Flashforward
Два школьника, одетые в формы разных школ, идут по тротуару вдоль витрин стритфуда и молодёжных развлекательных заведений, за одним из стёкол которых сидит компания парней примерно их возраста и о чём-то, смеясь, разговаривает. Внезапный порыв ветра, беззастенчиво всколыхнувший выбившиеся из причёсок короткие пряди и чуть приподнявший полы одежд – и всё стихло, словно ничего и не было. Идущие своей дорогой школьники равняются с находящимися в помещении. Их разделяет лишь незначительная преграда в виде панорамного окна, однако это единственное между ними связующее: тишина снаружи, веселье и оживление внутри, они даже не смотрят друг на друга, у каждого из них своя жизнь.Настоящее время
Возле дома госпожи Сон – члена Национального собрания Республики Корея – остановилось такси, из которого вышла невысокая и хрупкая на вид девушка с длинными тёмными волосами. На ней были кеды Чак Тейлор, короткие чёрные шорты и худи оверсайз в тон, всю спину которого занимала детализированная вышивка с преобладанием всех оттенков синего – разъярённый дракон с широко распахнутой пастью, извивающийся над беспокойными волнами в сильный шторм. Колени и голени девушки украшали синяки и ссадины, в некоторых местах, словно для вида, прикрытые пластырями. Оставалось только гадать, каким образом она их получила. За плечами девушки находился большой светлый рюкзак, на ушах – полноразмерные проводные наушники, с теряющимся в кармане толстовки длинным шнуром; равнодушный взгляд не выражал ничего так, что было трудно определить, о чём думает его обладательница. Покинув машину, девушка повернулась к величественно возвышающемуся дому, от территории участка которого её отделял высокий кирпичный забор с решётчатыми элементами, и глубоко погрузилась в собственные мысли. Взгляд её оставался всё так же равнодушен. Хлопотавший возле багажника водитель, извлекающий из машины вещи своего пассажира, не оставлял попыток с ним связаться, однако всё было тщетно. Когда вещи были выгружены, таксист подошёл к девушке, чтобы сказать об этом, но та по-прежнему не реагировала, будто оцепенев. Тогда, зайдя сбоку, мужчина повысил голос, но и это не возымело успеха; спереди – всё так же безрезультатно: девушка продолжала смотреть даже сквозь, словно таксист сделался невидимым. Поколебавшись некоторое время, мужчина отважился на крайне смелый, но не очень разумный и вежливый поступок – ну а что ещё ему оставалось делать, когда девчонка отказывалась реагировать?! Работу ведь нужно было закончить! – он протянул руку к девичьему плечу, чтобы хотя бы таким образом привлечь внимание к своей персоне и в тот же самый момент из дома вышла хозяйка. Она говорила по телефону. Лицо женщины выражало крайнюю степень удовлетворённости, однако, увидев представшую перед нею картину, исказилось от негодования. Прекратив разговор и гневно сжав кулаки, госпожа Сон поспешила вперёд, ритмично выстукивая по вымощенной камнем дорожке своими каблуками, и произнесла сильным волевым голосом, обращаясь к таксисту: – Что вы себе позволяете?! Мимо проходил какой-то школьник и невольно стал свидетелем этой сцены. Мужчина резко отдёрнул руку и спрятал в карман, а стоящая рядом девушка вышла из транса и, проследив взгляд женщины, обернулась к своему водителю. Тот низко склонился в извиняющем жесте и залепетал виновато: – Прошу прощения за мою наглость, я не должен был этого делать... просто, понимаете, юная госпожа… – Вы ещё смеете оправдываться?! – воскликнула разъярённая женщина, поравнявшись с девушкой. – Кто дал вам право распускать свои руки? – Мне действительно очень жаль! – с силой зажмурившись, прокричал водитель, наклонившись ещё ниже и чуть не упав на колени. – Госпожа! Это не то, что вы думаете! Я лишь хотел… – Замолчите! – велела женщина и вышла вперёд, закрыв собой девушку, глаза её метали искры. – Я доложу о вашем неподобающем поведении начальству. Или лучше сразу обратиться в правоохранительные органы? – Госпожа, заклинаю, молю вас! – беспомощно вскинул руки кверху несчастный и капитулирующе рухнул на колени. – Прошу вас! – Об этом нужно было думать прежде, чем приставать к несовершеннолетней, особенно зная, чья она дочь. Вы же знали?! – желая сделать ещё более значительный акцент на своих словах, потребовала ответа госпожа Сон, но, вопреки этому, вовсе не собираясь дожидаться ответа таксиста, продолжила обвинения. – Я засужу вас! Вы знаете, чем вам это чревато?! – Госпожа!!! – чувственно взмолился мужчина и от безысходности бросился к ногам женщины. – Я не виноват! Честное слово!!! Я просто… – Не приближайтесь ко мне! – воскликнула госпожа Сон брезгливо и отступила назад. – Да что с вами? Уберите от меня свои руки! Вам всё мало? Неужели вы не знаете, что нападение на представителя парламента Корейской Республики влечёт за собой… – Музыка, – послышалось негромкое, но отчётливое слово из-за спины женщины, та обернулась. – Что? Стоящая перед матерью девушка с ни на момент не покидающим её лица равнодушным выражением медленно постучала пальцем по наушнику. – Я слушала музыку и попросила аджосси позвать меня, когда он закончит с багажом. Поначалу проходящий мимо школьник не заметил девушку, так как её закрывала госпожа Сон, однако теперь, услышав, замедлил шаг и бросил заинтересованный взгляд в сторону голоса. Опешившая от неожиданности женщина недоумённо смотрела на дочь некоторое время, а таксист на фоне обливался горючими слезами и рассыпался в словах благодарности к девушке. – Но он же собрался начать приставать к тебе! – обескураженно и возмущённо воскликнула госпожа Сон. – Хотел схватить за плечо! – Верно, – спокойным тоном ответила девушка, спрятав руки в кармане толстовки. – Я попросила его дотронуться до меня, потому что иначе не смогла бы услышать – музыка на полную. Не слышишь? Воцарилось молчание, и женщина действительно услышала звуки, доносящиеся из наушников дочери. Музыка была настолько громкой, что госпожа Сон с лёгкостью могла различить текст играющей песни. В следующее мгновение женщина вспыхнула с новой силой и, развернувшись на каблуках, последовала в сторону дома, раздражительно бросив через плечо своей дочери: – Мы с тобой ещё об этом поговорим. Подобное поведение неприемлемо для юной леди, – а после обратилась к таксисту. – С вас ответственности это не снимает, но для начала занесите багаж в дом. Доплачивать за это я, конечно же, не стану. Вычту эти копейки из штрафа. Мужчина снова поник, однако поспешил выполнить требования, дабы не нарваться на очередную проблему. Школьник, оказавшийся соседом госпожи Сон, вошёл в свой двор и усмехнулся, покачав головой. – Во даёт, – изумился он. – Я поговорю с ней по поводу штрафа, – пообещала девушка, когда с ней поравнялся нёсший багаж водитель. Мужчина хотел что-то сказать, но, закусив губу, лишь сдержанно кивнул, показав тем самым, что благодарен. Девушка неторопливо направилась следом, а единственный свидетель данной сцены вошёл в дом, думая о гостье госпожи Сон и внезапно вспомнив подругу из раннего детства. Раздался звук звонящего телефона. Читающий книгу шатен, удобно сидящий в кресле, дочитал предложение и, заложив палец на том месте, на котором остановился, ответил на входящий видеозвонок. Перед ним возникли лица друзей. – Пойдёмте в караоке! – настаивал парень с небрежно стриженными каштановыми волосами. Соседствующий с его окошком справа на дисплее возразил: – Чтобы ты снова меня оглушил? Нет уж, спасибо. – О, Чонхван, ты здесь? – заметил третий, с тёплой улыбкой наблюдавший за взаимными пререканиями друзей и полностью переключил своё внимание на присоединившегося. – Привет. Занят был чем-то? – Хён! – отвлёкся от своего оппонента парень, предложивший сходить в караоке, также обратившись к Чонхвану. – Ты где пропадаешь?! Звоним тебе целую вечность! – Я всего лишь дочитал предложение, – с улыбкой ответил парень. – Снова учишься? – спросил второй. – Сколько можно?! – эмоционально встрял первый. – Выходные же – нужно отдыхать! – Домашние задания никто не отменял, – заметил Чонхван рассудительно и нашёл уместным поинтересоваться. – А вы уже подготовили… – Ничего мы не готовили, не занудствуй! – скорчил рожицу самый буйный из друзей и пренебрежительно фыркнул. – Ботан… Вылезай из своей раковины, улитка, на улице такая хорошая погода! – Погода действительно хорошая, – подтвердил третий. – Было бы неплохо прогуляться. – И всё же я за караоке, – снова завёл свою песню первый. – А я за компьютерный клуб! – противопоставил ему своё мнение второй и обратился за помощью к другу. – Чонхван, а чем бы хотел заняться ты? Хюнджэ, вот, сказал, что будет на стороне большинства. Нечестно, конечно, но, может, проголосуешь за моё предложение? И мы напрочь разгромим этого недоделанного айдола? Что скажешь? От слов друга и действий, сопровождающих его речь, на губах Чонхвана появилась улыбка. – Я… – начал он, но его телефон завибрировал и наверху экрана возникло уведомление, доступная часть которого сразу же была прочитана, и парень на некоторое время погрузился в себя. – Чонхван, – позвал Хюнджэ, заметив озабоченность друга, – что-то случилось? – Почему ты… – начал Чонхван, но друг с каштановыми волосами его перебил. – Да ладно тебе, не прикидывайся! – сказал он. – Мы все прекрасно видели, что ты что-то прочитал. – Что-то с твоим хёном? – предположил последний и Чонхван мысленно поблагодарил того за удачную подсказку. Он кивнул и произнёс: – Ему требуется моя помощь. – Так это из больницы? – уточнил первый. – Что-то серьёзное? – спросил Хюнджэ. – Не то, чтобы, – уклончиво ответил Чонхван, – но я должен идти. Извините, парни. – Всё нормально, – успокоил друга Хюнджэ, – мы всё понимаем. Иди. – Жаль, конечно, что… – начал парень с каштановыми волосами, но сосед по окошку не позволил ему закончить. – Что ты несёшь, Сунхи?! – с укором одёрнул он друга и обратился к Чонхвану. – Чонхван, всё правда в порядке. Езжай, куда тебе нужно, и ни о чём не переживай. Мы можем собраться и в другой раз, а твой хён... Парень запнулся и сконфузился. Ему стало неловко из-за того, что он хотел только что сказать. На помощь пришёл Хюнджэ. – …нуждается в тебе прямо сейчас, – закончил он за друга. – Если подумать, мы часто проводим время вместе, учимся в одном классе… это нечестно. Как младший, ты должен с уважением относиться к своему хёну и уделять ему не меньше времени, чем нам. Так что иди. – Парни… – восхитился Чонхван. Сунхи и его сосед подбадривающе улыбнулись и синхронно кивнули, согласившись с словами Хюнджэ. – Спасибо! – сердечно поблагодарил друзей Чонхван, но всё ещё не до конца уверенно уточнил, больше спрашивая, чем утверждая. – Тогда я пойду? – Вали уже! – поторопил Сунхи. – Иди уже, – по-доброму усмехнулся его сосед в унисон, а Хюнджэ тепло улыбнулся и кивнул. – Не забудь и от нас передать привет! – прокричал напоследок Сунхи. – Пусть скорее поправляется, – пожелал Хюнджэ. – Присоединяюсь к предыдущим ораторам, – улыбнулся последний. В дверь позвонили. – Иду, – повысив голос, громко сообщила госпожа Сон. Её брови слегка дрогнули, но так и не изогнулись от изумления, когда она увидела перед собой соседского юношу, так как женщина заметила в его руках пирог – один из многочисленных кулинарных шедевров матери парня, своей соседки и по совместительству близкой подруги. Когда женщина смекнула, что к чему, на губах её появилась дружелюбная и довольная улыбка. – Здравствуй, Донхёк. Какая неожиданность. Решил заглянуть в гости? Парень немного замялся и слегка сконфуженно ответил: – Добрый день, госпожа Сон. Мама попросила передать вам пирог. Она сказала, что испекла его специально к возвращению вашей дочери, потому что очень сильно по ней соскучилась… – Как мило с её стороны! – слегка переигрывая, восхитилась женщина, польщённо сложив вместе ладони. – Она так внимательна! Впрочем, как и всегда. Парень неловко улыбнулся, не зная, что на это ответить, а госпожа Сон отступила в сторону в приглашающем жесте. – Что же ты в дверях стоишь? Проходи. – Спасибо, но… – попытался возразить парень вежливо, однако женщина не позволила ему произнести больше ни слова, развернувшись и направившись предположительно в сторону кухни. – Идём, – махнула она рукой, приглашая следовать за собой, и парню ничего не оставалось, как обречённо вздохнуть украдкой и повиноваться, госпожа Сон же тем временем продолжила начатую ею и матерью Донхёка игру. – А где же сама твоя мама? – Поехала за сестрой в сад, – ответил юноша, покорно следуя за хозяйкой дома. – Но они, конечно же, присоединятся к нам, когда вернутся? – больше утвердительно, чем вопросительно осведомилась госпожа Сон. – Да, – произнёс парень и попытался оправдать себя и свою мать. – Она бы и сама принесла пирог позже, но побоялась не застать вас дома, когда вернётся, поэтому попросила сделать это за неё. Женщина удовлетворённо хмыкнула и, кивнув, озвучила свои мысли: – Потрясающая женщина, всё правильно сделала. Действительно приведя соседа в кухню, госпожа Сон махнула рукой в сторону обеденного стола. – Располагайся, а я позову виновницу торжества, – сказала она и, не дожидаясь ответа, покинула комнату. Поставив выпечку на стол, Донхёк, чувствуя себя не в своей тарелке, робко уселся на один из стульев и снова тяжело вздохнул – что за игры на сей раз затеяли эти женщины? – а в следующее мгновение ушей его достиг громогласный голос госпожи Сон, поднимающейся по лестнице, по всей видимости, в комнату своей дочери: – Хината, спускайся – у нас гости. Услышав знакомое имя, Донхёк испытал смешанные чувства и возвёл глаза к потолку, туда, где по его расчётам должна находиться комната Хинаты. Девушка разбирала вещи, наводя порядок в своей новой – старой – комнате, в ушах её по-прежнему играла музыка. Когда дверь открылась и внутрь вошла госпожа Сон, Хината, всё также продолжая наводить порядок и даже не посмотрев на вошедшую, осведомилась негромко: – А если бы я была голой? – Но ты одета, – ответила женщина, восприняв шутку равнодушно. – Ты слышала? У нас гости. Девушка не отреагировала, не прекращая своего занятия, и тогда госпожа Сон, приблизившись к ней, одним уверенным движением избавила дочь от наушников. – Я сказала… – Я и в первый раз всё прекрасно услышала, – оборвала мать Хината, наконец оставив своё дело и вперив равнодушный, но прямой взгляд точно в глаза женщине. – Не обязательно было делать это. – Яйца курицу не учат, – ответила та непоколебимо и развернулась, чтобы уйти. – Сейчас же спускайся. – Я не обязана развлекать твоих гостей. Я вернулась сюда не для этого, – заметила девушка. Женщина развернулась у двери. – Это твой гость, а не мой, – сказала она. – Донхёк пришёл, чтобы поздравить тебя с возвращением. Не заставляй его ждать. С этими словами госпожа Сон вышла из комнаты. Вначале Хината собиралась возразить матери и, скорее всего, даже пренебречь её желанием, оставшись в комнате, однако, услышав знакомое имя, сама захотела спуститься. Войдя в комнату, Хината остановилась в дверном проёме и устремила глаза на Донхёка. Тот, почувствовав на себе взгляд, пропустил мимо ушей очередной вопрос сидящей рядом женщины и с нескрываемым интересом посмотрел на девушку. Между ними пробежал электрический заряд. Заметив это, госпожа Сон неверно всё интерпретировала, но, видимо, осталась очень даже удовлетворена своими заключениями – на губах её расцвела очередная довольная улыбка. Раздался звонок в дверь. – Это, наверное, твои мама и сестра, – нетерпеливо предположила женщина, обратившись к Донхёку. – Пойду открою. Когда она покинула комнату, молодые люди ещё некоторое время не меняли своего положения, однако, лишь только у входной двери раздались слишком наигранные и слащавые голоса, наполненные ложной любезностью, сорвались со своих мест и, оказавшись друг от друга на расстоянии полуметра, совершили приветствие, ожидавшее своего часа много долгих лет. По завершению старые друзья крепко обнялись, а после разомкнули объятия только для того, чтобы с искренней и глубокой привязанностью посмотреть в глаза напротив. – А они времени зря не теряли! – искренне восхитилась мать Донхёка, увидев крепко стиснутые друг другом предплечья друзей, и так же, как и госпожа Сон ранее, неправильно расценила увиденное. – Что же, я только на минуточку! Донхёк, дай мне обнять Хинату – я её слишком давно не видела и очень по ней соскучилась – и я немедленно верну её тебе. Донхёк отпустил девичье предплечье и послушно отступил, позволив матери обнять подругу. – Ну вот и всё, – произнесла довольная гостья, когда с нежностями было покончено, и легонько подтолкнула Хинату к своему сыну. – Можете продолжать наслаждаться обществом друг друга, не смею вам мешать. Ну а я, пожалуй, пойду. Госпожа Сон хотела что-то сказать, но её опередила Хината. – Не стоит, – сказала она. – Зачем уходить, когда вы только пришли, тётя? Поговорите с подругой, выпейте чаю с этим замечательным пирогом, но только весь не съедайте, ладно? Оставьте хотя бы кусочек мне, я ведь слышала, он готовился специально к моему приезду. А мы с Донхёком пойдём прогуляемся. Я давно не была в Корее, наверняка тут многое поменялось. Хочется лично всё это увидеть. – Какая милая! – чуть ли не со слезами на глазах, восхитилась мать Донхёка. – Хината, ты так выросла! – Это она перед тобой заискивает, – сказала госпожа Сон. – Вот же лисица. Но правильно. Сходите пройдитесь. Вам будет полезно. И женщины, заговорщицки переглянувшись, рассмеялись. – А мне с ними можно? – спросила молчавшая до этого момента маленькая девочка, вцепившаяся в юбку матери. – Нет, Тиён, ты останешься с нами, – сказала дочери женщина и подхватила её на руки, – и расскажешь нам с тётушкой чем занималась в саду. Воспитательница сказала, ты сегодня сделала что-то особенное. Девочка просияла, вспомнив своё достижение, и участливо кивнула головой. – Вот и славно! – заключила её мать. – А вы идите, – поторопила госпожа Сон молодых людей. – Можете не торопиться, – буквально пропела её подруга. Хината отвернулась от женщин, чтобы направится к выходу, и закатила глаза. Заметивший это Донхёк понимающе улыбнулся и последовал за подругой. Наиграно взглянув на часы и делая вид, что кого-то ждёт, Чонхван откинулся на спинку скамейки, на которой сидел, и измождённо запрокинул голову назад. Со стороны могло показаться, что он томится в ожидании и считает секунды до начала своей встречи, но на деле парень внимательно следил за территорией в окрестностях магазинчика справа – тёмные солнцезащитные очки безукоризненно выполняли свою работу, позволяя парню скрывать траекторию взгляда. Уже долгое время не происходило ничего, заслуживающего внимания, но, наконец, на горизонте показалась подозрительная личность… – И что же, теперь ты маменькин сыночек и прилежный ученик? – осведомилась Хината, продолжая размашисто раскачиваться на качели. – Ну, как тебе сказать, – неопределённо ответил Донхёк, сидя на соседней. – Как есть, – без обиняков предложила девушка. – Типа того, – снова уклонился друг от прямого ответа. Брюнетка резко затормозила и посмотрела на сидящего рядом парня. – Ты сдался? – спросила она, впившись внимательными глазами в друга. Парень помолчал некоторое время, не глядя на подругу, после чего отклонился назад, глядя на ясное небо. – Сложно к чему-то стремится, когда нет поддержки, – всё же пояснил он и добавил, заметив, что девушка собирается что-то сказать. – И гарантии, что всё пойдёт так, как надо, и ты ни во что не вляпаешься. – У тебя всегда есть я, – простодушно заверила Хината и начала снова раскачиваться. – Только скажи и я тебя поддержу. Во всём. Даже если буду не до конца с тобой согласна. – Возможно, но где ты была всё это время? – заметил Донхёк негромко, глядя себе под ноги, он не хотел, чтобы его слова прозвучали обвиняюще. Ветер шумно прошелестел листьями деревьев и кустарников, травой, девушка вытянулась, прекратив раскачиваться, потоки воздуха запутались в её длинных тёмных волосах, заигравшись, и исчезнув. – Это не моя вина, – спокойно произнесла Хината, закрыв глаза и подставив своё лицо ветру. – Если бы тогда решала только я, ни за что бы не уехала отсюда. Донхёк ничего не ответил, но кивнул, согласившись. – Однако теперь всё иначе, – продолжила девушка. – После стольких лет жизни в Японии, она стала мне ближе. К тому же, только там я смогу осуществить свою мечту. – Ту самую? – поинтересовался Донхёк. – Угу, – кивнула Хината. – Всё ещё? – улыбнулся парень кончиками губ, пряча улыбку. – Я верная, – заявила девушка и добавила шутливо после непродолжительной паузы. – В отличие от тебя. На этот раз улыбка Донхёка была широкой и открытой. – Ну-ну, – произнёс он. – Послушай, а какая мечта у тебя теперь? – спросила Хината, сидя за спиной у друга, в то время как тот, поддерживая девушку, не прекращал кружиться на месте. – Не уверен, можно ли это назвать мечтой, – сказал он, задумавшись на мгновение. – Я бы, наверное, больше назвал это планом. – Хорошо, – согласилась девушка, бесстрашно отклонившись назад; её длинные распущенные волосы почти доставали до земли, – тогда перефразирую. Как ты планируешь прожить свою жизнь? – Для начала успешно окончить школу, получив звание лучшего ученика, – начал перечислять Донхёк и сильнее, дабы уберечь подругу от падения, обхватил её руками, – поступить в Сеульский на бюджет, получать повышенную стипендию, закончить его с отличием в числе самых лучших, найти престижную работу, приносящую хороший доход, завести семью и прожить долгую и счастливую жизнь, ни в чём не нуждаясь, в процессе дав жизни нескольким детишкам, обеспечив их всем необходимым, и оставив приличную сумму перед своей смертью, чтобы у них была необходимая опора в случае чего. Девушка недовольно выпятила вперёд губки и скорчила кислую мину, но не сказала ни слова. Донхёку стало некомфортно из-за такой реакции и он поинтересовался, нарушив повисшее молчание: – Не прокомментируешь? – Ну почему же, – пожала плечами брюнетка и, сгруппировавшись, поддалась вперёд, прильнув к другу и обхватив его за плечи. – И когда ты успел стать таким скучным, Ха Донхёк? Парень лишь улыбнулся в ответ на слова подруги, но улыбка эта была очень печальной. Чонхван сидел возле больничной койки, на которой, подключённый к аппарату искусственной вентиляции лёгких, лежал его старший товарищ, которого он считал близким другом и названным братом. – Хён, – произнёс вслух парень, стараясь придать голосу как можно больше уверенности, – не знаю, слышишь ли ты меня, но врачи говорят, что это так. Так вот, хён, я пришёл, чтобы сказать тебе, что стал на шаг ближе к нашей цели. И не только… Стиснув пальцы рук, сцепленные в замок, сильнее для того, чтобы унять возникшую в них дрожь, Чонхван сделал глубокий вдох для выравнивания сердечного ритма. – Хён, – сказал он. – Я отомщу за тебя! Чего бы мне это ни стоило. – Я не хочу учиться в женской школе, – спокойно, но уверенно заявила Хината, упрямо скрестив на груди свои руки в знак протеста, сидя напротив матери. – Тебя никто не спрашивает, – заметила госпожа Сон. – Я поставила тебя перед фактом. Девушка ничего не ответила, вперив колючий взгляд глубоких тёмных глаз в не менее непреклонные глаза напротив. На несколько долгих минут в комнате воцарилось молчание, во время которого один Бог ведал, о чём думали эти два упёртых человека с непоколебимыми характерами, никак не желающими друг другу уступать. – Заключим сделку, – решительно вспоров завесу молчания своими острыми, как лезвие катаны, словами, предложила Хината. – Смеешь диктовать матери правила? – изогнула бровь женщина. – Пытаюсь избежать конфликта и извлечь выгоду для обеих сторон, – парировала девушка, не дрогнув. – И какая же мне с этого выгода? – усмехнулась госпожа Сон провокационно. – Проси, чего хочешь, – пояснила Хината. – Я выполню любое твоё условие, но только одно. Моё – перевод в школу, в которой учится Ха Донхёк. Женщина молчала, обдумывая слова дочери, и, наконец, произнесла: – Победа в Сеульском Международном фестивале искусств. Хината опешила, но вида не подала, в душу закрались сомнения, а по спине прошёл до костей пронизывающий холод. – Что? – сглотнув, переспросила она, отказываясь верить в услышанное. – Прими участие в Сеульском Международном фестивале искусств и возьми лауреата I степени в номинации «Скрипка», – с наслаждением растягивая каждое слово, более чётко сформулировала своё условие госпожа Сон. – Шутишь? – призывая на помощь всё самообладание, чтобы ничем не выдать волнения, стала растягивать время девушка. – Я скрипку лет 6 в руках не держала, если не больше, а ты хочешь, чтобы я не просто приняла участие в конкурсе – нет, в Международном фестивале! – но и взяла первое место? Женщина самодовольно закинула ногу на ногу, всем своим видом показывая собственное превосходство над сидящей напротив, и высокомерно вздёрнула подбородок. – А что, гениальной дочери непобедимого якудза подобная мелочь не по зубам? – с насмешкой спросила она. – Что ж, тогда не видать тебе другой школы, как своих… – Отца не впутывай, – прошелестела Хината трескучим ото льда голосом, во взгляде её вспыхнули опасные огоньки. – А то что, капризная девчонка, – поторопила её мать, провоцируя, – пожалуешься папочке? Чтобы не натворить ничего лишнего, о чём впоследствии станет жалеть, девушка молча встала и направилась к выходу из комнаты. – Вот и правильно, – во весь голос похвалила госпожа Сон. – Нечего пытаться ставить мне условия. Хината остановилась и, не оборачиваясь, произнесла: – Ты согласилась на мои условия, я же ещё не дала окончательного ответа. – Ну, ты подумай, – с холодной усмешкой, снисходительно позволила женщина. – Я подожду. Войдя в свою комнату, девушка плотно закрыла за собой дверь и обессиленно плюхнулась на кровать – самообладание требовало больших затрат моральных сил, это выматывало. Взяв в руки телефон, Хината нашла нужный номер и нажала клавишу вызова. Прежде, чем заснуть сегодня, ей требовалось поговорить с тем, кто на протяжении большей части её жизни был с нею рядом, являясь самым близким человеком и поддерживая так, как мог только он один. Больше всего на свете девушке хотелось оказаться сейчас с ним рядом и укрыться ото всех бед мира в тёплых медвежьих объятиях, прильнув к широкой и надёжной мужской груди Кано Хасэгавы – лидера одного из сильнейших кланов якудза.