influencer & influenced

      — Ставлю двадцать баксов, что если бы мы начали целоваться, ты был бы первым, кто сдался и обиделся.       Эрик отрывает взгляд от своего телефона, нахмурив брови, когда он смотрит на Сону. Они тусовались в комнате Эрика. Фильм, который они только что посмотрели, остановился на финальных титрах, освещая комнату тусклым светом.       — Нет, этого не произойдет. Джейкоб сказал не делать этого, пока он не вернется.       — Ты просто боишься, что проиграешь, и тебе придется заплатить мне.       Эрик бросает в него подушкой, насмешливо высовывая язык. — Мы с тобой оба знаем, что я не буду. Ты тот, кто всегда попадает в неприятности и позволяет своим рукам лапать до куда дотянется.       — Но на этот раз я ставлю на тебя. Я знаю, что нужно сдерживаться, и я знаю, что ты был так взвинчен и нетерпелив в последнее время, поэтому так легко сдашься.        С каждым словом он на дюйм ближе к Эрику, ползет по кровати, пока их губы не встречаются в мягком поцелуе. А затем еще одним. Эрик не сопротивляется этому. Джейкоб все еще настроен скептически, но он ясно дал понять, что Эрику ни в коем случае нельзя прикасаться к себе. Но он контролирует себя. Он знает, что делает. Так что не помешало бы невинно поцеловаться, верно? Это не первый и не последний раз, когда они это делают. Эрик наклоняется для еще одного поцелуя, и Сону торжествующе улыбается в ответ.       — Я не проиграю. Ты просто выставишь себя дураком и в конечном итоге останешься ни с чем, потому что я не собираюсь попадать в неприятности из-за тебя.        Сону придвигается еще ближе и пренебрежительно машет рукой на его жалобы, покрывая поцелуями линию подбородка Эрика. — У нас не будет проблем. Откуда ему вообще знать?       Эрик, кажется, забывает о своей неуверенности или о том, чтобы ответить, и только тихонько вздыхает при поцелуях, которые вскоре превратились в укусы на его ключице. Руки Эрика сжимают простыни, чтобы избежать любого желания использовать их. И Сону, кажется, довольствуется тем, что просто сжимает чужие бедра, впиваясь кончиками пальцев в эластичную кожу поверх ткани его спортивных штанов.       Эрик наклоняется, чтобы снова поймать его губы в поцелуе, прикусывает и дергает за нижнюю, заставляя Сону тихо скулить. Их поцелуи всегда получаются грязными, мокрыми, полными слюны и языка, и на этот раз ничего не изменилось. Эрик просовывает свой язык в гостеприимный рот Сону, и второй не упускает шанса пососать его, заставляя Эрика ахнуть. Хватка на простынях ослабевает на мгновение, и, прежде чем он успевает осознать, его руки оказываются на бедрах Сону, блуждая по ним.       Сону сдерживает ухмылку, не желая, чтобы Эрик знал, что он уже проиграл, потому что он знает, что Эрик отступит, пока не стало слишком поздно. Вместо этого он обхватывает его рукой за талию и толкает обратно на кровать, они оба глухо ударяются о неё. Воздух наполняет шелест одежды и влажный звук поцелуя. Руки блуждают по телам друг друга, хватают, сжимают.       Сону задрал рубашку Эрика до шеи, ощупывая его подтянутую грудь, в то время как рука Эрика скользит под резинку спортивных штанов Сону, отмечая при этом отсутствие нижнего белья. Мозолистые пальцы обхватывают наполовину твердый член, который ранее терся о его бедро, в то время как губы Сону прикасаются к одному из сосков Эрика, высовывая язык, чтобы провести по твердому бутону. Движения младшего на секунду замедляются, когда его спина выгибается над кроватью, и он испускает слабый вздох. Сону кусает, и Эрик стонет, зажмурив глаза, но теперь он больше сосредоточен на том, чтобы дрочить Сону, размазывая предэякулят для более легкого скольжения.       Сону отстраняется на несколько секунд, горячее дыхание обдает влажную грудь Эрика, когда он толкается в руку младшего, его собственные звуки тоже жалобные и нуждающиеся. «Продолжай, пожалуйста». Он слегка задыхается, когда рука Эрика ускоряется, но возвращается к работе, на этот раз уделяя свое внимание другому соску Эрика. Кусать и посасывать его, водить по соску языком так, как он знает, сводит Эрика с ума, чья спина выгнута дугой над кроватью, а грудь упирается в лицо Сону. Он оставляет маленькие любовные укусы по всей груди, отмечая кожу, поверх исчезающих фиолетовых синяков и оставляя новые рядом с ними. Эрик хнычет и корчится на кровати, и Сону не намного лучше: отчаянно пытается толкаться в руку Эрика, издавая громкие стоны.       Свободной рукой Эрик запутывается в волосах Сону и сильно дергает их. Это приближает Эрика к оргазму и заставляет его умолять, когда он оставляет дорожку поцелуев от груди до губ. Движения запястья Эрика становятся все более небрежными, и его большой палец, проводящий по кончику и погружающийся в щель, все это сопровождается хриплым «ты можешь кончить, песик», подталкивает Сону к краю. Парень жестко кончает, все еще в своих спортивных штанах и по всей руке Эрика, продолжая движения вверх-вниз. Сону утыкается лицом в плечо Эрика, когда тот переживает оргазм, его голос срывается от удовольствия.       Эрик с каждой секундой становится все более отчаянным, все еще нетронутым и твердым. Как всегда, в своих собственных спортивных штанах. Он позволяет Сону отдышаться, все еще прижимаясь к нему носом, но это не занимает много времени, прежде чем он начинает скулить, издавая звук, похожий на плач, и жалобно трется бедрами о бедро Сону. Тот же в свою очередь, наконец, поднимает голову и встречается с насупившимся Эриком: с глазами, полными слез, который умоляюще смотрит на него.        — Щенок тоже хочет кончить? — Эрик кивает быстро, только сильнее прижимаясь бедрами к Сону. Он успокаивает его, положив руку ему на бедро, и заставляет его лечь обратно, стягивая с него штаны и нижнее белье, когда он наклоняется для поцелуя. — Я понял тебя, детка.       Сону легко соскальзывает вниз и устраивается между раздвинутых ног Эрика, облизывая губы, прежде чем плюнуть на уже мокрый член Эрика, используя свою руку, чтобы размазать слюну и предэякулят по всему его члену. Реакция Эрика мгновенная: он выгибает спину, лежа на кровати, и толкается в руку Сону, хватаясь за простыни. — Пожалуйста, блять. Ты мне нужен, пожалуйста. — И Сону не нужно повторять дважды, его руки теперь лежат на бедрах Эрика, и он наклоняется, чтобы взять его член в рот.       Эрик облегченно вздыхает, и Сону закрывает глаза от ощущения наполненности рта, тяжести на языке, которую он так любит. Ким удовлетворенно мурлычет вокруг члена, и одна из рук Эрика перемещается к волосам Сону. Не задумываясь даже о том, чтобы его дразнить, Сону расслабляет челюсть и принимает его. Он надувает щеки и приступает к делу, наращивая темп, покачивая головой вверх и вниз, издавая непристойные звуки. С его губ капает слюна, когда он откидывает голову назад, посасывает кончик, прежде чем отстраниться с влажным негромким «хлопком», и струйка спермы и слюны соединяет его покрасневшие губы с членом Эрика.       Он проводит языком по члену, прижимаясь к нижней стороне, поднимаясь к головке, снова беря ее в рот, погружая язык в щель на кончике. Эрик без сил, бездумно дергает Сону за волосы и проводит ногтями по собственному бедру, грудь поднимается и опускается от быстрых вдохов, которые он пытается сдержать сквозь свои стоны: громкие и прерывистые. Сону снова берет в рот, на этот раз задыхаясь, когда головка члена упирается в заднюю стенку горла, заставляя его глаза закатиться. Эрик предупреждает его, что он близок, что он больше не может это терпеть, и Сону только снова качает головой, доводя до оргазма, помогая ему.       К этому моменту он знает все явные признаки того, что Эрик кончает, и всего за пару мгновений до того, как он это сделает, он отрывается, заменяя рот рукой и доводя его до оргазма. Это сильно ударяет по Эрику, заставляя издать его самые громкие стоны за весь вечер: хриплые и плаксивые, как струйки белесой жидкости по всему лицу Сону, у которого едва хватило времени, чтобы закрыть глаза. Что-то попадает ему на язык, что-то на губы, на щеки и в любое место на лице, до которого можно дотянуться, красиво окрашивая его. Это заставляет Сону тоже стонать: ощущение тепла на его коже заставляет его чувствовать себя использованным, но в то же время гордиться тем, что он заставил Эрика так сильно кончить.       Он тяжело дышит, когда оргазм постепенно спадает, и Сону облегчает ему это, говоря ему, как хорошо он справился, и деликатно поглаживая его бедро, пока он все еще находится между его ног. Сону не делает никаких усилий, чтобы стереть что-либо со своего лица, и продолжает проверять Эрика, чтобы убедиться, что его глаза все еще закрыты, когда он осторожно тянется за своим телефоном.       — Я так ... Я так устал, что мог бы заснуть вот так.       Сону оставляет отвлекающие легкие поцелуи в области бедра и напевает, открывая камеру телефона. — Ты должен, детка. Я приберусь, да? Не беспокойся об этом. — Это все, что нужно было Эрику для подтверждения. Он коротко кивает и бормочет в ответ, позволяя своему телу расслабиться, погрузиться в царство Морфея.       Тем временем Сону, выпятив нижнюю губу, вытаращил свои самые большие глаза олененка и сделал множество фотографий последствий, которые Эрик оставил на его лице, изо всех сил стараясь выглядеть плаксивым, как будто он хочет пожаловаться. Он легко находит контакт, которому хочет их отправить; Джейкоб.       [изображения прикреплены]       «Хен:( Эрик сказал мне, что ты дразнил его и не позволял ему прикасаться к себе, пока ты не вернешься, но он сказал, что больше не может сдерживаться, и использовал мой рот, чтобы кончить ... Я пытался оттолкнуть его, правда! Но я сдался, прости, хен:(»                             Ответ последовал настолько быстро, что Сону не может не посмеяться над тем, насколько эффективной оказалась его идея. Он может сказать, что Джейкоб звучит разочарованно, и Сону чувствует себя торжествующим. Хотя ему прямо не говорили не делать этого. Это своего рода негласное соглашение о том, что если щенки будут нуждаться, им нужно кого-то попросить, а не делать что-либо самостоятельно. Он знает, что выглядит еще более убедительно, когда делает снимок своей промежности, стараясь не показывать мокрое пятно, оставшееся на спортивных штанах от высыхающей спермы – отсосав Эрику, он снова возбудился, так что это может сработать, заставив Джейкоба поверить, что он действительно сдерживался.       Закончив разговор с Джейкобом, он помогает убраться, как и обещал, не забывая положить свои грязные спортивные штаны в прачечную, чтобы скрыть любые улики. К этому моменту Эрик уже проснулся, совершенно не подозревая о планах Кима втянуть его в неприятности и о том, как скоро они воплотятся в жизнь. Сону вернулся в свою комнату и был так близок к тому, чтобы заснуть, что он почти пропустил это. Почти пропустил скулеж, который, как он мог сказать, принадлежал Эрику и только Эрику.       Джейкоб вернулся домой несколькими часами позже и, не теряя времени, поднялся в комнату Эрика, где парень сидел за своим рабочим столом. У Эрика едва хватило времени отреагировать, расплывшись в улыбке при виде Джейкоба, прежде чем он смог почувствовать ощущение чужой руки в своих волосах, потянувшей его достаточно сильно, чтобы поднять со стула и поставить на колени на полу, скуля от боли, когда он это делал. Джейкобу даже не пришлось слишком много спрашивать или направлять его – Эрик мог сказать по выражению его лица, что это то, где ему нужно быть.       Ужас охватывает в тот момент, когда он складывает кусочки пазла вместе и понимает, что Джейкоб каким-то образом узнал. Даже он почти забыл правила, которые нарушил, но с тем, как развивались события, все нахлынуло обратно: то, как он использовал Сону, а затем кончил ему на лицо, особенно после того, как сказали, что ему не разрешали. Он знал, что у него все плохо.       — Хен, мне жаль.       — Заткнись. Иди возьми свой ошейник, Эрик.       Эрик поспешно кивнул, слова застряли у него в горле, и пополз к ящику, в котором он хранил подобные вещи. Парень достал ошейник с поводком, который все еще был прикреплен с последнего раза, когда Джейкоб использовал его. Подползая к нему, зная, что лучше не вставать и не ходить, он вручает его Джейкобу, избегая его взгляда, пристыжено смотря в пол.       Джейкоб поднял его и быстро закрепил ошейник – плотно и в самый раз –, используя поводок, чтобы наклонить его голову, чтобы заставить его посмотреть на него. Эрик был на грани слез, слишком сильно прикусив нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Его руки были сжаты в кулаки на коленях, и он сидел неподвижно, не желая навлекать на себя новые неприятности.       — Я не думал, что ты такая жадная маленькая сука, Эрик. Ты знаешь, как я разочарован? Кажется, я тебя лучше учил манерам. — Он перемещает руку с конца поводка на застежку, убеждаясь, что шея Эрика была напряжена, чтобы посмотреть на него, не в силах отвести взгляд. — Очевидно, нет. Я думаю, ты все еще просто бесполезный придурок, который не может даже следовать основным правилам. — Джейкоб обязательно плюет прямо в лицо Эрику без предупреждения, заставляя того вздрогнуть и издать звук удивления, борясь с желанием зажмуриться в попытке убежать.       Эрик не знает, разрешено ему говорить или нет, поэтому ему остается только безмолвно открывать и закрывать рот, пока Джейкоб не выдыхает строгое. — Говори.        — Я не хотел, хен, я клянусь! Я-.. Я был хорошим, я никогда не хотел...— И это заставляет Джейкоба закатить глаза. Его рука теперь движется к волосам Эрика, чтобы потянуть еще раз и держать голову поднятой. Эрик никогда бы не признался в этом – слишком неловко –, но ничто так не заводит его, как то, каким грубым может быть Джейкоб. Эрик чувствует, как его член твердеет, и это так унизительно, что из его глаз вытекает первая пара слез.       — Перестань лгать, Эрик. Просто признай, что ты никто иной, как тупая маленькая шавка, которая думает только своим членом. Только хочет кончить, несмотря ни на что. — И Эрик так отчаянно пытается оправдаться тем, что так расстроен, что оказался в этой ситуации, что может только плакать, качая головой изо всех сил, пока Джейкоб сжимает его волосы. — Я-.. Я не делал! Я не знаю, что ты видел, что ты слышал, хен, но я не хотел быть плохим! Я обещаю, хен, я обещаю, что хотел быть хорошим, я...       — Тогда что тебя остановило? Поскольку ты так сильно хотел быть хорошим, почему ты не остановил себя от использования Сону, оставив его в подвешенном состоянии. Ты знаешь, насколько это плохо, щенок? — Эрик ошеломлен. Он может только смотреть на Джейкоба с лицом, искаженным от раздражения и просьб, но не находит слов, чтобы отстоять себя, сказать правду. И его молчание, и отсутствие самозащиты испытывают терпение Джейкоба, и он наносит ему пощечину, отчего кожа быстро краснеет.       Это заставляет Эрика застонать то ли из-за жжения его щеки или из-за того, насколько приятно это было. И, честно говоря, он не хочет знать. Ему требуется секунда, чтобы прийти в себя, и он тем временем плачет еще сильнее, подбирая ответ. — Он лжет! Хен, он лжет! Он пытался заставить меня, когда мы целовались, но я сказала ему, что не хочу идти против тебя. Я пытался, правда! Мне так жаль, хен.       Джейкоб мог бы забеспокоиться, если бы не видел, как Эрик пытался сдвинуть бедра вместе. Несмотря на все это, очертания его твердого члена были слишком четкими, манящими. Джейкоб не отвечает несколько мгновений, и это заставляет Эрика паниковать, думая, что он ему не верит, но он не осмеливается заговорить снова и усугубить ситуацию для него.        — Если ты лжешь, щенок, у тебя будут большие неприятности, я клянусь...       — Я не лгу! Клянусь! — Отчаянный тон Эрика прерывает спокойный и собранный голос Джейкоба, и он делает шаг вперед, шаркая коленями о пол, чтобы оказаться как можно ближе к нему. Его лицо на уровне глаз с его промежностью. — Я клянусь, хен. Сону заставил меня, а потом ... потом я ... Я не мог остановиться. Я тебя не послушал. Мне жаль, хен.       Джейкоб делает глубокий вдох, видно, как напрягается его челюсть, пытаясь сохранить невозмутимость. Он берет конец поводка и привязывает его к изножью кровати, чтобы гарантировать, что Эрик никуда не уйдет, пока он не вернется – не то, чтобы Эрик сделал бы это, но в любом случае. Просто он знает, каким маленьким и податливым чувствует себя Эрик, насколько он полностью в его власти. — Только потому, что Сону тупая, лживая маленькая шавка, не означает, что тебе это сойдет с рук, щенок. Ты мог бы сдержаться, но ты был слишком плохим, чтобы сделать это. Оставайся здесь и не двигайся ни на дюйм.       Эрик может только кивнуть в знак согласия, все еще икая от своих криков, низко опустив голову от стыда. Он не хочет встречаться с Джейкобом взглядом, потому что он знает, что он прав. Он знает, что облажался и несет такую же ответственность, как и Сону. Опустив взгляд, он может слышать только шаги Джейкоба, удаляющиеся из комнаты, но он все еще не поднимает глаз.       Несколько мгновений спустя он замечает Джейкоба, возвращающегося в комнату, держащего Сону за волосы, как он делал с ним это минутами ранее. Хотя он и не ожидает, что Сону встанет на колени по команде, Джейкоб толкает его вниз, заставляя его спотыкаться и карабкаться, чтобы встать на колени должным образом. Сону тяжело дышит, а также смотрит на свои колени, выглядя таким маленьким, как будто пытается заставить себя исчезнуть. Эрик также замечает, что на нем его собственный ошейник в комплекте с поводком, очень похожим на поводок Эрика.       Чем больше Сону молчит, тем нетерпеливее становится Джейкоб, постукивая ногой со скрещенными на груди руками. В конце концов, Сону поднимает взгляд, но ничего не говорит: он может только смотреть широко раскрытыми глазами и надутыми губами, как будто пытается оправдаться. Джейкоб дает ему пощечину, как ранее Эрику, и стон Сону застает их обоих врасплох – даже не сморщенное, страдальческое выражение, только стон. — Говори. — Джейкоб суров, не оставляя места для споров.       — Я ... мне жаль. — Джейкоб усмехается, не веря в то, как коротко Сону сказал. Он снова дает ему пощечину, и это вызывает слезы на глазах Сону, неспособного сдержать стон, вызванный болью.        — Это все, что ты можешь сказать? Ты заставил Эрика согласиться со своим маленьким планом, сам нарушил правила, а затем солгал мне прямо в лицо? И все, что ты можешь сказать, это извинения?— Сону, кажется, больше замолкает, его дыхание затруднено, когда он пытается сдержать плач. Трудно найти слова, чтобы говорить, но он пытается.       — Я просто .. Я подумал, что это может быть весело устроить беспорядок с Эриком. Мне очень жаль, правда! Мне жаль, хен, мне жаль Эрика. — Джейкоб приседает, чтобы быть на одном уровне с ним, но сохраняет дистанцию. Однако он заполняет её, снова хватая за волосы и толкая его тело вниз, пока лицо Сону не прижалось к твердому полу, заставляя его стонать. Джейкоб держит его там, ограничивая движения.        — Ты знаешь, что он глупый маленький щенок, и ты воспользовался этим. А затем солгал мне в лицо, как будто я тоже тупой. Ты думаешь, я тупой, Сону?       То, как спокойно он звучит и выглядит, заставляет Сону нервничать, несмотря на положение, в котором они находятся. Его лицо прижато к полу, руки зажаты под телом, а задница торчит, но он все еще выглядит спокойным и собранным. Сону не может отрицательно покачать головой, так что нет смысла пытаться. Даже говорить трудно, и он едва может понять себя из-за шума. — Нет! Никогда, я бы никогда так не подумал. Извините, я сожалею.       Джейкоб оказывает чуть большее давления, убедившись, что Сону чувствует, как грубый пол трется о его щеку, прежде чем он резко отпускает, позволяя ему самому вернуться в исходное положение. — Заткнись, придурок. Я не хочу слышать никого из вас. Ты не хочешь слушать меня, так почему я должен слушать тебя? К слову...       Эрик и Сону могут только с тревогой переглядываться и смотреть на Джейкоба, изо всех сил стараясь не обращать внимания на сильную боль в коленях от жесткого пола, на котором им пришлось сидеть долгое время. Давление на их шеи в сочетании с затрудненным дыханием также усиливает ощущение всего этого, и они оба сильнее возбуждены, чем ранее вечером.       Джейкоб перебирает их вещи, прежде чем вытащить то, что, как он смутно помнит, использовал однажды, может быть, дважды в прошлом – двойной кляп. Типичный кляп с шариком в центре, который они оба должны прикусить, но с двумя ремешками, идеально подходящий для ношения двум людям, чтобы быть соединенным. Он услышал их хныканья, как только оба парня увидели двойной кляп, но Джейкоб быстро заткнул их одним взглядом.       Сначала он застегивает его на голове Эрика. Младший скулит, оказывая минимальное сопротивление, когда кусает резиновый мяч, уже чувствуя, как слюна собирается у него во рту. Сону старается быть хорошим и тоже открывает рот, чтобы прикусить мяч, но это не впечатляет Джейкоба, который просто надевает его на голову, зажимая сзади. Парни тяжело дышат, их тела теперь повернуты лицом друг к другу, и они покраснели от смущения из-за того, что так связаны – как будто они собираются поцеловаться, но что-то их останавливает.       — На четвереньки, щенки. Сейчас же.       Сложнее, чем обычно, но они сделали это. Их лица так близко, что перехватывает дыхание, им становится жарко, они краснеют и нуждаются. Мяч уже покрыт слюной и с него капает. Это, вероятно, самое развратное, унизительное положение, в котором они когда-либо были вместе полностью во власти Джейкоба. Где-то по пути Джейкоб заставил их раздеться до нитки, так что они были полностью обнажены. Любая последняя крупица достоинства, за которую они держались – исчезла.       Джейкоб встает позади Эрика, осматривая его, проводя рукой по изгибу задницы. Сначала он мягко и нежно ощупывает, пока он не наносит по нему сильный шлепок, заставляя Эрика подпрыгнуть, и в процессе подтолкнуть Сону. — Считай. — Он знает, что это невозможно, и Эрик тоже, но кляп заглушает его жалобный стон. Это также заглушает кроткое «один», которое он пытается произнести, только еще больше распуская слюни в процессе.       Джейкоб находит устойчивый темп, чередуя каждую половинку, следя за тем, чтобы задеть кожу прямо под задницей. Каждый шлепок сводит Эрика с ума, и чем жестче они становятся, тем больше он увлекает за собой Сону. К этому моменту оба жалко истекают, пытаясь найти какое-либо удовольствие в разреженном воздухе. Попытка Эрика посчитать – жалка, каждое число более невнятное и менее четкое, чем предыдущее. С тех пор его слезы присоединились к уже мокрому шарику между их губами, а глаза покраснели, соответствуя его раскрасневшемуся лицу и ушибленной заднице. Кажется, что прошла целая вечность, но последнее число, которое он считает, прежде чем Джейкоб переместится за спину Сону, – десять.       Сону пытается быстро покачать головой, наблюдая за его приближением, пытаясь прохрипеть какие-то мольбы, но Джейкоб не слушает. Он повторяет тот же процесс: пробный шлепок и команда считать, и игнорирует жжение в своей ладони, когда он бьет Сону. Губы Эрика и Сону так растянуты вокруг кляпа, что это заставляет их слегка соприкасаться, а шлепки только приближают его к Эрику. Сону считает еще хуже, чем Эрик: его мысли слишком сильно путались, чтобы сформулировать ответ, но последний и самый сильный удар, прямо по наиболее пострадавшему участку кожи на его заднице, приходится на пятнадцатый.       После этого они задыхаются и стонут от боли, и им трудно подчиниться и сесть на колени после того, как Джейкоб просит об этом; у них болят задницы. Но парни выполняют это и с нетерпением ждут, что будет дальше. Джейкоб подходит к ним и снова приседает, медленно приближаясь, он облизывает длинную полосу на лице Эрика, собирая слюну языком, прежде чем нежно поцеловать его в скулу, после сделать то же самое с Сону, прижимаясь носом к его щеке не дольше, чем на секунду. Хотя момент был недолгим, его определенно оценили, и этого было достаточно, чтобы у них перехватило дыхание.       — Вы хорошо справлялись с этим, щенки, я горжусь вами ... Но я не могу сказать, что верю, что вы имеете право прикоснуться к себе. Это очень плохо, не так ли? Вам придется снова заслужить мое доверие.       Они озадачены и изо всех сил пытаются прочитать его эмоции на лице, пытаясь получить какой-либо ответ. Вместо этого они видят, как Джейкоб безмолвно совершает последний поход к ящику и вытаскивает две пары наручников. Их хныканья остаются без внимания, но даже несмотря на это, оба легко подчиняются, убирая руки за спину, не оказывая сопротивления, потому что уже проиграли. Даже с кляпом во рту Джейкоб может сказать, что они обижены, и старшему приходится сдерживаться, чтобы не сказать им, что они такие очаровательные.       Парням все еще приходится смотреть друг на друга в этой неудобной позиции, но они изо всех сил стараются смотреть на Джейкоба. Неожиданно для них, Джейкоб наконец-то снял свои штаны. Парни начали еще больше пускать слюни на кляп, пытаясь придвинуться к нему поближе, но он им не позволяет. — Стоп, нет. Вы можете только посмотреть, и я решу, хочу ли я использовать кого-либо из вас.       В это время он сидит на краю кровати, а Эрик и Сону у его ног. Первый контакт его ладони с его членом заставляет зашипеть, его спина выгибается от удовольствия, которое он, наконец, позволяет себе. Джейкоб двигает рукой в вялом темпе, пытаясь держать себя в руках и не двигаться слишком быстро. Это восхитительно, как Сону и Эрик действительно звучат как щенки: умоляющие и скулящие о нем, о прикосновении, о вкусе. Джейкоб продолжает медленно трогать себя, но останавливается, прежде чем сможет подойти слишком близко к своему оргазму.       Он наклоняется, чтобы вытащить кляп из их ртов, и количество слюны, которая капает из них непристойно, и то, как тяжело они задыхаются, пытаясь отдышаться. Джейкоб видит, что Эрик почти наклоняется для поцелуя, как только они отстраняются, но останавливается, глядя на Джейкоба, который дает ему зеленый свет. Они обмениваются беспорядочным поцелуем, их челюсти слишком болят, чтобы целоваться должным образом, но они не возражают. Парни отчаянно нуждаются друг в друге, как и в Джейкобе.       Джейкоб, который кладет руку им обоим на головы и заставляет их посмотреть на него, хотя на этот раз тянет немного менее сильно. — Делайте то, что у вас получается лучше всего, придурки. Умоляйте. — И им не нужно повторять дважды. Оба сразу же приступают к делу, их голоса полностью осипшие, а на щеках высыхают слезы. Они придвигаются ближе, приближая свои лица к его промежности, умоляя, облизывая и покусывая чужие бедра.       Джейкоб притворяется, что думает, прежде чем схватить Сону за волосы и оттащить его от себя. Сону жалуется, но более крепкая хватка в его волосах заставляет замолчать. — Эрик, приступай к этому. Если ты справишься, я, возможно, позволю тебе кончить. — И Эрик быстро подчиняется, немедленно широко раскрывая губы и принимая его. Он знает, что долго не протянет, поэтому сразу приступает к делу, хватая Эрика за волосы и удерживая его голову опущенной, когда приподнимает бедра навстречу гостеприимному теплу его рта.       Эрик давится, но не делает никаких движений, чтобы отстраниться. Вместо этого он пытается расслабить челюсть и лучше принять его, удерживаясь на полу, когда Джейкоб трахает в рот, прежде чем встать, чтобы лучше направить свои толчки. Эрик выглядит прекрасно с этого ракурса, абсолютно разбитый и выебанный. Джейкоб использует обе руки, чтобы удерживать голову Эрика на месте, не позволяя ему самовольничать. Он бросает взгляд на Сону, который сидит с недовольным видом, и воркует. — Ты выглядишь так жалко, Сону. Связанный и плаксивый, потому что ты не можешь сосать член. — Это заставляет их обоих скулить, а вибрации из горла Эрика заставляют член Джейкоба подергиваться. — Черт, щенок, я близко.       Глаза Эрика снова наполняются слезами от интенсивности толчков, но когда он собирается возмутиться, Джейкоб отталкивает и нависает над ними обоими, обхватив рукой свой член, быстро фистингуя его, доводя до оргазма. — Рты открыты, — почти комично, как быстро Сону на пару с Эриком подчиняются, как синхронно они широко открывают рты, чтобы принять семя Джейкоба, которое не занимает больше секунды, чтобы появиться, покрывая их языки и нижнюю половину лица. Джейкоб чередует их двоих, следя за тем, чтобы оба испачкались.       Он воркует, когда они жадно глотают, качая головами. — Хорошие, хорошие щенки. Так отчаянно, да? А теперь снова будьте хорошими и приведите друг друга в порядок. — Требуется секунда, чтобы их затуманенный разум смог понять приказ. Но как только это происходит, они начинают облизывать лица друг друга и хихикать, обмениваясь легкими поцелуями. Парни поворачиваются лицом к Джейкобу, как только очищают друг друга, он вознаграждает их обоих мягким, нежным поцелуем и ласковым взъерошиванием их волос. — Так хорошо справились и так хорошо перенесли свое наказание. Я горжусь вами, песики.       Они ухмыляются, как самим себе, так и друг другу.       — А теперь давай приведем вас в порядок, м? — говорит Джейкоб, садясь, чтобы расстегнуть их наручники, и их реакция мгновенна: они тут же льнут к нему.        — Но ... Но мы не кончили, хен! — Джейкоб имеет наглость смеяться над этим.        — Кто сказал, что вы собираетесь? Вы уже сделали все на сегодня, — почти забавно, как синхронно они ноют в одном тоне, бормоча о своих отчаянных попытках переубедить Джейкоба, но его решение, кажется, незыблемо.       — Это часть наказания. Если мне захочется, я могу позволить вам кончить позже. Если нет, то очень плохо. Учитесь слушать в следующий раз, придурки.       Эрик и Сону могут только смотреть друг на друга с недоверием, ошеломленные и на грани того, чтобы остаться нетронутыми, но им отказывают даже в этом.