Пункт 6.2

      Солнце прокрадывается в не зашторенную комнату. Оно слепит глаза, нагревает кожу, однако человек рядом обжигает намного сильнее. Хван смотрит на спящего Феликса, вспоминая, что забыл написать младшему Ли. Он осторожно берёт телефон и босыми ногами шлёпает на кухню, что бы не мешать спокойному сну Феликса.

Хенджин 10:01

Минхо, доброе утро! С Феликсом относительно всё в порядке, он выглядит уставшим, волнуется за тебя. Пока что так.

      Минхо слышит оглушительный звук его телефона, чёрт бы побрал его привычку не выключать уведомления. Но в этот раз ему это сыграло на руку, наконец-то написал Хван. Он благодарит того за информацию о брате, даже не удивляется, что тот написал только утром, и откидывает телефон. Парень чувствует дыхание Джисона сзади, чувствует обнимающие руки, как его сильнее прижимают к груди, сердце колотится быстрей, а уши краснеют. Кажется секунда и вот вырубится прям здесь, его добивает хриплый шепот прямо на ухо.       — Стекляшка, ты чего так рано проснулся?       — Телефон не выключил, прости что разбудил, — Минхо плавно разворачивается лицом к Хану и прикрывает тяжелые веки.       Джисон размазано смотрит на острые черты лица, очень мягкого парня, ладонь его пригревает щеку Ли, поглаживая ее большим пальцем.       — Как себя чувствуешь? — хрип пройдёт неизвестно когда.       Хо старается нормализовать дыхание, отвечает, что всё хорошо, только голова болит.       — Мы можем ещё чуть-чуть вместе полежать? Иначе я не проснусь за весь день, — слегка улыбается Ли.       Джисон лишь кивает, удобнее кутаясь в одеяле. Пока что можно никуда не надо спешить, у Минхо смена только вечером. Он смотрит на закрывшего глаза Хана, подмечает, что у него есть несколько милых родинок и небольшой еле заметный синяк на щеке. Вместо слов Ли просто вздыхает и передвигается ближе к нему, это пока единственное, что он может себе позволить делать. *:.｡.       — Хорошо, а выписка когда? — Хёнджин сидит на кухонном столе, снова закуривая украденную сигарету у Ликса, плохая привычка. Самодельная пепельница в виде банки от маслин стоит рядом. Немного холодно из-за открытого окна сидеть в одном нижнем белье.       — Слова богу, что скоро узнаем как он, и какие гандоны это сделали.       Чонин уже неделю не выходит на связь, и всех это очень тревожило. В особенности Чанбина, который не смог постоять за друга, вдобавок к этому обвинения от лучшего друга и любви, получается неплохой коктейль вины.       — Ты сам как? Если хочешь, мы можем об этом поговорить, — Хван знает Кима не мало времени и осознает, как на того накатила усталость, и все равно он продолжает делать все один. — Ладно, захочешь выговориться, ты знаешь куда звонить, — их мысли всего на пару минут разделила тишина. — Ты же вроде недавно пытался разузнать, сделала ли это Су через знакомых?..Ага. Согласен, уверен что это ее дружки. Единственное, что мне не понятна это позиция, из-за ревности вести себя как последний кусок дерьма… да, ну если будут новости звони — сигарета почти дотлела до фильтра, осыпаясь на пальцы. — Ауч!       Феликс просыпается один, лишь угнетённые грустью мысли приходят на ум. Он лежит в кровати, не видя хоть какого-то смысла вставать. Всё равно Хван уехал. Ликс ещё долго размышляет и жалеет о том, что они сделали. В голове всплывают самые худшие сюжеты. До тех пор, пока что-то очень звонко и громко не падает на кухне.       Парень сразу же подрывается, натягивает нижнее белье. Есть два мнения: либо к нему прокрались, так как Хёнджин скорее всего не закрыл дверь, или вернулся Минхо. Но он бы уже громко матерился, что и помогло бы узнать, кто виновен в происшествии.       На полу развалились пепел и окурки, а рядом комком сидит Хван.       — Ну как можно было так спускаться?.. — под нос шепчет парень.       Феликс выдыхает увидев Хёнджина, даже появилась улыбка, он присел к парню помогая убрать пепел. Он берёт его руки осматривая их.       — Ты не обжёгся? — шепчет, с волнением смотря тому в глаза.       — И тебе доброе утро, всё хорошо, — ложась на свои колени головой, волосы откидываются назад, и Хван старается держать зрительный контакт, но глаза всё же опускаются на пол. Тревожные мысли снова ползут в голову «ты ему не ответил на чувства», «а может он чувствует не ту любовь, что я?», «хватит себя накручивать».       — Хорошо, я сейчас всё уберу, подумай, что хочешь на завтрак, — Феликс продолжает собирать пепел, а банку от маслин выкидывает в мусорку. — Давно пора купить нормальную, — мысли в слух.       — Я уже заказал завтрак, должен скоро прийти курьер, и спасибо, я пожалуй в душ схожу, а то после того как мы с тобой… — он затих. — Вообщем, я пойду.       Феликс провожает того взглядом. Настигло ощущение, что их отношения открутились к первому дню их встречи.       В дверь стучатся, вот и завтрак который заказал Хёнджин. Он благодарит курьера и заносит пакеты внутрь. Выложив содержимое, он просто дожидается парня из душа, есть в одиночестве совсем не хотелось. Даже немая компания, составленная Хваном, была бы очень приятна.       Феликс задумывается о том, почему он не опускает руки, его отвергали уже множество раз, а вокруг, казалось бы, множество людей: любящих его, хотящих, считающих его привлекательным. Но ни один не действовал на него так же, как Хёнджин. С ним хотелось не просто быть близко физически, тут Феликс мечтал о любви ласке и тепле, которую хотел не только бережно получать, но и точно также отдавать. Хотелось говорить, хотелось слушать, много слушать. Хван не только красив, но и так интересен. Ли каждый раз ловит себя на том, что подмечает мелкие детали связанные с ним. Разговор о том, чему посвящена новая картина, или же то как он поднимает вверх глаза, когда думает и часто кусает губы, что хотелось приложить к ним свои, чтобы не так кровоточили.       Вода льётся, и поток мыслей вместе с ней.       Выходя из душа, мысли успокоились и закрутились уже на другом. Накинув толстовку Феликса, всё равно было прохладно, особенно ступать босыми ногами по полу. На столе уже стояла ароматная еда.       — Спасибо, что дождался, давай что ли есть? — после кивка они завтракали в тишине, медленно пережевывая текущий соусом бургер и думая каждый о своём.       — Ликс, не хочешь поговорить насчёт брата, я знаю ты переживаешь, он же не появлялся уже неделю дома, верно? — Хёнджин любил есть с согнутой ногой, стоящей на стуле, вторая болталась на полу, конечно так не очень правильно принимать пищу, но удобно до чертиков.       — Ты с ним переписывался? — поднимает глаза Феликс.       Конечно, он волновался за брата, ведь Минхо буквально один из немногих, кто остался у него. Ли думал, что ведёт себя как ребенок, ни разу не написав даже, но и гордость не давала переступить через себя. Он понимал, почему тот поступил так, но принимать рациональные решения — это не стиль Минхо уж точно.       — Я надеюсь, он хотя бы не на помойке ночует? Он может, это уж точно…       — Скорее с помойкой, чем на ней, хотя… ладно, с ним всё в порядке. Он тоже переживает, но вы гордые вдвоём, думаю вам бы стоило просто поговорить, а для этого вас нужно обоих запереть в комнате, — выдохнув, он продолжает. — Честно, я не очень понял почему он принял сторону Криса. Вроде было понятно, что виноват, а точнее, виновата только одна, — после всех этих ссор парень анализировал происходящее и всех в момент ссоры, но так не понял моралей младшего Ли.       — Я объясню тебе, почему он так поступил. Дело все в том, что Минхо и меня учили быть благодарными за всё, что для нас делают или дают. А Чан был рядом в самый тёмный и страшный момент жизни. Он оплатил нам обучение, давал денег на еду, потому что есть было нечего, мы питались буквально остатками из холодильника. Это трудно представить…. Мы никогда не думали, что окажемся в огромнейшем мире никому не нужные. Даже родным по крови людям. Нас просто бросили, тётя и дядя давали немного денег, хватающих еле как на оплату коммунальных услуг, однако нужна нам была элементарная забота. Вопрос, как мы, дети, которые потеряли практически всё, были в силах на такое? И тут появился Чан, который вытащил нас из всего этого дерьма. Если я понял слова Криса, что мы ничего не должны, и всё же вернули сумму за года учебы, то Минхо привязан до сих пор. Чан напоминал ему отца в первое время, и я не хочу думать, как он плакал, вспоминая это всё. Ему часто снились кошмары, как он разбивается на машине… Поэтому он не может понять, что Крис не прав, а если он и не прав, то слишком много сделал для нас, чтобы тому перечить. Вот она, настоящая позиция Минхо. Он всё понимает и всё знает. Но признать не может, по крайней мере, сейчас, — Феликс берёт в руки телефон, чтобы написать брату.       Сейчас он победил частичку самого себя, и к одному из его достижений опять причастен Хван. Ли смотрит на того, понимая как он влип.       — Ваши родители мертвы? Разбились, я правильно понял? — Хван откладывает бургер, быстро дожёвывая кусок во рту. Его голос звучал аккуратно, лишь бы не ткнул на защемлённый нерв.       — Да, ехали к друзьям. И перед отъездом ещё сказали не скучать. Это всё, что я помню. Ну и то, что наши фотографии всегда были у папы в кошельке, — у Феликса колотится сердце. Он помнит как вчера звонок из полиции. То как младший Ли рыдал, спрашивая «что произошло?». И то, что тогда они оба сломались. На похороны они шли не веря в произошедшее.       Хёнджин поднимается с места, заходя за спину Ли, обнимая.       Голову положил на плечо, почти не ощутимо.       — Это было давно, это обстоятельство, жестокое, но случайное, эффект бабочки понимаешь? Не стоит прыгать в воспоминания головой, ты сильный и держишься. Рано или поздно мы тоже умрём, и проживать жизнь в чувстве утраты, это бессмысленно. Я не знаю существует ли рай или ад, перерождение и так далее, но ваши родители вряд ли хотели бы видеть вас сломанными. Это невероятно тяжелая ноша для вас обоих, и вам двоим нужна работа со специалистом, но пожалуйста, выкинь эти страшные мысли из головы. У тебя есть брат, и ты есть у него, вы двое есть у друг друга, теперь я есть у тебя, ты не один и не будешь одинок никогда, — Хван наконец затихает, у самого руки трясутся, которые не переставали поглаживать парня.       Феликс обнимает в ответ, так крепко… Он дышит загнанно, пытается вернуться в этот мир.       — В независимости от того, что произойдёт, знай пожалуйста, что ты действительно утешаешь своим присутствием. Я никогда не пожалею, что жизнь нас свела, — Феликс утыкается в плечо парня, руки всё также обнимают его в ответ. Ему тепло. В голову приходят новые потоки мыслей, и какой то твёрдой осознанности. Он действительно прав, мама и папа хотели бы лучшего для него и Лино. Сегодня всё будет хорошо. И Ли не знает, как ему отблагодарить Хвана, который сейчас с ним, когда так нужен.       — Хорошо, я буду рядом пока это всё не закончится. Насчёт Минхо, всё обязательно наладится, вы очень привязаны к друг другу. Конечно, это не есть хорошо, но пока так. И прости, что поднял всю эту тему, аж есть перехотелось, пошли ляжем на диван, и просто посмотрим телевизор? — Джинни выцеловывает его макушку, а затем прихватывает недавно упаковку сигарет, намекая, что никотин сейчас бы тоже не помешал. Ли просто следует за ним. Сев, парень поджигает сигарету, даже не открыв окна, какая разница, Минхо всё равно нет. Посмотрев на Феликса, рука тянет его голову на ляжки. На него поднимается взгляд с вопросом       — Просто полежи, я помассирую тебе голову, — Ли прикрывает глаза, пока рука в его волосах плавно двигается. — Затянешься? — Хван держит сигарету у его рта, заранее скинув пепел.       Феликс поудобнее устраивается на коленях парня, затягивается сигаретой и засыпает. Слишком много событий за сегодняшнее утро. Потом он скажет, что Хвану не за что извиняться. И о том, как он любит его, но это еще под вопросом…

*:.｡.

      Джисон заваливается в гараж и именно заваливается. Всё тело ноет, где-то шипит, где-то раздирает от боли. Губа разбита, а так синяки. В последний раз избил его Минхо, а до него он так же получал на цветном бульваре. Обзывали пидорасом, ну или били по лицу за лирику песен. Чаще всего это были взрослые мужчины, которым смертельно надо было к кому-то прикопаться. Конечно, молодые люди иногда лезли, в силу градуса в крови или же осуждения за внешний вид, который, между прочим, был вполне себе обычным.       Минхо, ранее сидевший в телефоне, посмотрел на Хана, потупив так секунд пять, встаёт и подлетает к нему, стараясь не спугнуть.       — Джисон, — совсем тихое. — Что произошло? — Ли осматривает раны, а затем начинает бегать по гаражу в поисках аптечки. Он знал, как тут всё устроено, как-никак живёт тут уже неделю… — Джисон, пожалуйста, не молчи. Кто это сделал?       — Да бухой мужик, люди оттащили, не кипятись так. Всё правда в порядке. Сегодня вообще тридцатку в сумме набрал, всем очень понравилась новая песня, и это очень странно, я на неё от силы дня два потратил, — Хан старался улыбнуться, только губа не позволяла.       — Да как так то? — Минхо хмурит брови. Вспоминает, как сам поднял на него руку. — Нет, так дело не пойдёт, я его найду, и на нём живого места не останется, — парень бормочет достаточно громко в поисках перекиси.       — Стекляшка, — зовёт его парень, — насилие насилием не решается, ты должен это понимать. Всё нормально. У моей типо работы тоже должны быть минусы, и это один из них.       — Хорошо, извини пожалуйста, — Хо уже молча достаёт ватку, аккуратно и невесомо прикасаясь к лицу Хана. Оно такое… По особенному родное. Минхо не знает, что с ним происходит. Связано это с кризисом ориентации в прошлом или ещё с чем. Не понятно.       Ему никогда не везло в любви, все вокруг хотели одного, а он хотел как в фильмах. Они с Ликсом пересмотрели мелодрам… Хотелось гулять, целоваться и обниматься. Хан принимал всё это, ну, кроме поцелуев. И Минхо таял как майский снег каждый раз после того, как его называют «стекляшка» или невесомо касаются его частей тела. Наверно, это такой период, а Джисон просто очень комфортный и добрый друг, который как солнечный луч озарил его не светлую жизнь.       — Ты выглядишь таким, эм, маленьким?.. Я не знаю как объяснить. Ты прям сейчас как зло-грустный комок, и мне хочется затискать тебя, пообниматься, так что быстрее заканчивай с моим лицом, и иди ко мне, — пока Минхо думает, Джисон просто говорит.       — Ну уж, жди пока я не обработаю всё, — Ли хмурит брови, а на лбу виднеются морщинки. — Всё, герой, — Минхо идёт прямо к тому в объятия. — Я знаю, что отвечать насилием на насилие плохо, просто мне каждый раз страшно смотреть на побитого тебя. И каждый раз я вспоминаю как сделал это своими же руками. Мне жаль. Не говори не извиняться, я знаю, что ты не в обиде уже давно. Но это чувство давит.       — Ладно, хорошо. Просто подумай об этом в другом ключе, как невероятно смешное знакомство типо… — Джисон несильно давит ему на спину, тем самым усаживая того на колени, и сам в последний момент понимает, как это может сейчас выглядеть. Минхо сидит на нём, смотрит округлившимися глазами, его руки на плечах Хана, бедра обхватывают талию, и Джисон вспоминает вкус его пьяных губ в клубе.       Ли моментально краснеет на концах ушей. Он не знает, что сейчас выдаст его мозг, так что просто обнимает Хана двумя руками, кладя голову тому на плечо.       — Думаю, это было самое забавное и травмоопасное знакомство в мире, — парень хихикает Джисону на ухо. Внутри такое ощущение, будто его сейчас вывернет, но одновременно так не хочется вставать. Если Хан не против, то он тоже.       Хан некоторые время молчит       — Дааа, — его руки ложатся на спину и медленно двигаются к талии, чуть поглаживая, а голова ложится так же как и Ли, на плечо, тяжёлые веки закрываются, и руки закрепляются в замок.       — Не дыши мне на ухо, пожалуйста, — шёпотом, специально или нет, просит парень.       — Ой, прости, — Минхо поворачивает голову в противоположную сторону. — Тебе не тяжело?       — Нет, мне тепло, — в какой момент они перешли на шёпот и быстрое сердцебиение — не ясно. Ясно только одно, им вдвоём не хочется, чтобы это заканчивалось. Но, к сожалению, всё не вечно, в их тихий мирок врывается уведомление с телефона от Ликса, на него у Минхо установлен другой звук, так что его он узнает из тысячи. Ли сразу напрягается со словами: «Феликс написал…»       А на телефоне сообщение Феликса: «возвращайся домой, я приготовлю твоё любимое мясо.»       Джисон его отпускает кивком и, укладываясь на кровать, открывает приложение банка, смотря сколько ему переводили, и добавляет к сумме полученной наличкой. Пока Минхо мечется по маленькому гаражу.       — Он зовёт меня вернуться домой, — слегка улыбаясь, Хо смотрит на экран телефона. Это впервые когда он извинился сам.       Хан поднимает на него голову, и мимика не выдает какой-то радости, только натянутая улыбка?       — Ох это… здорово? — он снова опускается в телефон. Вот и всё, он опять один, даже смешно. Ну ничего, всё проходит, и это давящее чувство тоже.       Так тяжело… ему не хочется уходить. Тут Хани, тут тепло, тут его принимают. Дома тоже несомненно. Но Минхо даже грустно становится, что придётся уйти из их тихой маленькой вселенной, где есть только Минхо и Джисон.       — На самом деле, мне не хочется уходить, — будто читает мысли, — с тобой так хорошо, но надо Хани… Я обязательно буду приходить к тебе каждый день. А ты ко мне на ночёвки тоже приходи обязательно, только звони, чтобы я дома был, а если не буду — тоже звони, я прибегу, — он подходит к Джисону для объятий того перед уходом. Видя настолько грустное лицо близкого человека, хочется лишь сидеть и плакать, собирая сухими ладонями слезы. — Прости, что так резко ухожу. Я благодарен за всё, что ты сделал для меня, — шепчет он тому на ухо.       — Ага, тогда до встречи, что ли? — Джисон видит уходящий силуэт и опускает голову. Впервые стало так пасмурно на душе. Настолько, что даже глаза начали сами слезиться. Оставалось усмехнуться своей слабости.       Плакал он в последний раз, когда его впервые ударил отец.       — Завтра будет лучше, — накинув на голову капюшон толстовки, он зарывается в их общее с Минхо одеяло. *:.｡.       Лино тихонечко приоткрывает дверь квартиры. Хван уже уехал домой и об его присутствии ранее может сказать, разве что, вторая пара грязной посуды в раковине. В квартире темно на кухне горит свет и пахнет очень вкусно. Его действительно ждали.       — Привет.       — Неужто блудный сын вернулся, — ласково улыбается Феликс. Он раскрывает объятия, и Минхо сразу идёт в них. — Сначала тебе нужно в душ, а потом приходи за стол, будешь рассказывать, где всю неделю был и что делал.       Младший Ли хихикает, сразу же убегая в душ. Похоже он расскажет обо всём, кроме того, как они с Джисоном передавали тепло друг другу ночными разговорами обо всем и ни о чём, согревающими объятиями и поддерживающей тишиной. Возможно разговор будет о работе и о чём-то ещё, но уж точно не о «них». *:.｡.       Душе чего-то не хватало, или же кого-то?..       Сидеть на месте, ходить по комнате, дышать, моргать, проявлять любую активность становилось тяжелее. Руки, заусенцы, обливались болью от переживания. Чан просто мог дать взятку врачам и всё бы решилось само собой. Правда всплыла бы, только было желание, чтобы она все больше и больше уходила на дно. С другой стороны, хотелось честности за совершённое, но не от человека, с которым ты встречаешься. Друг, его друг, ужасно. Он ужасный, не Чанбин, а Крис! Не было бы Су, было бы проще. Со вёл его, выводя из стабильности. Легче начать отношения с привлекательной девушкой, и может получилось бы дойти с ней до понятия «любовь», но, к сожалению, она оказалась как чёрная ядовитая змея, а он сам опорочил всех и вся её ядом. Опустив голову, парень размышлял как же сделать выбор, и какой из них будет правильным. *:.｡.       Дни продолжали быстро мчать. Минхо, как и обещал, приходил к Хану каждый день. Феликс в свою очередь периодически переписывается со всеми ребятами кроме Чана. Недавно младший Ли впервые за неделю пришёл в гараж. Всё как-то пустовало. Не было той атмосферы, что раньше здесь обитала. Ведь её создавало не место, а люди в нём.       — Привет, Минхо, Ликси дома? — разуваясь, спросил Хван, за ним следом в квартиру нырнул Джисон, встретившись глазами с Ли, парень начинал светиться.       — Привет, — улыбается Хо, так же смотря на Джисона, который даже глазами улыбался ярко. — Да, он в своей комнате, либо работает, либо просто ничего не делает.       Хван хмыкает в благодарность и проходит в комнату старшего. После того, как тот скрылся за дверью, Минхо крепко обнимает Хана в знак приветствия.       — Привет, стекляшка, — он глубоко вдыхает запах дешевого геля, такого по своему родного, сильнее прижимаясь к Ли.       — Хоть мы и видимся каждый день, я всё равно скучал по тебе, — отлипая от Хана, он продолжает улыбаться и ведёт парня в комнату.       Хван в кепке и свободных джинсах проскальзывает за дверь, уже привык не стучаться. Ликс снова сидит за столом только в одних серых домашних штанах и печатает что-то на довольно дорогом ноутбуке, работает, с непонятно хмурым лицом. Хёнджин движется, не спеша целует в открытую шею, совсем легко.       — Привет, работаешь?       — Привет, да опять работа, но я почти всё, так что скоро буду весь твой, — Феликс аккуратно щиплет парня за нос.       Хван ложится на кровать, что-то листая в телефоне.       Слышится хлопок крышки ноутбука, Ли потягивается после длительного сидения на стуле.       После ложится рядом, беря прядь парня заправляя за ухо. Он немного смотрит на Хвана и по-простому улыбается.       — Поцелуй меня, — просит Хёнджин и сам тянется к мягчайшим губам. Они плавно сплетают тела в объятия, не спеша целуясь.       Феликс гладит спину парня, они целуются практически невесомо и так нежно. В комнате сумрак, видно только очертания лица и маленькую полоску света от двери. Руки скользят по щекам, а губы всё больше и больше обматывают друг друга.       Кажись, они одни, опять в своей бесконечности, но гармонию нарушает вибрация телефона.       — Феликс, — он тяжело дышит. — Подожди, — Хван тянется за телефоном к столу. — Сынмин звонит, — коротко констатирует факт. — Ало? — в трубке слышен голос, и совсем не Кима.       — Приветик! — Чонин уставший, но как всегда со своей манерой речи.       — Ян? ЯН! Ты как? Живой? Что у тебя ребро вроде сломано, или боже ты… Когда мать твою тебя выпустят из клетки??? — сто и один вопрос.       — Боже, Джинни, всё хорошо, только хочу нормальной еды, а так, без рофла, мне просто сломали ребро, и трещина на кости руки, а с матерью я разберусь, и буду как новенький с вами! — наконец Хван слышит этот сломанный пацанский голосок.       — Хах, милый, я так переживал, возвращайся скорее, а тот без тебя как-то не то, и я устал с Джисоном ходить сидеть в переходах. Это вообще то твоя работа! И главный вопрос, можешь сказать кто с тобой это сделал? — Ликс рядом подниматься прислушиваясь.       — Какие-то парни Су, — всё встает на свои места, остаётся ещё немного расставить детали по полочкам.       — Вот же сука крашеная, мы все это знали.       — Ага, я был в шоке из-за этого, когда меня били, больно почти не было, — Чонин усмехается.       — Я ей ногти повырываю и ресницы накладные, и поебать, что она девушка — Хван кипятится.       — Устроишь это, как я вернусь к вам, всё, береги себя, возвращаю трубку Сынмину.       — Господи, ты такой молодец! — начинает Хенджин.       — Ага, иди и рассказывай это всем, не зря я тут пробивался, хотя я лишь хотел узнать как малой, сейчас стало грустно из-за развала компании, так что собирайтесь, я подъеду через часок, — Ким звучит уставшим.       — Да, сейчас наконец все получат по заслугам, и надеюсь Чан перед Со извинится. Спасибо тебе, вешаю трубку, — Хван лишь смотрит на молчаливого Феликса.       — Надо будет рассказать остальным.

…

      Прошла неделя, а может и больше с того момента, как он лежит в больнице. Мальчик очень скучал по своим друзьям, ему было одиноко находиться в пустой палате. Он был в неведении, что происходит у ребят, пытался как-то достучаться до матери в надежде, что она пойдёт на компромисс. Но нет, до неё не доходило.       Когда Чонин очнулся, он был под аппаратом ИВЛ. В теле былп судорога, что хотелось скорчиться, однако даже на такое не хватало сил. Так ещё мать под ухом щебечет по поводу друзей, только парень её не слушал, в голове стоял гул и слышно лишь своё глубокое дыхание. Как же тяжело…       — «Как же без вас скучно. Когда же вы придёте? Хотя бы один из вас…» — чувство одиночества наполняло парня сполна, большие белые стены сдавливали, а на глазах появляются маленькие крупицы слёз.       Ян ненавидел оставаться один на долгое время, хоть он и выглядит отречёным от банды, но мальчик любит быть с ними. Делать было нечего, телефон мать до сих пор не отдала, оставалось лишь есть и спать. Конечно, была надежда, что кто-то придёт, только вот с каждым днём, смотря на дверь палаты, она уходила чуть дальше.       Чонин уже думал поспать, как в комнату резко врывается Ким. Глаза сразу загорелись, улыбка лезла на уши, он так рад видеть друга.

…

      — Сейчас одевайся и звони Со, пойду схожу к Минхо, чтобы он звонил Чану, — Хван подскакивает с кровати и выходит из комнаты, залетая в другую.       Перед ним его друг в обнимку, чуть ли не слипшись, лежит вместе с младшим Ли. Их сонные глаза пытаются разглядеть кто перед ними в тусклом свете лампы.       — Ебануться… ну ладно. Короче, крашеная сука во всем виновата, собирайтесь, идём в гараж, там всё подробнее будет. Минхо звони Чану и не объясняй причину сбора. Пусть ещё змею с собой прихватит.       Минхо подрывается, сразу набирая старшему, говоря о сборе и о том, чтобы он взял Су с собой. Сейчас правда, которую так боится Чан, всплывёт наверх.

…

      Время спортзала. Чанбин несколько недель не ходил в это чудное место.       Сейчас он тягает штангу на своих плечах, приседая, но упражнение прерывает звонок. Со отвечает на вызов, спустя несколько секунд.       — Алё? — сбитое дыхание звучало со стороны парня.       — Чанбин, быстро в гараж, мы выяснили всё про эту девку, — с трубки слышен серьёзный тон. Со тяжело выдыхает, говоря на последок «уже иду» и быстро выходит из тренажерного зала.       Времени на сборы немного, максимум одеться и выйти. Лино мигом срабатывает, набирая Чану, говоря о том, что нужно собраться в гараже и обговорить новую информацию. Крис соглашается, сообщая, что на месте он будет через минут 10-15. Хван выходит в холл, встречая по пути Ликса.       — Позвонил? — кратко спрашивает Хёнджин, на что Ли кивает. Мальчики обуваются, а сзади них уже стоят Минхо с Ханом.       Су сидела на кухне у Чана, просматривая ленту соцсети и попивая вкусный, свежесваренный латте.       — Котёнок, — нежный шёпот прозвучал над ухом, обхватив девушку за спинкой стула, — собирайся, нам нужно идти в гараж.       — Что? Зачем? — Су оборачивается, не понимая намерений своего парня.       — Прошу, давай без вопросов. Быстро одевайся и поехали.

*:.｡.

      Со приходит в гараж самым последним, ведь опоздал из-за пробок.       — Прости, что так поздно, — кепка почти на глазах, а все уже сидели и ждали только его. Внутри чувствуется напряжение, проходящее мурашками по коже.       — Итак, рассказывайте.       Хван начинает первым. Объясняя и указывая на Сынмина жестами, что тот дозвонился до Чонина и теперь они знают всё: что Су натравила каких-то парней на Со и Яна. Лицо её побледнело в момент, Хёнджин смотрит на неё, ухмыляясь, ведь теперь она не сможет найти отговорку.       — В общем, Су, может скажешь напоследок, зачем ты всё это устроила? Ты берёшь, приходишь без спроса в наше пространство, а затем начинаешь устанавливать свои порядки и тебе хватает смелости ломать чужие судьбы, — Хван держит руки в сложенном виде, он до сих пор злится. — Ты понесёшь всю ответственность за это.       — Мало, что он мог сказать, где доказательства от Чонина? Его как видишь здесь нет, — Су пытается защитить себя, отвечая вопросом на вопрос.       — Да, его здесь нет, но…— он достает телефон, включая не очень хорошего качества запись, однако можно отчетливо распознать голоса и слова. — Ты думаешь я совсем кретин прийти без весомых аргументов и доказательств?       На записи слышно всё, как Ян говорит о ситуации и о том, что всё решит с матерью.       У Чана аж побелели глаза. Неужели это действительно правда?       А вот Со не верит своим ушам.       — «Чонин! он в порядке… слава всему живому» — на лице появляется победная улыбка не сколько от правды, сколько от того, что друг жив и идёт на поправку. Чанбин снимает кепку и смотрит прямо на Су, ехидно улыбаясь, та полностью растерялась, не зная, что сказать на аргументы. Чан, возможно, начал постепенно разочароваться в своей девушке.       — Вопрос заключается в другом, зачем? — Сынмин встаёт рядом с Хваном. — Понятно, что ты тупоголовая, а у твоих друзей мозг размером как у гиппопотама, но зачем всё это?       — Она видела, как Чанбин целовался с Крисом. Я и сам это видел, думал, от алкоголя показалось, но перематывая события в голове понял, что да как. Простите, что молчал… — подаёт голос Хан и все шорохи и голоса застывают.       — Ага, верно, ну и решила сделать так, чтобы больше моего парня не отбивали… Это улица, детка, — Су двинулась к замершему Бану. — Всё-таки Со не девушка, да и не рассчитывала я, что вы способны раздуть это до такого.       — Да, я верно подметил, ты тупоголовая, — Ким продолжает. — То есть «это улица, детка»? А то, что ты через дружков человека избила тебя не смущает? Мы на них в суд подать можем.       — Это перерастёт с дисциплинарной ответственности в уголовку, — усмехается Хан. — У нас тут юристы учатся, детка! — так же тянет он, поднимая голову, и суёт руки в задние карманы Джинс. Упустим момент подкраски байка и избиение братьев Ли.       — Ладно, ну извините меня, я хотела припугнуть и оттолкнуть Чанбина от Чана. У нас только стали строиться нормальные отношения.       — И они закончились, — суровый взгляд ложится на плечи девушки. — Су, прости конечно, но уходи отсюда. Мы с тобой вдвоём ужасны. Я изменщик, а ты… Просто аморальна.       — То есть так?! Да без проблем! — она на нервах подхватывает принесённую джинсовку, глаза начинают блестеть от капель слёз, а на висках появились вены.— Удачи перебороть свою сраную «типо любовь», и не использовать людей как замену.       — И тебе всего хорошего… — за захлопнутой дверью вырываются и слова. Крис обречено падает на кресло. — Блять, простите…       — Наконец-то она дала по съёбам, — Феликс замечает Чана и тихонько садится к нему. — Чан, мы понимаем, дерьмо случается, но главное мы снова переодалели его, — сзади вырисовывается Минхо и улыбается, смотря на парня.       Вкус победы и гордости чувствуется на губах, но тут же испаряется, замечая Криса. Чанбин ненавидел грустного и поникшего парня, ведь разделял с ним одну ношу, одну душевную боль. Сердце рвётся, обливаясь кровью, за что им всё это?       Друзья поддерживают парня как могут, и Бину хочется тоже помочь, но что-то удерживает, заставляя только пялиться на них.       — Чан… — еле как доносится до чужих ушей.       Старший поднимает лицо из ладоней и смотрит, ожидая продолжения. Но Чанбин молчит, не в силах открыть рот, вместо этого он подходит ближе и аккуратно прижимает к себе, завлекая в объятия.       Чан не обнимает в ответ, но и не отталкивает, лишь закрывает глаза.       — Давайте просто договоримся, что больше никаких девушек в компании и гараже, окей? Я в вине перед вами всеми, в особенности перед Чонином. Я оплачу всё лечение и моральный ущерб, и поговорю с его матерью, раз я это всё заварил.       — Значит парней можно? — вставляет свою нелепую шутку Хан.       — В зависимости от того, в каком плане ты имеешь в виду, — посмеивается Бан.       Минхо смотрит на Джисона, хихикая, уже отвернувшись.       Возможно, всё налаживается, и это останется, как горький опыт.       А на глупую шутку Хана Бин издаёт смешок и, выпуская Криса из рук, отходит назад. В голове стоит глухой шум. Ему нечего сказать или как-то поддержать парня.       Не в силах больше оставаться, Чанбин берёт свою сумку и прощается, бросая броское «пока» в их сторону.       Им всем ещё нужно переварить случившиеся. *:.｡.       Самокрутка тлеет, в комнате пахнет жженой травой и деревом. Хван расслабляется и ждёт конечного эффекта, перечитывая их незамысловатые переписки с Ликсом, какие-то сообщения даже очень цепляют. В последнее время парень шлёт ему разбитые сердца, хотя до этого отправлял перевязанные. Это кажется так по-детски невинно и так грустно.       — Может, стоит просто попробовать? — тихие мысли вслух, не смотря на то, что матери дома нет. А отца и вовсе в их семье никогда не присутствовало.       По-кошачьи спускаясь с подлокотника, Хёнджин открывает приложение вызова, стоит позвать его до момента, как его самого торкнет.       Может то, что ему говорил разбитый Феликс было правдой? Он должен попробовать, посмотреть, сердце ему если уж и вырвут, то друзья засунут его обратно. Всё равно оно сейчас раскалывается из-за жгучих чувств, возникших очень быстро.       Гудки идут долго, наверное, по причине звонка в два ночи.       В комнате желтым светом горит лампа, Феликс лежит с закрытыми глазами, а телефон находится на краю кровати. Сначала он особо не обращает внимание, но позже настойчивые гудки заставляют беспокоиться. На экране высвечивается имя, которое щемит в груди. «Хвани» очень понравилось Ликсу, что с недавних пор он начал его так называть.       — Ало, Джинни, что-то случилось? — голос хриплый, наверное от кома сухости застрявшего в горле.       — Да, можешь приехать ко мне? — без лишних слов Феликс сбрасывает, начиная собираться.       Такси в ночную пору быстро приезжает. Конечно, отдав небольшие, но и немалые деньги, парень уже возле квартиры того, кто заставляет его приехать в 2 часа ночи, то бишь, его любви.       На душе всё неспокойно, руки потеют, а глазки бегают по входной двери. Феликс решается нажать на звонок, чтобы его наконец-то впустили.       Хёнджин встречает его в одной длинной мятой футболке, да и сам он выглядит «мятым»: волосы в беспорядке, глаза красные от травы и глупая улыбка на лице.       — Привет, Ликси, — отходит от двери парень, прислонившись плечом к стене.       — Привет, милый. Похоже стряслось что-то важное, чтобы вызвать меня в такое время? — он обеспокоенно смотрит на парня, в воздухе витает запах, который расслабляет. Ликс разувается и проходит дальше, не отводя глаз от партнера.       — Соскучился, — Джинни кладет тонкую руку на его щеку, поглаживая. — Ты такой красивый, — у Ли чаще всего очень серьёзное лицо и тяжёлые брови, но при Хване оно становилось любящим и более мягким, оставаясь острым.       — Это и вправду очень важно, — Феликс раскрывает руки для объятий и парень мгновенно падает в них, расплываясь. Он трётся о грудь носом и улыбается, практически засыпая.       — Ты сколько выкурил? — он не упрекает, а по доброму спрашивает, целуя в макушку.       — Всего одну штучку. Всё в порядке, я просто расслаблен и рад видеть тебя.       Ликс одобрительно хмыкает, и они идут в комнату. Всё вокруг погрязло во мраке, только луна сопровождает их в своём свете, специально заставляя разглядывать друг друга. Хван залезает на кровать, молча смотря на стоящего Ли.       — Мне стоит переодеться. Не хочу в уличном к тебе лезть, — парень берёт из сумки домашнюю одежду, которую захватил с собой. Лунный луч освещает мышцы подкаченной спины, переливаясь при движении. Честно, Хван залип на данную картину. На ней красовалось несколько синяков, непонятно откуда, в драки он не лез уже месяца три.       Вот они лежат на чуть мятых простынях, в темноте. Феликс никогда не боялся темноты, но тишины в ней… мимо проезжают машины судя по свету в окне. Он переворачивается на бок, пытаясь разглядеть черты лица Хёнджина.       — Я люблю тебя… — Хван выжидающе смотрит, веки опущены. — Шутка! — по комнате раздается хриплый смех, был бы Хёнджин в состоянии, понял, что это совершенно не смешно.       — Ты сейчас это специально? Хёнджин, я всё понимаю, но давай без этого пожалуйста, — устало смотрит на него Феликс и думает, что действительно всё может закончиться сейчас.       — Я просто шучу, мне тоже очень тяжело… Я много думаю и медленно схожу с ума, — Хёнджин не перестаёт смеяться. Перекинув ногу через бедра Ли, он садится на него. Мятая футболка оголяет его худые ноги.       — Так может решим уже что-то с этим? Мы закапываем себя всё сильнее. Хочешь мы поговорим, только давай не отмалчиваться, как всегда это у нас получается? — аккуратно поглаживая бедра парня, тот смотрит как будто сквозь душу. Это всё начинает выводить из себя, но на то это и влюблённость, что ты должен принять недостатки партнёра и уметь мириться с ними. — Я знаю, что тебе не легко, но мне не легче. Так что давай примем верное решение для нас?       Хёнджин перестает смеяться. Шестерёнки крутятся быстрее, тишь виснет долго. Холодные ладони накрывают руки Ли, и они перестают ходить по бедрам.       — Ладно, спасибо, что я курнул перед твоим приходом, — еще немного помолчав, парень продолжил. — Понимаешь, я не могу тебе довериться, как бы не старался. Но… Я тоже люблю тебя, давно. Думаю, влюбляться в тебя было не очень разумно во второй день знакомства, ты мне понравился, просто понравился, а уже потом мы стали такими… нежными, и я стал такой тряпкой. У тебя было много партнеров и отношений, у меня не так много. Это тоже причина переживаний. Но я правда люблю тебя больше, чем это слово. Если всё это твоя шутка, то я никогда тебя не прощу, но не смогу забыть каждый наш поцелуй и каждую веснушку на твоём теле, — парень рассказал, не смотря в чужие глаза.       Феликс растерянно глядит на Хвана и немедля притягивает того ближе к себе.       — Джинни, я не принуждаю тебя ни к чему. Я помню и знаю твои проблемы, и хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты чувствовал себя любимым. Я мечтаю о том, что ты будешь доверять мне, и хочу каждый день доказывать тебе, что ты можешь это сделать. Мне хочется, чтобы моя любовь была опорой для тебя, чтобы ты всегда мог прийти ко мне, неважно в каком состоянии: весёлом, грустном, радостном, агрессивном — да что угодно! Я готов и уже давно принял всего тебя. Ты не представляешь, как я влюблён в тебя, — улыбка не сходит с лица. Феликс так вдохновенно рассказывает о своей любви, что Хёнджину это греет душу. — Мне действительно хочется быть вместе с тобой. Но если ты не хочешь этого, я всё равно не отвернусь от тебя, только попроси. Хван, я люблю тебя и не хочу, чтобы это стало тяжёлым камнем для твоих плеч.       Хван выслушал все слова, адресованные только ему из самых спрятанных уголков большого сердца. Ладони предательски дрожали, пришлось закусить губу.       — Спасибо Ликси… Я надеюсь, что не сильно оголил своё сердце перед твоим, и ты меня не предашь.       Феликс прижимает его к себе, пару секунд они дышат в унисон. Темнота уже не такая густая. Им не нужно официальных статусов, достаточно быть друг у друга. Более трезво всё решат они утром. Ли будет любить Хёнджина этой ночью и все следующие, а тот в свою очередь проживать с ним каждое утро.

…

      Утро как нельзя солнечное, когда бывает предчувствие хорошего. И учащённое сердцебиение в преддверии чего-либо важного, то, чего ты так долго ждал, дальняя поездка до аэропорта, сопровождаемая ранним подъемом, или долгожданная встреча.       Вот и Феликс с Хёнджином просыпаются одновременно, будто запрограммированные, оба с лёгкими улыбками и закинутой ногой Хвана на Ли. Они ни о чём не говорят, вместе идут чистить зубы, ведь никого дома нет. Хёнджин отходит от вчерашнего, умываясь холодной водой.       На плите турка с кофе, Хван не знал точно откуда она, но вроде привезла мать из какой-то заморской страны. Он наливает кофе, за что его целуют в висок, а он и не против. Такое ощущение, что они всё решили во сне или телепатией, однако есть вопрос, на который он хочет получить ответ.       — Ты всё ещё хочешь быть со мной?       — Почему я должен не хотеть, Хёнджин? — Феликс улыбается, и Хвану это очень нравится. Он чувствует, что этот человек будет с ним навеки.       Слова о предложении быть вместе звучат ещё долго в его голове, видно, что Ли очень надеется. Его взгляд, надежды любви и нежность, которую он хочет дать.       Хёнджина посещает несколько мыслей, но всё же одна фраза перебивает всё.       — Давай попробуем, а потом будем жалеть? — и он тут же соглашается отдать своё сердце, разум и тело. Феликс делает также.       Это утро было солнечным и таким счастливым за долгое время. Мятые простыни дают знать о тех, кто сейчас лежит, забвенно целуясь и хихикая в это же время. Ведь кто они, чтобы не наслаждаться этим утром? *:.｡.       Джисон просыпается тяжело, глаза долго фокусируются и слезятся после зевка. Утро неприятно для него, мысль о том, что он должен был уснуть и не проснуться, не покидает черепную коробку. Как же он устал от такой жизнь. О чём ему хочется мечтать? Он не знает. Может стать известным музыкантом? Или зарабатывать на граффити, разукрашивая на заказ какие-нибудь стены или здания. Да его жизнь на протяжении всех годов просто катится всё ближе и ближе к чёрту, и он понимает, что могло быть всё хуже.       Сила духа — единственное, что держит его. Как и стержень в нём. Друзья тоже рядом, но это не то. Всё не то. Даже бороться за что-то нет сил. Парень он сильный и не даёт себе ложных надежд на прекрасное будущее. Он мог выбрать жить по принципу «делаю то, что от меня просят», и всё было бы совершенно по-другому, послаще, но с кислым привкусом лишения свободы. Молодость обязана звать его в необъятные путешествия. Только вот Хан сейчас сидит и думает о более серьёзном заработке и снятии квартиры. Обычной, дешёвой, но во всяком лучше, чем жить в гараже и мыться у лучшего друга, который уже не знает, как заставить Джисона переехать к нему. Обучение скоро опять начнётся, и либо он ходит пары, налаживая свою посещаемость, делает всё, что от него просят, либо его просто отчисляют, и он остаётся без образования.       Голову давит, в гараже душно до ужаса, вентилятор и голый торс не помогает. И вроде всё хорошо. Он ест дешёвую лапшу, зато не голоден. Спит не на улице, но на ужасно неудобном диване. Всё равно всё хорошо, даже если бремя одиночества давит.       Ещё при первой ссоре родителей он дал обещание не сломаться из-за этого несправедливого мира, и до сих пор он держит это условие. Хоть на часах десять утра, он идёт впервые на подработку барменом, даже не умея правильно заваривать рассыпной кофе.       Открыв дверь кафе с незаживающей искусанной губой, Хан настроен решительно. Хоть и не уверен в своих способностях и в своём выборе существования. *:.｡.       За сегодняшний день было много заказов. Лето — есть лето. Множество подростков, молодых людей и просто отдыхающих заходят в основном за айс американо, латте и чаем. Довольно шумно и жарко, и этот фартук за время работы уже надоел Минхо. Волосы слегка влажные от пота, однако он всё ещё выглядит хорошо. Сегодня в баночку с надписью «На лучшую жизнь нашему бариста» прилетает несколько монет и даже купюр. Хо довольно улыбается и благодарит за каждую. Он так ждёт окончания смены, чтобы наконец отдохнуть и встретиться с Джисоном, если тот будет в гараже.       Парень слышит звон колокольчика каждый раз, как заходит посетитель. Он уже готовится улыбаться и говорить слова приветствия, но когда перед его глазами стоит не особо счастливый Джисон, немного теряется.       — Здравствуйте! Чего хотите? — Минхо хихикает, глядя на Хана, как никак, он всё ещё не на работе и этика не позволяет ему поболтать с парнем прямо за стойкой, ведь сзади уже начинают собираться люди. После его заказа он попросит небольшой перерыв.       Хан озадаченно смотрит, держа одну руку в кармане джинс. Бровь непроизвольно поднимается, глаза сами бегают по лицу Ли.       — Хо, я на работу пришёл. Первый день, и типо меня стажировать должны…       — Подожди секунду, Юци! Замени меня пожалуйста, у нас новый стажёр, а меня не предупредили, — тут же подходит девушка. Её волосы были собраны в высокий хвост, а на просьбу парня она говорит, чтобы тот внимательней слушал начальника Мистера Пака. Минхо бурчит на это, уводя за собой Хана.       Они заходят в маленькую комнатку, где отдыхают и просто проводят время многие работники, но сейчас тут было совсем пусто. Лино роется в каких-то бумажках и находит анкету друга.       — И вправду. Как интересно получается, радуйся, что не какой-нибудь рандомный чел. Заполни вот это всё. Позже я отнесу их менеджеру, — последнюю фразу парень подмечает для себя, чтобы не забыть. — Кстати, а чего так резко решил устроиться в кофейню? — робко задаёт вопрос Хо. Тишина размером с минуту.       — Я думаю, ты и сам должен понимать это, — немного грубый ответ. Рука быстро подписывает трудовой договор и впервые за долгое время его эмоции берут верх, выливаясь на всё вокруг.       — Хорошо, я понимаю, — Минхо резко отсекается. — Сегодня ты не должен практиковаться, так что я просто покажу оборудование, и что где находится. Возьми фартук, — настроение в момент становится хуже. Минхо чувствует себя таким глупым после этого вопроса. Действительно, почему же человек может устроиться на работу, когда у него нет постоянного дома?       Ли садится на стул, доставая из своей сумки бутылку воды и жадно выпивает всю. День действительно был насыщенным, благо сегодня Хану не придётся много показывать.       Джисон надел не очень удобный фартук. Наверное, из-за давящей жары он таким кажется, но в итоге возвращается к парню. Даже не смотрит на него, в такие дни он предпочитает побыть один, не строя из себя подростка с бушующими гормонами и шилом в пятой точке.       Минхо сперва показывает график смен, работают они попарно. Затем, выходя, он монотонно объясняет, что в его обязанности на данный момент будет входить: уборка зала, выдача заказов, а позже работа за кассой.       Они подходят к стойке, где Юци и подошедший Сонхва работают в очень быстром темпе, ведь заказов действительно много. Парень показывает кофемашину, попутно делая один напиток, о котором его попросила Юци.       — Здесь висят все формулы приготовления напитков, так что, когда тебя поставят к машине, обращайся к ним. Послезавтра я расскажу, что как работает, но нужно прийти пораньше. У нас завал, и делать всё впопыхах я не люблю.       Проходит полчаса, смена подходит к концу. Наконец-то пришли новые работники и ребят отпускают домой, ведь Минхо итак проработал весь день, а Джисон навряд ли успел чему-то научиться.       Они в полной тишине заходят в каморку для персонала. Ли снимает фартук, бросая тот на крючок и садится уже на излюбленный стул, завязывая шнурки.       — Смены у нас с тобой будут в одинаковые дни и время. Всё будут писать в общий чат, тебя туда уже добавили, — через тишину твердит старший по опыту. На самом деле даже и говорить нет особого желания. Он не хочет выводить Хана из себя ещё больше.       Джисон кивает. Всё оказалось легче, чем он думал, это не может не радовать.       — Минхо, — аккуратно зовёт его парень. — Сегодня просто дерьмовый день. Прости за мое поведение, — хрипло заканчивает Хан. Кошачьи глаза устало смотрят, даже как-то слезливо, по-детски. Парень спокойно подходит и садится на корточки, беря в ладони руки Ли. — Я знаю, ты не любишь, когда тебя игнорируют, когда ссорятся, и ты не любишь не понимать людей… прости…       — Всё в порядке, Хани. Ты такой же человек, как и я. Не нужно просить у меня прощения, я всё понимаю. Если ты не сильно устал, мы могли бы прогуляться. Конечно, если хочешь, — сам парень невероятно устал, однако ему хотелось отдохнуть рядом с другом.       — Давай к тебе домой? Поспим или полежим. Ты устал и я тоже, точнее, у меня так ноет спина, диван с каждым днем всё твёрже и твёрже, — помолчав недолго, продолжает. — Сможешь мне помять спину как отдохнёшь? — взяв немного грязный солнечный портфель, интересуется Джисон.       — Конечно. Слушай, не знаю, против ты будешь или нет, но во время работы оставайся у меня. От меня идти меньше, ну или на всё время, пока на съёмную квартиру не накопишь. Ликс не будет против, мы уже обсуждали это. Я не заставляю, но такими темпами у тебя сколиоз появится или ещё что похуже…       — Стекляшка, я очень благодарен, но мой выбор уйти от родителей был вроде осознанный? Я забрал всё, что мне нужно не так давно. И даже тогда я думал, может они выжидают меня дома или оставят в комнате записку, если вдруг вернусь? Только ничего из этого не было. Я один в этом мире и должен научиться жить так дальше, без помощи. Ещё раз спасибо, Джинни тоже предлагал, но я отказал, — было слышно, как скатывается его ком в горле.       — Ладно, я понял тебя. Но знай, что даже если ты хочешь учиться жить в одиночку, я всегда буду ждать тебя, если ты захочешь прийти туда, где тебя ждут, — Минхо улыбается и продолжает идти нога в ногу с Ханом.       Они наконец-то доходят до дома братьев Ли. Зайдя в квартиру и еле как разувшись Минхо валится на кровать, накрытую мягким пледом. Он бы уснул прямо так, но переодеться всё-таки нужно. Хо сразу готовит одежду для Джисона, даже если тот остался ненадолго, и уходит в туалет переодеваться, сказав напоследок, что его одежда лежит на кровати.       Проснувшись в полной темноте, Хан не понимает сколько времени, только чувствует прижимающее к нему тело. Сопение приходится на шею, щекотя.       Сколько раз он просыпался чувствуя это, и сколько раз ещё хочет ощутить? Руки Ли обвивают талию, нога закинута на него, понятно, почему одеяло валялось где-то вдалеке. Окно они не открыли, в комнате стоит духота.       Джисон думает поспать дальше, пока он не слышит сдавленный сонный стон прямо на ухо. Глаза опускаются на лицо Хо, что всё так же спит спокойно. Взгляд идёт дальше, доходя до оголенной ляжки. Ткань шорт спустилась вниз, открывая вид на всю прелесть молочной кожи. Хан не думает, а делает, кладя ладонь с мозолями на пальцах от струн гитары на ногу Ли. Он понимает, что стоит прекратить, что он не сможет объяснить происходящее другу, но ладонь движется всё ближе и ближе к кромке шорт. На ухо сново приходит сладко-тихий стон, от чего Хан уже сжимает кожу на ляжке, не сильно, но вполне ощутимо. В животе немного тянет, дышать становится тяжелее. Что же сейчас происходит?       Бедро под сильными руками чуть подрагивает, как и сам Ли. Бёдра и ноги у парня очень чувствительны. Так что ладонь, идущая вверх и находящаяся уже под кромкой шорт, заставляет Минхо дрожать ещё больше, он тихо вздыхает и поскуливает прямо во сне. Затем двигается, прижимаясь ещё ближе.       — Минхо, — шипит Джисон. — Блять… — откинув голову в сторону, рука ещё больше заходит под шорты. Липкая кожа сама клеится к ладони, а вторая рука сжимается в кулак, пытаясь держать всё возбуждение в узде.       — Х-Хани… — еле слышно скулит Ли. Дыхание усиливается, вжимаясь сильнее в парня и произнося не очень пристойные звуки для спящего человека.       Минхо всё крепче обнимает Джисона, навалившись на него больше.       Всё терпение парня лопается с громким звуком в голове. Стояк от своего имени произнесённым таким голосом, какой кошмар. Лица находятся неприлично близко, они дышат в один такт горячим дыханием, задевая друг друга. Рука находит свое место на ягодице, не сжимает, просто спокойно лежит.       — Минхо, блять, проснись и слезь с меня, я сейчас умру под тобой, — уже во весь грубый голос говорит Хан с хрипом. Всё его тело напряжено, особенно мышцы рук и торса.       Минхо просыпается неожиданно и с огромными глазами смотрит на друга, сразу же подлетая и слезая с парня.       — Чёрт, Джисон, прости пожалуйста, приснится же такое… — его дыхание затяжное. Щёки горят адским пламенем, как и бёдра. Он отодвигается от парня, зажимая простыню между пальцами. Прикосновения казались реалистичными настолько, что кажись это был не сон.       — И что же тебе такого снилось? — ухмылка ползет по лицу. — Поделишься, детка? — а вот прозвище вылетает быстрее, чем генерирует мозг. Для себя Хан незаметно покрывается лёгким румянцем на ушах. Минхо мгновенно краснеет.       — Знаешь, Хан Джисон, иногда есть вещи, о которых людям лучше не знать, — щёки красные, как и уши. Он ложится на подушку накрываясь одеялом. Непонятно от чего, от неловкости или нападок и подколов Джисона? И этот позор надолго останется у него в голове, что всё его тело будет гореть не по-детски, но Хану об этом знать точно не обязательно. Чёрт бы он побрал эту глупую влюбленность с такими то шутками его организма над ним. Отрывки сна проходят перед глазами сами по себе. Белые простыни и шорты которые с него сняли. Хан между ног выцелововавший внутреннюю сторону бедра. Затем ещё один отрывок, где он лежит уже на животе, а чужая рука скользит по ягодицам. А дальше Минхо досмотреть не дали, причина этого сна разбудила его сама.       — Ясно, можешь не рассказывать, но имя ты мое постанывал во сне так горячо, что боюсь в этом сне был я и не в очень пристойном виде, — может духота, может ночное обострение, может сильно бьющееся сердце и потные ладони заставляли нести несуразицу, но над Хо так и хотелось поиздеваться, заставляя краснеть сильнее.       — Если там был ты, это можно было бы назвать кошмаром, — в шутку говорит Минхо.— Ладно, мне надо в ванну, ты сможешь поставить чайник?       — Я сам хотел бы сходить в ванну… — потирая затылок, отводит глаза Хан.       — Кто последний, тот пойдёт вторым, — Лино резко подрывается, а Хан за ним. Они как малые дети бегут в маленькой квартирке. Почти перед дверью в ванную комнату, Джисон решает играть не по правилам, что подхватывает Минхо, обхватив талию парня так, что тот вырывается и кричит про нечестную игру. Поставив его на пол, Хан проскакивает в комнату. Вздохнув тяжело, он кричит.       — Мы можем подрочить вдвоём! Если ты конечно не стесняешься! — его рвёт смех. Хорошо, что Ликс предупредил о том, что дома его сегодня не будет. Оба хохочут.       — Мистер Ли, как вам не стыдно думать о таких похабных вещах? Я хотел побыстрее почистить зубы и умыться, — кричал Хан, упрекая Минхо в подобном выражении.       Всё возбуждение сходит на нет. Ополоснув лицо, он идёт к яркому свету на кухне. Весь вечер они проводят в комфорте дома и тёплых напитков. Спустя какое-то время засыпают, так и не досмотрев программу о диком мире Африки.

*:.｡.

      «Ликс» — имя человека, что застрял в подкорках головного мозга и вызывал столько эмоциональности за день. Переживать рядом с ним не получается, только комфорт и ощущение, что тебя любят. Губы опухли, талия болела от вечных сжиманий сильных рук.       — Я не могу насытиться тобой… — сладко произнёс Хван, поглаживая голову Ликса на своих коленях. Они курили уже вторую сигарету на двоих, оставляя в комнате запах табака.       — Не торопись, милый, у нас с тобой ещё много времени друг на друга, — он приподнимается и одной рукой гладит щёку своего парня, целуя тягуче и долго, чуть причмокивая. В душе такое приятное чувство удовлетворенности.       — У меня появилась идея. Я очень хочу узнать тебя намного лучше, намного глубже. Во всех значениях. Давай возьмём мои краски, накрасим руки и будем показывать на друг друге самые любимые места тела, по очереди говоря вещи, которые мы ненавидим или хотим навсегда забыть? — Хван видел такой приём в каком-то старом фильме, который смотрела его мама, так что название он точно не вспомнит.       — Ого, это так воодушевляюще и очаровательно одновременно. Конечно, мне очень нравится идея! Если ты не против, начнёшь первый, я хочу до конца понять принцип, — Феликс улыбается, это будет получше всяких однотипных свиданий. Естественно, он сводит парня на что-то подобное, но более подходящее ему, что-то романтичное и красивое, например, пикник в тихом местечке или поездка к морю на денёк. Вариантов много, но главное, чтобы Хёнджин был счастлив.       Достав банки красок, они переходят на пол.       — Сними футболку, под ней есть то, что я люблю, — шепчет Хван, открывая банки гуаши, легко смываемой краски, в сравнении с маслом или густым акрилом. Цвета будет всего два: красный и синий.       Феликс выполняет просьбу, поддевая пальцами футболку, стаскивая и отбрасывая на край кровати. Он улыбается на слова о том, что под ней есть то, что тот любит. Была бы у Ликса возможность, Хёнджин ходил бы с ног до головы в красной краске.       К руке прилегает кисть, начиная мазать краской, чуть щекоча.       После проделывает тоже самое с собой.       — Я начну, — в жёлтом свете от настольной лампы и приглушенных фонариков на стене у кровати, он кладёт палец на губы. — Люблю их вкус. А ненавижу то, когда меня упрекают в том, чего не сделал. Из-за этого я чувствую вину. Теперь ты, — улыбки на их лицах. Такой момент нужно было запечатлить на камеру и вешать фотографию на стену, но им достаточно оставить его в уголках памяти.       Феликс берёт кисть и проводит ей по костяшкам рук, по своим и по рукам Хвана.       — Люблю теплоту твоих рук и крепкие объятия. Ненавижу, когда чужие люди их распускают, — Феликс крадёт один поцелуй и хихикает, смотря на Хёнджина.       Хван, не задумываясь, кладет руку чуть ближе к левой стороне груди.       — Я люблю твоё живое сердце, которое любит многих и заботится о близких. Ненавижу, когда в кофе наливаешь молоко и всплывают нерастворившиеся зерна.       — О боже, да! — хихикает Феликс, в кофе у них точно один вкус.       Он осторожно прикасается к вискам парня.       — Я люблю твои мысли, о будущем, обо всем, но не люблю, когда ты сомневаешься в себе насчёт моей любви, однако мы люди, чтобы иногда быть в сомнениях. А ещё, если можно дополнить, я ненавижу пить чай с пакетиками.       Кивнув, он прикасается к прессу на животе.       — Я схожу с ума от твоего подкаченного тела. Мне не нравятся люди, которые не замечают ничего вокруг себя, будут то они одни в этом мире. Они могут толкнуть, наступить на ноги — это ужасно раздражает, — он ждёт очереди Ли, пока они тихо сидят в липкой краске.       Феликс хмыкает и прикасается к щекам парня.       — Я очень люблю тебя в них целовать, ведь ты очень мило реагируешь на это. Даже сейчас ты слегка морщишь нос, — Ликс улыбается и продолжает. — Мне не нравятся люди, которые играют с чужими чувствами, они чаще всего очень двуличные и могут сильно ранить, могут играться как с игрушкой, а затем уйти, — парень невольно вспоминает себя. Он ненавидит ту его часть, она мерзкая и поглощала его с ног до головы. Он просто хотел забыться. Сейчас в светлые времена он не вспоминает о том человеке и надеется, что тот не вернется.       — Хорошо, — Джинни подходит ближе с заново окрашенными руками и не просто прикладывает, а движет от шеи до торса и обратно, держа зрительный контакт. Ликс повторяет за ним прикасаясь к футболке и скидывая ее подальше. Они в краске, смешанной между собой в фиолетовый цвет. Пол под ними тоже окрасился, но в данный момент их это не заботит. Тела все ближе и ближе жмутся к друг другу, губы ощущают неприятный вкус гуаши.       — Я люблю тебя. Всего. Всё твое тело и всё, что связано с тобой… — отстраняясь, они улыбаются. На душе умиротворение, с каплей опьянения друг другом.       — Сходим в душ и закажем еды, а то мы ели часа три назад, я проголодался, — предлагает Хёнджин.       — Конечно, — Феликс тянется ближе, целуя того так нежно и сладко, показывая как он любит и ценит. Такое мини свидание было таким ценным для них. Хван в его глазах всё больше и больше олицетворял слово «любовь». Он хотел бы сказать это, но даже слов для описания не может найти.       — Я тебя тоже сильно люблю, ты даже не знаешь на сколько.       Парни утягивают друг друга в душ, краски и кисточки лежат на полу, а в комнату проникает закатное солнце. Возможно, откликом сегодня стал один из шедевров Хвана, который своими руками показал свои чувства и мысли.

*:.｡.

      Ночной воздух бьющий в лицо сильным потоком для Криса единственный обезбол от любой боли. Байк несся не первый круг по знакомым улицам, с каждым разом давая всё больше и больше возможности отвлечься. Его бывшая, с которой он ужасным образом поступил и окончил отношения, оказалась не лучше него. Они даже и не обсудили всё толком, решили что просто стоит забыть всё, что их связывало. Часы зазвенели, будильник напомнил о тренировке, а значит пора перестать мотылять туда сюда. Стоит выплеснуть всю агрессию более рационально и с пользой для тела.       Ещё одной причиной головной боли стал отец с просьбой помощи в финансовом расчёте, мол, ты в будущем берёшь ответственность за нашу семейную компанию, будь добр уже, вливайся в дела. Чан и не против, его всё устраивало и особенно, что бизнес не нужно строить с нуля, отец предоставил возможность и уже готов после обучения переписать на сына половину баз отдыха и даже дать своих людей для ведения всех дел. Только Крису 24, в голову бьёт молодость, которой он никак не может наслаждаться с полна. Его друзья пострадали из-за него, из-за того, что он, блять, изменил своей девушке чуть ли не на глазах. Это ужасно мерзкий поступок. Вкус металлический, глухие стоны, сильные руки, невероятно сочные бедра наверно навсегда застряли в голове. «— Крис…» то, как Чанбин выстанывал его имя повторялось на репите в рандомные моменты, даже когда парень отрабатывал удары в массивных боксерских перчатках, обливаясь потом.       — Ты хорошо сегодня поработал, думаю, пора закругляться, — подаёт бутылку воды Джордж, его тридцати трех летний тренер, иммигрант из Америки.       — Да, хорошо, действительно хватит на сегодня, — руки ломит приятной болью       — У тебя ничего не случилось? Если что, я просто интересуюсь, — мужчина выключает свет в дальней части комнаты с рингом.       — Хах, ты всегда всё видишь. Ничего не случилось, просто я как всегда лажаю, — Чан вытирается уже и так потным полотенцем.       — Всё, что с тобой случается — это жизненный опыт, главное не сбиться с пути, понимаешь? — он по-доброму бьёт его по спине.       — Да, спасибо, я это всё прекрасно понимаю, просто блять… — Чан тяжело выдыхает.— Сейчас немного встал на месте и не понимаю в каком направлении двигаться, — он сделал всё возможное в сторону Чонина, кроме извинения, стоит преподнести их вживую, а не через звонок, поэтому он выжидает его возвращения.       Друг, его друг, он ему ничего до сих пор не сказал, даже не написал, их отношения как натянутая леска, прочные, но поднести плоскогубцы — всё разорвётся с громким звуком стали.       Сидя в дорогих апартаментах своей квартиры, которую освещает холодное встающие солнце, Крис курит. Он делает это так редко, ведь следит за здоровьем, как и пьёт не очень часто, не в огромных количествах, только не сейчас. Ситуация вынуждает его прибегнуть к образу жизни, который он соблюдал в шестнадцать лет. Неизвестно какая по счёту бутылка пива покоилась на краю стола, сам он лежал на огромном белом диване испачканном в пепле горьких сигарет с шоколадом. Одна из них в зубах, руки держат телефон с открытым мессенджером «Бинни».       — «Что ему писать?» — Крис думает уже не первый час, пьяный мозг выдаёт разные идеи и самые глупые. Он должен сейчас убиваться не по другу, а по девушке, которая ему нравится, которую он бросил. Только правда ли он её любил или все это обман черепной коробки? Крис никогда не признается себе о своих глубоко спрятанных порочных мыслях. Пальцы быстро печатают в групповой чат.

Чан 5:26

Погнали вечером в клуб, за всех плачу.

      Щёлкнув экраном блокировки и не подумав, откидывает телефон на стол, отчего разлетаются жестяные бутылки, из одной даже выливается немного жидкости. Бану всё равно, он поворачивается на бок и засыпает.

*:.｡.

      Минхо с Джисоном дружно сопящие на диване, получают сообщение о походе в клуб. Ли трясёт парня, говоря о том, что Крис всех зовёт в клуб и платит. Парни принимают решение, что сто процентов явятся. Бесплатная выпивка и посиделка компанией после долгой разлуки им точно не помешает. В гараже даже после примирения активность ребят не такая большая. Сейчас все работают и занимаются своими делами, они успели заскучать друг по другу так, что эта возможность действительно хороша для их отношений. Минхо невольно вспоминает их прошлый поход в клуб, рядом сидящий Хан, печатающий что-то в телефоне, а в голове опять мысли, много мыслей. Об их супер грязном танце, о поцелуях и реалистичных снах. Лино вздыхает, смотря на друга. На что получает вопросительный взгляд и несколько слов.       — Ты чего вздыхаешь так?       — Ничего, спалось хорошо, — Хан хмыкает соглашаясь.       — Опять нас зовут в клуб, когда мы у тебя, — он хихикает. — Стабильность, я считаю.       Прекрасный солнечный свет, к сожалению, не проникает через окна, которые Бин зашторил ещё в начале своей работы. Пальцы бешено печатают по клавиатуре, заполняя строку поиска. Чанбин хочет прикупить новые вещи с интернет магазинов, только ничего стоящего, по его мнению, не нашёл. В комнате невероятно темно и душно, только лампа тускло горит.       Круглые, чёрные очки сидят на переносице парня, помогая ему чуть лучше видеть буквы в тёмном свете. Этим делом он занимается уже несколько часов и нашёл всего ничего из хороших вещей. Голова пустая, ему ничего не нравится. Абсолютно ничего. Наверное, это чувство появилось с последнего собрания в гараже. Парень давно не видел своих друзей, никаких вестей от них и, тем более, от Чана. Он просто остался один. Сидел каждый день дома, может иногда ходил на тренировки, пытался себя развеять, но всё бестолку.       Чан — причина его плохого и подавленного настроения. Как тебе может быть хорошо, когда ты, буквально, зависишь от человека: его настроения, вкусов и так далее?       Чанбин успел за время одиночества надумать кучу сюжетных арок в своей голове. Плохих и хороших, но после них всегда проваливался в сон.       Эти длительные часы поисков уже начинают подбешивать, глаз дёргается, в горле сухой ком, а в голове, ещё раз, пусто. Не выдержав, Бин бьёт по акриловому столу и закрывает браузер, даже не жалея, что вкладки сбросятся навсегда. Он пускает руку с копну чёрных волос и тяжело выдыхает, смотря на экран ноутбука. На главном экране их совместная фотка, сделанная ещё давно, примерно в школьные времена. Бин невозможно скучает по ним, по их дружбе, когда были только они вдвоём. Раньше ребята проводили больше времени вместе, гуляли, устраивали ночевки у друг друга, на которых смотрели разные сериалы и фильмы. Но после того, как Чан пошел в университет, а сам парень ещё был в старшей школе, они немного разминулись. Конечно, ребята проводили время вместе, но не так часто.       После, уже появился гараж, где снова они стали отдаляться. А сейчас ни привета, ни ответа. Всё так натянуто и сложно.       Бин не держал никакой обиды на Чана, ненависти или злобы, ведь что бы он не делал, парень будет его трепетно любить и обожать.       Резкий звон отвлекает от глубоких мыслей. На экране ноутбука вылезает сообщение про клуб.       Чанбин приподнимает бровь и       осторожно поддаётся вперёд, мессенджер открывается, а руки самостоятельно тянутся к клавиатуре, чтобы согласиться на отдых.       Хёнджин с Феликсом, вместе принимавшие душ. Ласково отмывая следы краски с щек и тела. Так, что Хёнджин по началу краснел то ли от смущения, то ли из-за горячей воды. Но, натирая друг друга мочалкой, те больше хихикали и иногда коротко целовались. Их отношения уже стали такими сладкими и приторными, что обоим до жути нравилось. Волосы мокрые, как и тела завернутые в полотенца. Они пока могут позволить себе так походить по квартире, Хвану писала мать, что будет она совсем не скоро…       Феликс на последок чмокает парня идущего переодеваться, а сам уходит ставить чайник, попутно натягивая футболку. Оба действительно продрогли после душа, хоть на улице была знойная иногда даже плавящая жара, под вечер всё же пыл начинает спадать.       Взяв в руки телефон и обнаружив, что в общем диалоге наконец появилась жизнь, парень даже удивляется. Они так давно вместе куда-то не ходили, да и не удивительно, что многие ожили, все из-из предложения Чана, на что Ликс вопросительно поднял бровь, но его раздумья прервал небольшой щелчок. На кухонном островке уже стояли две чашки, одна любимая Хенджина, на сколько он знает её подарили Джисон, Чонин и Сынмин. На ней забавная фраза: «Хёнджин всегда прав». Ликс усмехается, и то правда. У него же кружка обычная, которую достал парень из гарнитура, с какими-то цветами как-будто нарисованные маслом, это очень подходило антуражу квартиры Хван.       Он наливает кипяток и, ставя чайник, ощущает теплые руки на талии, а на плече голову и нежный поцелуй в шею. Сейчас парень очень разнеженный и хочется наверстать все те объятия и поцелуи, которые они могли потерять раньше.       — Ты поедешь в клуб? — тихо спрашивает Хенджин. — Там все идут, думаю, хорошая возможность провести вечер субботы, а еще я бы с радостью выпил.       — А ты как про клуб узнал?       — Посмотрел пока переодевался. Ну, что? — Феликс усмехается. Он с радостью выпьет коктейль и потанцует с Хваном, потому что последнее осуществить в прошлый раз так и не удалось.       Ставя чашки на стол, ответ появляется сам, что он пойдёт. Хотелось увидеть ребят и как раньше хорошо провести время, без всяких там подружек и драм. Они задумчиво пьют чай, еще раз зачем-то обсуждая ситуацию с Су. С Хёнджином было очень приятно дискутировать на разные темы, он действительно хорошо знал о чём говорит. И слова хорошо подбирает, так что Феликс теряется, думая какого же человека он отхватил. Из мыслей вытаскивает Хван, говоря, что надо собираться.              Ликс решил не ехать домой. Его сменная одежда, что он заранее взял с собой, зная, что останется здесь, полностью устраивала.       Ближе к девяти часам они вызывают такси, и по ночному городу едут уже слегка другими людьми, чем были в том же клубе некоторое время назад. Вечер обещает быть приятным, наполненный хорошими разговорами, танцами, возможно слегка грязными мыслями из-за дозы алкоголя, и любви к тому человеку с кем он будет танцевать. Всё должно быть хорошо, и Феликс, кладя руку на бедро своего парня, точно это знает.       Ликс задержался у Хёнджина уже на второй день, отправив кратенькое сообщение «Встретимся в клубе». Джисон хоть и бывает придурком, умных мыслей в голове не меньше, просто зачем им всё рассказывать? Он и так их выливает в любимую лирику на замызганном листе. Так что, конечно Хан думает о возможности отношений между друзьями, они с Хваном не так давно обсуждали тему «Феликса» и всё было настолько с ментальным состоянием друга, что парень переживал, что не вытянет его. В голове прокрутив, что всё отлично и он обязательно поинтересуется у Джинни, как его дела, Джисон продолжил намываться в ванне. Ли первым занял ванну, а значит уже пошёл делать укладку и немного подкрашивать себя. Будь бы Хан старых взглядов и не имев друга Хёнджина, ему бы это показалось максимально странно, ориентация ориентацией, а макияж это другое. Только вот он уже сам умеет подвозить глаза и рисовать тоненькие стрелочки, чем он и займется после того как побреет запасной бритвой Минхо щетину, отросшую за пару дней ненависти и меланхолии к своей жизни. Из открытой двери шел пар, парень с накинутым на бедра желтым полотенцем двигался в направлении комнаты Ли. Он не стеснялся себя, хоть голышом прошелся, чего там Минхо то не видел, да и плюс он гордился своими мышцами спины и рук, тренировки в детстве, а потом просто домашняя подкачка неплохо усовершенствовали тело, теперь и бегать от закона было легче и быстрее. По медовой коже стекали капли воды, особенно на груди от мокрых волос, зализанных назад, чтобы не мешались, босые ноги оставляли за собой след.       Хан непринужденно зашёл, увидев перед собой картину, похожую на чем-то на «Девочку с персиками», только перед ним не дочь Мамонтова, а Минхо. С идеально уложенными волосами, чуть блестящими от лака для стойкости. Он сидел расслабленно, спиной к вошедшему, красился за рабочим столом, чуть приоткрыв рот. В ушах блестели маленькие гвоздики, а на руках два колечка. Его чёрная рубашка не прикрывала вид на ляжки и бедра, которые почему-то поблескивали, может Джисону мерещится? Одна коленка была согнута, вторая нога одета в мягкий тапочек, купленный на рынке за рублей двести, непринуждённо свисала со стула. Хан стоял на месте, просто моргая.       — «Он это специально?» — еаконец растушевав стрелку Минхо выдохнул, в зеркале он заметил движение.       — Джисон, у нас меньш… — повернувшись, слова застряли в горле, — меньше часа… — он сглотнул вязкий ком в горле, пока щёки заливались персиковым оттенком. Какого черта, хотелось сказать. У Джисона просто невероятное тело, и Хо не нужно было его видеть прямо сейчас, когда он в одной рубашке и боксерах. Только от мысли, что он целовал этого парня, что его руки нежно обнимают его каждый день, что эти глаза всегда блестят с ним, живот тянуло сладкой негой.       — Короче, быстро собирайся, можешь взять мои вещи или Ликса, косметика на столе, — толкнув Джисона плечом, он ушел в ванну. Какой позор. Ещё и этот невероятно пошлый сон, Хо глубоко дышит во влажной ване, пока Хан хлопает глазами и продолжает собираться. В вещах парней он взял широкие чёрные штаны карго и белую футболку, не забыв прихватить кепку старшего Ли, которая ему очень нравилась, плюс волосы укладывать не придётся. На шею он взял довольно тяжёлую цепь, конечно, она не из настоящего серебра, однако очень массивная. Подводя глаза чёрным карандашом, вернулся Хо, сразу же взявший облегающие джинсы со старенькой гладильной доски.       — Ты, надеюсь, уже заканчиваешь? Нам через 10 минут выходить, — спокойно говорит Ли.       — Я все, — Хан улыбается. Парень кивает, застегнув ремень.       — Я тогда вызываю такси, можешь обуваться, — и уходит. Джисон встаёт, надевая кепку.       В салоне машины была мертвая тишина, не считая каких-то заезженных песен из колонок, которые включал таксист. Ли смотрел в тонированное окно, поглядывая через него на Хана, а сам парень смотрел на него в ответ, думая лишь об одном: «И для кого же он так вырядился? Неужели, он заразился всем этим развратом от компании?..»

*:.｡.

      Сынмин долгое время был занят всем, чем угодно. Увидев сообщение в группе только под вечер, он усмехнулся. Наконец всё налаживается, может и медленно, но всё становилось на места. Заехав по пути на заправку, он двинулся в сторону клуба, телефон стал звенеть.       — Слушаю, — у Кима всегда голос спокойный, редко меняется.       — Приветик, видел сообщение, мы все в клубе собираемся, ты присоединишься? — слышится голос Хвана на той стороне.       — Я уже заворачиваю в сторону него, — Мин недолго останавливается, чтобы повернуть рулем, а вскоре он продолжает. — Там уже все собрались?       — Неа, только мы с Ликси.       — Я буду через 3 минуты.       — Тогда ждём, — сбросив трубку, Сынмин припарковал машину на платную стоянку, так как по традиции все места заняты. Уже стоя в небольшой очереди в клуб, раздаётся звук мотора, и пролетел молочный байк, резко тормозя на свободном месте. Крис приехал в чёрной безрукавке и спортивных штанах, на ногах красовались джорданы.       — Как вовремя ты подъехал, вместе зайдем, — пожав руки и постучав друг друга по спине, они зашли в душное помещение, пропахшее алкоголем, возбуждением и травкой с табаком. Спасибо, что одноразки и вейпы пахнут сладкой перекрывая вонючесть людей.       Джисон с Минхо приезжают предпоследними. На дорогах сейчас пробки по вечерам, всем нужно куда-то ехать и спешить. Ли видел взгляды Хана, но понять, что те означают пока не удавалось, сердце колотилось ещё больше, а облегающие его бедра штаны всё больше сжимались под собственными ладонями. Он любил нравиться людям, западать тем в разум своим внешним видом или поведением с флиртом, но Джисону хотелось нравиться, хотелось видеть, что тот действительно считает его красивым. Однако за такие мысли ему бы отвесить себе пощечину, он всё ещё его близкий друг, которым Минхо дорожит. Это горячее, как лава, желание сидит глубоко на задворках сознания, и возможно это всё не зря, сегодня у Хо в планах хорошо выпить и потанцевать, может с незнакомым красавцем, чтобы хоть как-то отогнать мысли о парне, или же он просто хорошо посидит, размышляя в алкогольной неге о смысле своего бытия и чувствах к единственному человеку, который крутится, как пластинка на проигрывателе в его мыслях.       Чанбин застрял в пробке. Духота поражала масштабами, ведь она была в салоне такси и среди машин, которые также попали в эту галиматью. Кто-то на обочине создал аварию из-за чего всё движение встало колом. Парень особо не беспокоится, он сидит в наушниках и смотрит на виды ночного города, только разум начинает быстро твердить, что он опаздывает.       Открыв тг на чат с именем «Ликс», Бини печатает.       — Ли, а все на месте? — телефон затухает, уходя куда-то в ноги. Парень ожидает скорого ответа, стуча пальцем по железному корпусу.       — Да, все. Тебя только не хватает, — это начинает раздражать, потому что понимает, что веселье начнётся без него.       Сказав таксисту спасибо, он вышел из машины и побежал до клуба. Пешком минут 20 до цели, а быстрым бегом возможно меньше. Бежать в массивных ботинках, да и в чёрных джинсах было не очень удобно, но что не сделаешь ради выпивки и веселья. И, наконец, глубоко вдыхая воздух, Бини добирается до места.       Войдя, парень ищет друзей взглядом и замечает одну из чёрных макушек, после быстро направляется к ним.       Все сидели за столиком, который с легкостью можно было прикрыть шторкой, место было больше похоже на кальянную. Хёнджин приютился на плече Ликса, обхватив его руку. Они так и не поговорили на тему того стоит ли говорить об этом друзьям. Джисон кидал взгляд на на друга, приподнимая бровь. Все чувствовали себя максимально комфортно. За исключением двух особ, Криса и Чанбина. Один болтал с Сынмином о том, что они скоро закончат вышку и идея работы вместе звучала в их разговоре часто. Со болтал с братьями Ли, больше смеясь, чем что-то говоря. На столе стояли стаканы со спиртным, мокрые от разности температуры в комнате и их.       — Вот знаете, я думаю нам надо будет до начала университета съездить за город, а то потом видеться будем как карты лягут, — вдруг начал Хван.       — Да, согласен с Хёнджином. Итак проебали половину месяца, — Минхо явно подвыпил. Общение с братом и Бини воодушевляло, он был рад, что никто больше не в обиде, и они как в старые добрые могут смеяться и просто пить вместе.       — Как вам идея устроить ночь в палатках? Давно хотел попробовать так выехать, никак времени не было, — кидает идею Сынмин, в его тонких пальцах горит одноразка с приятным запахам винограда, за которой тянется Хван, улыбаясь.       — Хорошая идея, мы как-то ездили в кемпинг. Так, что чуть не сожгли пол леса, — он смотрит на Минхо. — Потому что кое-кто невнимательно обращался с огнём и совал палку, чтобы посмотреть как она горит, — Минхо возмущается и говорит, что ему тогда было семнадцать и вообще мозги не думают, старший вгоняет его в краску за тот необдуманный поступок, так ещё он впервые попробовал алкоголь где-то кроме праздников с семьей, ну и там по накатанной.       Джисон заливается ярчайшим смехом оголяя улыбку в виде сердца. Он уже сомневается в выборе лучшего друга, который вливает в себя сладкие коктейли и давясь от смеха с истории братьев.       — Ким, да ты гений, — на пьяную голову выдаёт Бини, стуча пальцем по виску. После берёт Отвертку и отпивает глоток, переведя взгляд на Чана.       Чан ловит этот взгляд, но не отводит. Смотрит не со злобой, а с чем-то жадным, но стоит Со моргнуть, он переводит обратно на компанию.       — Давайте тогда на следующей неделе всё обговорим и на выходных поедем? Я знаю одно хорошее место за городом, — предлагает Крис.       — Договорились! — хмыкает Феликс. Он ближе прижимает к себе Хёнджина, уже предвкушая будущую поездку.       — Надеюсь Минхо не спалит лес или чего похуже? — за эту фразу Ликс получает подзатыльник от младшего брата.       Хан заливает в себя Дайкири. Они все смеются, потому что Ким предложил рассказать самые нелепые истории. Клуб — место всегда не самое комфортное, только Крис может находить его среди всего дерьма, а люди рядом с ним меняют энергетику места. На втором этаже не так слышна музыка, как на первом у танцпола, но кажется будто не уши слышат звук, а тело пропускает через себя каждый бит. Компания порозовела, кто-то от смеха и душноты, кто-то от алкоголя. Хан заостряет внимание на расстегнутую рубашку Минхо. Две пуговицы пропадают с поля зрения и остаётся небольшой участок горячей кожи. Джисон закусывает губу и уже отпивает рюмку белого рома. Главное, попросить Джинни или Кима последить за ним.       — Бинни, не хочешь выйти подышать? — тянется Хван через Ликса, спрашивая парня.       Пьяные глаза смотрят куда-то в сторону, но на зов откликаются быстро. Чанбин кивает и вместе с Хёнджином выходит на улицу. Прохладный летний воздух обжигает лицо. Выйдя из душного места становится как-то легче, свободней. Они стоят несколько секунд в тишине, вслушиваясь в ночные звуки природы, только спокойный голос разрушает это.       — Чего позвал? — спрашивает Бини. Хван берёт сигарету из своего кармана и закуривает.       — Как у вас дела с Чаном? — улыбаясь, он заправляет светлые волосы за уши.       Тяжёлый вопрос лёг на плечи. Это имя откликается болью в сердце, от чего Чанбин становится напряжённым.       — Никак, — грубовато отвечает парень. — Абсолютно никак. Как встретились в гараже, так и не виделись больше, — глаза намокли то ли от горечи, то ли от ветра. Джинни треплет его по голове, ласково, насколько это возможно.       — Может попробуешь уже идти на прямую, а не ходить кругами? Думаю, он сам во всем сомневается, — Хван затягивается.       — Идти на прямую, а не сделает ли это хуже? Мне страшно, Джинни… — вопросы метались в голове. Бин смотрит на Хвана с огромным сомнением. Вдруг за одно признание он разрушит многолетнюю дружбу, которая и так на волоске.       — Можно я тебя обниму? — было слышно как дрогнул его голос.       Открыв свои руки для объятий они чувствовали тепло друг друга. Хван хотел помочь, ему тяжело видеть такого друга.       — Если он тебя ценит, то твоя любовь не разрушит вашу дружбу. Поставь его перед фактом, что тебе он нравится, точнее ты его любишь, но если он не чувствует того же, то тогда пусть всё останется так же, как было, — Хёнджин понимал, что ничего также не останется, Со будет тяжело, если он получит прямой отказ. Но лучше попробовать, а потом жалеть, проверено на его опыте, хоть ситуация была абсолютно другой.       Бин крепче прижимает Хвана и так они стоят еще несколько минут, а после отпускает, не только парня, но и свою неуверенность.       — Спасибо, — слезно благодарит Чанбин, — Правда, Джинни, спасибо, что поддержал, — они улыбаются друг другу, а позже идут внутрь, в этот в душный и запертый клуб.       Минхо уже весьма заскучал, он держит трубочку между губ. Феликс отошёл за Хёнджином, и сейчас они наверно развязно танцуют. Сынмину кто-то позвонил, и он тоже выходит, и так вышли все, по иронии судьбы, кроме него. Одного человека за этим столом — Хана.       Лино сверлит взглядом того, а он попивает свой коктейль. В пьяную голову Минхо забредают мысли разного характера. Он встаёт, подсаживается к Хану и для начала держит дистанцию, что уменьшается с каждой секундой.       — Друг, ты в таком напряжённом состоянии даже на отдыхе. Аж смотреть грустно на тебя, — Ли пару раз шлёпает ляжку Джисона. — Потанцуй с кем-нибудь, все равно никого нет. И я тоже пожалуй пойду потанцую, — грустный вздох со стороны Хо. Он встаёт, собираясь уже уходить, но останавливается поворачивая голову в сторону парня.       — Если захочешь, я буду ждать внизу, — подмигнув, он уходит.       Минхо спускается, понимая, что никто за ним не идёт, ну естественно. Забыв обо всём, он идём к барной стойке, очаровывать кого-нибудь, чтобы получить не один коктейль за чужой счет. Из одного такого незнакомца можно было извлечь хорошую выгоду, хоть он и не был каким-то интересным человеком, Ли приходилось кивать и улыбаться. За счёт Чана приятно пить, но за счёт своего обаяния ещё приятнее.       Хан давал обещание другу, что они не перейдут черту.       Хоть он и одинок, но его не тянет к отношениям. Его мёртвой хваткой тянет к близкому другу, который сам позволил себе флиртовать. И кто такой Хан, чтобы не повестись на кошачью ухмылку и на прищур острых глаз? Пьяным он ведёт себя к танцполу, но там парня не находит, смотря сверху и оглядывая каждый угол. Значит у барной стойки. По пути он встречает Хёнджина с Чанбином.       — Пьянчуга, куда идёшь? — интересуется Джинни.       — Гуляю. Хотел тебя попросить приглядеть за мной, но кажись поздно.       — В смысле, что поздно? — Бини без особого желания здесь оставаться, уходит к их столику.       — Я сам не знаю, что творю, просто… — он не договаривает и смотрит на Минхо, который флиртует с каким-то парнем. Хёнджин по застывшему взгляду понимает всю суть. Парень даже усмехается со своей мысли, что компания превращается в любовный сериал.       — Хани, — тянет он, — действие или действие?       — Ты, сука, серьёзно?       — Серьёзней некуда, — эта едкая улыбка на лице выводит из себя.       — Давай быстрее.       — Если я скажу тебе поцеловать Хо, какая будет твоя реакция?       — Раз плюнуть, вот моя реакция, — Хан настроен решительно, и в споре проигрывать он не готов. Размывающий все границы парень, подходит к этой двоице.       Минхо замечает парня и неловко улыбается. Возможно, сейчас Джи позовёт его потанцевать или выпить, но все ожидания обламываются, когда друг говорит незнакомцу, что Ли занят. Затуманенный мозг смутно понимал о чем речь.       Хан берёт руками чужое лицо и притягивает к себе, целуя без всякого стыда. Паренёк, который угощал коктейлями Минхо, ничего не понял, однако он не решился вмешаться в этот удивительный случай.       Цепная реакция пошла своим чередом, они соприкасаются снова снова, желая чего-то нового.       Уйдя в безлюдный уголок, Лино чуть ли не лезет на стену от напора Джисона. И вот они вернулись к тому с чего начали. Однажды Минхо задумался, что ему нужно просто хорошего секса, чтобы всё прошло. Оказывается, он понял спустя время, что ничьи другие поцелуи или объятия не заметят эти редкие, но столь откровенные и говорящие. Их ладони везде, у Минхо на бедрах, у Хана на спине. Джисон держит его крепко, прижимая к себе ближе. Он сжимает его талию так сильно, что потом синяки останутся. Лино громче и громче стонет в поцелуй, который редко прерывается для вздоха. Они чувствуют себя слишком хорошо, чтобы думать о чём-то другом.       Парень спускается поцелуями ниже, оставляя от горячих губ мокрые следы на шее и открытых ключицах. Руки передвигаются по направляющей? обхватывая задницу и сжимая её так сильно, что скулеж Минхо похож на писк.       — Детка, ты так притягателен, — с недавних пор Хан начал использовать это прозвище. Откуда он его взял, непонятно.       — Я знаю, всегда таким был, — еле как произносит Ли.       Он подставляет шею под поцелуи, а руки на заднице продолжают мять её с новой силой.       Их бедра трутся друг об друга, они чувствуют эрекцию в штанах напротив. Джи сладко засасывает светлую кожу, не подумав, оставляет яркий засос.       — Я сейчас умру на месте, если не прикоснусь к себе, — парень потерял грань уже давно. — Я не знаю, что делать сейчас.       — Давай, Хани, я уже сам на пределе, — не верится, что твой собственный мозг тебе это твердит. Они вдвоём идут на отчаянный шаг.       Парни влетают в кабинку туалета с такой силой, что мужик моющий руки, просто оглядываясь, выходит из помещения. Хан давит на Ли всеми своими феромонами, закусывая пухлые губы.       — Ты понимаешь, что после того, как мы расстегнём ширинки, обратного пути не будет?       — Обратного пути уже нет, после того, что было на танцполе месяц назад, — Минхо загнанно дышит, смотря на друга.       — Я очень надеюсь, что это не… — не успев договорить, того затыкают поцелуем и важные слова для него улетучиваются из головы.       — Это просто будет, это не будет иметь никакого значения, — руки быстро расстёгивают штаны, и они впервые так обнажены перед друг другом, их лица красные, однако делу это никак не мешает.       — Ты не против, если мы их соединим? — рука Джи покоится на стене у головы Хо, вторая уже приходит в медленное движение по стволу.       — Не против, — выдыхает Лино. Хан медленно двигает рукой, принося удовольствие обоим, благо кабинки без щелей, и возможно их даже не услышат. Минхо прижимается ближе, хватаясь одной рукой за плечо парня. Он не понимает, что конкретно ему шепчут на ухо, но это было явно что-то приятное.       Выцеловывая ушную раковину, пальцы путаются ещё больше в волосах Хана. Тот сам начинает стонать. Ритм набирается быстро после плевка в руку, остро проходя от всей длины до головки. Парень замедляется.       — Детка, ты не против, если я кое-что попробую? Ты только скажи, если будет некомфортно.       — Давай, Хани, прошу… — Минхо не в силах себя контролировать, он ноет. Он согласен на всё, главное быстрее испытать это чувство. Ещё льстило то, что даже в таком положении о нём заботятся.       — Повернись, — Ли повинуется, чувствуя как рука на спине опускает его вперед. — Прогнись в спине и оттопырь свой зад, — просьба застаёт врасплох, но он делает то, что просят, не сопротивляясь. Руки на стене для лучшей опоры, а голова опущена вниз, учащено вдыхая.       — Расслабься, — Джисон опускает нижнее бельё парня до колен. — Ты будешь удовлетворен, но сначала это нужно получить мне. Сожми свои бедра, пока мой член будет трахать их, — от низкого, хрипящего голоса Ли покрывается мурашками. Раздаётся приятный скулеж, который заводит сильнее. Чувство возбуждения заставляет трястись все тело.       — Отлично, детка, — Хановы руки поглаживают задницу, чуть разводя ягодицы. Переместив ладони на талию, он начинает двигаться ровно в бедра, тяжело выдыхая. — Ахуенно…       Минхо поддаётся навстречу к Джисону, ощущая как чужой член вбивается всё сильнее. Стоны на каждом толчке были приглушёнными, ведь парень прикрыл рот рукой. Хан поддерживает Хо поперёк талии, чтобы тот в случае чего не упал. У Минхо щёки горят красным цветом, он чувствует себя таким обнажённым перед ним. Но то, как его ласкают, целуют и трахают между чувствительных бёдер, заставляет содрогаться. К тому же грязные словечки от Джисона нельзя было ожидать.       Ли протяжно выстанывает каждый звук.       — Тебе нравится, Хани? — дрожащее имя срывается с губ. Парень готов уже упасть, но Хан всё ещё одаривает его поцелуями, прижимая ближе.       — Ты самый лучший, — колени дрожали у двоих. Джи проскальзывает пальцами под рубашку находя бусины вставших сосков и сжимает, слегка прокручивая один из них. Очередной скулёж слышится впереди.       — Я бы очень хотел оставить на тебе столько следов. Хотел бы оставить твои ягодицы красными, чтобы они ныли приятной болью. Хотел бы поставить тебя на колени, чтобы твой рот принимал бы меня полностью, а потом сглотнул всё до последней капли, — прошу, закройте ему рот! Минхо начинает хныкать. Из глаз идут маленькие капельки слёз.       — Я тоже бы хотел… — рвано, сгоряча говорит Ли. О каком разумном решении может идти речь, если сейчас в нём куча алкоголя и возбуждения? Этот член доводит до пика, отбивая громкий марш в черепной коробке. — Я сейчас… — парень закусывает губу. Джисон помогает ему ускориться.       — Поверни голову, — в кривой позе они вылизывают рты друг другу, кусаясь. Ещё немного, и Хо кончает прямо в руку, за ним и Хан с небольшим интервалом.       Разъединившись, тяжело дыша в мертвой тишине, первым подаёт голос Джисон.       — Ты только помни, это всё не имеет никакого значения. Предлагаю просто быть друзьями с привилегиями? Ты настолько сексуальный, что выводишь меня. И было бы славно опробовать все мои грязные слова, которые я сказал, — он вытирает руку, а после протягивает бумагу другу, чтобы тот вытер бёдра.       — Да, почему бы нет? Ты сексуален не меньше, чем я. — теперь у них появился свой секрет. Только у Минхо их уже два, но о первом Хану точно не нужно знать.

*:.｡.

             Чан весь вечер был отстранённым, вроде здесь, но очень далеко. Он сидел за столом, наблюдая, как Со танцует с миловидной девушкой, и сам выглядит таким же. Приходится уткнуться в телефон, ведь видеть друга сейчас неимоверно тяжело. Залив ещё один стакан в себя, возвращается Хван и Феликс. Они вместе не мало выпили, только один из них абсолютно не изменился в поведении, только цвет щёк и более расслабленное поведение выдавали его. Другой был похож на лужу, макияж расплылся, а длинные волосы растрепались, но даже так своей привлекательности не терял.       Забыться в танце, наверное самое идеальное чувство. Только через несколько песен ноги окончательно устают. Парень извиняется за уход и на прощание говорит спасибо.       Сев за стол явно с хорошим настроением, Чанбини допивает свой коктейль. Напротив него сидит Чан, который был в своём мобильном.       — Чан, — сквозь громкие голоса и музыку слышится крик. — Пойдём отойдём, нужно поговорить.       Приподняв бровь, он поднял взгляд, кивнув. Пройдя через всю душную толпу, парни вышли на улицу.       — Ну? — грубовато спрашивает Чан. Странно, вроде вышли, а так тяжко и душно. Чанбин собирается с мыслями, а Крис продолжает смотреть на парня, ожидая от него хотя бы слово.       — Знаешь, мы не общались очень долго. Да и сейчас наши отношения не самые лучшие, — он заглянул в чужие чёрные глаза, находя в них усталость и пустоту. — Если честно, мне не хватает тебя Крис. Мы настолько сильно отдалились друг от друга, что стало противно, — он тяжело вздохнул, проминая виски.       — Окей, ты хочешь, чтобы наше общение стало таким же как раньше? И это после того, что я, блять, сделал?       — Я не хочу, чтобы все стало как раньше! Я хочу, чтобы мы снова стали ближе. Мы потеряли друг друга, понимаешь? — тон голоса повышается. Бини выдыхает едкий воздух, который успокаивает его. — Чан, ты прекрасно знаешь, что я готов тебя простить. Хоть человека убей, я найду тебе оправдание! Ну не кори ты себя за эти ошибки. Ты не без греха, как и мы. Прими это как должное, и вместо того, чтобы угнетать себя дальше, отпусти их, — на улице похолодало и лёгкие мурашки пробежали по тёплому телу. — Я люблю тебя, Чан, и всегда готов поддержать и простить. Поверь, я очень волнуюсь за тебя…       — Да… — повисла тягучая тишина. Проезжавшие машины, курящие люди, громкий смех слышен не был. Крис поднял свои уставшие глаза и улыбнулся уголком пухлых губ. Парень напротив мог лишь мечтать о них, но лучше что-то, чем ничего. Душевный разговор Со оставит на ночь, когда в чьей-то квартире они будут одни, когда он сможет объяснить всё по пунктиками сердца, выкладывая на блюдечко с голубой каемочкой.       — Спасибо, Бини, — он отворачивает голову в небо, решая в ней собственный конфликт.       — За что? — он понимает о чём говорит друг, хочет конкретики. — За то, что рядом. За то, что стал ещё несколько лет назад домом. За то, что понимаешь и за то, что терпишь, — Бини усмехается, утягивая его в нужные для обоих объятия. И снова, кажется, они там, где надо.       — Пошли обратно, а то уже все заждались.

*:.｡.

      Феликс с Хёнджином после довольно веселого времени на танцполе и за барной стойкой, возвращаются в пустую комнатку где о присутствии людей ранее говорили только бутылки и оставленные вещи. Они садятся, мило хихикая, весьма опьянённые после количество выпитых напитков. Хёнджин прерывает их множественные чмоки то в губы, то в щеки.       — Ты видел, как Хан с Минхо целовались у стены? — Феликс будто трезвеет за несколько секунд.       — Они что?       — Ну, мы как всегда с Джисоном сыграли в ту игру, из-за которой мне тебя на море поцеловать пришлось, а я отомстил, так сказать. И вот они у стены чуть ли не трахались, а потом ушли куда-то. Ну, думаю, это пока не наше дело. Но брат твой явно не ровно дышит в его сторону. Спроси его как нибудь, — Хван хихикает, ведь они с Феликсом были практически такими же, ходили вокруг да около, не замечая или не хотя замечать очевидное.       Старший Ли пожимает плечами и предлагает выпить ещё, протягивая очередной стакан с только что налитым спиртным. Их вечер действительно проходил хорошо.       Джинни, выпив еще немного предлагает дождаться кого-нибудь и поехать к Ликсу, он не перебрал, но от клуба уже воротит. Ликс соглашается, кладя ладонь на тонкие бёдра, то поглаживая, то сжимая. Хван расслабляется.       В кабинке тошнотворно душно, туалет сменяется людьми и звуками. Кто-то рядом проворачивает такой же сюжет, как Джисон и Минхо пару минут назад. Раздаётся приглушенный женский стон, слегка отрезвляющий обоих. Открутив немного туалетной бумаги, вытерев всю сперму, чуть присохшую к одежде, что оставляет ощущение липкости на весь оставшийся вечер, они выходят.       — Хан… — горло устало, что начало похрипывать.       — Всё в порядке. Минхо, мы сделали всё по согласию. Никто никого не принуждал.       Они молчат долго, до момента непристойных стонов всё из той же кабинки, залившись из-за этого громким смехом.       — Пойдём, не будем смущать, — подхватив ладонь Ли, горячие пальцы сплетаются в нежный замок. Тела снова погружаются в басы клубника.       Сынмин, сильно пахнущий сигаретами, приходит в комнатку и видит Хвана и Феликса сидящих на диванчике и мило воркуя. Хёнджин, заметив того, восклицает, что хочет поехать к Ликсу. Ким сразу же предлагает довести их, так как он ничего не пил и самому уже нужно домой, ведь его ждут. Кто, он не сказал. Да Феликсу и не важно, у него тут Хёнджин, прижимающийся сбоку. Они садятся в машину, и под тихую музыку парень увозит их домой. Хван дремлет на плече Ли, думая о том, что хочет съесть пирожное, которое лежит у того в холодильнике, и попить чая.       Дверь квартиры открывается с трудом. Ключ не вставлялся в скважину из-за плывущих глаз. Под смешок открыв дверь и скинув обувь, Хван падает на мягкий диванчик, вытягиваясь в струнку. Ликс присаживается на корточки напротив его лица, подушечками пальцев проводя по скулам.       — Я отвратительно сейчас выгляжу, уверен, весь чёрный карандаш растёкся, — Хван прикрывает глаза, на которых сразу оставляют поцелуи.       — Даже так ты остаёшься самым прекрасным, — Ли действительно влюблён по уши, по горло, да как угодно. Человек перед ним самое нежное и сокровенное для него, бальзам на душу после глупых отношений без смысла. Они начинают только открывать свои стороны всех себя перед друг другом.       Первый этап отношений всегда такой, не сравним с другими. Как для Феликса, так и для Хёнджина.       Хван уставше просит ещё один поцелуй, перед тем как пойти смыть вечер в душе.       И Ликс даёт ему этот поцелуй, так нежно, чтобы ещё раз подкрепить свои слова, сказанные ранее. Хотелось не только говорить, но и доказывать действиями. Один поцелуй перерос в ещё два в каждую щеку, и минутные объятия, в которых Хван, прикрыв глаза, полностью облокотился на парня, свесив обе руки за спину.       Всё-таки пришлось оторваться друг от друга в нужде хорошего горячего душа. Феликс любовным взглядом провожает сонного и размеренного художника с полотенцем в руках, а сам наконец снимает уже не такую удобную одежду.       Вот привычно кипит чайник на кухне, а на тарелке Хёнджина ждёт долгожданное пирожное, которое, даже несмотря на сонливость, он с радостью разделит с Феликсом и тихим разговором обо всём, что придёт на его слегка пьяный ум.       Таблетки аспирина и бутылка воды стоит на столе у кровати, упаковку лекарства парень оставляет на островке кухни для брата, чтобы тот не искал. Входную дверь закрыли на ключ, а то ещё домой больше никто не попадет. Хёнджин сразу заснул, положив ладони на руки своего парня, который устроился сзади, дыша в шею. Так они и заснули, под уставшее дыхание своей любви.