Голос жизни

Кто сказал, что рядовые — расходный материал войны? Чушь! Несусветная. Расходный материал любой войны — это нервы офицеров. Не верите? Зря не верите. Отоспаться после проведенных на ногах суток капитану не дали. Едва кончился дождь и немного наладилась связь, на столике за изголовьем ее койки противно запищал комлинк. Райс протянула руку и прижала кнопку приема так, чтобы не угодить в луч видео: — Что там, Митсон? — Вас на связь требуют, командир. Командующий охраной хатта Фехте, водран, имя — Игиро Даг. Требует именно вас и именно немедленно. — Пусть подождет. На то, чтобы привести себя в порядок, у Райс ушло полторы минуты. Еще полторы — на то, чтобы появиться в командном центре перед голопроектором. Здоровенный одноглазый водран в пятнистой броне довольно беспардонно изучал ее, скрестив на груди четырехпалые руки. Наемничья рожа… Наемников капитан не жаловала. Тем более — зная, что подчиненные конкретно вот этой рожи неделю назад дружно удрали с вверенной им территории прямо во время боя, испугавшись одного-единственного диверсанта. — Капитан Райс на связи, — холодно сказала водрану Райс. — Назовите себя. Он прекрасно понимал, что ей передали все, что он назвал ее связисту. Поэтому решил не повторяться. — Игиро. И я уполномочен предложить вам сделку. Вам нужен промкомплекс республиканцев? Забирайте. Фехте хатт, мой наниматель, готов отдать вам этот комплекс вместе с республиканцами — просто приходите и забирайте, мои бойцы будут на вашей стороне. Но взамен ему нужен ситх. — Что? — не сразу поняла Райс. — Тот ситх, который устроил диверсию в комплексе неделю назад. Он нужен Фехте хатту живым — в обмен на промкомплекс и его республиканскую охрану. Это было смешно. Даже если оставить в стороне вопросы чести и принципов — это было просто смешно. Ясно было, что хатт испугался — похоже, после того, как его наемники доложили ему из промкомплекса об участи, постигшей джедаев. Ясно было и то, что если не хатт, то вот этот водран не прочь припомнить лорду Нуару и собственный позор, и длинный список убитых, и изрядный испуг выживших. И вот именно потому предложение было совершенно идиотским. А водран, между тем, совершенно правильно расценил молчание Райс. — Если вы согласны, я передам вам отраву, которая с гарантией вырубит ситха часов на десять. Вырубает мгновенно, я сам видел. Да и зачем бы мне врать — Фехте хатту нужен ситх, а не ваши смерти. Он склоняется к мысли, что принял не вполне верную сторону. И почти уверен, что это не последнее его предложение войскам Империи. Так вы согласны? Железные глаза женщины держали на прицеле его лицо. Она молчала, думала, стоя совершенно неподвижно, разглядывая собеседника спокойно и холодно, бесстрастно, без тени каких бы то ни было эмоций. Не угадать, о чем думает. Даже эксперту-психологу не угадать. — Я понимаю, чем вызвано это… предложение, — сказала она полминуты спустя. — Но я согласна. Сейчас вам перешлют координаты, по которым я отправлю людей за вашей "отравой". Учтите заранее — в качестве пленных эти люди бесполезны. Они уже неделю стоят на наблюдательной точке и не знают даже координат своего командования. Как только комплекс будет взят, я передам вашим людям ситха. Там же, на месте. — Но… Возражения Райс слушать не стала. — Вы не в том положении, чтобы диктовать условия, Игиро… я верно произношу ваше имя? И водран машинально кивнул, заткнувшись на полуслове. Колючие надбровья шевельнулись, хмурясь, дрогнули ноздри на безносом морщинистом лице — широкие, будто бы рваные. Водран явно злился. Но… он действительно был не в том положении, чтобы диктовать условия. Вернее, был уверен, что он не в том положении. Ему неоткуда было знать, что под командой у этой женщины с холодными глазами — всего лишь неполная рота усталых, злых, лишенных тяжелой техники и любой поддержки штурмовиков. — Вы же понимаете, что теперь, нейтрализовав джедаев, я могу взять комплекс и без вашего сотрудничества. И даже без особенных потерь. Так что считайте, что я согласилась на ваше предложение по личным мотивам. И вам придется поверить мне на слово. Тем более что, как вы сами выразились — зачем бы мне врать? И водран, помедлив немного, согласился: — Ладно. Наверняка он уже просчитывал, как и какие именно ей устроить неприятности, если она его обманет. И пусть просчитывает… — Принимайте координаты. Конец связи. Проектор погас. — Митсон, сбросьте ему координаты Глаза-два, только сместите их на квадрат выше. Отправьте двоих с Глаза по этим координатам. И пусть немедля доставят сюда то, что возьмут. — Да, командир, — пальцы сержанта забегали по консоли. Райс прикинула в уме: часов пять, не меньше, уйдет. Может быть, ей все-таки даже удастся выспаться… Во взгляде Митсона чудилось странное. Удивлен? Одобряет? Нет?! Интересно, чем сейчас занят ситх? Спит, небось… Лордом Нуаром она была сыта уже по горло, особенно после сегодняшнего дня. И перед очередной беседой с этим ненормальным ей определенно, определенно следовало выспаться. *** Двое замученных солдат явились через пять с половиной часов. С собой они принесли небольшую, с ладонь, плоскую металлическую капсулу, отдаленно смахивающую на армейский медпакет. Капитан отправила обоих отсыпаться и вскрыла капсулу. Внутри оказалось две прозрачных емкости с чем-то темным. Небольшие, с палец. Как капсулы автоматического инъектора, каковыми, похоже, и являлись. Райс поймала себя на том, что ей по-настоящему любопытно: как на все это сейчас отреагирует лорд Нуар… Первым, кто попался ей на глаза в медблоке, был лейтенант Хант. Он уже успел высохнуть и очухаться после банки, и теперь, стоя к выходу в пол оборота, не спеша одевался. Непосредственное командование, с которым, кстати, был еще незнаком, он заметил не сразу. — С выздоровлением, лейтенант, — сказала ему Райс. — Капитан Райс. Приятно, наконец, познакомиться лично. Хант обернулся, не успев донести руку до застежки кителя. Вытянулся заученно, сверху вниз разглядывая маленькую женщину. Так смотрят на незнакомых людей, о которых только что много слышали: пристально смотрят, в незнакомом ища знакомое. И об участи своего предыдущего командира он явно если и не знал, то догадывался. — Лейтенант Рэймор Хант в вашем распоряжении, капитан. Райс кивнула. — Отдыхайте. Приходите в себя. Через полчаса будьте готовы мне понадобиться. Банка рядом с той, из которой извлекли лейтенанта, была опущена в горизонтальное положение и открыта. В ней, закинув ногу на ногу, полулежал Кайде с датападом в руках и аудиогарнитурой на единственном уцелевшем ухе. Судя по отсветам экрана, перемигивающимся на лице — в игрушки играл. Пострадавшая половина лица у солдата была закрыта жесткой повязкой, смахивающей скорее на четверть шлема. От виска и шеи, от налепленных на кожу датчиков, вели куда-то за изголовье банки тоненькие провода. Капитана он не заметил, что вполне понятно. И Райс не стала его дергать. По его виду не казалось, чтобы он особенно страдал — и это вполне ее устраивало. Лорд Нуар сидел в лаборатории, уткнувшись в электронный микроскоп, и задумчиво пощипывал прядь волос. Был он опять в лабораторном халате, и темные влажные волосы, рассыпавшиеся по спине, на белой ткани казались почти черными. Высохнуть они еще не успели — значит, в порядок себя ситх приводил недавно. А до этого, похоже, был занят своими подопечными и еще чем-то, что у него там в микроскопе… Двужильный он, что ли, зараза? Третьи сутки на ногах, не говоря уже о вчерашней заварушке в метеостанции! Интересно, кстати, зачем ему сдалась такая грива? Лопатки ведь уже закрывает, еще немного — и по пояс. Для красоты, что ли? Сомнительно… Райс он не заметил. Пришлось обратить на себя внимание самой: — Лорд Нуар? Ситх отлепился от микроскопа. Улыбнулся в своей манере, той самой двусмысленно-приветливой улыбкой, каждый раз заставлявшей Райс хмуриться. — А, капитан. Я думал, вы еще отсыпаетесь. Да и вообще, если честно, не ожидал. — Чего именно? — холодно осведомилась капитан. Это красноглазое недоразумение попросту не позволяло разговаривать с собой как-то иначе. При всем желании Райс наладить с ним нормальные отношения. — Инициативы. Вчера мне показалось, что вы были бы рады вообще больше никогда в жизни меня не видеть. — Это не имеет значения, мой лорд. Я по делу. — Хант? Или Кайде? — Не угадали. От того, что он не угадал, почему-то было самым нелогичным и непонятным образом приятно. Но виду Райс не подала. Извлекла из нагрудного кармана капсулу, полученную от водрана, и протянула ее ситху. — Можете определить, что это за вещество? Он посмотрел жидкость на просвет, задумчиво сощурив красные глаза. Все его насмешливое веселье как-то резко испарилось — этот человек, подтверждая свое безумие, переходил от настроя к настрою с той же легкостью, с какой меняет форму вода, перелитая из сосуда в сосуд. — Попробую, во всяком случае. Вам срочно? — Это не мне. Это скорее вам. Часов шесть назад я получила очень любопытное предложение. Промкомплекс вместе с республиканцами в обмен на вас. А это вещество должно было лишить вас сознания или что-то в этом роде. Вот теперь — впервые за все это время — Райс с удовлетворением увидела, что ситх по-настоящему ее слушает. Всерьез. Без иронии и прочего. Его глаза — глаза пустынного хищника — взяли ее на прицел, ловя каждое движение, каждое незаметное напряжение мышц на ее лице, дрожь ресниц, ширину зрачков… Тук’ата больше не видела в ней добычу. Тук’ата видела нечто, что было выше ее понимания — и пыталась понять, не сводя с невиданного прежде явления алых, цепких, беспощадно-пристальных глаз. — Полагаю, ребята хатта Фехте всерьез невзлюбили вас, мой лорд, — позволила себе иронию Райс. — Для того чтобы получить это вещество, я согласилась на их предложение и обещала сдать вас сразу после того, как комплекс будет взят. Просто предположила, что вас оно заинтересует… Итак, что мы будем делать? Я имею в виду, что мы будем делать с хаттскими наемниками в комплексе в тот момент, когда они выяснят, что я намерена нарушить договор? Капсула легла на стол. Покатилась по столешнице, остановившись у стенки микроскопа. Пальцы, державшие ее, машинально нащупали прядь волос. Дернули. Еще дернули. — Почему? — Что значит — почему? Мой лорд, я не… — Мы же договаривались, капитан. При твоих подчиненных я соблюдаю приличия — а наедине ты разговариваешь по-человечески. Мы наедине? — ситх чуть обернулся, небрежно махнул рукой, и отодвинутая дверь лаборатории захлопнулась сама собой, щелкнув фиксаторами замка. — Вот и давай без всех этих твоих формальностей. Он не шутил. В мыслях не держал шутить. Он всерьез хотел услышать ответ на идиотский вопрос. Причем без формальностей. И Райс от этого взяла наконец-то злость. — Почему не сдают своих противнику, даже если есть такая возможность? Знаете — я даже не догадываюсь, с чего начинать объяснение подобной вещи. Лично я лично с вами могу ладить или не ладить, я могу даже иметь намерение избавиться от вашего присутствия в роте, если сочту это присутствие обременительным для выполнения ротой ее задач — но не таким же путем. Для этого существуют рапорты и установленный порядок их подачи. Слышали о таком? Нервные движения кисти стали повторяться чуть чаще. Это не укрылось от капитана. И она уже догадывалась, что это означает — но он сам просил отставить формальности. — Кроме того, с чего вы вообще взяли, что я что-то против вас имею? Мне не нравятся бардак, произвол и фамильярность, а не лично вы. Но и в этих вопросах мы, по-моему, уже начинаем приходить к взаимопониманию. Или мне показалось? Смотреть на него сверху вниз оказалось как-то… уместно, что ли. Хотел без формальностей? На, получи. Нет здесь ситха, нет капитана — есть два человека. Этого добивался? — Бардак, произвол и фамильярность, — улыбнулся ситх. — Ты — прелесть, капитан. Знаешь, что? Я, может, и тук’ата, но все-таки не полный идиот. Боюсь, я даже не сумасшедший, хотя мне очень любопытно наблюдать, как дружно вы все тут уверены в моей ненормальности. Особенно забавно было с Келлером — на лице все написано, а сказать боится… И я прекрасно понимаю все, что ты обо мне думаешь. Но — можешь не верить — я занят не только тем, что валяю дурака по горячим точкам. И даже в основном не этим занят. На мгновение Райс стало как-то неловко. — Я и не думала, что… — Ты, может, и не думала. Ты вообще на удивление проницательная женщина, моя дорогая. А еще тебе можно верить. Я всегда сомневался в том, что это в принципе возможно — обоснованно доверять кому-либо… но ты меня убедила. Знаешь, только ради одного этого стоило терять время в этой дыре. Он встал, отодвинув от стола кресло. Не спеша, плавным слитным движением большого зверя — и от этого движения, от его текучей медлительности Райс резко стало не по себе. И взгляд. Опять, как позавчера ночью, когда она прервала его сосредоточение, взгляд кровавых глаз облизывал ее лицо, буквально прилипая к коже. — Лысый недоумок Корос тебя не оценит. Давай, я заберу тебя у него? Охраны у меня, конечно, в общем больше, чем рота — но уверен, лучше тебя никто с ней не справится. Райс ощутила знакомое, невольное напряжение — оно свело спину само собой, как только ситх обошел ее. Под халатом на нем была не броня, просто одежда — что-то темно-красное с серым, — но меч висел у пояса на своем месте, и ощущение лезвий у горла остро вспомнилось само собой. А вот смысл его слов дошел не сразу. Ситх… ситх звал ее на службу. Охраной своей командовать звал. Без шуток. И это после того, как она позволяла себе не просто спорить с ним, а ответа, отчета требовать, одергивать его в присутствии офицеров и солдат?! Занятная у него логика… — По-моему, мы все еще недостаточно хорошо находим общий язык, чтобы я могла… Он опять не дослушал. — Мэрион, дорогая моя. Ты можешь все, что считаешь нужным. Как и почему это у тебя получается, я еще не понял — но уже убедился, что получается. Качество едва ли не ценнее, чем то, что тебе можно доверять. И едва ли не реже, — теплые гибкие ладони улеглись ей на плечи, скользнули по спине вниз, осязая под одеждой предательское напряжение мышц. — Чем тебе не нравится мое предложение? — Спорить с вами — довольно… утомительное занятие. Боюсь, если я соглашусь на него, мне придется иметь дело с этим занятием куда чаще, чем хотелось бы. А то он сам не знал, ну-ну. И верно: в его ответе, в голосе, Райс услышала улыбку: — Ах, вот оно что. А если я не буду с тобой спорить? — Это возможно? Качнулись собранные в хвост волосы — лорд Нуар отстранил их прямо лицом, щекой, коснулся дыханием кожи чуть ниже затылка. Кончики пальцев подцепили жесткий офицерский пояс, проникли под него, скользнули со спины на живот, взялись за пряжку; тепло дыхания опустилось по шее до края ворота. Ворот ситх прихватил зубами, потянул за краешек и тут же выпустил — будто намекал. Райс передернуло — незаметно, но нервно. — Могу обещать постараться. Но мне слишком нравится, как ты это делаешь… И как ты дышишь, мне тоже нравится. Я уже говорил? Сухие губы тронули шею. Кончик языка тронул, там же, над самой линией ворота-стойки. Повел по коже влажную дорожку вверх — не спеша, с нажимом. Сам собой распался зажим в волосах, зазвенел по полу. Щелкнула в пальцах ситха пряжка. Райс передернуло еще раз. На сей раз — явственно. — Прекратите. Сейчас же. Он не стал ее удерживать, когда она вывернулась из его рук. Улыбнулся холодному, железному взгляду: — Так и думал. Не нравится. Но я собираюсь тебя переубедить. Если хочешь, закрой глаза. Можешь даже попытаться возражать… как ты думаешь, у тебя получится? Сукин сын. Райс сделала шаг назад — в угол, к пустому креслу. Она могла попытаться. В рукопашных техниках без оружия она была неплоха, даже более чем неплоха, но что это значило против красноглазой твари, которая отбивает выстрелы на лету, которая забавы ради способна заткнуть живой ладонью ствол бластера?! Да ничего это не значило. Только на лишние унижения нарвешься бессмысленными попытками что-то поделать. И потому вместо любых попыток капитан залепила ситху пощечину. Обыкновенную, женскую, безобидную пощечину — невероятно бесполезную и настолько же презрительную. Конечно, он легко мог бы избежать удара — но почему-то не стал этого делать, и на его щеке, на бледной, прошитой черными нитями порчи коже, расцвело жаркое пятно. Он даже улыбаться не перестал. Бросил на стол пояс Райс, положил рядом с ним меч. Не спеша стянул лабораторный халат. Странная, ломаная, незаметная грация его движений буквально гипнотизировала — или, может, это давала о себе знать беспомощность, с которой капитан смирялась едва ли не впервые в жизни? Вообще-то к подобным вещам — особенно в свободное личное время — она относилась вполне по-солдатски. Без избыточной романтики и лишних сложностей, то есть. Лорд Нуар не был ее подчиненным, не был ее командованием, его отношения с ней уставом никак не регламентировались — а значит, в принципе-то, почему бы и нет? Во всяком случае, она имеет право не настаивать на своем до последнего. А где-то в самой глубине души — наперекор всему, будто бы заразившись сумасшествием от ситха — слабо-слабо подавало признаки жизни любопытство. Праздное такое. Женское. — Будешь возражать — и я тебя просто свяжу. Улыбка превратила предупреждение в предложение, и Райс, подавив желание влепить ему еще одну пощечину, отрицательно качнула головой: — Пожалуй, обойдемся. — Вот и хорошо. Пощечина, похоже, за возражение и впрямь не считалась? Пахло от него ментоловым холодком, слабо, почти незаметно — похоже, чем-то с этим запахом он мыл волосы. Дыхание отдавало пряной, душноватой горчинкой. От поцелуя Райс почти рефлекторно отдернулась, и тогда он взял ее за подбородок, знакомым жестом поднимая ей лицо. Тронул губами щеку, уголок рта, аккуратно коснулся губ. Провел по ним кончиком языка — тоже аккуратно, но требовательно. Райс не стала упираться. Не то чтобы ее посетил внезапный восторг относительно происходящего, но ситх, по крайней мере, оказался деликатен. Даже как-то неожиданно. Она ждала худшего. Нет, ничего конкретного — но точно худшего. Хотя кто может поручиться за то, что оно и дальше так же пойдет? Целовался он увлеченно. Вкусно. С душой, можно сказать. Запрокинув ее голову себе в ладонь, запустив пальцы в волосы, не то лаская, не то массируя затылок и шею, он целовал ее — то едва касаясь губ, то прикусывая их, то проникая языком в податливо приоткрытый рот. Уж на что Райс не жаловала раньше все эти фокусы с языком — а тут даже почти понравилось. Да и вообще от этого его массажа она уже через минуту слегка поплыла. Колени предательски ослабли, вслепую нащупать рукой край стола не получилось, а за ситха цепляться… обойдется. Но уцепиться пришлось. Он как будто именно этого и ожидал. Легко приподнял ее, посадил на стол. Аккуратная Райс первым делом отодвинула в сторонку микроскоп, датапад, открытый контейнер с какими-то стеклянными трубочками, капсулу с отравой переложила подальше, а потом уже посмотрела ситху в лицо. Алые глаза голодного зверя улыбались ей из-под красивых ресниц. Задумал что-то? Что?! Распалась магнитная застежка кителя, тонкую облегающую маечку под ним ситх одним коротким движением разорвал, собрав ткань в горсти. Обрывки оставил. Китель тоже оставил. Подцепил пальцем цепочку с армейским медальоном-идентификатором и потянул Райс к себе. Фетишист, что ли? Забавно. Даже как-то мило. — Расслабься, наконец. Я не кусаюсь. Она демонстративно прикрыла глаза. Но сукин сын не собирался вот так вот просто взять и без затей ее трахнуть. Ему явно хотелось увидеть, как она сама его об этом попросит. А еще он прекрасно знал, что делать с женщиной, чтобы ее "переубедить". Райс чувствовала себя игрушкой, но на это быстро стало плевать. Пытаться изображать оскорбленную невинность? Зачем? Из принципа? Да ладно, он все равно поймет, что к чему на самом деле. Ее тело предало ее до злости легко, отдалось, пошло на поводу, подчинилось безошибочным, отвратительно уверенным ласкам… а почему бы и нет, в конце концов?! На ней не осталось ничего, кроме кителя и разорванной майки. Каждое движение проникших в нее пальцев сводило бедра томительной судорогой, заставляло кусать губы, выгибаться на столе, подставляя грудь поцелуям и резким, на самой грани боли, укусам. Никаких сил терпеть уже не было, она сама подалась навстречу этим пальцам, насаживаясь на них, но лорд Нуар вдруг убрал руку и отстранился — и услышал-таки наконец тихий, больше похожий на выдох, стон разочарования. Райс открыла глаза и посмотрела ему в лицо. Он облизал черные губы, улыбнулся ей, щелкая потайными застежками одеяний: — Злишься? Или уже нет? Швырнул в кресло робу вместе с чем-то белым, которое было под нее надето, и взялся за пряжку пояса. На месте правого соска у него был шрам, широкий, проросший черными капиллярами порчи, и вид этой омерзительной отметины вместе с уцелевшим соском отчего-то вдруг вызвал у Райс приступ острого, какого-то противоестественного вожделения. Вместо ответа она уселась на столе, обхватывая ногами его бедра, проследила языком глянцевую дорожку шрама, а потом вдруг сильно, зло укусила этот аккуратный маленький сосок. Запустила пальцы в темные волосы, сжала кулак и откинулась назад, увлекая ситха за собой. От укуса он даже не вздрогнул. Только подался к ней — как навстречу ласке. И легко, как-то с готовностью склонился, припал к ней, позволяя себя увлечь. — Это значит "нет"? — выдохнул он, и знакомое жутковатое обещание в тяжелом голосе уже не показалось ей отвратительным. Да и сам он, весь его вид — порча, шрамы, не то голодная, не то вдохновенная улыбка в сумасшедших алых глазах — нет, не перестал быть отвратительным, но само это отвращение отчего-то странным образом возбуждало, завораживало, как змеиная пляска. А еще отчего-то казалось, что он это видит. *** О том, сколько прошло времени, капитан даже думать не хотела. Часа полтора — точно. Придурочный ситх не успокоился, пока не довел ее до состояния блаженного изнеможения и до смутных таких опасений, что походка у нее в ближайшее время будет слегка… неловкой. Как до игрушки дорвался, честное слово. Хотя в бою он тоже был таким же. Тук’ата бешеная… Ситх принес два стакана с тоником и поставил на стол. Погладил взглядом сидящую в кресле Райс: — Ну вот, теперь ты считаешь, сколько времени потеряла. Я угадал? — Это не имеет значения, лорд Нуар. — Меня зовут Арье. Райс моргнула. Настороженно подняла взгляд. Нет, она знала, что у ситхов принято менять имена — и именно поэтому пыталась угадать, с чего это он вдруг. Да и имя… красноглазому лорду это имя было, как змее ноги. А лорд Нуар улыбался. Незаметно и тонко, так же непонятно, как и всегда. — Вернее, раньше звали, — он хмыкнул, будто припомнил что-то. — Я уже и забыл, как это звучит. А свое "не имеет значения" оставь кому-нибудь другому. Райс вздохнула. Вот только этого ей не хватало: мало того что псих, так еще и серьезно настроенный. Очень серьезно настроенный, будь он проклят — не каждой же, которую трахнул, он вот так запросто имя говорит?! Значит, одно из двух: или убьет, или от должности командира охраны ей не отвертеться. Как и от избыточно близких отношений. Против секса она ничего не имела, в общем-то. Действительно, переубедил. А вот все остальное… — Так делать-то мы что будем? С комплексом. Они же наверняка подстрахуются на случай, если я соберусь их обмануть. А я, как видишь, собираюсь… Ситх уселся на подлокотник кресла и закинул руку на спинку. Подал Райс стакан: — Буду считать это согласием. — Каким еще согласием? — На мое предложение. Я же не пошутил. Только попробуй попытаться удрать — галактика тебе тесной покажется. Ты — моя. Если тебе это не нравится — надейся, что меня сумеют убить, когда ты меня сдашь. Больше шанса не будет. Вернее, будет не так скоро. — Я не… — Сдашь. Еще как сдашь. Только отключусь я самостоятельно, — ситх улыбнулся весело и зло. — Мне нужны лаборатории этого хатта. Куда бы меня ни притащили, они протащат меня за охранный периметр. И вряд ли будут готовы к тому, что я незапланированно проснусь. Райс запрокинула голову. И честно сказала красным глазам: — С ума сошел. Лорд Нуар поцеловал ее в лоб. — Можно подумать, ты не хочешь от меня избавиться. Ну? Только честно. Как-то неожиданно это оказалось сложным вопросом. С одной стороны — кому в здравом уме все это надо? А с другой… нет, он не был ей даже симпатичен, но она почему-то уже ощущала что-то вроде ответственности за этого человека, как бы чудовищно глупо это ни звучало. Он не мог справиться сам с собой. А она с ним — могла. Не всегда, не во всем — но именно тогда, когда это было важнее всего, она до сих пор с ним справлялась. Вся его сила, вся эта неуязвимость и власть, вся непредсказуемость и насмешливая проницательность — все это оказалось лишь оболочкой над пожирающим его хаосом душевной болезни. Всего лишь оболочкой. Грозной, но пустой. Жаль? Нет, пожалуй, не жаль. Она никогда не узнает, стоил ли сожалений Арье. Мрак и хаос давно убили его, превратив в лорда Нуара. И она, не симпатизируя и не сожалея, все же ощущала ответственность за него — как ощущала бы ответственность за опасное оружие, случайно найденное где-нибудь посреди города. — Честно? Алые глаза ждали. Стерегли ее — жадно, выжидающе. — Не знаю. Да и какая вообще разница, раз ты все равно не оставляешь мне выбора. — А, вот оно что. Выбор, выбор… Много тебе твое командование выбора оставляет? Поверь, я лучше, чем вся эта куча недоумков. Не веришь? Ну конечно. Я и не ждал, что ты поверишь сразу. Вот потому и собираюсь… переубедить. Со временем. Прозвучало двусмысленно. Вернее, как раз совершенно недвусмысленно. И вот на этом моменте бесплодный разговор окончательно надоел Райс. — Посмотрим, — отрезала она, закрывая тему. — Для начала нам нужно прикинуть — хотя бы примерно — куда тебя могут отправить. И есть ли в ближайшей округе хоть что-то, похожее на лаборатории. Если в радиусе пятнадцати километров их нет — извини, искать не будем. Людей не хватит. — Искать? Да они нам сами скажут. Этот, с которым ты разговаривала — ведь это наверняка он так жаждет меня видеть. А уж он-то прекрасно знает, что за лаборатории и где они, и как охраняются. И я у него это спрошу. Маячок ко мне прицепи, как Келлер делал — и будешь знать, куда меня отправят… Что? Я где-то неправ? Ну, извини, я все-таки биолог, а не стратег. От того, что он говорил, несло самоубийством. Сумасшествием несло: веселым и злым, незаметным безумием. Биолог, мать его... Он же просто не верил, что его убьют! Вот прямо сейчас Райс смотрела ему в глаза и видела: не верил — и улыбался ей, с уверенностью безумца презирая, отрицая смерть. Умом он, может, и допускал ее. Но нутром, интуицией уже не верил, и ставил это интуитивное превыше голоса разума. Смерть изгрызла его тело, оставив чудовищные шрамы, проросшие метками Силы; смерть подавилась его жуткой и странной властью не раз и не два, даже не десять — и он, наконец, поверил, что так будет всегда. Голос жизни чувствовал себя бессмертным. И на какое-то мгновение Райс действительно стало жаль его. — Так. Пойдем-ка в командный центр, и там перед картой, по-человечески, составим нормальный план действий. В том числе и на тот случай, если мы никому не станем тебя сдавать. — Я же сказал — мне нужны… — Кто-то обещал не спорить? Ситх от удивления прервался прямо на полуслове. И целую секунду Райс почти злорадно наблюдала на страшноватом порченом лице растерянность. Самую натуральную. А потом он опять поцеловал ее в лоб: — Нет, ты действительно прелесть, капитан. Ну, от кого я еще хоть когда-нибудь в жизни такое услышу?