Спаси меня

Рюма ударил кулаком в стену, разбив костяшки в кровь. – Какой же я идиот. Зачем рассказал ему об этом? Я же держался, но все равно раскрыл ему свои чувства... Нужно догнать его и сказать, что все это - шутка, что это не всерьез! Китамура рванул с места что есть силы. Его охватила какая-то непонятная тревога. С Рики же не могло ничего случиться за столь короткое время, что он был в переулке? Он ведь был там недолго? Или Рюма потерял счет времени, когда Хино убежал, и он впал в некоторое подобие ступора? Да и с чего это Китамура должен волноваться? Рюма побежал еще быстрее, пытаясь отогнать от себя странные мысли. Дом Рики находился в той стороне, так что, скорее всего, он пошел туда. Через некоторое время Рюма услышал пьяный смех и крики о помощи. Он поспешил в сторону этих звуков. Рюма свернул за угол и увидел пятерых человек, окруживших его друга. Рикизава выглядел очень плохо: весь избитый, в крови, со спутанными волосами, он все еще пытался сопротивляться, но было видно, что сил у него почти не осталось. Двое держали его за руки, еще двое стояли неподалеку с битами в руках, последний, видимо их главарь, пытался стянуть с Рики его джинсы. – Прекрати! Не надо! – Рикизава охрип, по его щекам текли слезы. Ярость буквально овладела всем естеством Рюмы и он бросился к парню, который не участвовал в процессе, и врезал ему в челюсть, скорее всего, сломав ее. Краем глаза он заметил, что все уставились на него. Второй вооруженный парень уже двинулся в его сторону, так что Рюма быстро поднял биту с асфальта и, увернувшись от оружия, замахнулся и ударил нападавшего по ребрам. Раздался характерный противный хруст, и противник как подкошенный упал на землю, обхватив грудь руками. Те, что держали Рики за руки, уже отпустили его и попятились назад от Рюмы. Тот же не собирался никого отпускать просто так и с помощью биты быстро уложил их на грязный асфальт. А вот с последним из этой шайки было не так-то просто справиться - у него был нож. Пока Китамура дрался с ним, парень несколько раз достал его, оставляя болезненные порезы. Наконец с последним противником было покончено. По рукам стекала собственная кровь, раны были неглубокие, но болезненные. Рюма отбросил биту и обернулся. Рики сидел, подперев стену и сжавшись в комочек. Шатен, чуть пошатываясь, подошел к нему и устало присел рядом. – Рики, – позвал он негромко, – Рики, посмотри на меня, – Хино все так же сидел, обняв себя руками, и не реагировал на слова. – Рикизава, – Рюма осторожно взял его лицо в руки, – посмотри на меня. Ты в порядке? Рики пытался отмахнуться, будто не узнавая друга, и все продолжал шептать: «Не надо, прекрати». Его голос совсем сел, видимо он очень громко кричал, пытаясь привлечь хоть чье-нибудь внимание. – Рики, все хорошо, это я, – Хино смотрел на него мутными от слез глазами, пытаясь сфокусировать взгляд, – пошли домой. Китамура помог ему подняться с грязной земли, вот только Рики еле стоял на ногах, покачиваясь и норовя упасть. Рюме не оставалось ничего, кроме как подхватить друга на руки и надеяться на то, что силы не подведут. Рикизава вцепился в него мертвой хваткой, будто боялся, что тот отпустит его. Шатен невесело улыбнулся, глядя на это, поудобней перехватил свою ношу быстрым шагом направился в сторону своей квартиры. Через несколько минут, когда половина пути была пройдена, Рики заворочался в его руках. – Отпусти меня, – Рикизава пытался вырваться из рук Рюмы, но тот держал крепко. – Пожалуйста, отпусти. Меня тошнит... Китамура аккуратно поставил парня на ноги, и Рики, пошатываясь, отошел к ближайшей подворотне и согнулся пополам, судорожно держась за живот. Рюма подошел к нему, обхватил одной рукой за талию, чтобы друг смог опереться, а другой, придерживал сиреневые волосы, чтобы те не испачкались. – Не смотри, – всхлипнул Рикизава, давясь очередным рвотным спазмом. Но Рюма смотрел. С жалостью, потому что Рики сейчас так плохо. Он не хотел, чтобы его любимый страдал, но помочь в данный момент ничем не мог. Он смотрел с невероятной ненавистью. Он ненавидел тех ублюдков, которые все вместе набросились на почти беззащитного парня, избили его и, судя по всему, хотели изнасиловать. Хотелось вернуться и убить их, наплевав на возможные последствия. Но бросить Рики в полубессознательном состоянии сейчас было равносильно предательству. А еще Рюма ненавидел себя. Ненавидел за то, что отпустил его одного, за то, что не сумел защитить, когда был так нужен. Когда Рикизава перестал мучиться от судорожных спазмов, шатен молча подал ему свой платок и снова подхватил друга на руки. За те несколько минут, что они добрались до дома Рюмы, Рики умудрился уснуть. Китамура, с трудом открыв дверь в подъезд, вошел внутрь и поднялся на второй этаж. Открыть дверь в квартиру с человеком на руках оказалось еще труднее. С горем пополам, но он это сделал и прошел в теплую квартиру. Скинув в прихожей обувь и пройдя в гостиную, шатен аккуратно опустил Рикизаву на диван. Он повесил куртку на крючок в прихожей и направился в ванную комнату за аптечкой. Достав ее из небольшого шкафчика, Рюма вернулся в зал, подошел к дивану и попытался оценить фронт работ. Китамура осторожно приподнял Рики, чтобы снять с него одежду. Рикизава тут же открыл глаза, наблюдая за тем, как Рюма откидывает его пальто в сторону, но когда тот потянулся было к футболке, Рики в панике перехватил его руки, пытаясь отодвинуться подальше. – Нет, – парень замотал головой, продолжая ползти по дивану. – Рикизава, нужно обработать твои раны, – Рюма все-таки умудрился стянуть с друга футболку, но увиденное его поразило и ужаснуло. – Что за?.. Тело Хино было сплошь усыпано гематомами и порезами. Помимо ярко-красных синяков и царапин, появившихся во время нынешнего нападения, на теле Хино были и другие. Они были раскиданы по всему торсу небольшими пятнами - от лиловых, синих и желто-зеленых синяков до почти невидимых светло-желтых. Хотя было довольно-таки тяжело не заметить на бледной коже все эти увечья. – Откуда все это? Рики отвернулся, прикрыв глаза. Он все еще пытался прикрыться руками, но получалось у него смутно. Рюма понял, что Рикизава сейчас ничего ему не скажет, так что он стянул с него грязные джинсы: на ногах тоже были синяки. Те уроды хорошенько поваляли Хино в грязи, так что первым делом нужно было промыть раны, а уж потом обрабатывать. Рюма помог другу подняться и повел его в ванную комнату. – Я сам справлюсь, – прошептал Рикизава, когда они вошли в светлую комнату. Рюма понимал желание Рики, так что подошел к одному из шкафчиков, достал из него большое махровое полотенце и новую зубную щетку и отдал все это другу. Китамура вышел обратно в зал и, собрав с пола испачканную одежду, вернулся в ванную комнату. Грязные вещи он закинул в стиральную машинку, а на видное место положил чистую майку и шорты, чтобы Рикизава потом мог одеться. Рюма снова вернулся в гостиную, достал из аптечки все необходимое и, положив это на низкий столик, принялся методично обрабатывать собственные порезы на руках. Хоть они были и неприятными, но неглубокими, и Рюма надеялся, что шрамов не останется. Через десять минут шум воды стих, и в комнату вошел Рики с опущенной головой и присел на диван. Шатен взял со стола перекись и, намочив ватку, принялся обрабатывать царапины на лице и руках, заклеивая еще кровоточащие ранки пластырями. Они оба понимали, что серьезного разговора не избежать. – Откуда все это на твоем теле? – задал мучивший его вопрос Рюма. Рики обреченно опустил голову еще ниже и попытался отвернуться, но друг развернул его обратно, нежно обхватив его лицо ладонями. – Рики, откуда эти синяки?! – шатен повысил голос, заглядывая в серо-голубые глаза Рикизавы, и увидел в них испуг и застывшие слезы, что его немного озадачило и заставило смягчиться. – Со мной все нормально. Осталось подождать еще немного и все закончится, еще год, максимум два, – по бледным щекам катились слезы, но Рики их будто не замечал. Китамура же совершенно не понимал, о чем говорит его друг. Год-два? О чем это он? Шатен отпустил лицо Рикизавы. – Хотя, о чем это я? Это никогда не закончится! Что бы я ни делал, это никогда не прекратится! Я - просто жалкий слабак, даже отпор дать не могу! Только терпеть и могу! Лучше бы я умер! Да лучше бы я вообще никогда не рождался! – Хино истерично рассмеялся, но по его щекам все так же непрерывно катились слезы. Рюма сначала опешил, но потом разозлился: он не желал слышать от своего любимого человека такие слова. Нужно было прекращать его истерику, так что он замахнулся и не больно, но ощутимо ударил парня по щеке. Рики от неожиданности упал на диван, и Китамура склонился над ним. Он совершенно ничего не понимал, и это непонимание разбавляла жалось и вина, испытываемая им по отношению к Рикизаве. – Как ты можешь так говорить о себе?! Ты можешь нормально сказать, что происходит? – возмущение так и сквозило в каждом слове шатена, на мгновение взгляд Рики прояснился. – Что ты хочешь услышать? Что меня избивают в школе? Что мне просто не дают там житья? Что меня уже достало это одиночество? Что мне настолько плохо, что я начал думать о смерти? – Рики кричал, уже не сдерживая себя. – Ты это хочешь услышать? – эту фразу он прошептал, и тут его прорвало: Рикизава чуть ли не захлебывался в рыданиях, безуспешно пытаясь стереть руками слезы. – Ты не жалкий, ты очень сильный, Рики. Рюма крепко прижал любимого к себе. Он гладил Рикизаву по волосам, обнимая трясущиеся плечи, целуя все синяки, все царапины, сбитые костяшки пальцев. Он сцеловывал соленые слезы с его лица, желая показать, что он здесь, рядом, что защитит его. А Рики лишь сильнее жался к нему. Сколько это длилось – неизвестно, но через какое-то время Рики успокоился и уснул. Они лежали на диване, было тесно, но именно сейчас Рюма мог позволить себе обнимать Рикизаву, прижимать к себе, согревать его сильными руками. Он решил для себя, что нужно найти того, кто оставил эти ужасные отметины на теле его прекрасного Рики. Того, кто заставил Хино плакать. Хотелось защитить своего любимого человека, чтобы больше никогда не пришлось бы видеть опухшие от слез глаза. Рюма прижался губами ко лбу Рикизавы, сейчас он ощущал лишь бесконечную нежность. Теперь он точно знал, что нужно разобраться со всем этим, но это будет уже завтра, а сейчас хотелось лишь спать, прижимая к себе своего любимого...