***
Хёнджин же просидел все выходные в мастерской. Утро субботы началось с новостей — студия объявила выставку через две недели, а это значит, что от парня требовалась картина. У Хвана уже была готовая работа, поэтому он не волновался на этот счёт и всё время провёл за мольбертом, только вот с особенным портретом. На удивление для самого себя, парень в порыве вдохновения рисовал очень быстро и планировал закончить на неделе. Правда застревал он в мастерской до позднего вечера и так, что охраннику приходилось буквально на пинках отправлять художника домой. Он обходился всего двумя слоями на холсте — рисуя плотными, не присущими ему мазками и не упуская ни одной детали. Это было результатом его пойманной музы — картина выходила непривычной и такой прекрасной. Медленно плетясь домой, Хёнджин планировал всё так же вести непринуждённые беседы с новоиспеченными знакомыми — как ему казалось, до друзей им ещё далеко, но он знал, что они ждут его. Это грело душу. Но всё же, Хван нервничал. Хёнджин боялся привязаться, открыть свой внутренний мир, который заполняли рисунки — самые разные пейзажи, портреты, зарисовки и полноценные работы красками. Это была его маленькая вселенная, чуждая кому-либо и её он доверял узкому кругу людей, ведь боялся, что не все поймут его.***
Всю следующую неделю ребята проводили время вместе. Собирались на переменах и обеде, чтобы обсудить что-то по учёбе, либо поболтать. Инициатором встреч был Чонин, который вытягивал парней, заставляя сесть за один стол. В основном друзья слушали весёлые истории из жизни Яна, смеялись с его шуток, но о себе говорить не торопились. Нужно было преодолеть смущение, которое пробиралось по телу, стоило поймать взгляд друг друга. Чонин всегда замечал, насколько они закрыты, как стеснялись завести разговор, поэтому разбавлял атмосферу. Ему было просто приятно, что его слушают, пусть сами ребята молчали, заводя лишь поверхностные темы. По сути, они ничего не знали о Хёнджине и понимали, что ему нужно время, для того, чтобы открыться. Ян чувствовал, что он сейчас на месте умелого дирижера — направляет своих друзей, заставляя играть неспешную мелодию. Ведь это уже прогресс за неделю, верно? Нужно играть дальше. — Как вам идея сходить сегодня после учёбы в парк аттракционов? Всё равно завтра выходной, — предложил Чонин, доедая булочку. — Ты в деле, Хёнджин? — Почему нет? Я сегодня свободен. — Решено, — Ян стукнул по столу, даже не спросив мнения Феликса. — После уроков не разбегаемся. Чонин встал из-за стола, и подхватив рюкзак с другом впридачу, зашагал по направлению в класс, в то время, как Хван медленно плёлся за ними. — Ты мне потом ещё спасибо скажешь, — прошептал Ян, завидев, что Ли был готов возмущаться. К концу учебного дня, ребята как и договаривались, в спешке запрыгнули в автобус и поехали в парк. Вечером было довольно прохладно, но парней это не смутило, ведь вид светящихся вывесок и аттракционов отвлекал от всего. Ребята успели прокатиться на нескольких горках, Ян специально давал друзьям сесть вместе и наблюдал за ними, что приносило ему необычайное удовольствие. Когда Хёнджин и Феликс пошли за сладкой ватой для второго, Чонин достал миниатюрный фотоаппарат и пытался запечатлеть вечерний вид парка. Он чувствовал себя особенно хорошо в этот день. Снимки выходили насыщенными, передавая все цвета настолько, насколько это было возможно. Повернувшись в сторону забора, который отделял парк и улицу, Ян заметил две фигуры друзей, которые только отошли от ларька. Парень незаметно подошёл к ним и послышался щелчок. Чонин сфотографировал их вместе. Из фотоаппарата на свет вышел полароидный снимок — на нём Хёнджин смотрит прямо в лицо Феликса, он чуть наклонился в сторону, в глазах нежность, а на лице улыбка. Он внимательно слушал парня. Ли стоял спиной, в руках у него видна сладкая вата, а голова поднята вверх — он ловит взгляд Хвана. — Такая милая фотография вышла, — Ян тихонько хихикает, пока друзья выходят из оцепенения. — Ты не будешь против? — Хёнджин быстро потянул руку к Чонину, забрал фото и положил в карман, на что Ян хитро улыбнулся. Наблюдая за действиями парня, и понимая, что их общая фотография теперь хранится у Хвана, Феликс моментально смутился, не в силах произнести ни слова. А Хёнджин смотрел на Ли — как лохматятся его тёмные волосы из-за ветра, как сияют его глаза, когда сталкиваются со светом, как подрагивают его ресницы, как он неловко поджимает губы. Каждая мелочь, за которую можно ухватиться — он замечает всё. И это вызывает у него странные чувства. Не зря говорят, что с некоторыми людьми солнце становится ярче, небо голубее, а листва зеленее. Хоть сейчас и вечер, Феликс почувствовал, как всё вокруг него обретает краски, особенно когда он держит Хёнджина за руку, во время того, как под разговоры Чонина, они выходят из парка.Твои холодные, словно глыба льда руки, всегда будут для меня горячий, словно раскалённый песок на берегу моря.