Ещё один шанс (заключительная часть)

      Не было ни дня, ни минуты, ни мгновения, чтобы они пожалели о своём решении вернуться в прошлое; в тот момент, когда Том Реддл сделал свой первый вдох.       После утомительного интервью и нескольких походов к омуту памяти, профессор Дамблдор поверил юным путешественникам во времени, и помог им с оформлением документов для усыновления новорождённого мальчика. Единственной проблемой, вставшей на их пути, был выбор общей фамилии. Профессор сразу забраковал фамилию Малфой, так как это привлекло бы к себе слишком много внимания.       — Тогда Грейнджер, — объявил профессор.       — Категорически нет! — выпалил Драко, не дав Дамблдору договорить.       — Ваша фамилия, мистер Малфой, слишком популярна среди всей магической Англии.       — Профессор прав, Драко, — хихикнула Гермиона, заметив ярый протест в его серых глазах. — Нам придётся чем-то жертвовать.       — Чёрт побери! Ладно!       — Драко Люциус Грейнджер. А мне нравится, как звучит. — Гермиона еле сдерживала смех при виде отчаяния на лице Драко, который будто съел целиком лимон. — Думал ли ты когда-нибудь, что будешь носить мою фамилию?       — Гермиона, ты сейчас ходишь по очень тонкому льду, — сказал Драко, эмоционально выделяя каждое слово.       — Прости, милый, — шепнула она, чмокнув его в щёку. — Теперь мы с тобой квиты.       Увидев секундное помутнение в глазах Драко, Гермиона со смехом побежала от него прочь.       — Грейнджер! А ну иди сюда! — он ринулся за ней следом, потирая ладошки.       Возня с документами была долгой и муторной, но как только маленький Том оказался в их руках, завёрнутый в серый потрёпанный плед, для них больше не существовало иной реальности. Они оба ощущали себя настолько «в своей тарелке», будто были рождены именно ради этого момента. Ради того, чтобы стать для этого ребёнка светом.       Дамблдор также помог и с поиском дома для новой семьи. Они выбрали Сент-Олбанс для спокойной жизни вдали от шумного Лондона. Их семейное гнёздышко было небольшим, но очень уютным, и всё это благодаря Гермионе и её любви к порядку и комнатным растениям. Они вместе учились впервые пеленать ребёнка, прислушиваться к его желаниям, укачивать перед сном и с пониманием относиться к истерикам, когда резались первые зубки. Том рос своенравным и обаятельным мальчишкой. Уже с младенчества ему с первого раз удавалось делать то, что другим детям было ещё не под силу. Первый кувырок на живот, первый шаг и первое слово.       — Папа! — пробубнил Том, когда Драко смешил его кривыми рожицами.       — Гермиона, — прокричал он через всю комнату, — он назвал меня папой!       Гермиона выбежала из спальни, запинаясь на ходу о детские игрушки.       — Его первое слово… — со слезами на глазах сказала она.       — Я папа? — по растерянному взгляду Драко было заметно, какой неожиданностью стали для него новые чувства. Всего лишь одно слово вызвало в нём бурю таких сильных эмоций, что даже невольно задрожал его голос.       — Ты папа, Драко. Его папа, — ответила Гермиона, нежно поглаживая его по плечу.       После первого слова последовало второе и третье, а затем у Тома началась целая череда новых открытий и исследований.              Через год Гермиона устроилась в министерство магии на полставки, чтобы не только внедрить свой проект о свободе домашних эльфов в законодательство, но и пошатнуть среди волшебников репутацию министра Фоули, раскрыв многим тайну о его секретном оружии в виде наёмных убийц. Благодаря дружбе с Винсентом и Оливером, которую сначала она практически им навязала, ей удалось найти достаточно доказательств, чтобы принудить Фоули покинуть свой пост министра.       Драко тем временем отслеживал новости о Морфине Мраксе, и с большим удовольствием перечитывал в газетах информацию об очередном заточении Морфина в Азкабан. Тогда Драко вплотную занялся тем, чтобы он оттуда больше никогда не выбрался. Для этого ему хватило трёх показаний свидетелей, чья семья в своё время пострадала от волшебной палочки Мракса. После удачного завершения дела, Драко подумывал о карьере будущего судьи Визенгамота, но интерес к тренерству проснулся всё же чуть раньше, когда Том совершил свой первый полёт на метле в трёхлетнем возрасте. Он так впечатлился процессом обучения, что не успел заметить, как возле него уже кружило пятеро юных волшебников, желающих совершенствоваться в полётах на метле.       Их жизнь была спокойной и размеренной. Они наслаждались каждым мгновением, смертельно устав от войны и бесконечной погони. Драко больше не нуждался в большом богатстве, получая радость от простых вещей, а Гермиона немного сбавила темп, признав для себя, что всего на этом свете знать невозможно. Они учились друг у друга терпению, пониманию и принятию, а Том был их отражением, перенимая на себя самые яркие черты характера.       

***

      На дворе стоял морозный март 1934 года. Гермиона разрезала лимонный пирог на своей любимой кухне лилового цвета. Об её ноги тёрся рыжий кот, выпрашивая крошку свежеиспечённого пирога, а она ласково отвечала ему:       — Ещё не остыл.       На восьмом месяце беременности сложно было передвигаться по дому, как резвая лань, поэтому она зазывала домашних приятными ароматами из кухни.       — Лимонный пирог? — принюхиваясь, уточнил Драко, заходя в дом после долгой работы в саду.       Ближе к тридцати годам, помимо тренерства по квиддичу, он увлёкся выращиванием редких растений, которые способствовали появлению новых целебных зелий.       — Как всегда в точку, — ответила ему Гермиона, оставив нежный поцелуй на щеке.       — Том как всегда возится с книгами?       — Изучает основы целительства, чтобы помогать тебе в саду.       — Заметь, квиддич и целительство интересует его намного больше твоей политики, — насмешливо произнёс Драко, — а я даже не настаивал.       — Моя политика, как ты выразился, помогает домашним эльфам обрести свободу!       — Гриффин… — начал было говорить Драко.       — Гриффиндорка до мозга костей, — продолжила Гермиона, повторив его излюбленную фразу, — знаю.       За спиной Драко она заметила крадущегося на цыпочках Тома. Он планировал запрыгнуть на спину Драко, как любил делать ещё с раннего детства, а Гермиона всегда ему в этом подыгрывала. Он часто караулил Драко за поворотом и со смехом набрасывался на него, хватаясь за плечи.       — Том за моей спиной? — шёпотом спросил Драко.       Гермиона отрицательно покачала головой, но не смогла сдержать улыбку.       — Я поймал тебя, папа! — заверещал Том, запрыгнув на спину Драко.       — Снова я попался, — отреагировал он, театрально падая на колени. Драко и Том продолжили дурачиться на пушистом ковре, разыгрывая перестрелку из воображаемых пистолетов, а на кухне к тому времени уже засвистел чайник, приглашая всех к столу. Гермиона суетилась на кухне, расставляя на обеденный стол фарфоровые чашки с блюдцами. — Я выбрал школу, — возвестил их Том, отпив остывший чай из чашки. — Не томи, — подбодрила его Гермиона. — Знаю, вы будете не рады, но это не Хогвартс. — Дурмстранг? — Драко удивлённо вскинул брови. — Ильверморни, — ответил Том, поджимая губы. Драко и Гермиона уставились друг на друга, явно не ожидая такого ответа. — Почему Ильверморни? — спросила Гермиона. — Т и В настояли на этом. Они нашептали, что меня там ждут. — Твои змеи нашептали? Том кивнул головой, и переключил всё своё внимание на лимонный пирог, ковыряя его десертной вилкой. — Тогда Ильверморни! — торжественно произнёс Драко, поднимая чашку над столом. — Ильверморни! — присоединилась Гермиона к тосту, повторив его жест.