***
— Чувак, ты залип. — констатирует очевидный факт Джей, осторожно прикасаясь к чужому плечу. — Хэй, Сонхун, что случилось? — Хисын случился. — шепчет младший и кивает в сторону Ли, сидящего на несколько рядов ниже и уткнувшегося в собственные тетради. — Что? — Хисын случился, говорю, не заставляй меня повторять. — сегодня Пак-младший довольно дерганный, нервный и весь из себя такой бука, не желающий смотреть в другую сторону — смотрит только на Хисына и сверлит в нем дыру уже второй день. — Да ладно тебе. Ты не похож на того, кто боится подойти и сказать: «Ли Хисын, ты охуительно красив, а ещё охуеть как мне нравишься». — Джей нарочито громко говорит об этом, только вот старший не слышит. И слава небесам! Сонхун бы спрятался под столом, как в первом классе, или сбежал бы из аудитории, пока это возможно. — Хен, это… тяжело! Я не могу подойти и сказать так, прикинь? Не могу. — У тебя есть волшебный пинок и прекрасный друг, сидящий рядом, которые все быстро устроят. — Сонхун смотрит злобно, укоризненно, а Джей лишь вздыхает, обращая внимание на сиденья ниже. — Да ну… блять, Хун, ты… вы живёте даже вместе, уже пора бы хоть что-то ему сказать. Так и будешь жить моими шутками о вас? Тебя ведь они бесят, но ты держишься, как за спасательный круг, блять. — Да ну это Хисын!.. — как-то громко это вышло; Ли поднимает голову и оборачивается, услышав лишь собственное имя. Поднимает брови, мол, «чего?», а после улыбается, когда подмечает Сонхуна. Пак, конечно, улыбается в ответ, но чувствует, как сгорают уши от нелепости ситуации и этих прекрасных, наверняка целовательных, губ. Мотает головой в ответ на немой вопрос, а Хисын отворачивается и продолжает слушать преподавателя, кажется, внимательнее остальных. — Какие у тебя уши горячие. — усмехнувшись, Джей пальцами тычет в ушную раковину и оценивает температуру сгорания по собственным ощущениям. — Блять, убери руки! — Сонхун активно отмахивается, привлекая внимание преподавателя, который глядит на эти разборки уже не первый день. М-да, прятаться и скрываться они не умеют, поэтому из просят культурно покинуть аудиторию с вещами. Хисын осматривает чужие спины и, прикусив губу, дабы скрыть улыбку, опускает голову вниз.***
— Вы когда-нибудь замолкаете, сидя на парах? Вас слишком хорошо слышно. — Сонхун валится в яму и застывает на месте, нервно закусив щеку изнутри, но все его переживания как-то улетучиваются, когда Хисын продолжает, — Ну, по крайней мере, препод вас отлично слышит, раз выгнал. О чем вы говорите постоянно? — О тебе. — нет, Паку-младшему все ещё стоит переживать — снова от чужих слов, брошенных так быстро, что ноги подкосились, хотя он и сидит за столом. — А я, пожалуй, побегу. У меня там пацаны на поле собрались. — Джей за стол и не садился, прекрасно понимая, что происходит на обеденном перерыве — лишняя игра важнее и интереснее страдающего Пак Сонхуна. Это все выяснили, верно? — Что Джей имеет ввиду? Мы, конечно, с тобой соседи, но… что можно обо мне говорить такого? — Ну… — почему-то Хун надеется, что где-то рядом стоит Пак-старший и улыбается широко-широко, понимая, к чему все это придет. Глазами ищет быстро, мельком — не находит, поэтому возвращается к Хисыну. — Я всего лишь сказал, что ты — хороший сосед, парень и друг? Типа того. — Поэтому у тебя уши так горят? — Да, блять, по этой причине. Я все ещё не свыкся с тем, что живу с красивым, умным и просто пиздатым парнем, окей? — ага, Хисын уловил то, что ему было нужно. Не то чтобы он подслушивал каждый их разговор, но сегодня особенно захотелось отвлечься от скучной пары.