Не отрекаются любя.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
В. М. Тушнова @
— Ждешь мужа из командировки, а приходит… — губы брюнетки изогнулись в насмешливой улыбке, — Кир.
— Я тоже рад тебя видеть, — в нерешительности кладет фуражку на тумбочку, — Вера.
— Так виделись вчера же, — запнулась, украдкой взглянув на погоны, — товарищ капитан.
— Прекрати… — почти рычит.
Не может злиться. Еще немного, и ее прорвет.
— Что — прекрати? — Густые брови поползли вверх. — Позлорадствовать пришел?!
— Выразить сочувствие, — вполне убедительно.
Сам не понимает, насколько правдивы эти слова. Не на пустом месте при первой встрече приняла его за студента театрального.
«Как же давно…» — переминается с ноги на ногу.
Да, такого давно не было. Зачем только приперся сюда?
Глаза расширились, еле удержалась от истерического смешка.
«Блядь, как же эпично и комично одновременно!» — пришла обоим одна и та же мысль.
Если бы кто-то месяц назад поведал ей, что Кирилл будет стоять в этой прихожей, то она направила бы оного к психиатру.
Не верила ни единому слову!
Отвернулась, как бы выжидая. В голове пустота. Больно. Страшно. Жутко.
Не может поверить, что это произошло с ней. Выгнать непрошеного гостя нет сил. Самое неприятное — мужчина это понимает.
Увидеть его спустя семь лет было полной неожиданностью. Меньше всего хотела, чтобы это повторялось.
И, собственно, вот.
Опять.
Кир неспешно снимает обувь. Сегодня накрыли очередной притон. Но все его мысли занимала статная женщина в медицинском халате. Отнюдь не сразу узнал в ней Мышонка.
Не мог тогда оставаться в стороне!
Сейчас им движет лишь дружеское чувство. Не в состоянии этому противиться.
Все началось, когда Инга угодила в больницу: пришел проведать коллегу и увидел ее.
Затем события нарастали будто снежный ком.
На всякие сантименты не оставалось времени, он просто выполнял служебный долг.
В итоге ее муж умер.
Видно, рассчитывал на снисхождение вследствие давнего знакомства. Однако не учел, что «мальчик» повзрослел.
Нет, жалостью к нему не испытывал ни грамма.
Убежден, что взрослый адекватный человек должен сам разгребать последствия собственных поступков. Какими жесткими они ни были.
Климов, несмотря на говнистость, был в адеквате. Абсолютном.
А ведь предупреждал, чтобы не связывалась с ним! Но нет, сочла ревнивым бараном.
Мозгов хватило на свадьбу не приглашать — и на том спасибо.
Вспыхнули старые чувства? Ничего не дрогнуло.
На подсознательном уровне ждал, когда она одумается? Все перегорело сто лет назад!
Все это время готовился высказать грубое «фи»? Конечно же, нет!
Он действительно не хочет злорадствовать, он хочет ее пожалеть. Знал, больше некому.
Дружеское участие.
Без какого-либо секса.
Да, ничто человеческое вопреки мнению многих ему не чуждо.
О том, что она наверняка была в курсе дел Макса, старался не думать. Не хотелось очернять честную Верочку. Как называл ее Павел Евгеньевич.
«Верочка. Как же странно звучит…» — прожигал взглядом.
Вера Александровна.
Одна из лучших врачей в своей больнице.
Вдова.
— Я была не в курсе, чем он занимался, — отстраненно произнесла, смотря в глаза.
Улыбнулся уголками губ. Наглое и бессмысленное вранье.
Зачем она оправдывается?
— Мы давно разъехались. Развод просто не оформляли, — не планировала сдавать позиции.
Привычно ухмыляется.
— Уверена? — Семейное положение женщины интересовало в последнюю очередь.
— Заткнись! — не намерена отвечать на дурацкие вопросы.
Догадывается, что специально выводит на эмоции. Кирилла хотелось порвать. Спокойствие капитана страшно выбешивало, у самой терпение на исходе.
— Как скажешь, — подошел, не прерывая зрительного контакта.
Не в силах выносить пытку, снова отвернулась:
— Не надо. Не трогай меня…
— Это сильнее нас, — взяв за подбородок, одним движением повернул лицо к себе.
Скоро сорвутся, им нужна разрядка.
— Угу, — подтвердила в ожидании.
Требовательно приник, потерялась во времени. Продолжал придерживать, не давая возможности отстраниться. Вцепилась в форму. Кропотливо исследуют губы, боясь переступить черту. Ненавидят себя в этот момент.
Кого обманывают? Уже переступили!
Трахаться с бывшей не собирается, это просто способ успокоения. Хотя надо признать, довольно приятный…
Знает о его методе. Хочется, чтобы терапия длилась как можно дольше.
Неправильно…
Сопротивляться больше не могли!
Подобно извержению.
Плену.
Заточению.
Это — шаг к доверительным отношениям.
Работа наложила на Романовского определенный отпечаток — привык действовать радикально. Это нередко становилось камнем преткновения в личных отношениях.
Боролся с профдеформацией, но недавние события еще раз убедили в том, что быть трудоголиком — не так уж и плохо.
Не зря Инга говорит, что женат на работе.
Только Вера не Даша…
Она не готова. Несмотря на то что была совсем не против.
Не готова принять, не готова отпустить… Ей нужно время. Пусть сама считает по-другому.
Собственное желание пытался отложить в долгий ящик. Четко понимал, что целует Мышонка. Девушку, с которой познакомился в общественном транспорте. Где конкретно, припомнить не удалось.
Да, реально замучила ностальгия.
В настоящее время они не студенты…
У нее сдают нервы. Прежде всего должна с этим справиться.
С неохотой разорвал поцелуй, недоуменно посмотрела.
— Ты, — казалось, задохнется от возмущения, — издеваешься?!
Отпустила его.
— Зато ты готова к продуктивному диалогу, — великодушно пояснил со вздохом, сдернув руку с подбородка.
Думала было влепить смачную пощечину — ничего не изменится.
Как же досадно!
— Я голодный как волк, — непринужденно продолжил. — Может, покормишь, а?
Наглость — второе счастье, да?..
Одно слово: артист!
— В холодильнике мышь повесилась, — театрально развела руками.
— Ничего, выброшу, — подыграл.
— Серьезно? — не поверила своим ушам.
— Более чем.
«Совместный ужин — это чересчур».
— Я на диете, — отрезала, чуть улыбнувшись.
— Точно? — в глазах теплилась надежда.
— Да, — кивнула для верности.
Играл на ее нервах. Как на струнах.
Надо быть отбитым на голову, чтобы рассчитывать на гостеприимство в их ситуации. Почувствовал укол тоски, рассматривая такие знакомые черты.
Бравада исчезла.
— Извини, — пробормотал под нос.
— Почему? — Тон стал мягче. — Почему все так?
— Не знаю, — прижавшись, уткнулся в волосы. — Я лишь выполнил служебный долг…
— Я понимаю. — Карие глаза наполнились слезами. — На фига ты приперся?!
***
Дорога домой тянулась медленно. Вера все-таки нашла в себе силы выставить его. Несмотря на минутное помутнение, рад этому.
Пребывал в смятении.
После рыданий в плечо подал стакан воды. Сидела на диване, в гостиной, стоял против окна.
— Лет десять назад также успокаивал поцелуем, — нарушила тишину, выпив залпом. — Тогда спас какую-то девочку, да?
Смотрела вопросительно. Кивнул скорее автоматически.
«Почему она вспомнила об этом? Почему не о муже?..».
— Вер?.. — Голос охрип.
Убийственно-спокойно:
— Ты ни в чем не виноват. Уйди, пожалуйста.
Как он облегчит ее состояние? Ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Насколько знал, была благоразумна. Так что уходил с легким сердцем.
Много общих воспоминаний, в том и не самых приятных. Они бы с удовольствием переспали. Только после этого остался бы гадкий осадок.
Прошлого не вернуть. И Климова тоже.
Усмехнулся от собственных мыслей, крепче сжав руль. Не любил расписываться в слабости, в такие моменты ненавидел свою работу.
«Какую-то девочку…».
В памяти всплыли большие заплаканные глаза зеленого цвета. Наивная девочка, судя по всему, грезила милицией.
«Спас» — громко сказано. Опрометчивый поступок из-за симпатии к мальчику.
— Расскажите что-нибудь о работе, пожалуйста, — шмыгнула носом.
— Хочешь — будешь, — снисходительно улыбнулся. У нее и так огромное потрясение. А заливать ребенку не собирался.
«Как ее звали? Кажется, Аня?».
От осознания того, что сейчас этой девочке около двадцати, стало тошно.
За окном валил снегопад. Забыл про скорый Новый год.
***
— Воробьева небезнадежна, — нахмурился старший лейтенант Романовский в ее присутствии.
Скорее всего, с этого все началось. Она впервые за долгое время влюбилась.
Воробьева.
Инга.
Хоть убей, не может вспомнить, когда в первый раз назвал Ингушей.
Не была искушена мужским вниманием, поэтому практически сразу начала проявлять интерес.
Партнеры девушки так или иначе оставили след в ее жизни.
Степан.
Как ни парадоксально, благодарна. Потому что стала той, кем является. Жалела ли, что не предприняла попытку? Нет, никто бы не рассматривал ее заявление в этих дремучих ебенях. Уверена на сто процентов. Узнав о его смерти, несказанно обрадовалась.
Руслан.
О, это первое настоящее чувство! Излечил ее раненую душу, не потребовав ничего взамен. Не помнит, когда поняла, что скучает. Привязанность, переросшая в нечто большее. Готовились к свадьбе. Но лодка любви, как говорится, разбилась о быт. Остались друзьями. Стиль не поменяла — понравилось.
Федя.
Их свела мать. Сошлись от безысходности. Его непосредственность забавляла. Спустя несколько месяцев встретил любовь всей жизни, с грустной улыбкой отпустила.
Если не считать «одноразовых», то это все.
Тяжелый вздох.
Шла домой с маникюра. Обхватила себя руками, было прохладно. Солнце постепенно скрылось за тучами. Ноги сами привели к некогда любимой кондитерской.
Сколько она здесь не была? Года три-четыре? А может, пять?.. Теплые воспоминания разлились по сердцу.
У входа замерла, будто боясь вернуться к пройденному этапу.
«Сладкое вредно для фигуры!».
«Когда тебя это останавливало?».
«Видимо, дождь хлынет…».
Это стало более весомым аргументом.
Резко потянула за ручку и вошла. Интерьер, кстати, фактически не изменился.
От многообразия сладостей свело желудок. После долгих раздумий выбрала брауни и эспрессо. Уселась за дальний столик.
Американское пирожное таяла во рту. Благодаря неплохой генетике могла себе позволить как минимум еще одно. Но все равно старалась сдерживаться.
Ожидания оправдались: накрапывал дождь, который наверняка скоро превратится в ливень.
Такая погода в последнее время способствовала размышлениям, последствия больничного дали о себе знать: занялась рефлексией.
А то с этой работой и свихнуться недолго…
Смешок.
«Да, Кирыч умеет обламывать крылья!».
Глоток теплого кофе.
Кирилл Дмитриевич Романовский (Кирыч).
Тут без комментариев!..
В наставнике удивительном образом сочетаются все качества бывших. К тому же харизмой пахнет за километр. Остаться равнодушной не было шансов.
Жесткий.
Дерзкий.
Решительный.
Беспощадный огонь.
Верный как пес.
Буквально во всем.
«Воробьева небезнадежна».
Набатом.
Помотала головой, отгоняя воспоминания.
Эта фраза точка отсчета.
Именно с этого момента пытается. Пытается стучаться в закрытую дверь.
Скорее по привычке.
Сколько раз проявляла инициативу, столько же раз переводил тему.
Дождь действительно не прекратился.
Второй глоток.
Эти попытки происходят все реже и реже…
Легко нашла общий язык с коллективом. Чувствует себя своей. Довольно быстро опустил ее с небес на землю — азарт сменился рутиной.
Так же быстро приходит осознание: ему никто не нужен. Кроме работы.
Потом познакомился с Бариновой…
Максимум на что может рассчитывать — это крепкая дружба.
Поражение делает нас сильнее.
Остатки брауни моментально съедаются.
Болезненное расставание — прекрасный повод, чтобы раскрыть себя с новой стороны.
Оказать поддержку. Переходить к активным действиям. Однако он окончательно погрузился в работу, отвергая любую заботу.
В палате ожидала увидеть кого угодно — только не его. Почему-то было неловко.
Теплый голос. Чертовски приятно, невзирая на внешний вид и хреновое состояние. Для полноты картины не хватало апельсинов или яблок.
Подметила его рассеянность и беглый взгляд. Никогда не видела таким, что-то случилось.
Спросила — отмахнулся.
Догадывается, в чем дело. Это из-за Веры. Она с ней познакомилась в парикмахерской. Перекинулись парой фраз, показалась приятной.
После больничного выяснилось, эта Климова не так проста. Не верилось, что ни о чем не подозревала. Наставник иного мнения. Он как будто помешался на ней!
«С какой же преданностью он на нее смотрел!».
Посадила на белую блузку коричневое пятно.
Блин!
К счастью, кофе уже холодный…
Ревнует, что ли?
Нет, это бред.
«Не признавать очевидного — глупо».
Ухмылка.
Вывод напрашивается сам собой: у них что-то было.
Ливень закончился.
