Звездное лето

Кулак прилетает в скулу, отчего Нечаев чуть не теряет равновесие, но ребята, такие же пионеры, как и он сам, подхватывают его, помогая встать. Сергей сплевывает кровь и, замахиваясь кулаком, бьёт обидчика под дых. — Ну, сука, сам напросился, — шипит уже давно сломанным голосом Нечаев. Не давая отдохнуть Петрову, Сергей хватает чужое запястье, подставляет подножку и перекидывает через себя. Виктор приземляется спиной на брусчатку. Оппонент Сергея давится воздухом. Нечаев без заминок садится сверху и награждает чужое лицо парочкой ощутимых ударов кулаком. — Угомонился, ебнутый? Или мне тебе ещё пару раз вдарить, чтобы мозги на место встали? Сережа хватает пионера за грудки и выжидающе смотрит, но Петров не успевает проронить и пары слов, как слышно окрик другого пацана лет четырнадцати: — Шухер! Вожатый идёт! Когда громкое «шухер» раздалось, большая часть детворы успела разбежаться. Серёже и Вите не особо повезло, те двое были довольно потрёпанными, усталыми и злыми, так что бежать смысла не видели. По итогу, опомнившись, их начали разнимать ребята чуть постарше и посильнее.

***

Захаров устал. Он на это не подписывался. Социальная, мать его, работа для поступления в тот университет, ради которого он пахал без продыха. Ввели в самый последний момент. И из всех возможных вариантов ему досталось именно это. Дети. Гребаный вожатый в гребаном лагере. Ещё и с руководительством какого-то театрального кружка, от чего желание убиться было больше раз в тринадцать. Впервые за три дня в этом осточертевшем ему лагере выдалась свободная минутка, которую он планировал потратить на чтение и просто спокойно выпить чаю. И именно в этот момент прилетает пацанёнок из его отряда, Захаров в душе не чаял как его звать, и вопит что Петров подрался с парнем из другого отряда. Выпустив в голове матерную отповедь Петрову, его маменьке и собственно всем его родственникам до пятого колена, от чего его самого чуть не пробрал смех, потому что этот шкет был из детского дома, он полетел разнимать этих идиотов. Уже подбегая к месту, Харитон понял, что ему конец. Потому что первое, что он увидел, был силуэт директрисы лагеря, которая, по какому-то феерическому стечению обстоятельств, проходила неподалёку. Мысленно выдохнув, он быстрым шагом подошёл к дерущимся, встал между ними и начал отчитывать обоих. — Вы понимаете, что кто-то из вас мог пострадать до инвалидности? Что кто-то мог выбить другому глаз, зубы? Вы ведёте себя неподобающе. Что стало причиной конфликта? На вопрос вожатого те склонили головы и молчали как партизаны. Не выдержав, причина сама вышла вперёд и объяснила ситуацию: — Из-за меня они дрались, — Лариса стушевалась и начала переминаться с ноги на ногу, — Витя не так нас понял и устроил из этого скандал. А я просто хотела поблагодарить Серёжу за то что он помог… В одном случае… Упомянутый Нечаев лишь хмыкнул и повернул голову в противоположную от Виктора сторону. Петров же, шмыгая разбитым носом и вытирая кровь руками, еле держался на ногах. Был весь бледен, и, казалось, сейчас упадёт в обморок. — Вы, может, в медпункт его отправите сначала? А то если он упадёт в обморок и разобьёт себе голову — я за это отвечать не собираюсь, — ядовито прокомментировал Нечаев, думая как Дмитрия Сергеевича, одного из умнейших учёных СССР, будут отчитывать за проделки сына. Хоть и не родного. Харитон уже набрал в грудь воздух для того чтобы продолжить отчитывать парней, как тут из-за его спины послышался голос директрисы, после чего его внутренности будто окатили ледяной водой. — Нечаев, ко мне в кабинет. Захаров, отведи Петрова до медпункта, после этого ко мне. В голове пронеслись все известные маты. Он в заднице. Со стороны Нечаева послышалось тихое «блять». Только этой старой извращенки ему не хватало. Но он правда провинился, хоть и виновен лишь отчасти. Элеонора, удивительно, молчала. Серёжа тоже. И только когда они вошли в кабинет, она завела свою шарманку: — Опять ты что-то натворил, милый, — она провела рукой по чужому плечу. Сережа резко сбросил чужую руку и с отвращением прорычал: — Не трогай меня, я сказал. Его всегда раздражало такое поведение Элеоноры. Они, вроде как, были знакомы с Дмитрием Сергеевичем, и такое ее поведение было обычным, ну почти, только «со своими», других она на дух не переносила, но все равно раздражало и настораживало. Потому что, как выражался Серёжа, «хуйню несёт постоянно». Серёжа не стал ждать приглашения, а просто сел на свободное кресло у стола. Любой кто пронаблюдал бы за таким общением между директрисой и обычным пионером, был бы, как минимум, в ахуе. Отведя Петрова до медпункта и выслушав лекцию медсестры о том, что мальчику нужно бы полежать в медпункте дня два, он вышел из медпункта и крайне понурый отправился в кабинет директрисы. Харитон постучался, услышал это жеманное «Войдите» от Элеоноры Васильевны и вошёл в кабинет, проклиная все на свете. Захаров, услышавший часть этого диалога, мягко говоря был в шоке. Не специально, чисто зацепив краем уха, потому что подслушивать ему было просто на просто незачем. Он медленно вошёл в кабинет и встал рядом с креслом, в котором сидел тот мелкий, который был не из его отряда. — Поскольку поведение пионера Нечаева является некорректным, я назначаю ему наказание в виде помощи в театральном кружке, руководителем которого является товарищ Захаров. Есть вопросы? — Вопросов нет, Элеонора Васильевна, — отчеканил вожатый, внутри вопя о том что видал все это он в гробу. — Вопросов нет, — Нечаев презрительно фыркнул. Он бы сопротивлялся. Он встал со стула и собрался уже было уходить, но решил всё же предупредить Элеонору… вАсИлЬеВнУ: — Но если этот мудак снова будет меня доебывать, я ему руки переломаю, чтобы больше не лез, сучара. И громко хлопнул дверью.