…
Казалось бы, все начало налаживаться. В отличие от нахождения в питательном растворе, Хэбимару рос, и это становилось заметно. Несмотря на то, что фактически с того момента как он был эмбрионом прошло чуть меньше трех лет, его тело стремительно росло и формировалось до физиологического возраста в полтора года всего за шесть месяцев, еще на три месяца он застыл в этом возрасте. Сейчас темп его развития был чуть медленнее чем у обычного ребенка на физиологическом уровне, но в несколько раз быстрее на ментальном. Неделя-другая и по субъективным ощущениям Орочимару, змееныш выйдет на уровень развития клановых детей при поступлении в академию шиноби по интеллектуальному развитию. Однако, ученого тревожила слабость тела ребенка. Это было проблемой. Идеальный наследник не мог быть настолько восприимчив ко всевозможным лекарствам. Ученый прекрасно видел результаты, анализов, которые взял сразу же после того, как Хэбимару доставили в его подземную лабораторию. И то, что он увидел, ему сильно не нравилось. Реакции организма, изменение клеток, работа лейкоцитов, общая слабость иммунной системы… При этом странная невосприимчивость к снотворному. Все это указывало на обратное…так почему же… Ученому было интересно. К тому же он уже запланировал постепенное внедрение микродоз самых распространенных ядов в мире шиноби для выработки иммунитета. Позже, в зависимости от реакции организма он планировал вводить так же составы, используемые в секретных подразделениях различных элементальных стран. Особенность растворения веществ в крови Хэбимару сделала бы его невосприимчивым к большому количеству самых распространённых ядов, а также стимулировал выработку его собственного. Не заметить ядовитых желез и каналов, в чуть больших чем у обычных людей клыках ребенка, ученый не мог. Он даже сделал несколько предположений, касательно того каким мог быть этот яд, а несколько слов, оброненных юными змеями, едва покинувшими территорию Комаэ-сан, окончательно заверили его в этом. Змеиный призыв не зря называют одним из демонических, и словам старейшины гнезда-яслей можно верить безоговорочно. Демоны не лгут, юлят, недоговаривают, искажают правду, но не лгут. И старейшина сказала, что юный Куромару учуял яд у змееныша, а это многое означает. Но пока он был слишком слабым, способным всего лишь на несколько секунд парализовать некрупного мышонка. Это даже опасным считать было нельзя, поскольку будь у этого животного чакросистема, оно бы даже не заметило того, что отравлено. Начать ученый решил со слабых ядов растительного происхождения с легкими и не летальными эффектами, к тому же у Орочимару всегда под рукой было универсальное противоядие, способное абсорбировать действие яда. И он был поражен. Первые несколько часов после введения дозы у Хэбимару наблюдался небольшой жар, после чего его организм совершенно свободно ассимилировал яд, разобрав его на составляющие, а затем встроил в кровь делая ее и внутренние органы невосприимчивыми более к этому типу яда, а также придавая им свойства поглощенного состава. Прелюбопытнейшее явление. Этого в генотип змееныша он не встраивал. Случайная мутация? Или результат слияния его генов и генов Удзумаки. То, с какой скоростью усваивались яды начинало пугать. За месяц от легких растительных ядов, которые он аккуратно добавлял в еду, стараясь их маскировать, к введению доз животного происхождения внутримышечно. Эти яды усваивались значительно дольше, а также пришлось объяснять почему после каждого укола Хэбимару чувствует себя плохо. После каждого успешного усвоения состава, Орочимару брал на анализ кровь и слюну змееныша, отслеживая динамику развития его собственного яда. Все данные он заносил в особую папку, подшивая результаты за каждую дату и отслеживая изменения по нескольким графикам. На самом деле этих папок было три. Одна папка хранилась в его личном кабинете, и еще паре помещений, одним из которых была комната ребенка, доступ в которых был только у него и змееныша, там были самые точные данные, эта папка была своеобразным жизненным дневником, максимально подробным с точными графиками развития и личными пометками. Вторая и третья были чуть менее подробными и пополнялись реже, в них были лишь отчеты о проведенных испытаниях, и ни единого упоминания об особенностях организма. В них Хэбимару указан как ценный образец-альбинос с кровью Удзумаки и развитым мышлением, сильно опережающим сверстников. Обе папки постоянно пополнялись якобы реальными пометками ученого, которые генерировала фуин печать, связанная с оригинальной подшивкой из его кабинета. Все три папки были связаны между собой особой фуин печатью, открывавшейся через кровь и чакру владельца. Если эти записи попробовал бы открыть кто-либо другой, то вторая папка-обманка мгновенно сгорала без возможности восстановления, а оригинал с личными пометками змея отправлялся в один из тайников. Пока об этом подземном комплексе знает Данзо, такие предосторожности далеко не лишни. Даже комнаты Хэбимару имели защитный механизм, основанный на обнаружении посторонней чакры, не внесенный в реестр допустимых. Если печати, искусно вплетенные в общий рисунок укрепляющих и поддерживающих климат на стенах, обнаруживали колебания посторонней энергии в стенах подземелья срабатывал защитный механизм. Проход в комнаты саннина перекрывала каменная плита, настолько плотно прилегающая к стыкам в стене, что почти невозможно заметить. Особое расположение комнат, делает так, что второй вход в спальню змееныша расположен со стороны комнат, где содержатся самые ценные образцы. Он старался выдержать сами помещения в похожем стиля, дабы даже в случае наихудшего исхода, Хэбимару посчитали всего лишь одним из образцов. За своих подчиненных, Орочимару не волновался, каждый ученый перед допуском в лабораторию получал модифицированную печать молчания. Саннин в свое время долго исследовал на развалины Узушио, а также забрал все то, что посчитали не очень важным и нужным шиноби побывавшие на пепелище до него, тем самым получил достаточно знаний по фуин. К тому же будучи сокомандником Цунаде-химе, чьей родственницей являлась знаменитая на весь мир Мито-химе. Взбалмошная девчонка, совершенна ненавидевшая «все эти замудреные символы». Тогда, в их подростковом возрасте внучку Первого интересовали лишь мальчики и ее внешность. Такие вещи как искусство фуин были ей не интересны. Девушка постоянно жаловалась на то, что бабушка заставляет ее по несколько часов корпеть над свитками. А Орочимару совершенно не понимал юную Сенджу. Как же так? Это же знания… Знания, которые даются ей почти даром, потому что она — клановая. В то время как он, Орочимару, выходец из приюта должен собирать знания по крупицам и только из того, что есть в общем доступе. Тогда они сильно повздорили, и девчушка в запале выкрикнула, что, дескать, если бледнолицей змее так интересно это занятие, то пусть он и учится этим закорючкам, а у нее Великой Цунаде есть более важные занятия. А он возьми и согласись. На первое занятие он пришел под хенге Цунаде, которое почти мгновенно слетело под напором чакры Мито-химе. Пусть женщина и была уже немолода, но она была шиноби, и на такой детский трюк не повелась. После тяжелого разговора с бывшей химе клана Удзумаки Орочимару понял, что химе бывшими не бывают. Женщина увидела в нем талант, да… он не был Удзумаки и плотность чакры у него была не та. Но, на то короткое время между войнами он стал вассалом клана Аловолосых дьяволов. Не внутренним, посвященным, принявшим фамилию, всего лишь внешним, но даже так, в его руках оказались обширные знания по фуиндзютсу. Однако и потребовала с него Мито-химе немало. Его обязанностью пред кланом было оберегать жизнь Цунаде. Всего лишь до совершеннолетия, но фактически он становился независимым телохранителем и потенциальным женихом химе клана Сенджу. А соответственно допуск у него все же был на уровне рядовых членов клана. Но он не был бы собой, если бы не попытался урвать чуть больше положенного. От той печати ему пришлось избавляться почти пять лет. Саннин с уверенностью мог сказать, что он лучший мастер фуин, не имеющий в себе кровь клана Удзумаки и пользовался он этим на полную. Из разрушенной деревни он забрал довольно много свитков, спрятанных в особых клановых ухоронках. Еще больше тайников осталось неисследованными, этим он собирался заняться, когда Хэбимару подрастет. До сих пор около сотни свитков, вынесенных из развалин, были не изучены до конца. Скорее всего к тому моменту как он полностью усвоит все знания из свитков, Хэбимару станет полноправным шиноби. Тогда он сможет получить ключ к запертым тайникам Водоворота. На крайний случай у него тоже был план. Его змееныш должен получить максимум знаний. Он будет использовать любые способы,. на крайний случай у него есть сын Кушины. Если доступ к тайникам будет сопряжен с каким-либо риском для змееныша придется воспользоваться именно запасным планом. А сейчас ученому предстояло продумать несколько сценариев для того чтобы передать Данзо готовые образцы владеющие стихией дерева… С его опытом работы с геномами и работе с Хэбимару почти все опытные образцы оказались успешными. Наименее приспособленные к клеткам Первого Хокагэ оказались дети из клана Ибури. Они переносили внедрение генома почти так же тяжело, как и обычные гражданские. Надежды на то, что их нестабильное состояние будет отрегулировано этим внедрением были напрасными. Его личная печать оказалась куда успешнее для стабилизации их клановых способностей. Членам этого клана, как наиболее верным соратникам была поставлена именно оригинальная версия печати, имеющая полный функционал, а не та косая подделка, которую получила Коноха. Однако, после установки клан разделился на две части. Одна полностью перешла под руку Орочимару покинув прошлое место обитания вместе с большей частью детей, имеющих в крови примеси крови других кланов. Чистокровные же Ибури, остались на прежнем месте обитания, ведя затворническую жизнь, отправив всего четверо детей «для улучшения крови» ученому. Затратив достаточно много ресурсов змей понял, что именно этих детей он и передаст Данзо, как удачные образцы. Оставшиеся, чуть больше 50 детей и подростков получат модифицированную печать изменения внешности и направятся в одну из деревень в Стране горячих источников, которую ранее и зачистили от бандитов члены все того же клана. Там клан сможет выжить. У него в качестве подспорья будет новое поколение, почти поголовно владеющее мокутоном, не на высшем уровне, но заставить урожай расти лучше и быстрее в несколько раз они способны. Причем, наличие его личной печати и еще одной особой печати обеспечивало полную верность, установившему печать. По фату змеиный саннин обзавелся вассальным кланом, неспособным предать, а так же готовым по первому требованию предоставить несколько десятков воинов. Избавившись от своих недостатков, члены клана Ибури стали достаточно опасными противниками, тем более, если не знать об их особенностях. Таким образом в стране горячих источников появилась маленькая деревня, поставляющая на нужды правительства колоссальное количество продукции. Все конкуренты, старавшиеся как-то давить, или выяснять секреты такой урожайности земли таинственно исчезали, или напрочь забывали о том, что существует такая деревня. Отделившаяся часть клана сменила свое самоназвание на Хэйдзо. Это было лучшим исходом для той части клана, что отправилась с Орочимару. Та же часть, что осталась на прежнем месте все так же продолжала вести затворнический образ жизни, а не получив никаких вестей, об ушедшей части клана сами назначили их погибшими в экспериментах и похоронили. Маленькие змейки-шпионы именно об этом докладывали саннину, когда отчитывались о положении в клане Ибури и новообразованном клане Хэйдзо. Юдзиро Хэйдзо стал прекрасным помощником при разработке планов по передаче подопытных АНБУ-не. Необходимо было разыграть четыре совершенно непохожих друг на друга спектакля, причем так, чтобы неокрепший детский разум смог все прочувствовать и понять. Сделать так, что их спасают из его лаборатории, а не он добровольно и с радостью избавляется от них. Данзо четко передал указания. Дети должны считать свои спасителем Коноху в целом, АНБУ-не в частности, а Данзо в особенности. Орочимару было в принципе понятно, зачем необходимо устраивать сразу несколько сценариев спасения, а не один единственный. Ведь сразу получения инструкций он убедился в том, что в каждом из представлений в роли спасителя выступает Данзо. Четверо детей были заранее помещены каждый в отдельное помещение, которые недовольные ученые подготавливали в течение нескольких дней. Некоторые члены новообразованного клана Хэйдзо выразили желание участвовать. Дети, пока еще только постигающие трудную науку становления шиноби не способны разобрать хенге или иллюзия перед ними. Именно на этом решили сыграть. Присутствовать Орочимару пришлось лишь в одном спектакле. Данзо лично явился тогда в его лабораторию. Тогда одна рыжеволосая особа приняла хенге себя в возрасте пяти-шести лет и позволила поместить себя в колбу соседствующую с колбой будущего подчиненного Данзо… Для достоверности пришлось разбить дорогостоящее оборудование, купленное на личные деньги Орочимару. В тот момент он был готов придушить того, кто это придумал, но следовало придерживаться плана. Подопытный должен был видеть, как постепенно остается последним и единственным выжившим из своей партии. Для этого при помощи препаратов его ввели в достаточно реалистичную иллюзию. Юдзуриха Хэйдзо должна была присутствовать там же, поскольку тоже владела Мокутоном, но при этом на более высоком уровне, чем все младшее поколение клана Хэйдзо. Для нее сымитировать потерю контроля над древесным элементом было проще всего. Позже тело можно было подменить на иное. Но следы чакры и древесный элемент должны были сохраниться. Именно поэтому ученый пошел на риск и использовал члена новообразованного клана, чтобы все выглядело как можно натуральней. Они должны были взаимодействовать… А затем, Юдзуриха изобразила смерть из-за потери контроля. У девушки удивительный актерский талант. Таким образом мальчик остался бы один. Спаситель должен был стать для него опорой и идеалом, тем за кем он пошел бы без каких-либо раздумий. Для этого Орочимару досталась роль злодея. — Плохо, и это… И этот тоже… — В тот момент он старался вложить все отвращение, которое только мог чувствовать к этим неудачам, которые приходится отдавать Данзо. Его игра перед главой АНБУ-не должна быть идеальной. Здесь он должен показать все свое отвращение. — Они все никуда не годятся. Данзо молча следовал за змеиным саннином, чуть сзади слева. На его лице, как обычно, было сложно что-либо прочитать. Змею приходилось контролировать каждое движение, каждый жест, чтобы выглядеть как разочаровавшийся ученый. Глава Корня должен понять, что получает последнее. Что у Орочимару больше не осталось пользователей стихии дерева, что только эти четверо относительная удача. — Этот эксперимент — провал, — в этой фразе он выразил все презрение к тому, что вышло в результате, к тому, что не стоит тех вложений, которые он затратил на стабилизацию и защиту от разрушения. В тот момент ему действительно было отвратительно смотреть на бесполезный мусор, который он видел перед собой, когда буквально несколько часов назад он видел свой шедевр. Идеального Хэбимару, с его особенностями восприятия и ассимиляции ядов, его чистым геномом и стабильностью структуры ДНК. На его фоне все остальные подопытные просто ничто… — Я думал, что подростки подойдут лучше для клеток Хаширамы, но… Все наоборот… У ребенка не хватает ни силы ни выносливости для этого. Так, что думаю пора закрывать это место. — последняя фраза была предназначена лишь для подопытного в колбе. Данзо прекрасно знал, что в этом комплексе проходит не только работа над клетками Первого Хокагэ. — Не волнуйтесь, Данзо-сама еще есть много вариантов пересадок клеток. Начну эксперименты немедленно. -От чистого сердца закончил змей, покидая помещение. Дальнейший спектакль проходил без его участия, как и три последующих. Что-же так насторожило змея в поведении Данзо. Что-то проскальзывало, что-то иное, не такое как раньше. Это значило, только одно. Его планы придется ускорить. Змею не хотелось быть устраненным рано или поздно шиноби АНБУ-не. Замыслы и желания Данзо становились все изощреннее и опаснее. Сегодня он не пожалел отдать ему для опытов шестьдесят детей, а завтра может оправит команду ликвидации. Отчеты Орочимару писал исправно. Глава корня прекрасно знал, сколько детей погибло при эксперименте, из какого клана, и какой ценой они были получены (в отчет было вписано, что клан Ибури яро защищал своих детей, поэтому был большей частью истреблен. Данзо даже получил точное местоположение остатков чистокровных Ибури, как возможную точку эвакуации саннина при большой опасности). То, что глава Корня знает один из маршрутов его отступления сильно нервировало ученого, но то что было сделано, обернуть вспять уже не получалось. Он лишь надеялся, что это решение не выйдет ему боком. Закончив на этой ноте, его глаза снова вернулись к графикам, а мысли к непоседливому комочку позитива и ходячего воплощения трех вопросов «Почему? Зачем? И как?» — Хэбимару.…
Перевозка Хэбимару в его подземное убежище сильно изменила жизнь Орочимару, а также открыла несколько существенных недостатков в его планировании. Он, конечно предполагал, что активный ребенок будет постоянно пытаться что-то исследовать, спрашивать, пытаться познавать мир вокруг себя, но не настолько же активно! Он даже не подозревал, что, дав ребенку относительную свободу передвижении по комплексу, не ограничивая одной единственной комнатой, запирающейся на мощную печать, будет сильно об этом жалеть. Казалось, маленький змееныш был везде, где только можно и нельзя. Иногда ученому казалось, что маленькая беловолосая фигурка, громко шелестящая одеждой и стучащая сандаликами на деревянной подошве была одновременно в нескольких местах. За малышом, буквально, было невозможно уследить. Змей уже жалел, что дал Хэбимару доступ к большей части комплекса. Дабы хоть как-то приструнить или хоть частично взять под контроль этот вечно перемещающийся по базе ураганчик, Орочимару решил подобрать, как и обещал, человека, который бы направил эту неуемную энергию юного Хэбимару в более полезное русло, чем праздное шатание по помещениям, мешающее лаборантам выполнять свою работу. Собственно говоря, выбор у Орочимару был, не то, чтобы слишком велик. Так совпало, что большинство верных ему людей были учеными. Боевиков способных играть роль няньки-телохранителя-тренера было немного, а боевиков свободных от заданий или способных безболезненно их прервать не было совсем. Нет, был, конечно, один человек, но с ним была небольшая проблема. Он и сам был ребенком, хорошо обученным, закаленным в битвах, закрытым до невозможности, но при всем при этом по-собачьи преданным. Ученый плохо представлял себе взаимодействие этого почти что дикого зверька и, ничего не видевшего, кроме лабораторий Хэбимару. Двенадцать лет, не тот возраст, когда возможно полное пробуждение генома. Кимимаро же был уникумом даже для своего клана. В его возрасте у него уже был полностью пробужденный шиккоцумьяку. Мальчик был идеальным бойцом, которого опасался даже его собственный клан, но вот по части социальных взаимодействий подросток был не очень. Однако, иного выбора не оставалось, либо Кимимаро, либо никто. Орочимару решил. Маленькая белая змейка, несущая во рту плотно скрученный свиток с посланием, отправилась в подземный комплекс в стране Травы.