***
Они нежно пробуют друг друга на вкус — такой приятно пахнущий после душа Кэйа и обвитый запахом сладкого алкоголя незнакомец. Каждый по-своему вкусный и будоражащий сознание другого. После осторожных касаний губами Кэйа смелеет, прижимая чужое тело к себе. Он надавливает на нижнюю губу — она приоткрывается и впускает его в теплый рот. Они сталкиваются языками и жадно отвечают друг другу под бьющиеся в такт приглушенной музыке сердца. Его партнер, не прерывая поцелуй, неспешно подталкивает Кэйю спиной к кровати. Почувствовав за собой ткань постели, Кэйа опускается на нее и утаскивает за собой незнакомца. Тот сдается, опирается коленом между его бедер, и судя по напору, собирается уложить Кэйю на кровать. Кэйа отставляет руку назад, не желая падать так рано. Он слегка отстраняется. — Так будет труднее раздеться, — он принимает негласные правила игры, разговаривая шепотом. В тот же миг незнакомец отстраняется, слышится шуршание одежды, и спустя несколько секунд он тянет Кэйю за запястье, чтобы заставить прижать руку к его оголенной теперь груди. — Лучше? — спрашивает он, и Кэйа кивает в ответ, продолжая навязанное ему движение. Все лишние мысли отлетают в сторону — в голове только попытка представить происходящее так, будто перед ним совершенно другой парень. И у Кэйи получается. Он забывается. Рубашка отлетает в сторону, а жадные губы вновь прижимаются к нему. Горячий язык нетерпеливо исследует его рот, и Кэйа, возбужден таким сильным напором, сдается, позволяя невидимому упрямцу все же уложить его на постель. — Одно условие, — шепчет парень, — не оставляй на мне засосов. — Хорошо, — Кэйа не уверен, что не забудет, но он попытается. Незнакомец тихо хмыкает. А в следующую секунду прижимается всем телом, притирается, буквально припечатывает Кэйю сверху. Это тяжелое ощущение чужих форм пропускает по его телу дикий разряд удовольствия. Он будто во сне. Без зрения он концентрируется на каждом касании, изучает кончиками пальцев, ртом, каждой частью тела, которая соприкасается с чужой. Кэйа не знает — дело в его самовнушении или волшебных действиях партнера... И он просто поддается этому наслаждению. Их мокрый поцелуй наконец обрывается, парень начинает спускаться ниже, скользит кожей к коже и подставляется в свою очередь под ласки Кэйи, который может только на ощупь узнать о нем больше. Кэйа думает о том, что ему подходит его никнейм. Лакомка... Он действительно пробует Кэйю словно десерт. Осторожные касания губами граничат с грубыми покусываниями, влажный язык на коже сменяется осторожными поцелуями, чтобы в следующую секунду опять впиться в него зубами. Чем я сегодня заслужил такую награду? — думает Кэйа. — Если он так умел в прелюдиях, то я точно кончу еще до того, как он в меня войдет... Только вот это ни капли не похоже на обычный пьяный перепихон на случайной вписке. Сейчас его буквально любят во всю, каждым действием показывают готовность принести удовольствие, каждый выдох пускает по коже Кэйи стаи мурашек. И такой контраст сводит его с ума еще больше. Пока влажная дорожка из поцелуев и укусов движется все ниже по телу, Кэйа водит руками от крепкой груди и рук, спускается до напряженных кубиков пресса, сжимает худую по ощущениям талию и уже не может достать ниже, ведь будоражащие сознание поцелуи опускаются до уровня его живота. Линия из поцелуев сворачивает к его бедру, и после последнего укуса за бок, прерывается. Вместо этого, ловкие руки находят его стояк, и чужой рот сжимает Кэйю зубами через полотенце. Он шумно выдыхает. Длинные ноги обвивают его собственные, пока их владелец стягивает мешающую ткань. В момент, когда бедра Кэйи касаются чужие губы, он тихо матерится, четко представляя перед собой Дилюка. О, его определенно можно представлять вместо этого парня. Каким бы привлекательным было его лицо, появись бы там похабная улыбка, возбужденный взгляд или прикушенная губа... От понимания, что он даже сейчас не может избавиться от мыслей про него, Кэйю слегка передергивает, но от плохого тут же отвлекают действия снизу. Изначально дразнящие и трепетные касания губ усиливаются по мере приближения к его болезненно стоящему члену. — Кто тебя такому учил... — дрожащим голосом шепчет Кэйа, чувствуя, как подбирающиеся к стояку губы вновь становятся все нежнее. От того, как теплый язык наконец скользит по головке, его пробирает волной до дрожи приятных ощущений. Это не просто Лакомка — это чертов дегустатор. Он неспешно выводит языком узоры, будто ест леденец, и Кэйа, сдерживаясь, чтобы не насадить его по самое горло, неосознанно сжимает простыню в кулаки. Упускать такое представление из-за своего нетерпения совсем не хочется. Он в предвкушении очень яркого оргазма, жмурит глаза под маской и глубоко дышит с ощущением, что член готов взорваться. На его руку неожиданно ложится чужая. Пальцы оглаживают тыльную сторону ладони, словно просят разжать кулак. Кэйа слушается и неловко переплетает пальцы с чужими, хотя этот жест кажется ему не совсем уместным. Эта рука в руке чувствуется чем-то романтичным и разрешенным только возлюбленным, и Кэйа на миг забывает, что сам решил представлять перед собой Дилюка. Но пускай — он не против. Может, и его партнер представляет на его месте свою любовь. И Кэйа сжимает чужую руку крепче, когда его член берут в рот уже полностью. — О дьявол, — он обхватывает свободной рукой чужую шею, пока голова его истязателя сосредоточено двигается, — Я же сейчас обкончаюсь… На этих словах парень только ускоряется, будто уже собирается быстрее довести начатое до конца. — Стой, не так быстро… — шипит Кэйа, обрывая просьбу вырвавшимся стоном. Обхватывающие член губы, как назло, сжимаются еще сильнее и насаживаются с каждым разом все быстрее. — А ты любишь делать наперекор… — его шепот граничит с тяжелым дыханием в попытках отсрочить оргазм. Да, именно таким он представлял Дилюка в постели. Таким, как и в жизни — любителем дразнить и делать противоположное. И пускай он замечал это от вечно строгого парня лишь мельком, этот образ так хорошо вписывается в его представления, что Кэйа полностью забывается в том, кто с ним сейчас. Правильно разгадывая его реакции, партнер заглатывает его на всю длину. Он чуть не касается носом поджатого пресса, и Кэйа закатывает глаза — его накрывает мощная волна оргазма. Под тканью на глазах пляшут звезды, уносящие сознание куда-то в космос, а сам он лихорадочно скребется ногтями о кровать и чужую руку. Осознание, что Лакомка позволил ему кончить себе в рот, приходит слишком поздно. В себя он приходит спустя пару минут, когда чувствует, что его маску на глазах затягивают потуже. И как только сверху прижимается уже полностью оголенное тело, Кэйа опять чувствует знакомые уколы возбуждения. Он притягивает парня за шею, собираясь поцеловать, на что тот упирается в грудь Кэйи, отказываясь. — Я глотнул, — тихий шепот. — Зачем? — Кэйа удивляется. — Впрочем, я не из брезгливых, — он обвивает руку вокруг чужой талии и одновременно прижимается к чужому рту. Парень сверху не разрешает — разрывает поцелуй и шепчет Кэйе прямо в губы. — Кажется, ты забыл, кто из нас доминирует, — он прикусывает его губу, заставляя Кэйю содрогнуться. В этот раз поцелуем руководит незнакомец. Кэйа готов ладонью по постели в качестве поражения застучать — до того напористо его целуют. Влажные звуки заводят еще сильнее, язык, которым партнер буквально трахает Кэйю между приоткрытых губ, не дает ему ни минуты передышки. Он просто пленит его своей настойчивостью, вылизывает так, словно Кэйа только что сгущенки напился. О теле он тоже не забывает — Кэйе остается только выгибаться от ощущений, пока крепкие руки с натиском оглаживают его тело, сжимают бедра, впиваются в округлые ягодицы и дразнящими движениями водят ногтями по коже. — Растяжка, — партнер наконец прерывает поцелуй. Кэйа хочет потянуться за ним и остановить. — Ха-а, лучше я сам, — он не уверен, что кто-то справится с этим лучше, чем он привык. Потому что такие эксперименты для него совсем не частые. — Сделаешь сам, когда не будешь лишен зрения, — слегка повышенный тон звучит приятно для ушей, но все еще слишком тихо, чтобы Кэйа понял, кто это. Да и никто из его знакомых никогда обращался к нему таким томным возбуждающим голосом — сравнить вообще не с кем. Потому Кэйе остается только еще раз прильнуть к губам, которые дышат в его собственные — он не видит, но чувствует. Теперь они бережно захватывают губами уста друг друга, и этот контраст с предыдущим поцелуем сводит Кэйю с ума еще больше. Он соглашается и позволяет чужой руке решительно скользнуть к его ягодицам. Партнер опять опускается вниз. — Может, без этого? — неловко спрашивает Кэйа. Он не большой фанат таких вещей, как язык в заднице, но сейчас даже назвать это риммингом язык не повернется — слишком ему неловко. — Хэй, — мягкие губы осыпают его поцелуями, — не дрожи. Я не могу растягивать тебя всухую. — Ладно, — расслабляется он. — Но давай без языка. Я не особо... Он шипит от неожиданного укуса за талию. — Слишком много болтаешь, — его тон мягок, но решителен, так что Кэйа замолкает и предоставляет себя в руки партнера. Он откидывает голову на подушки и ныряет в ощущения. Сначала его члена касается влажный язык. Насколько влажный, он понимает только после того, как по его стояку стекает вязкая слюна. Она течет прямо по яйцам, прямо до его нервно сжатой дырочки, к которой тут же касаются такие же мокрые пальцы. — Расслабься, — вторая рука поглаживает его бедра. А потом в него проникает длинный палец и Кэйа задерживает дыхание, чтобы не охнуть. Сначала Лакомка пытается быть осторожнее, понимая, насколько внутри него туго. Но когда Кэйа сам слегка насаживается навстречу, он смелеет и начинает ритмично входить в него, погружая уже два пальца с каждым толчком все глубже. Кэйе не хватает воздуха, и возбужденное дыхание заставляет его партнера поторопиться. Чувствуя собственный стояк, он старается еще больше. В Кэйю проникает третий палец, и он утробно стонет себе в руку. — М-м-м-м… — сдавленно тянет он. — Ты готов? — парень осторожно покусывает изящные бедра, продолжая трахать Кэйю. — Тебе так нравится меня кусать? — Кэйа давит из себя сдавленный шепот — он почти стонет при каждом глубоком толчке. — Не скажу, — последние движения внутри него особо грубые. — Ха-а-а, тогда начинай, — пытается соскользнуть с чужой руки Кэйа. Партнер полностью им руководит. Он вытаскивает с Кэйи пальцы и оставляет на внешней стороне его бедра последний мягкий укус. — Ты же не против стать раком? — шепчет он. Кэйа улыбается, послушно поднимается и оборачивается, подчиняясь рукам, которые его направляют. Ему опять поправляют галстук на глазах, и Кэйа чувствует отдельный вид удовольствия от этого движения. Удовольствия, которое полностью перекрывается другим — намного сильнее и ярче: между его ягодиц прижимается внушительных размеров стояк. — О боги, откуда в кровати дубина? — выдыхает Кэйа, поражаясь размеру. — Сейчас узнаешь, — хмыкает парень позади. Он дразнящими движениями водит членом по ягодицам. Кэйа нетерпеливо толкается навстречу, пока чужая рука не направляет его в нужном направлении. Кэйа накрывает ладонь собственной, помогая упереться в мокрую дырочку. Второй рукой он наощупь хватается за изголовье кровати и позволяет начать медленно себя насаживать. — Черт, я не готов, не готов… — его сбитый шепот заставляет партнера замедлиться. В противоречие своих слов, дрожащий Кэйа опускается навстречу настойчивыми толчками. Он насаживается почти наполовину, крепко сжимая внутри то, что назвал дубиной. — Какой ты тугой, — Лакомка глубоко дышит и утыкается Кэйе в шею в попытках держать себя в руках. Кэйа продолжает медленно насаживаться. Разница между пальцами и членом заставляет все внутри него приятно пульсировать. Толчок за толчком, и партнер начинает двигаться навстречу, пока к нему не приходит понимание, что он не слышит дыхания Кэйи. — Дыши, не сдерживайся, — он резко толкается сильнее, выбивая из Кэйи полустон. — Не надо, — просит Кэйа. Он не смущается своих звуков, совсем нет. Но сейчас, когда за его спиной звучит лишь глубокое размеренное дыхание, сдаваться так рано и растекаться по подушке в ощущениях совсем не хочется. — Тогда я тебе помогу, — партнер набирает все больший темп с каждым движением бедер. И пусть Кэйа не может об этом знать, но его оттопыренный зад и раздвинутые ноги ужасно заводят парня, который его долбит, и он до боли прикусывает губу, чтобы отсрочить собственный оргазм. Он сам еле сдерживается. Но пока что терпит. Тело Кэйи в его руках податливо выгибается, и возбуждение новыми волнами накрывает их обоих. Громкое дыхание, которого так упорно добивался его партнер, все же начинает перерастать в тихие мелодичные стоны, и Кэйа уже не может это контролировать. Он больше не в состоянии послушно стоять раком — его голова опускается на подушку, которую он обвивает дрожащими руками. От мыслей, что сам Дилюк входил бы в него так же, Кэйа тихо скулит, подсознательно подмахивая навстречу, пока тело сверху не прижимается полностью. Шею прошивает боль — ровный ряд зубов впивается в нее и Кэйа тихо шипит. — Прости, — парень в извиняющемся жесте целует место укуса. — Поцелуй меня, — попросит Кэйа в надежде на временное замедление. Чужие губы ловят его собственные, и Кэйа приоткрывает их, пропуская язык, который начинает хозяйничать в его рту. Им приходится приостановиться, но вместе с этим Кэйа слегка расслабляется и начинает отвечать на поцелуй с рвением равносильным наглости партнера. Длинные пальцы блуждают по его телу. Лишенный зрения, Кэйа ощущает каждое касание в два раза отчетливее. Эта буря ощущений не дает ему и шанса устоять перед ней — слишком хорошо. Они разрывают поцелуй, и партнер наконец позволяет ему подвигаться самостоятельно. Его бедра приятно шлепаются о чужое тело, которое неподвижно застывает, чтобы дать Кэйе возможность поиграть в самостоятельного мальчика. Он не может это не оценить и не использовать — его бедра двигаются словно в танце, гипнотизируют Лакомку и пружинисто насаживаются на член. Кэйа широко улыбается, когда наконец выбивает из незнакомца нескромный стон, и от этого хочется стараться еще больше — уж больно хорошо звучит это сбитое дыхание над ним. Кэйа начинает набирать скорость, насаживаясь в такт еле слышной снизу музыке. В какой-то момент он попадает в донельзя чувствительное место, его стоны сбиваются, он кусает губы и ускоряется, пока не натыкается на руки, которые крепко берут его за ягодицы и внезапно тормозят процесс. — Что-то не так? — Кэйа застывает на месте. — Постой, — партнер устало шепчет ему в спину, — слишком приятно. Боюсь... на всю комнату. — Черт, — Кэйа чуть не рычит от горячего рта, который опять исследует его плечи сзади, — и что? — Ты ведь не хотел меня узнать, — зализывает укусы партнер. — Плевать кто ты, сними… — бесится Кэйа и тянется к галстуку. Ему так хорошо, что будь за его спиной даже преподаватель — они бы закончили начатое. Его мысли о Дилюке никуда не деваются, но услышать доказательства удовлетворения своего партнера становится просто жизненно необходимым. Его запястья перехватывают на пол пути. — Нет, не снимай, — он не может не оценить сбитый теперь голос. — Почему? — Кэйа осторожно виляет задницей и чуть не скулит — этот член упирается точно ему в простату. Вместо этого из него вырывается мурлыканье. — М-м-м, черт... — Теперь я не хочу, чтобы ты знал кто я. Смех Кэйи разливается по комнате и плавно перетекает в стон, когда парень опять начинает самостоятельно набирать темп. — Черт, ты меня заинтриговал… Но не сдерживайся, прошу, — у Кэйи глаза закатываются от наслаждения, прекратить такое удовольствие равносильно самоубийству. — Я не имею понятия, кто может издавать такие… звуки. И он принимает правила чужой игры, не собираясь стягивать галстук с глаз. В конце концов, у всех планы иногда меняются.2
3 апреля 2023 г. в 10:00
От вида освещенной красными светодиодами спальни Кэйе на ум приходит только одно слово: траходром. Широкая кровать, прикроватные столики по двум сторонам от нее, комод у стены и небольшой шкаф в углу. Ничего лишнего. Он закрывает дверь, и приглушенная теперь музыка дает ему возможность сконцентрироваться.
Он подходит к кровати, скептически сложив руки на груди. Вечеринка проходит в одном из снятых организаторами особняке — даже приложив усилия Кэйа бы не вспомнил, чей день рождения сегодня празднуют. Его больше интересует, кто сдает студентам дома с комнатами, будто в притоне. Он осматривает комнату и замечает напротив кровати еще одну дверь. Ванная, значит? Партнера еще нет, так что он не против принять душ и подготовиться. Он не долго.
Через десять минут Кэйа выходит из ванной с полотенцем на бердах и замирает на месте. Никого нет. Его друг по заданию оказался таким нетерпеливым? Или даже не пришел? Но не успевает он даже почувствовать себя глупо, как дверь ванной неожиданно закрывается за его спиной, и Кэйа успевает только заметить тень от руки, которая падает на кровать. Если это и есть Лакомка, то он ждал его возле двери ванной. Как мило.
Его мысли тут же нападают на него стаей и прямо таки грозят вырваться наружу. Там уже собрались все семь смертных грехов в одном флаконе: желание увидеть будущего партнера, ровно такое же нежелание знать кто это, мысль о том, чтобы наплевать на все и вернуться домой и странное возрастающее возбуждение от происходящего.
Все кроме последнего исчезает ровно в тот момент, как парень за его спиной начинает действовать. Его рука обвивает Кэйю за талию, и сзади, несильно напирая, прижимается горячее тело. Примерно его же роста — сзади точно не определишь. Пальцы на животе, на которые Кэйа не может не посмотреть, длинные как у музыканта, но оттенок кожи скрывает относительная темнота комнаты — свет идет только с полупрозрачной двери ванной. Он в тонкой рубашке, манжеты которой красиво обвивают запястье — очень самонадеянно для октябрьского холода. Жаркое дыхание останавливается в миллиметре от его шеи.
— Черт… — у Кэйи слегка мутнеет в глазах. Он выдыхает. — Остановись.
Неужели они сделают это так легко? Просто потому что их совместный конвертик в мобильном приложении оказался красным? Пьяная голова плохо соображает, но пока его взгляд лихорадочно метается по спальне, в голову приходит одна безумная мысль. Он знает, насколько она идиотская, но не может не попросить.
— Я… послушай, я влюблен в кое-кого, — говорит Кэйа. — Мне кажется, я не смогу.
Тогда напрашивается вопрос, какого лешего он вообще сюда пришел. Рука, поглаживающая талию, застывает в ожидании продолжения.
— Ты можешь… не говорить мне кто ты? — Кэйа сам краснеет от своей глупости.
Как же тогда они собираются это делать?
Но парень за спиной, видимо, имеет какие-то соображения на этот счет.
— Не двигайся, — совсем тихий шепот на ухо. Настолько, что не оставляет и шанса узнать владельца голоса, но вместо этого посылает по телу волны мурашек.
Кэйа застывает и мысленно отмечает, как серьезно недотрах руководит его яркой реакцией. Он тяжело выдыхает в попытке успокоить нервы, пока незнакомец шуршит чем-то за его спиной.
Пять секунд. Десять. Пятнадцать. Он сбивается со счета.
Хочется спрятать лицо в руки. О дьявол, что он собирается… Но ведь он сам сюда пришел, сам отбросил свою надежду на взаимную любовь, сам смирился с тем, что с Дилюком у него ничего не получится. И вместо этого Кэйа решает пойти на крайние меры.
Смирился? Ни черта подобного. Он готов представлять на месте этого парня никого иного, как самого Дилюка. Узнать настоящую личность этого парня значит в ту же секунду вылететь из комнаты, отказавшись от всего. Так что сохранение его анонимности становится для Кэйи очень важным.
Потому что это Дилюк. Это Дилюк. Пускай в его голове он будет Дилюком. Пожалуйста. Какой идиот — не молчит совесть. — Как же сильно ты будешь потом страдать. Вот только сейчас Кэйе абсолютно на это плевать. К черту эту совесть.
— Не пугайся, — он вздрагивает от близкого шепота.
Ему на глаза ложится темная ткань, крепко обхватывая голову. Судя по ощущениям, ему завязывают глаза самым настоящим галстуком. Он с улыбкой решает отбросить мысль о том, что какой-то придурок ходит на вписки в галстуке — такие ему точно не знакомы. Вместо этого Кэйа полностью ныряет в ощущения. Пускай сегодня это будет Дилюк.
— Пожалуйста, — шепчет он, когда его уверенно разворачивают спиной к кровати, — притворись для меня им.
— Кем тебе угодно, — последнее звучит ему прямо в губы за секунду до того, как на них смыкаются чужие.
И Кэйа полностью себя отпускает.