаживая по голове.
—Ну, с чего ты это взяла. Он тебя любит, просто он устал и совершенно не подумал о своих славах.
—Мама меня не хотела? Она и папу не любит?
—Ну, у твоих родителей сложные отношения. Но тебя они любят. Просто, твой папа сильно обидел маму.
Карина прижалась к груди дяди и потёрла ушибленные места на руках. Казахстан взял её ручки и поцеловал, а потом чмокнул в лоб. Карина слабо улыбнулась.
—Я поговорю с твоей мамой. А пока посиди с Саидой. Ну?
—Угу. Мама меня любит?
—Конечно. — Казахстан погладил её и посадил на диван, давая кружку, проследив за отошедшей женой, ждущей его в коридоре.
Убедившись, что ребёнок успокоился и теперь смотрит мультики, отошёл к своей жене и приобнял её. Молодая женщина прижалась к нему.
— Сізде бірдеңе болды ма?
—Азиз. — Казахстан сжал переносицу; — Ол соңғы кездері жүйкесі жұқарған. Негатив жиналды, сондықтан ол ойланбастан шашырап кетті. — поцеловав жену продолжил; — Қарабақпен бірге отырасыз ба?
— Әрине. Біреуі Мен үшін қайғылы. Баламен қуанышты.
— Кешіріңіз, тәтті. Мен сізбен көбірек уақыт өткізуге тырысамын.
—Мен күтемін.
Проводив мужа, женщина вернулась в гостиную и села на диван рядом с молодой страной. Погладив по голове, улыбнулась.
—Что хочешь на ужин?
Ответом было пожатие плечами и захлюпавший нос.
—Давай из сосисок сделаем ёжика?
—Ёжика?
—Да. С пюрешкой, сосисочки и вкусные овощи.
—Давайте.
—Допивай какао и приходи на кухню.
—Хорошо.