***
Поздний вечер. С такими мыслями Таня в замешательстве стоит напротив двери. Хотела сделать сюрприз. — Черт, как глупо! — хихикнула, топчась на месте. Для этого рандеву приобрела бордовое эротическое белье, поверх него надеты сексапильное темно-зеленое платье и тонкий бежевый плащ. Плюс завила кудри да сделала вечерний макияж. Дико и пошло? На то и расчет. Уверена, что друг и без этой шелухи не устоял бы. Гораздо приятнее быть гордой женщиной, чем разбитой Танечкой. Хватит страдать! Пора двигаться дальше. Почему Ванечка, а не, например, Никита? Трудно сказать. В конце интима с Ворониным точно было бы проще. Только вот имелись неоспоримые аргументы «против», а именно: Во-первых, при всем желании не может представить, как переспит с ним: видит в нем исключительно старшего брата; Во-вторых, он навряд ли согласится. Скорее всего, даст чая с липой, «чтоб дурь вышла из башки», и отвезет к Ларчику под бочок. А Тане этого совсем не нужно: не хотелось выслушивать очередную нотацию по поводу того, что надо как-то отвлечься; В-третьих, если у них все-таки произойдет секс, то будет жутко стыдно перед Ингой, с которой у старшего лейтенанта определенно намечается роман. А Дудин — совсем другое дело: Во-первых, она была в него влюблена. Следовательно, отторжение не случится. Разве что угрызения совести потом. Но это как-нибудь переживет; Во-вторых, он явно ее хотел. Что это? Желание поставить точку в дружеских отношениях или ребячество — жажда утереть нос Романовскому? Лейтенант не хотела разбираться в мотивах; В-третьих, сыщик один как перст, что немало важно. Карину не воспринимала всерьез. Иван взрослый мальчик — знает, что думать надо не только головкой. Других и вовсе не рассматривала. Нет, это не спонтанность, размышляла над этим со вчерашнего вечера. Купила презерватив на случай, если у него закончились. Лежит в коричневой поясной сумочке. Да, будет доминировать. Даже если он против. Противозачаточные бросила принимать два с половиной месяца назад. Жаль, что мысль о них не появилась полтора часа назад. «Так было бы проще…». На секунду прикрыла глаза. Не верится, что прошло столько времени с того дня. Предохранялись оба. Недавно затронув тему ребенка, решили заняться этим вопросом через полгода. Вспомнила об этом, и все пошло по пятому кругу. «Неужели человек может так искусно врать?!». «Может, ты все неправильно поняла? Или Саша все-таки наврал? Например, хотел преувеличить свои возможности?». «Хватит!». Вдруг подумала об Иване и почувствовала укол совести. «Он не заслуживает такого отношения». «Да он сам, по-моему, не против!». «Дура!». Понимает, что этим поступком перечеркнет светлые воспоминания, которые их связывают с другом. Желание почувствовать себя живой сильнее. Знала, что не спит — медлила. В какой-то момент появилась мысль трусливо сбежать, но продолжала стоять. Как вкопанная. Ладони вспотели. «Клиническая идиотка!». Отчаяние — страшная сила. «А разве Кир лучше?». Психанув, требовательно нажала на звонок. На соседей плевать. — Тигр, я же сказал, что больше не… — Бодрый голос спустя десять минут. Усмехнувшись, трезвонила дальше. — Да иди ты на… — Долгожданный скрежет ключей. С интересом представила его лицо. Дверь распахнулась. — Есть разговор. Можно войти? — не дождавшись ответа, переступила порог.***
Пытаясь отогнать чувство дежавю, залип на пришедшую. С заразительной улыбкой сняла сумку и повесила плащ в шкаф. Взыграла женская гордость. — Не разбудила? — Локон на указательный палец накрутить осталось. Сумочка в левой руке. — Нет, — сглотнул. — Я еще не ложился. Как будто видел ее впервые. Отчасти это правда: Татьяна (называть ее по-другому уже язык не поворачивался) стала для него загадкой, отношение к которой не мог определить. Она частенько будоражила фантазию, доводила до исступления, приходящееся сдерживать. Но в то же время заставляла опасаться, так как не представлял, чего ожидать от невесты Кирилла Дмитриевича. «Он сам просил присмотреть. Навряд ли имел в виду лишь дружескую поддержку!» — постоянно подталкивал себя. Всякий раз вспоминал: «Вань, я буду век ему верна» и отрезвлялся. Лейтенант, несмотря на возобновление дружеских отношений, не подпускала слишком близко. Это бесило. Что это? Ревность или мальчишество? Иван, честно говоря, так и не понял. А тут такой шанс: пришла в его квартиру. Еще и в таком недвусмысленном виде. Не знал, с чего начать, чтобы не спугнуть. Как трепетную лань. — Твой друг ушел от жены? — придирчиво осмотрела чужую джинсовую куртку, висящую в шкафу. Не может же сразу приступить к активным действиям. — К сожалению, да, — задумчиво потер переносицу, стараясь собрать мысли в кучу. — Теперь живу практически в коммуналке. — М-м, — прикрыла дверцу, — сочувствую. — Как ты? — Между ними полтора метра. — Замечательно! — переборщила: чересчур громко и жизнерадостно. — Обманываешь? — сдвинул брови, приближаясь. — Вовсе нет, — смутилась, но вмиг взяла себя в руки. — Мы так и будем здесь стоять? Может, хоть чай предложишь? — Прости, — хрипло и неуверенно. Окончательно сократил расстояние. Концентрируясь на женских губах. — Надеюсь, твой Тигр не явится посреди ночи? — еле выносит пристальный взгляд. — Он в клубе. Это надолго. «Чем от нее пахнет? Табаком? Нет, не может быть!». — Вот и отлично, — прошептала на ухо. «Это слишком, чтобы быть реальностью!» — проснулся разум. Не хотелось его слушать. Бережно взял ее лицо в ладони. Медленно приближался к столь желанным губам, она не противилась. Снова ведет себя как мальчишка. — Я так не могу, — отстранилась. — Давай сначала чай попьем? — Конечно, — неумело скрыл разочарование. — Тебе какой? Зеленый? Фруктовый? Черный? — Черный, — тепло улыбнулась. — Если можно, без сахара. В этот момент парня словно током шибануло. «Я пью черный без сахара», — пронеслось у сыщика голосом Романовского. Нахмурившись, отправился на кухню. Дошло, чего хотела на самом деле. Однако не думал выставлять за порог. Безумие? Да, черт возьми! Рядом с этой женщиной терял рассудок. Такого не было даже с Радецкой. Капитан в отставке все понял. Дудин угрюмо разливал чай. Мысленно отметила, что первый акт пошлой комедии завершен: он принял правила. Пусть и временно. Все так же держа сумочку, пошла за ним. Полагала, что в порыве страсти может проигнорировать напоминание о контрацепции. Так проконтролирует. Чай готов. Отодвинул для нее стул. Присела. Аксессуар на столе. Хотел спросить, что в ней, но почему-то передумал. Даже не пришло в голову сделать себе. Заставляла балансировать между влюбленным юношей и героем-любовником. Знала: ему это нравится до дрожи. Мертвая тишина. Она с видом вселенского спокойствия пила чай, а он нервно постукивал пальцами по столу, боясь нарушить момент. — Как дела на первой работе? — выделила числительное. — Я завязал, — замялся, — после того случая. Выдохнув с облегчением, допила напиток. Взгляд остановился на стенных часах — время приближалось к двенадцати. — У тебя было свидание? — Предположение глупее некуда, но поверить в то, что это все для него, сродни фантастике. Вопрос на секунду выбил из колеи. Не поняла, к чему эта прелюдия. Однако уступит. Вначале. «Хочешь прелюдию — будет». Да, ее здорово качает. — Почему же? — усмехнулась. — Разве женщина не может надеть вечернее платье без повода? — Безусловно… — повело не в ту сторону. Резко встала из-за стола, он тоже. Приблизилась к другу: хотела продолжить начатое. Детектив отдал бы все на свете, лишь бы она смотрела на него так вечно. Притянул к себе. — Спасибо, — поглаживала по спине, — что возился со мной все эти четыре дня. — Ты же знаешь, что… — вконец растерялся. — Знаю, — проговорила на одном дыхании. Больше не надо слов. Приобняв за плечи, несмело коснулся губ. Имели вкус пресловутого чая и… табака. Нехотя прервался, ожидая реакции. «Когда успела начать курить?». Взгляд удивительно отстраненный. Улыбалась. Обрадовался и усмехнулся. Переняла «эстафету». Не верилось, что делала это. Медленно, с осторожностью. Губы со вкусом мяты. Остановилась, переводя дыхание, сбившееся от избытка чувств. Сыщик буравил ее взглядом, тоже до сих пор не может поверить в происходящее. — Свой парень оправдал ожидания? — съехидничала, не планируя размыкать объятий. — Я бы даже сказал, превзошел, — серьезно заявил. — Не кури больше, пожалуйста. — Постараюсь, — полушепотом. Чувствовала, что его скоро накроет. Была готова. Второй раз разрешила быть первым. Теперь целовал жадно, грубо, неистово. Татьяна прикусила нижнюю губу Ивана. Не имеет значения, что представляла другого рядом с собой. Нетерпеливо начала расстегивать пуговицы белой рубашки (одну и вовсе умудрилась оторвать). Подхватив под ягодицы, усадил на стол. — Прости, — оторвавшись, облизнул верхнюю губу. — За что? — удивленно подняла голову, смотря в глаза. — За все, — вдруг помрачнел. Дал шанс сбежать. Но не шелохнулась. Уйти — значит признать собственную слабость. Уйти — значит показать беспомощность. Это не про нее. «Прекрати цепляться за прошлое, надо жить в настоящем!». — Брось! — пихнула кулаком в левую грудь. — Продолжим? Глаза Ваньки наполнились почти детским восторгом. С ухмылкой кивнул, она успокоилась. Пятый акт… Дудин оставлял вкрадчивые поцелуи на шее и плечах, полусидя — обнимала за обнаженный торс. С блаженной улыбкой прикрыла глаза. Ваня не хотел торопиться, наслаждаясь каждым сантиметром бархатной кожи. Будто делал это впервые в жизни. А она позволяла. Когда он как бы невзначай дотронулся до застежки платья, обдало волной горячих воспоминаний. — Сначала в душ, — слегка стукнула по правой руке. — Потом все остальное. — Давай вместе? — буквально выпросил сладострастный поцелуй. — Прости, я привыкла одна, — вскочила и бросила, не оборачиваясь: — Резинка в сумочке. Словно робот. Или Снежная королева. Он надеется, что оттает после. Зря. Память Танюши «услужливо» подкинула пикантные кадры, когда та закрывала дверь в ванную.***
Свадебное платье (в последний момент выбрала более удобное и простое) педантично повешено на спинку стула. Остальное валяется на полу в хаотичном порядке. — Погоди, я же только что с улицы… — вымолвила между поцелуями. Вовремя — ничего не скажешь! — Крышу просто сорвало, — невинно улыбнулся, убирая руки с ее плеч. Невеста, чмокнув в щеку, молча встает с кровати. Любит его иногда подразнить, он — на это провоцировать. Нечасто. Больших усилий стоило не начать прямо там. Обоюдный комфорт в данном случае превыше всего.***
Латекс раскатывается, а глаза обоих наполнены страстью. Изящный план? Нет, это экспромт чистой воды. Сейчас хочет только одного: доставить Васильевой максимальное удовольствие. И себе заодно. Куда ж без этого-то? Первой не выдержала Таня. — Теперь моя очередь, — тихо, но утвердительно. Сопротивляться не имеет смысла: на ближайшие минуты он задержан этой дерзкой блондинкой. Даже чистосердечное здесь не поможет. От него понабралась… Она — его исключение. Она — любимая ученица! Совершала те же действия, что и он немного раннее. Не перехватывал инициативу, смакуя каждое прикосновение. Прикрыл глаза. Наконец спустившись, уверенно провела языком по всей длине. Шумно выдохнул, это возбуждает еще сильнее. Размеренно целует. Как же она любит… клубнику! Постепенно поглощала плоть, уделяя внимание основанию и яичкам. Тихое рычание. Останавливается. — Васильева… — глухой стон. Танюша ухмыляется: — Терпение, Кирилл Дмитриевич, терпение! У мужчины появляется блаженная улыбка. Посасывала, все так же лаская языком и поглаживая руками. Темп увеличивается. Стон стал громче, начались толчки. Вскоре кончил.***
Кир ненавидел оставаться в долгу. Даже если этот должок — приятный. Так что собирался отдать все сполна. Вернее — взять. Зная об этом, с удовольствием уступила главную роль. Новая резинка. Это было своего рода местью. Томительной. Нежной. Умопомрачительной. — Романовский… — сорвалось с губ, — пожалуйста!.. В ответ — легкий смешок и невесомый поцелуй в грудину. Опустила голову, улыбаясь. Предусмотрительный… Временами невыносимый… Но такой любимый! О, змей-искуситель!.. Смиловавшись, слегка дотронулся до половых губ, негромкий вскрик. Слишком долго ждала. Посасывал их. Резко остановился. Многократно массировал лобок. И, наконец, добрался до клитора. Блядь… Сосал, лизал, целовал… В общем, все по полной программе. Он наслаждался протяжными стонами. Под финал смотрела в хитрые глаза. Все как любит без пяти минут муж. Второй совместный душ более расслабленный, непринужденный.***
…Мокрые волосы прилипали к лицу. Надевала желтое домашнее платье. Меньше всего хочется думать о его командировке. Но… Кирилл снова подошел из-за спины. Он уже оделся. — Боюсь представить, что будет в первую брачную ночь… — усмехнулась Танечка. Улавливает грустные нотки. — Считай, что это было репетицией, — поправив женские волосы, застегнул молнию платья.***
Почти беззвучно подошла к голому Ване. Тот стоял к ней спиной и не слышал. Она прикоснулась к правой лопатке одними губами, парень вздрогнул. — Я думал, ты никогда не выйдешь, — обернулся, заострив внимание на женской груди. — Просто я… — сглотнула, подыскивая слова. — Расслабься, — звучит жалко. Или ей так кажется? Дудин сейчас похож на похотливого старшеклассника, а она — на молодую, но умудренную опытом учительницу. Пытаясь справиться с неловкостью, отвела глаза в сторону. Однако взгляд почему-то упал на член — теперь Ванька испытывал смущение. Она опять вспомнила Романовского. Кашлянув, начинает небрежно ласкать ее нос и щеки. Поддалась. — Я в душ, — отстранившись, поднял указательный палец. — Пожалуйста, постарайся не уснуть. — Размечтался, — целовала в левое плечо. В это время абонент Игорь Валентинович пытается ему дозвониться. Но он упорно игнорирует телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, и направляется в ванную комнату. После четвертого звонка лейтенант не выдержала: — Ответь, вдруг что-то важное. — Да пошел он на хер, — фыркнул Иван. — Ваня! — настояла она. Вздохнул. Поставив на громкую связь, все-таки ответил: — Чего тебе?! — Ванька, — икнув, напряженно начал собеседник, — я, кажется, человека убил… У Тани округлись глаза. Такое сыщик не слышал давно. По всей видимости, романтическая ночь накрылась тушей пьяного Тигра. «Его надо срочно мирить с женой», — решил он. — Адрес диктуй! Приеду — разберемся. — У машины… — промямлили кое-как. Иван устало потер глаза. Любимая с непониманием уставилась на него. Выяснить адрес клуба оказалось далеко не простой задачей. Но капитан в отставке справился.***
— Извини, — виновато потупился, обуваясь. — Часто такое случается? — проигнорировала извинение. — Не бери в голову, — все же чмокнул в макушку. — Тань, будешь уходить — не запирай. — Хорошо. Дверь в квартиру захлопнулась. Васильевой снова улыбнулась фортуна. Честно говоря, рада внезапному уходу хозяина квартиры: ярость отступила, а на ее место пришло осознание. Осознание, что не сможет. Какой бы сволочью ни был Романовский.***
Испугано открыла глаза, озираясь: не могла понять, где находится. Когда пришло понимание, что это сон, захотелось провалиться сквозь землю. Эротический сон для нее в новинку. А главный герой этого сна — тем более. Немного придя в себя, поспешила в ванную. Больше десяти дней состояние разбитое. Потеряла веру, жить совсем не хотелось. Даже закурила, причем табак. Благодаря Дудину держалась наплаву. Неоднократно спрашивал о причине. Отмалчивалась: не хотела, чтобы злорадствовал. Александр — неучтенный внук подчиненного дедушки — поведал ей историю возникновения той самой переписки. Юный программист как раз промышляет этими делами. И конкретно эту переписку заказал Кирилл Дмитриевич Романовский. Зачем? Почему? Эти вопросы так и остались без ответа. Укутавшись в махровое полотенце, услышала, как звонят в дверь. Чертыхнувшись, пошла открывать.***
Полусонный Ваня нервно звонил в квартиру Романовского. Изо дня в день таскаться на другой конец Москвы — сомнительное удовольствие, но ради подруги готов и горы свернуть. Принес пакет со свежими плюшками. Не открывала больше пяти минут, забеспокоился. В последнее время состояние Танюши ухудшилось — боялся, что она сломается. Чувствовал ли себя подонком? Да. Будет ли рассказать? Ни в коем случае. Потому что… нет, не может себе этого позволить! Зажал кнопку звонка. — Да иду я, иду! — послышался недовольный голос. Выдохнул. Дверь открылась. — Скажи, тебе еще не надоело? — с большим усилием подавила смех. От увиденного забыл все, что собирался сказать. Совсем как мальчишка. — Чего замер? — сделала вид, что не заметила его замешательства. — Проходи! Неуверенно переступил порог. — Спасибо, но не стоило, — закрыв дверь, взглянула на коричневый пакет. — Не кури больше, пожалуйста, — заострил внимание на женской фигуре. — Постараюсь, — скрестила руки на груди. — Не против, если я оденусь? — Безус… Не дослушав, оставила в одиночестве.