Поцелуи со вкусом успокоительных

Нираги закончил клеить бирки на корешки библиотечных книг, и устало шумно выдохнул, демонстрируя Коди, что он заебался и хочет обратно. Помимо брюнета в библиотеке трудились другие заключенные блока 2М с разных этажей. Например парень с длинными рыжими волосами, заплетенными в косу, тщательно стирал пыль с полок и книг. Кто-то мог бы сказать, что этот женоподобный юноша не был похож на преступника, однако тип преуспел в кражах. Он подходил к людям, спрашивал дорогу, и когда те склонялись над картой с туристического проспекта, пырял их спрятанным в рукаве ножом. Его сообщник, который был на воле, обрабатывал украденные карты и телефоны. Сюда рыжего отправили после попыток суицида в тюрьме и затяжной депрессии. Или вот, здоровенный лысый мужчина в наколках, который надевал очки, чтобы читать. Он был сексуальным маньяком с непреодолимым желанием насиловать женщин. С башкой у дядьки было все плохо, потому что приступы случались с ним везде, и в метро, и в кинотеатре и даже на улице. В Пэйнхилле он часто нападал на медсестер, врачей и надзирательниц, и потому регулярно отсиживался в изоляторе. В целом, жизнь в тюрьме, где большая часть заключенных была под успокоительными, оказалась мирной и относительно тихой. Сами преступники не горели желанием вступать в постоянные драки, но получить по морде тут можно было за весьма маловероятные вещи. Кому-то досталась порция больше, внезапный приступ агрессии, плохое настроение, бесячая родинка на лице какого-то придурка… Чаще здесь случался переполох из-за суицидников или тех, кому опухоль давила на мозги, заставляя бесноваться. Но в общем, это было терпимо. Нираги покачал книгу в руке. Она открылась. Это оказался медицинский справочник. - Шишковидная железа, - прочитал он, глядя на рисунок мозга. Сев за стол, Сугуру стал листать страницы. Тут были фото разных стадий обморожения: черные конечности, сползающая кожа. Еще были изображения ожогов от проводов. Брюнет облизнулся, прикидывая, как можно было бы такое осуществить. На картинке была рука женщины, которую как будто пожрали инопланетные насекомые. Дальше шел перечень ядовитых грибов, фото говна разного цвета, с подписями, чем болеет срущий, картинки кривых позвоночников… - Закончил? - Брыль навис над заключенным. Его рябые щеки обвисли и казались опухшими. Глаза мужчины были воспаленными и гноились. - Вставай, пора идти на прогулку, - он отобрал книгу и сунул ее на первую попавшуюся полку. - Знаю я таких, ищут картинки с голыми бабами… мерзость! Прогулки были неотъемлемой частью местной жизни. Нираги остановился у скамейки и глубоко дышал свежим воздухом, наполненным ароматом пихты. Тучи над головой грузно висели, обещая скорый дождь, и Сугуру порадовался этому. Ему нравилось слушать стук капель, лежа в камере. Сейчас же он мог кайфовать, вслушиваясь в далекие раскаты грома. Пока Крысеныш оставлял заначки и собирал свои ништяки, Нираги наблюдал за окнами медкорпуса. Внутри горел теплый свет, сновали туда-сюда врачи в халатах или специальных мятных и синих одеждах. А вон и Чишия, стоит в коридоре со стаканом в руках, но не пьет, а слушает другого врача. Так близко, и так далеко. В такие моменты Сугуру осознавал всю тяжесть заключения. Ты не можешь делать то, что взбрело тебе в голову, пойти туда, куда захочешь, кушать тогда, когда проголодался. Даже смотреть фильмы и читать ты будешь только одобренные сотрудниками исправительного учреждения вещи. - Чишия, - выдохнул брюнет. Возможно, порыв ветра подхватил его слова, а, может, блондин почувствовал его взгляд, но он обернулся и подошел к окну. Шунтаро поставил стакан с чем-то горячим на подоконник и помахал Нираги. Он помахал ему в ответ, ощущая щемящую нежность. - А ты сегодня в отличном настроении, погляжу, - Банда сел на скамейку и бросил короткий взгляд на медкорпус. - О, да, - Сугуру расплылся в зловещей улыбке. - У меня есть отличный план на вечер! - Жду, - Сунато хлопнул его по плечу и пошел к своим играть в мяч. - А я как жду, - брюнет облизнулся и обернулся, глядя на Энджи, бесцельно шатающегося вдоль забора. Вечера становились все темнее и темнее. Погода портилась, и скоро заключенным должны были выдать теплую форму. Близился октябрь, а с ним и какое-то всеобщее тоскливое настроение. Всем заключенным хотелось чаще звонить родным, чаще ходить на свидания с ними, а кому-то — просто остаться в одиночестве. Сугуру прошел мимо телефонных будок. Эдди стоял, болтая с кем-то, и улыбался. В руках его была кружка со сладким чаем. - Я сказал, что с питьем нельзя! - Брыль грубо оттащил заключенного от аппарата, на что тот возмутился. Вспыхнула потасовка. Раздался звук разбитого стакана. Нираги оставил все это без внимания. Пусть сами возятся, у него есть дела поважнее. Он уверенно шел вперед, где в своей вонючей камере притаился, тихонько хихикая, Мацусита. Банда, заинтересовавшись, встал из-за стола, не доиграв партию, и пошел следом. - Ну привет, зайка, - Сугуру оперся плечом о металлическую решетку, скрещивая руки на груди. - Не хочешь поболтать, о своем, о крысином? - А? - Энджи, который увлеченно малевал что-то на стенах, обернулся. Темная челка закрывала глаза педофила, но полные губы кривила дурная улыбка. Этот тип всегда двигался и вел себя нервно, но сегодня он бесил особенно. - Какого хера?! - Нираги разглядел мазню на стенах и кровь на ладонях Энджи. Придурок Мацусита прокусил руки и рисовал кровью сердечки на стенах. Сердечки, в которые аккуратно было вписано имя Чишии. Гнев и ярость обожгли Нираги изнутри. Он сощурил глаза и приторно-сладким голосом проворковал: - А что это тут у нас, а? Ой, как красиво! Это что, валентинки? С каждым словом он подходил все ближе, делая вид, что заинтересован в этой наскальной живописи. Вы посмотрите, петроглифы тут развел! Скотина! Неандерталец кроманьонский! - Вот только сейчас ебучий сентябрь, а не февраль! - с этими словами Сугуру стыканул свой кулак с лицом Мацуситы. Психованный упал и загоготал в голос, зажимая рукой челюсть. Эта привычка ржать когда надо и не надо бесила и выводила из себя, как и привычка его другалька Черри дрочить сутки напролет везде, будь то камера, столовая или двор. - Вау, - Банда заглянул в камеру Энджи и увидел сердца на стене. - Да этот псих втрескался в дока! - Рожа у него сейчас втрескается! В пол! - прошипел Нираги, опускаясь на корточки и хватая Мацуситу за волосы. - Ой, смотри, что там внизу? Он приложил кряхтящего заключенного головой об пол. - Да это же твои зубы! Ты зачем их по полу разбросал? Давай помогу собрать! И вновь лицо Энджи коснулось бетона. - Оп-па, оп-па! - остальные заключенные тоже стали подтягиваться на шум. - Хах, втащи ему, босс! - Крысеныш сел на корточки у решетки, чтобы лучше видеть. - Кажется, нам нужен стоматолог, а не психотерапевт, - заметил Банда, с улыбкой глядя, как увлеченно Нираги вытирает полы лицом Энджи. - Пломба не хрустнула от ужаса? Еще раз увижу или услышу, что ты пристаешь к доку, я на тебе живого места не оставлю, - низким голосом вкрадчиво предупредил Сугуру. - Надеюсь, мы друг друга поняли. - Отошли! - гаркнул Хэл, появившись со шлангом в руках. Холодная струя воды ударила по Нираги и Мацусите, залила камеру и размазала сердца на стенах. - Хорошее начало смены, а, Гейл? - хохотнул Хэл. - Не то слово, - седовласый надзиратель стоял у стены, скрестив руки на груди, и улыбался. - Как дела, мужики? Развлекаетесь? - Не то слово, шеф, - осклабился Сугуру, поднимаясь на ноги. Тюремная одежда намокла и стала тяжелой, и брюнет снял кофту, выжимая ее. Белая футболка прилипла к телу, и стало видно, как он успел подкачаться за время заключения. Крупнее он, может, и не стал, так как на скудном питании особо и не наберешь, но рельефнее точно. - Так, карасики, всю эту срань убрать! - скомандовал Хэл. - Сейчас! - Это не я рисовал! - Нираги состроил невинные глазки. - А это что? - здоровяк указал на кровавые кляксы на полу, украшенные россыпью зубных осколков. - М-да, - Сугуру почесал затылок. - Вперед, морда — вниз, жопа — вверх! - громкий голос Хэла было слышно сразу на всех этажах блока. - Ловите, - Гейл кинул заключенным две крупные мягкие губки. - До отбоя постарайтесь управиться. - Будет сделано, шеф, - Нираги поднял губку и принялся вытирать следы побоища. Осколки зубов застревали в мягкой поверхности, цеплялись и немного рвали желтый поролон. Мацусита пыхтел за спиной, то и дело хлюпая окровавленным носом. Кажется, он плакал. Нираги понадеялся, что это от боли. Сукин выродок должен страдать! - Я закончил, - Нираги продемонстрировал чистый пол. - Можно мне к доку? Гейл подошел, чтобы забрать губку. - Пожалуйста, шеф, - брюнет пронзительно смотрел на надсмотрщика. Они были одного роста, одинаковой комплекции, но при этом кардинально отличались друг от друга. В брюнете все кипело, а тюремщик сохранял какое-то почти медитативное спокойствие. Выдержав взгляд заключенного, Гейл вздохнул: - Хорошо. Только мокрую кофту оставь тут. - Спасибо, шеф. Мне срочно нужна порция дофамина или серотонина, ну, ты понял. - Коди! - рявкнул Хэл. - Берем этого и тащим в медкорпус, - он кивнул на Энджи. - А потом надо забить ему место в отделении для УЗ. - УЗ? - не понял молодой охранник. - Уязвимые заключенные, - напомнил Гейл. - Я отведу Сугуру за успокоительными. - Валяй, - Хэл махнул рукой. Гейл заковал Сугуру в наручники и повел вперед, пока остальные надсмотрщики разбирались с Энджи. Несколько охранников пришли, чтобы развести зрителей по камерам. - Слышал новость? - Гейл шел за ним, засунув руки в карманы. - Черри умер. Повесился в больнице. - Бля, хреново, - Нираги усмехнулся. - Только не говори, что ты сожалеешь, что этот гандон откинул копыта? - Нет, - пожал плечами надзиратель. - Черри был отвратительным человеком. Я видел его дело. Он убил двенадцать детей, а те, что остались живы, теперь навсегда останутся с болезненными воспоминаниями. Не думаю, что им будет легко пережить это. Как и их семьям. - Поэтому ты не заводишь детей? - брюнет сбавил шаг, позволяя охраннику поравняться с ним. - В какой-то степени, - кивнул Гейл. - Я никогда себе не прощу, если с моими детьми что-то случится. Я буду думать о том, что не смог уберечь их до самой смерти. - Это большая ответственность, - согласился зэк. - Никогда не знаешь, откуда ждать беды. А общество будет давить на тебя, что ты должен был все предусмотреть. Знаешь, хуйня случается со всеми. Но почему-то люди, купаясь во всем этом дерьме, никак не могут спокойно признать существование маньяков, педофилов, аварий и болезней. Пока это не настигнет их самих. - Тут ты прав, - вздохнул мужчина. - Я тоже думал, что все плохое творится где-то «там», непонятно где, пока не пришел сюда работать и не столкнулся лицом к лицу. Они дошли до кабинета Чишии. Гейл осторожно постучал костяшками пальцев, и услышал в ответ глухое «войдите». - Добрый вечер, - охранник пропустил Сугуру вперед. - К тебе пациент. Шунтаро, который гладил лежавшего на столе котенка, удивился. - Что-то случилось? - Подрался. Ты ему это, дай успокоительных, что ли. Чтобы не буянил, - Гейл достал ключи и снял наручники с заключенного. - Спасибо! - искренне поблагодарил брюнет, удивившись такой щедрости. - Шеф… - Я подожду за дверью, - он кивнул. - Успокой его, Чишия. - Нет проблем, - блондин улыбнулся ему. В кабинет поставили большое кресло вместо поломанной кушетки. Чишия сел туда и позволил Нираги забраться к себе на колени. Прохладные ладони врача коснулись разгоряченного тела брюнета. - И что ты сделал? - тихо спросил Шунтаро, обнимая Нираги. - Избил Энджи. Кажется, ему придется обратиться к дантисту. А мне пришлось собирать осколки его зубов, это отвратительно. А еще Гейл сказал, что Черри умер. - Да, я слышал об этом. Он не выдержал и повесился в палате, - кивнул блондин, поглаживая любимого по голове. - Так и знал, что ты причастен. - Разве что немного… - Ты заставил человека поджечь себя, - заметил Чишия. - Но я ж не знал, что сахар расплавится, - Нираги потерся щекой о грудь врача. - Теперь знаю. И вообще, знаешь, спать, когда рядом кто-то горит, сложно. Мелатонин перестает вырабатываться. Блондин фыркнул и тихо засмеялся. - Что? - Нираги провел языком по шее Шунтаро. - Где ты нахватался? - В книжке. Мне понравилось название «шишковидная железа», я решил почитать. Они замолчали. Обнимая друг друга, каждый задумался о своем, наслаждаясь тишиной и нежностью.