О братьях наших меньших

Про печальные, в чем-то трогательные, в чем-то горькие, а в чем-то и исключительно хорошие моменты первых месяцев жизни Рыжика было уже рассказано. Вздыхать о судьбе котенка можно бесконечно долго: рассуждать об общей черствости людей, об их совершенном неделании нести ответственность за ими же принятое решение, спорить о плюсах и минусах стерилизации, о нужности и бесполезности домашних животных — все это не переставало быть предметом дискуссий на протяжении, пожалуй, даже пары последних столетий. А уж мысли о милосердии и о любви к своим ближним, пусть даже усатым, пушистым и хвостатым, вообще велись испокон веков. Суть скрывалась в том, что сам Рыжик ни о чем подобном не думал. Он был занят делом. Он тщательно и внимательно исследовал свой дом. Большая комната, кухня, маленький коридорчик, большая веранда, небольшое рассохшееся от времени, но регулярно подкрашиваемое деревянное крыльцо — территорий для владений хватало. Во второй части дома, правда, обитал недружелюбно настроенный серый кот, но о нем следует рассказать отдельную историю. А здесь же надо упомянуть, что у Рыжика появилась своя кровать, пусть он целенаправленно забирался под одеялко к своей младшей хозяйке, регулярно наполняемая миска, хоть таскать еду из тарелки младшего хозяина всегда оказывалось гораздо интереснее, а еще лоток, стоявший без надобности, потому что за пределами самоо дома открывалась необъятная, никем не исследованная территория. Доходил август, начинался теплый, временами дождливый сентябрь. В распоряжении Рыжика было двое мелких детишек, которые регулярно вооружались корзинками и отправлялись в ближайшую рощу, которая, кстати, разрослась плотным кольцом вокруг всей территории, на которой и обитал теперь рыжий котенок. Дети ходили за грибами, и Рыжику это весьма нравилось. Кто знает, виновата ли холодная июньская лужа или же это персидские корни подгулявшей (скорее всего, сбежавшей к незапланированному кавалеру) матушки дали такой эффект, но с нюхом у Рыжика были большие проблемы. Нет, если сравнивать его с людьми, то тут вопросов не было: котенок ощущал запахи гораздо лучше, чем любой из бесхвостых кожаных двуногих, но в сравнении с другими котиками, изрядно уступал. Тут можно было бы повесить нос, загрустить, начать думать о том, как же так, как жестоко обошлась с ним судьба, но Рыжик унывать не умел. Он носился по всем полям, гонял пушистых бабочек, фыркал на двуногих и нашел в себе совершенно удивительные способности. Вот прямо сверхсилы, можно сказать. Да, да, да, и речь пойдет именно про грибы. Быть может, рыжему котенку и не хватало сил на то, чтобы учуять мышь в своей норке, но остро пахнущие грибочки он находил на раз-два. Пока двуногие, согнувшись, шарили по густой траве или кучкам листьев своими палками, Рыжик в два счета находил ароматный грибок, ложился возле него и терпеливо поджидал маленьких хозяев. А те и рады были: сразу бежали к котенку, хватали его на руки, гладили и хвалили, пока он мурчал и наминал лапками плечо девочки или мальчика. Гриб торжественно срывался по неподвижным внимательным взглядом Рыжика, а затем укладывался в корзину. Стоило ли говорить, что без Рыжика не обходилась ни одна грибная прогулка?! Иногда случалось такое, что грибов росло море тьмущее, и дети довольно набивали корзину и без помощи хвостатого. В такие моменты Рыжик внимательно присматривал к рощице: наблюдал за трепетом маленьких осинок-подростков, выискивал в густых ветвях старых елей и сосен рыжих насмешливых белок, вдумчиво трогал лапкой свежие заячьи следы. За своими исследованиями котенок не замечал, что его детишки давным-давно ушли вперед, и теперь он остался в лесу совершенно один. Это чувство всегда настигало его неожиданно. Просто вот он еще играл с сухим круглым листиком, а вот обреченно замирал посреди густой чащи, прижимал к голове ушки и вслушивался в мерный напев леса, в котором невозможно было отличить говор маленьких хозяев. «Меня бросили! Меня снова бросили!!!» — в панике думал Рыжик, садился на попку и начинал кричать, горько, отчаянно, до последнего надеясь, что он ошибается. И дети ни разу его не подвели. Да, немножко глупые, слегка бестолковые, они временами увлекались добычей и забывали о своем главном добытчике, уходили слишком далеко. Они теряли его, но всегда, неизменно о нем вспоминали. Искали взглядом рыжее пятно, не находили и умолкали, внимательно вслушивались в тишину. Слышали плач, переглядывались друг с другом с нежной растерянной улыбкой, и тогда по маленькой рощице неслось громкое, звонкое, такое любимое: — Рыжик, Рыжик! Кис-кис-кис! Это чувство, что охватывало котенка в этот момент, не смог бы описать никто, даже сам Рыжик. Он просто несся через чащу, пущенной стрелой летел над сухими лесными травами на голос, который не замолкал и не успокаивался до тех пор, пока Рыжика не становилось видно. Он взбирался на ручки, прижимался всем своим крохотным, как у плюшевой игрушки тельцем к рукам девочки и заводил счастливую песенку, не забывая впускать и выпускать остренькие коготки. Котенка хватали на руки, перекладывали поудобнее и продолжали прогулку или несли корзинку к дому. В последнем случае глаза у маленького котика загорались еще большим предвкушением, потому что больше поиска и сбора грибов сильнее Рыжик любил только их есть. В буквальном смысле. Между ним и двуногими могло бы даже развиться острое недопонимание на этом фоне, если бы они милостиво не отдавали бы в пользу котика самое вкусное, что им только удавалось находить. Рыжик очень любил грибы, а белые грибы он любил особенно сильно. И самой вкусной частью гриба была та самая, в которой засел червячок. То ли слишком глупые, то ли слишком щедрые людишки отрезали ножами эти кусочки прямо в ведро, и Рыжик с наслаждением вытаскивал изрытые ходами ножки и шляпки и с наслаждением их хрумкал. К сожалению, все разом съесть ему никогда не удавалось, и старшая хозяйка непременно выбрасывала грибные кусочки из ведра в помойку, но к тому моменту Рыжик уже был сыт, доволен и благодушен. А еще он знал: завтра пройдет дождик, и его детишки снова потянутся в лес, и рыжий котенок сумеет заполучить свою часть добычи. Судьба определенно была к нему благосклонна. Определенно была.