Поцелуи со вкусом успокоительных

Чишия крепко спал, наверное, впервые за долгое время. Тепло чужого тела согревало его, а знакомое бормотание и пыхтение создавали чувство умиротворения в кресле. Нираги тоже спал. Отросшие волосы падали на красивое лицо, заляпанное мелкими брызгами спекшейся крови. Пирсинг заключенным был строго запрещен, и потому можно было разглядеть следы проколов. Тот, что был в носу, уже совсем затянулся, а вот в брови темнел шрамик. Сверху, на двух парнях лежал рыжий кот и мурчал, подрёмывая и посапывая. - Таня, постой, у него пациент, - голос Гейла доносился через дверь. - Нам срочно! - отвечал ему высокий, немного визгливый голос, не терпящий возражений. Шунтаро сонно поморгал и неохотно зашевелился, проверяя, не затекло ли что-нибудь. Сугуру вздрогнул и поднял голову. Шкет спрыгнул на пол и ушел, потягиваясь. - Это за мной, - блондин чмокнул любимого в макушку. - Опять что-то произошло. - Какая у тебя тяжелая работа, - Нираги сполз на пол и прошелся туда-сюда, разминая ноги. - Бля, давно так не спал! В камере хуй поспишь. - В следующий раз попробую взять спальник, - Чишия размял шею. - Тебе пора. Брюнет молча подошел и поцеловал его, попутно зарываясь пальцами в светлые волосы. Если бы Шунтаро мог, он вообще забаррикадировался бы в своем кабинете с Сугуру, но, увы, это пока были только фантазии. За окном шел дождь и стало совсем темно. Было видно, что корпус 2М погружен во мрак — отбой уже был. По всей территории горели фонари, туда-сюда ходили патрульные с собаками. - Гейл, - хрипло пробормотал Чишия, открывая дверь. - Заберите пациента. - Сейчас, - мужчина кивнул и вошел в кабинет, чтобы застегнуть наручники на заключенном. - Выглядите оба помятыми, вы что, спали? - Скорее, отсыпались, - пробормотал блондин, собирая заново волосы. - Таня пришла? - Угу, говорит, что в 2А беда, - тюремщик пропустил Нираги вперед. - Блин, - только и сказал врач. В тюрьме каждый день причиняет боль по-своему. Иногда это боль физическая, иногда моральная. Страдают не только заключенные, но и персонал. И если в блоке 2М было относительно спокойно, то 2А являлся настоящим кошмаром для любого сотрудника. - Что там стряслось? - Чишия уставился на Таню, взрослую медсестру со стажем более двадцати лет. - Рафик, опять, - женщина проводила взглядом Гейла и Нираги. - А с этим что? - Подрался, - отмахнулся Шунтаро. - Пойдем. Корпус 2А выглядел светло и даже немного мило, и его сложно было отличить от обычной клиники, если бы не запах. Здесь пахло хуже, чем в общественном туалете, сколько бы хлорки и дезинфицирующих средств ни лили. Больные люди, да еще и на лекарствах, воняли так, что вызывали ассоциации с гниющими трупами. Но самым ужасным было то, что многие ходили под себя, а кто-то любил обмазываться дерьмом. Рафик был из таких. Тихий, вежливый, но в приступах агрессии абсолютно безумный. В блокноте для записей пожеланий заключенных многие пациенты писали, чтобы их перевели в камеры подальше от него. - Рафик, он… опять, - женщина вздохнула, останавливаясь у дверей, где уже патрулировал охранник этого блока. - Посмотрите, доктор. Чишия заглянул сквозь окошко и тяжело вздохнул. Худой мужчина сидел на постели, делая надрезы лезвием на руке. Блондин часто задумывался, как именно к больным попадают бритвы и другие острые предметы, и Рейчел усмехнулась, ответив, что она доставала их отовсюду, даже из анусов. Врач оценил порезы и обернулся к мед сестре: - Вы говорили с ним? - Да, он вежливо попросил оставить его одного. Чишия кивнул и вошел в палату, присаживаясь рядом с пациентом. Рафик, бросив мимолетный взгляд на врача, продолжил кромсать руку, грозясь превратить ее в сплошной фарш. - Что ты делаешь? - блондин смотрел, как в ногах парня собирается лужа. - Просто оставьте меня, док, пожалуйста… Люди режут себя не только с целью самоубийства. Иногда они разделывают себя, как кусок мяса, повинуясь каким-то внутренним соображениям, и как только они насытятся этой болью сполна, они прекращают. - Смотри, - Чишия закатал рукав водолазки, демонстрируя свои шрамы. - Вы тоже чувствуете это, да, док? - Рафик прекратил свое кровавое дело и смирно сидел, свесив кисти. - Было дело, - врач усмехнулся. - Я вижу это в Ваших глазах, - француз внимательно посмотрел на него. - Знаете, почему Вы нравитесь местным, а, док? - И почему же? - Мы видим у Вас во взгляде то, что видим и в своем отражении. Каждый день видим это в зеркале, - Рафик сунул окровавленное лезвие в руку Чишие. - Спасибо, - блондин встал. - Позволишь Тане позаботиться о твоих ранах? - Нет, благодарю. Я так посижу, - мужчина кивнул и слабо улыбнулся. Шунтаро покинул палату и отдал лезвие охраннику, чтобы тот отнес его и спрятал где-нибудь. В корпусе 2А было всегда шумно. Пациенты пинают и хлопают дверьми, орут, галлюцинируют, мычат и крякают. Какофония звуков здесь воистину поражает воображение. У деструктивных заключенных нет пределов сумасшествию, и потому за ними приходится следить особенно тщательно. - О, Господи! Генри опять получил жалобу за расизм! - пожаловалась еще одна медсестра другой, проходя мимо. - Это уже ни в какие ворота! - Блин, - рядом остановилась Рейчел. - Чишия, можно на пару слов? - Конечно, - молодой врач кивнул и оставил Таню заниматься своими делами. - Я слышала, что Энджи разрисовал камеру сердцами с твоим именем, - женщина нервно облизала пересохшие губы. - У тебя все хорошо? - Да, просто прекрасно, - он кисло улыбнулся.- И что там с Энджи? - Да ничего, сидит, сгорбился, носом к хую, - к ним подошел широкоплечий тюремщик. - С трудом затолкали, после того, как ему подлечили зубки. - Другой заключенный стукнул его лицом об пол, и, полагаю, что не раз, - главврач устало потерла переносицу. - Дурдом! - Я поговорю с ним, когда ему станет полегче, - пообещал блондин. Смена казалась бесконечной. Чишия едва успевал перекусить, бегая из одного корпуса в другой. Он провел беседы с ребятами из 2В. Уилл, которого жестоко избивал отчим, хотел повесится. Он признался, что думает о насилии, вспоминает каждый проклятый миг, когда толстый член разрывал его задницу, и плачет. Чишия с тоской посмотрел на худого и высокого парня. Не удивительно, что он вырос таким пугливым и недоверчивым. Мать его умерла, когда мальчишке было шесть лет, и он остался с приемным отцом. Мать вообще была отдельной болью Уилла. В воображении нарисовалась картина: маленький мальчик носит с кухни еду к мертвой женщине в ванную и умоляет ее очнуться и поесть. Она утопилась, когда узнала, что ее новый муж неровно дышит к ее сыну. После короткого и беспокойного сна, Чишия встал ночью на экстренные вызовы в камеры тех, кто пытался навредить себе. Один пациент бился головой о стену, и молодой врач пытался уговорить его принять снотворное. Рафик принялся обмазывать поврежденную руку своим дерьмом, и Таня стала плакать, опасаясь, что у французика случится заражение крови. И правда, когда у того поднялась температура, пришлось вызывать неотложку. В сопровождении двух охранников ночной смены пациента увезли из Пайнхилла. Рано утром один из тюремщиков подал в отставку, сославшись на посттравматическое стрессовое расстройство. Рейчел была вне себя и наорала на Таню и Чишию, что те слишком много прохлаждаются, но потом извинилась и ушла к себе. Шунтаро помогал управляться с парализованными, чуть не попал в драку, и под конец смены зашел в блок 2М, чтобы украдкой поцеловать Сугуру, пока никто не видит. Покинув рабочее место, Чишия оставил Шкета на попечение следующей смены, и пришел домой, отсыпаться. На вечер было назначено свидание с Карпентером, и, к огромной неохоте, блондину пришлось вставать в восемь, чтобы принять душ и смыть запахи тюрьмы. Он надел черную водолазку, оценив прохладную погоду, и серые брюки. Если честно, то Чишия давно не был на свиданиях. Почти никогда. Такого опыта в его жизни было прискорбно мало ведь, например, с Нираги они никогда никуда не ходили вместе, предпочитая шумно трахаться дома у одного из них. Брызнув на себя парфюм, чтобы наверняка замаскировать миазмы Пайнхилла, блондин накинул пальто и поехал на место в кофейню. Он пришел даже раньше, и, заняв столик, заказал американо без сахара. Когда Том появился, то застал парня с книжкой, помешивающего свой кофе. - Привет! Отлично выглядишь! - полицейский весь светился от счастья. Он хотел наклониться и поцеловать Чишию в щеку, но вовремя одумался. - Привет, как прошел день? - вежливо поинтересовался Шунтаро, кладя закладку в книгу. - Ты не поверишь! Я и моя коллега, мы нашли Джонни, бездомного, который может опознать Сугуру! - выпалил Том, поднимая руку, чтобы официант принял его заказ. - Мне латте и сэндвич с курицей, пожалуйста. Сотрудник кофейни кивнул и скрылся. - Опознать для чего? - Чишия сцепил пальцы и заламывал ладони, он ощущал себя не в своей тарелке. - В общем… Ты только не обижайся, но… - Ты говорил, что закончил с делом Пита и Лиззи. - Да, но… - И Джонни признался, что не помнит, что случилось… - Согласен, но тут такое дело, запутанное, вот я и решил проверить. Прости, я понимаю, что для тебя это травматичный опыт. «Да ну! И поэтому ты начал именно с этого, балбес?» - И что же сказал Джонни? - Чишия отхлебнул кофе. - К сожалению, нам не повезло, его как раз перевели в больницу… если коротко, то он оказался диабетиком, и, кажется, ему хотят ампутировать ноги, - Том кашлянул, понимая, что разговор зашел не в ту сторону. - Ясно, - заключил Чишия. - Когда он отойдет от наркоза и операции, попробую еще раз, - Карпентер поблагодарил официанта, поставившего перед ним заказ. - А у тебя как день прошел? - Отмывал кровь в столовой, после того, как один из пациентов воткнул пластиковую ложку себе в глаз, - блондин пожал плечами. - Ничего интересного. - Я поражен, как такой хрупкий молодой человек, как ты, умудряется справляться с такими вещами, - Том потянулся, чтобы коснуться ладони Шунтаро, но врач обхватил свою кружку, не давая этого сделать. - Ты совсем юный для такого кошмара. Болтая о какой-то чепухе, Чишия думал. Он старался быть очаровательным со следователем, но не перегнуть палку. Рано, пока еще рано. А когда принесли счет, который Карпентер уговаривал оплатить за блондина, Чишия все-таки придумал. План был готов.