Он и она

      Он никогда намеренно не искал встречи с ней, не вспоминал и не думал. Просто потому, что каждую субботу за него это делал Хироцу – расплачивался за доставку, отправляя подарок по уже давно заученному адресу.       Он даже не знал, что именно ей отправляли с курьером. Помнил, что в детстве ей нравились вагаси. Она не играла в куклы и не наряжалась, как все девочки её возраста, но, вероятнее всего, не потому, что не любила, а потому что возможности полюбить это у неё не было.       Сейчас он не знал про неё ничего кроме того, что она тоже носила медицинский халат. В этом не было ничего странного, скорее наоборот – это было очевидно, и он бы удивился, если бы она предпочла медицине что-то ещё. Факт того, что между ними до сих пор было нечто общее, доставлял странное удовольствие.       Он помнил её одиннадцатилетней девочкой со вздорным характером и невероятной силой духа. Он помнил, что возлагал на неё большие надежды и видел в ней будущее, считал её неогранённым алмазом, который хотел превратить в бриллиант. Перестарался и случайно сломал.       Он помнил, как кричал, как звал её, как просил, чтобы её вернули. Он объяснял военной верхушке, что ещё ничего не потеряно, что всё ещё можно изменить, только для этого нужна она. На самом деле она была нужна только ему, а никак не военной верхушке. Господа в погонах и представители власти ни за что ещё раз не доверили бы судьбу страны в руки одиннадцатилетней девчонки, а потому закрыли её за десятью замками. Недооценили то, насколько она была ему нужна, и просчитались. Нужно было закрывать на ещё десять замков.       Он помнил звуки ударов стали о сталь, шум вертолёта, красный закат, ветер едва не сносящий с ног, помнил свирепый оскал серебряного волка и мальчишку-детектива, что нагло украл её из его рук. ***       Он никогда намеренно не искал встречи с ней, потому что знал, что встреча случится сама собой непременно.       Он знал, когда она была рядом, ощущал присутствие едва уловимое. Она всегда была поблизости всё с тем же серебряным волком и мальчишкой-детективом. И каждый редкий раз, когда у него с директором сыскного бюро случались мирные переговоры, он знал, куда смотреть и где встать, чтобы её почувствовать. Она никогда не выходила к ним, не присутствовала во время подобных свиданий, стояла за дверью, за стеной, где угодно, а он всегда её находил. Спиной прислонялся к той же стене, пугая мечника, и гадал, знает ли она, что её вновь поймали.       Он понятия не имел, что ей нравится сейчас. Раньше нравились книги, которые он ей приносил, а потом объяснял сложные медицинские термины из них, нравились волосы Элис, которые она заплетала в сложные прически, пока он корпел над отчётами. Ещё ей нравилась независимость. Ему тоже, но только та, что была удобной именно ему. "Ты можешь быть свободной от всех и от всего, но никогда от меня". Подарками, которые привозил курьер каждую субботу, он ей об этом напоминал. Он понятия не имел, что ей нравится сейчас, поэтому подарками занималась Коё. Он сам выбирал и покупал платья, парфюм, сладости для Элис, потому что знал, что нравится ему, но он не мог знать, что нравится ей.       Она уже не была его.       Он не представлял, какой она стала. Осталась такой же дерзкой взбалмошной девчонкой или же выросла в строгую утончённую леди. В свободное от работы и Элис время ему нравилось думать об этом, (ненамеренно, конечно), и не знать правды. Встреча всё равно случится, и тогда он узнает, насколько ошибался или же был прав.       Он никогда намеренно не искал встречи с ней, но всегда желал, жаждал и даже мечтал. В своих мечтах видел её сверкающие яростью глаза, видел, как она кричала и никогда не покорялась. "Уж лучше смерть!" Но был нюанс – смерть никогда не была её коньком, а потому вероятность, увидеть её послушной и покорно принимающей его – была.       Он любил теорию вероятностей, и в его расчётах все случайные события никогда случайными не были. Поэтому в день, когда он запомнил звуки ударов стали о сталь, шум вертолёта, красный закат, ветер едва не сносящий с ног, свирепый оскал серебряного волка и мальчишку-детектива, что нагло украл её из его рук, он позволил молодому сыщику исполнить свой гениальный план.       Он никогда не был безответственным человеком и все свои ошибки принимал и анализировал, чтобы потом исправить. Он был врачом и знал, как спасать и лечить людей. Поэтому он понимал, что ни спасти, ни вылечить её поломанную он не сможет, то есть ничего сам не исправит. План мальчишки-детектива был действительно гениальным, и он думал о том, чтобы когда-нибудь отблагодарить его. ***       Он никогда намеренно не искал встречи с ней и знал, что она намеренно его избегает. Он знал, какой медицинский университет она закончила и у каких педагогов училась, он знал, в какой больнице она работала уже не в качестве его ассистентки, знал человека, которого она спасла впервые без помощи своего волшебного дара. Глупая. Он мог бы научить её большему, а она могла бы не тратить своё время и полностью посвятить его изучению собственной способности. Она намеренно избегала его, пока судьба не сыграла с ней злую шутку и не отправила её драгоценного директора на больничную койку, а так как ни способности, ни медицинского образования для его спасения не хватило, ей пришлось требовать о встречи с ним. О как бы ему польстило, если бы она ворвалась так в его в комнату в любой другой раз, ища поддержки и помощи, однако, помощь из них двоих ему была нужнее, да и оказалась она в его комнате не потому, что искала поддержки, а потому что собиралась изучить второго пациента, так назойливо прицепившегося к директору, которого она желала спасти.       Он не запомнил её присутствия в тот раз и, если бы Коё не сказала ему, что врач вооруженного детективного агентства была здесь, он бы не узнал и не поверил.       "Хироцу впустил её, — сообщила Озаки. — Я была против. Ты знаешь, что она носит скальпели в карманах прямо как ты? Пришлось всё время таскаться за ней".       Его смех разлился по комнате. Конечно, он не знал, поэтому был приятно удивлён ещё одной их схожести.       Было интересно, перерезала бы она ему глотку если бы ни Коё. "Возможно". А после сразу бы привела в исполнение способность. "Не отдавай любимый жизнь…" Он не был ею любим, но жизнь бы отдал безоговорочно, если бы попросила нежно и ласково. Но как говорит теория вероятностей, шансы на такое крайне малы, а потому и умирать от её руки он не собирался.       Он знал о ней ещё много всего, но про неё саму совершенного ничего. Знал, когда и почему она вновь стала использовать дар, знал, на ком она его использовала, знал, как она праздновала совершеннолетие, знал, что её первому мужчине было за тридцать. "Удивительно".       Он никогда намеренно не искал встречи с ней, потому что в этом городе она была для него как на ладони, а не вспоминал, потому что никогда не пытался забыть, не думал он только о встрече, о ней самой же он думал постоянно, когда был свободен от работы и Элис. ***       Он не представлял, что это будет настолько естественным – видеть её в убежище мафии. Как будто бы она была здесь – с ним – всегда. Сейчас она была всего на год младше его из их первой встречи. Судьба снова издевалась. На этот раз она всё-таки пришла к нему за помощью, и как он и представлял это безумно льстило. Она кричала, отказывалась покориться, держала руку у его шеи, (жаль без скальпеля), готовая если что крепче схватиться за галстук, чтобы придушить. А он наслаждался, упивался этой яростью в глазах, этой ненавистью в каждом её движении и слове. Глупая. Он так мечтал именно об этом. По телу пробежала волна мурашек, когда он увидел, как она резко изменилась в лице, стоило ей услышать, что директор использовал её в качестве разменной монеты. Было тяжело сдержать улыбку и почти невозможно держать себя в руках с самого телефонного разговора с бывшим напарником, поэтому сейчас, стоя перед ней, он позволил себе проявить хотя бы каплю тех эмоций, что бушевали внутри. Это чувство называют бабочками? Одна – самая желанная – уже была у него в руках, а ту –металлическую – у неё в волосах хотелось сорвать и выбросить куда подальше. Потом, всё потом.       На ней была военная роба, иронично. Он был в такой же, когда она взорвала базу, и её у него впервые забрали. Им одинаково хорошо подходил этот цвет. Ещё одна схожесть? Теперь общее хотелось видеть вообще во всём, в каждой мелочи. Нет, это не бабочки, это то чувство, когда отвоёвываешь то, что принадлежало лишь тебе обратно.       Он хотел прямо сейчас найти каждого человека, что был для неё в чём-то первым: первого мужчину, первого пациента, первого спасённого с помощью дара – каждого хотел уничтожить, потому что они – напоминание его отсутствия в её жизни.       Он хотел бы запереть её в этом убежище, но он уважал независимость, а потому решение пойти на сделку с Фицджеральдом одобрил. Возможно, он бы и запер её, если бы не теория вероятностей и его расчёты, где каждое случайное событие не было случайным. Он был ответственным человеком, врачом, босом мафии и великолепным стратегом, а потому о ловушке знал заранее. Точно так же, как знал и о гончем псе – шпионе, что затесался в его рядах.       Он знал, чего хотел Тачихара, так доблестно проявлявший инициативу в спасении врача детективного агентства, знал, когда должны были прибыть остальные ищейки, знал, что даже будучи в своём полном составе, они всё равно не справились бы с Накахарой и его гравитацией как минимум потому, что пятая гончая не решилась бы навредить своему старшему и не захотела, чтобы раскрыл её именно Чуя, (Тачихара решил, что потом придумает, как заставить женщину врача молчать о его личности).       Он знал, что третья попытка забрать её у него будет провалена, а потому пошёл на подобную авантюру. Он хотел, чтобы она поняла, что ещё раз убежать от него не получится. Её спаситель – он и больше никто. Он бы хотел, чтобы она вбила себе это вместе с пулей, которую собиралась пустить в голову.       "Глупая, сама ведь знаешь, что не умрёшь от этого".       Он знал, что сил сражаться на сегодня у неё не осталось, а потому отнять оружие для него не составило труда.       Схватив девушку за руку, он резко потянул её на себя, так что между ними осталось место лишь для пистолета, на этот раз дуло которого было направлено в его сторону.       "Неужели предпочтёшь спасению агентства – смерть? Подумай хорошенько, ту ли мишень ты выбрала, кажется, из нас двоих в этой комнате я лучший выбор".       Шёпотом на ухо: "если я хорошо попрошу, ты выстрелишь в меня?"       Да. Она выстрелила, только патронов в обойме не было.       "Великолепно, — сухими губами по щеке, — а стала бы после исцелять?"       Он не был ею любим, да и сам не испытывал к ней похожих чувств. Возможно, им правила глупая привязанность к ней, возможно, он видел в ней помимо надежд и будущего – себя – неогранённый сломанный алмаз, потому и искал в каждой мелочи их схожести. Он подумает об этом позже, когда будет время между работой, Элис и теперь его Акико Йосано, с которой, наконец-то, каждая встреча будет намеренной.       "Фукудзава сказал, что можно выбрать любого члена агентства кроме тебя. Условие мною не было принято, но как видишь, свою часть соглашения я всё равно выполнил, а потому сделку заключил не с директором, а с тобой прямо сейчас".