Голос жизни

А комплекс дался в руки до смешного легко. Водран Игиро не обманул: по условленному знаку хаттская охрана сама пристрелила республиканцев, оказавшихся в серьезном меньшинстве, и открыла штурмовой группе периметр. Внутри зданий, в коридорах, завязалась-таки стрельба, огрызок роты Райс потерял троих убитыми и пятерых ранеными, наемники тоже кого-то там недосчитались — меньше десятка трупов в общей сложности. У охраны промкомплекса дела обстояли хуже. Гораздо хуже. В плен брали только офицеров и гражданский персонал; последние сдавались охотно — бежать на ядовитой планете было некуда. Солдаты пытались дать нападающим и предателям хоть какой-то отпор, но, разумеется, тщетно. Этих живьем никто не брал. Не нужны они были живьем. Форпост "Кара" выполнил свою миссию. А капитан Райс — свое обещание. Наемники хатта сковали ситха по рукам и ногам подавляющими Силу наручниками и унесли, и после этого убрались сами. Снова пошел дождь, забивая и без того слабый сигнал маячка, спрятанного в доспехах лорда Нуара. Сутки, решила Райс. Если за сутки он не выйдет на связь — можно забыть о нем. Через четыре часа сигнал с маячка пропал совсем. Еще часов через тринадцать по ее запросу пришли два взвода подкрепления. Кончился дождь. Сигнал поймать не удалось. Снимать людей с захваченного объекта ей запретили отдельным приказом, зато пообещали дать еще роту, причем с техникой. Теперь ее задачей было установление контроля над инфраструктурой в радиусе двадцати километров вокруг промкомплекса. Сутки кончились. Пошли вторые. О ситхе можно было забыть. Самоубийственная затея закончилась вполне закономерно. Все было ожидаемо, все было правильно, и Райс не собиралась нарушать приказ. Но на душе отчего-то было как-то погано. Как будто в ее присутствии ребенок или сумасшедший решил поиграть снятым с предохранителя бластером — и погиб, потому что она не помешала ему. Могла бы, если бы действительно захотела. Но не помешала. Да, она нисколько не сожалела о ситхе. Он не был ребенком, и даже сумасшедшим, возможно, не был, или был не вполне… но совесть не слушала доводов разума. Она была за него в ответе. Хотя бы потому, что ни уровень интеллекта, ни Сила не спасают безумцев от движений безумия. Прошла неделя. Форпост "Кара" был передислоцирован в промкомплекс, старая инфраструктура уничтожена. Пришла обещанная рота, ученых каких-то прислали, а вместе с ними — ситха, молодого парня лет восемнадцати с чистым загорелым лицом и желтыми, равнодушно-злыми глазами хищной птицы. Терон, подмастерье лорда Короса. Райс смотрела на него — и видела высокомерного щенка. И красноглазый взгляд бешеной тук’аты чудился за спиной, бередя едва притихшую совесть: да, она действительно испытывала облегчение. От того, что юнец Терон был на лорда Нуара совершенно не похож. От того, что лорд Нуар - ученый, убийца, безумец и гений - был мертв и навсегда исчез из ее жизни, даже из дурных снов исчез, превратившись в противоречивое, какое-то острое воспоминание. *** Он пришел поздним вечером. В дождь. Без единого выстрела, без звука — просто пришел. Как будто не пропадал без вести, будто не его унесли отсюда скованным неделю назад. И Райс заметила его только потому, что стоящий рядом с ней Терон ни с того ни с сего переломился пополам и упал, покатился по полу, будто горящий заживо. Она обернулась рывком, хватаясь за бластер — и увидела: два трупа у входа в командный центр, мальчишка-ситх с разорванным в беззвучном крике ртом… и в десятке шагов от него — знакомая фигура в лохмотьях черно-серых одежд. Бластер опустился, не успев подняться. — Нуар?! Он походил на оживший труп, пролежавший на открытом месте пару недель. Кровь, грязь, дождевая кислота, какая-то дрянь, изорванная одежда под обожженной, многократно треснувшей броней. Маски нет, один глаз закрыт, веки спеклись черной коркой, во втором глазу белок сплошь затек кровью, почти слившись с красной радужкой. Губы потрескались. Но тонкая сухая кожа, изъеденная порчей, казалась невредимой, не тронутой ядовитым воздухом и кислотным дождем… — Не кричи, капитан. Терон дернулся в последний раз и затих на полу, и лорд Нуар наконец оторвал от него взгляд. Единственный глаз знакомо улыбнулся Райс голодной, вкрадчивой улыбкой безумия: — Ты не верила, что я мертв. Скажи мне, что ты в это не верила. Она смотрела ему в лицо, не шевелясь. Все эти секунды, пока он убирал на пояс выключенный меч, пока шел к ней тяжелой, разбитой походкой измученного зверя — она смотрела ему в лицо, позабыв бластер в опущенной руке. Верила ли она? — Я не верила, я была уверена. Просто судила по очевидному. Жест, которым он взял ее за подбородок, тоже вышел усталым. Райс не стала возражать — именно из-за этой усталости, малозаметной вроде бы, но глубокой, какой-то предсмертной, что ли. Ситх двигался, как загнанное животное или как человек, едва выбравшийся из капсулы жизнеобеспечения. Только взгляд остался прежним, прилипчивым. И улыбка знакомо изгибала почерневшие губы, блестящие в трещинах кровяной росой. — Чушь. Очевидное — это труп после того, как ты лично отрубила ему голову. — Но… — Законы существуют для того, чтобы их нарушать, моя дорогая. В том числе — законы природы. Все это просто фильтр, отделяющий способных преодолеть его от неспособных. Эдакий стимул к развитию в масштабах вида… а на самом деле нет никаких преград. Ничего, непреодолимого для человека, не существует. Веришь? — Не верю, — честно сказала Райс. Слова ситха знакомо ставили мироздание с ног на голову, и это чувство — чувство его безумия — отчего-то отзывалось в глубине души чуть ли не ностальгией. Нет, этому психу точно нужен присмотр. Глаз да глаз. С ними, с гениями, иначе не бывает… Тем более, что он обещал не спорить. И лорд Нуар, выпустив ее подбородок, усмехнулся - так, как умел усмехаться только он: — Ничего. Я собираюсь тебя переубедить.