О братьях наших меньших

Котенка выбросили непогожим июньским вечером прямо в холодную лужу. Стояла премерзкая погода, когда вместо жары и сочной зелени на город опускаются низкие свинцовые тучи и старательно поливают все вокруг. Прохожие не торопятся сменить теплые куртки на легкие футболки, а едва пробившаяся травка удручает своими бледными цветами. И все же котенка выбросили. Прямо в огромную лужу. Кто это сделал и зачем, куда вдруг подевалась такая теплая, вкусно пахнущая мама, котенок не знал. Он едва-едва открыл глазки, и все что видел перед собой — так это целый океан воды. Утонуть он в ней не мог, все же был слишком большой, но и выплыть ему никак не удавалось: лапки еще отказывались удерживать своего хозяина. Жизнь вдруг стала страшной-страшной, и оставалось только широко раззевать розовую пасть и вопить от ужаса в робкой надежде, что кто-нибудь его услышит, кто-нибудь к нему подойдет. В старом двухэтажном доме в самом центре города районного значения жили люди, которые на своем веку повидали уже стольких подобных котят, что лишь качали головами. Они ругались на того, кому пришло в голову подкинуть к ним малыша, ворчали о том, что у самих уже в семьях жили от одной до трех кошек, а еще удивлялись тому, что упрямый котенок все никак не замолкнет. Ворочались с боку на бок в постелях, но так и не могли избавиться от пронзительного детского писка, в котором без всякого перевода и очеловечивания можно было услышать извечный вопль всех детенышей мира: «Мама!» Когда ночь уже полностью накрыла город, а котенок совсем выбился из сил возвращавшаяся домой с долгой ночной гулянки девушка вытащила страдальца из лужи. Принесла домой, где все еще моложавая, но уже довольно в годах мать разворчалась: в квартире уже жили три кошки, котенок был совсем маленьким и еще не мог самостоятельно лакать молоко, пристраивать его куда-то не хотелось, равно как и возиться с неудобным подкидышем. И все же старая поношенная, но теплая темно-зеленая кофта обернулась вокруг подсохшего и согревшегося котенка, в пипетку оказалось налито теплое молоко, и малыш смог уснуть, обернув себя крохотным хвостиком. Он мурчал, изредка во сне вздрагивал от еще не сошедшего кошмара и думал о том, что мама все же явилась. Увы. Молодую девушку манили студенческие летние приключения, она вовсю отдавалась своим делам. Пожилая женщина про котенка не забывала, но относилась к нему с неприязнью, поскольку работу никто не отменял, кормить котенка несколько раз в день, убирать за ним, вставать к нему ночью ей не хотелось да и о дальнейшем существовании малыша думаться пока не желалось. Куда его деть? Кому он нужен? Мудрость прожитых лет подсказывала ей, что ничего хорошего таких вот котенков не ждет. Вот так, переругиваясь с дочерью и нехотя ухаживая за подобранным, а затем вновь брошенным подкидышем, она и дождалась того момента, когда в гости приехали внуки. Котенок был не слишком доволен: мальчик и девочка постоянно заглядывали к нему, теребили, будили, тискали, громко разговаривали и постоянно ахали. Он пищал и изворачивался, но детские ручки держали цепко, так что малышу оставалось лишь смириться со своей участью. Бабушка рассказала душещипательную историю, юная тетя поделилась подробностями, а затем вдруг как-то получилось, что про котенка совершенно все забыли. Все, кроме девочки. Ухаживала она, надо признать, отвратительно. Иногда забывала погреть молоко, иногда заигрывалась и пропускала кормежку. Передавая молоко из пипетки в рот котенку, держала малыша не слишком удобно, зато нажимала на пипетку слишком сильно. Молоко текло по мордочке, пузырилось в носу, заставляя малыша чихать и мотать головой. Щедро проливалось на кофту, и тогда котенок приспособился сладко посасывать ее в те мгновения, когда кушать хотелось, но никто не спешил нести ему еду. Он впивал острые коготки в кофту, наминая ее, слизывал капельки молока и громко тарахтел, стараясь хоть немного передать свою благодарность миру. Порой казалось, что от такого ухода котенок начнет слабеть, но с каждым днем он лишь больше набирался сил. Понемногу высовывал мордочку из кофты, и хотя все еще слишком много спал, но уже был готов исследовать окружающее его пространство, изучать его и набираться нового опыта. Местные кошки отнеслись к нему неприязненно: шипели и отгоняли от себя, не стеснялись ударить котенка лапой, когда он подходил слишком близко. Город накрыло жарой, затем на него напали грозы. Трава становилась все более жесткой, листья на деревьях принялись желтеть. Котенок подрастал, и все чаще мудрые люди заговаривали о том, что девать его все равно некуда, что кота к кошкам брать никто не станет, и лучше бы его было так и оставить в той луже, потому что теперь расставаться с ним становилось лишь еще больнее. Котенок слушал эти непонятные слова, безошибочно улавливал интонации и думал о том, что жизнь оказалась к нему слишком жестока. А потом девочка, что так и не научилась правильно кормить котенка из пипетки, завернула его в кофту и засунула в вонючую машину, где малышу пришлось провести несколько долгих неприятных часов. Зато когда они наконец доехали, выяснилось, что теперь у котенка есть своя миска с молоком и кормом, есть лоток, не слишком-то дружелюбный кот в соседях и четыре шумных хозяина. Вскарабкавшись на кровать, котенок свернулся на подушке у лица той самой противной девочки и вдруг принялся громко тарахтеть, наминая лапками свежее чистое одеяло. «Кажется, у меня все же есть мама», — думал малыш, засыпая в безопасности, определенности и покое.