Не отцы и не дети

Вернувшись в разгромленную квартиру, Минхо с удивлением обнаружил, что дверной проем завешен брезентом, а внутри все было прибрано. Полицейские приветствовали начальника и отчитались о проделанной работе. Ли устало улыбнулся, поблагодарил парней и извинившись, направился в душ. Он долго грелся под струями горячей воды и смотрел на воронку в сливе. Минхо чувствовал, как уходит многолетнее напряжение из-за нераскрытого дела, которое так неожиданно завершилось; как исчезает обида и боль от предательства Чана, которое таковым не являлось, но он все еще не мог отпустить ситуацию из-за собственных мыслей. Ему казалось, что прошлое не вернуть, и момент упущен. И теперь, зная всю правду, он считал, что это Чан не сможет его простить и что это он сам оказался предателем, когда просто исчез из его жизни ничего не объяснив. И как теперь начать разговор об этом, чтоб хотя бы извиниться. Минхо надел чистую рубашку и джинсы, но передумал и сменил рубашку на майку и толстовку с капюшоном, обулся, накинул куртку и, заказав для ночной охраны сытный ужин, поехал к Чану. Пакет с едой для кота и одеждой для Феликса уже лежал в машине, а Чанбин терпеливо ожидал друга, прислонившись к капоту. — Едем? — Да, заводи. Парни сели в машину и несколько минут ехали в тишине. Чанбин следил за дорогой, отбивая пальцами какой-то ритм по кожаной обивке руля. Минхо знал, что у друга появились вопросы, но он никак не решится их задать. Тогда он решил сам сказать то, что скоро и так всем станет известно. — Мы с детства дружили с Чаном. А на третьем курсе начали встречаться. Чанбин посмотрел на него. — Я ж ничего не спрашивал. — Ты слишком громко думаешь. — Минхо усмехнулся. — Мы расстались из-за поспешно сделанных выводов. Из-за моих поспешных выводов. Чан собирался сделать предложение мне, а я подумал, что не мне, и просто сбежал из города. — Ты из-за него вернулся? — Нет. Из-за Лиона. Он слишком сильно хотел от меня избавиться, но выбрал неправильную стратегию. Если бы он не начал убивать, я никогда сюда не вернулся бы. Чанбин остановил машину у подъезда и посмотрел на друга. — Я займусь Лионом, а ты разберись с Чаном. Минхо замотал головой. Он выглядел уставшим. — В другой раз. Я слишком вымотан. Ты поезжай, я пройдусь до отдела пешком, только занесу Ликсу одежду. — Лады. Ли вышел из машины и поднял голову на знакомые окна, провел рукой по волосам и решительно зашел в подъезд. Чан открыл дверь сразу, будто стоял у двери и ждал, когда Минхо постучит. Он приложил палец к губам и жестом пригласил мужчину зайти. — Как дети? — Вполголоса спросил Минхо. Чан улыбнулся. Это прозвучало так уютно, по-семейному. — Джисон в ванной, Феликс с котенком спит. Я напоил его чаем с малиной, чтобы не заболел. Тебе тоже не помешает. Проходи в гостиную. — И пока Минхо не начал возражать, добавил: — Не обсуждается. Минхо передал пакет Чану и, сам не знает почему, разулся и прошел в гостиную. Он сел на диван, откинулся на спинку и прикрыл уставшие глаза, голова болела так, словно ее использовали вместо боксерской груши. А когда Чан принес ему большую чашку горячего чая, Минхо уже задремал. Он не стал его беспокоить и чуть позже, когда Ли окончательно уснул, Чан осторожно уложил его, укрыл пледом и остался рядом, сторожить его сон. *** Минхо снился неспокойный сон, он дышал то быстро, то медленно, а то и вовсе замирал, сжимал пальцы в кулак и что-то бормотал: — Крис… беги. Крис! — Он резко сел и открыл глаза. — Черт. — Ли потер лицо, пытаясь окончательно проснуться, когда его плеча кто-то коснулся. Минхо сильно вздрогнул и обернулся. — Какого хрена ты здесь делаешь? Чан сидел на краю дивана и лишь пожал плечами. Минхо подумал, что все еще спит и посмотрел в сторону, наткнувшись глазами на гитару. Он оглядел комнату, потом снова посмотрел на Чана. — Привет. — Просто сказал Чан окончательно проснувшемуся Ли. — Какого хрена я здесь делаю? — Ты устал и заснул. — М. Ясно. Ладно. Минхо понимал что ведет себя очень грубо и где-то даже жестоко, но он все еще не знал, как исправить эту ситуацию между ними. Он поднялся с дивана и сделал пару шагов к двери, когда Чан спросил: — Может, хватит бегать от меня? — Я не бегаю, я быстро хожу. Чан покачал головой, понимая, что это действительно может затянуться надолго. Минхо вышел в прихожую, нашел свои ботинки, наспех завязал шнурки и поднявшись, открыл замок, но приоткрыв дверь на пару сантиметров, вздрогнул, когда она захлопнулась обратно. Минхо непонимающе поднял голову вверх и увидел ладонь Чана лежащую на поверхности двери. Он ощутил спиной чужое тепло и еле уловимое дыхание. По его телу пронеслись мурашки и Ли шумно выдохнул. Рука Чана опустилась на его плечо и он прижался к его спине. Минхо закрыл глаза, чувствуя как к горлу подступил ком и его дыхание сбилось от такой близости. На него вдруг накатило отчаяние от того, что он по своей глупости потерял все это. По лицу потекли горячие обжигающие слезы, он уже ничего не видел перед собой из-за них, но ему очень захотелось увидеть глаза Чана. Минхо повернулся в его руках и встретил такой же точно взгляд крайнего отчаяния и такие же крупные слезы на его лице. За несколько коротких секунд они разглядели друг в друге все то, что недосказанным грузом висело над ними, не позволяя жить полной жизнью. Минхо все еще злился. На себя самого. За свою глупость и дурной характер. Но отклонившись назад, он прислонился к двери, сделав несколько, высвобождающих гнетущие эмоции, вздохов, словно выдохся после выматывающего марафона, давая понять Чану не намерен больше бежать и даже быстро идти, потому что уже пришел. Чан смотрел на родное лицо, проследив взглядом, как слеза прокатилась по щеке и, достигнув губ, скрылась между ними. Минхо кончиком языка слизнул ее. Чан приревновал эту смелую каплю к его губам: почему она касается их, а не он. Он приблизился и невесомо лизнул влажный след, ощутив солоноватый привкус. Минхо затаил дыхание, а сердце рвалось наружу, выламывая грудную клетку. Чан нежно коснулся губ поцелуем, наконец-то, после стольких лет одиночества. Минхо замер. Чан коснулся еще раз, обхватив нижнюю и снова отпустил. И еще раз и еще, словно сапер, проверяя минное поле, пока Минхо не ответил, зажав его губу между своими. И лавина обрушилась. Они набросились на губы друг друга так, словно это было в последний раз, задыхаясь от желания обладать друг другом, восполняя все упущенное. Минхо, боясь снова потерять его, обхватил лицо Чана ладонями и прижался к нему, всасывая чужие губы, целуясь взахлеб. Слезы душили их обоих, им было необходимо освободить свои эмоции. Они, наконец, вместе и все иное сейчас потеряло всякий смысл. Когда Минхо больше не мог дышать: адреналин просто зашкаливал в его крови, он отодвинул от себя Чана и откинул голову на дверь, используя ее как опору, чтобы отдышаться и восстановить дыхание. Его грудь вздымалась от глубокого дыхания, как и у Чана. Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Столько всего было между ними, столько прожитых в разлуке лет, столько боли, что Минхо схватил парня за воротник рубашки, притянул к себе и заплакал в поцелуй. Они говорили слезами, сжимая друг друга в жадных объятиях, целовались, как одержимые, и снова плакали, громко всхлипывая, и снова целовались. Они вновь оказались в гостиной на диване, и спустя много времени, когда Минхо успокоился и вздохнул, собираясь с духом и уже разомкнул губы, чтобы что-то сказать, Чан запечатал их, поймав двумя пальцами, будто знал, что именно он собирается сказать. Ли обхватил его пальцы своими, отнимая от губ и прижал к своей груди. — Я должен это сказать. Чан почему-то испугался. Минхо тихо вздохнул. — Прости меня. За мою трусость. Вместо того, чтобы спросить у тебя, о какой свадьбе речь, я испугался и просто сбежал. Сам что-то выдумал, сам обиделся. — И ты прости, я не должен был шутить такими вещами, не ожидал, что будет такой эффект. Минхо потер виски. — У меня голова сейчас взорвется. — Тебе надо отдохнуть. Идем в комнату, я принесу таблетку и воду, а потом сделаю массаж головы. Минхо кивнул и вяло улыбнулся, он помнил о волшебных пальцах Чана, которые умело возвращали ему силы и снимали любую боль. И, конечно же, он снова уснул, свернувшись клубочком, словно кот, вокруг Чановской подушки. *** Минхо проснулся и уставился в потолок, на его груди лежала горячая ладонь Чана. Он повернул голову и несколько секунд наблюдал, как подрагивают ресницы закрытых глаз. — Ты ведь не спишь? — Нет. — Чан открыл глаза. — Чего притворяешься? — Хотел дать тебе возможность. — Для чего? Сбежать? — Да. — Чан хотел убрать руку, но Минхо не отпустил, накрыв ее своей. — Ты отпустил бы? — Нет. — Тогда зачем? — Чтобы узнать, хочешь ли ты остаться. — Мог бы просто спросить. — С тобой все не просто. Они помолчали, Минхо снова посмотрел в потолок. — Где дети? — Позавтракали, умылись, оделись и уже давно в школе. Минхо опять повернулся к Чану. — Чего ты лыбишься? — Забавно прозвучало, будто мы их родители. — По сути так и есть. — Минхо сел, отпустив руку Чана. — Мне нужно домой. — Хочешь, отвезу тебя? — Да. Спасибо. Чан снова улыбнулся. Его глаза светились от счастья и он даже не пытался скрыть своей радости. *** — Зайдёшь? — Минхо не торопился выходить из автомобиля, когда они подъехали к его дому. — Да. Они поднялись на этаж, где их ждала новенькая металлическая дверь с красным бантом. Минхо усмехнулся и постучал в нее дважды. Их встретил сонный полицейский, и поприветствовал хозяина квартиры, передав ему комплект ключей. — Благодарю за службу. Возьмите пару выходных. — Спасибо, директор Ли. — Вам спасибо. — Парень вышел за дверь, оставив Минхо с Чаном наедине. — Я в душ. — Минхо передал Рыжего в руки Чана. — Будь как… как хочешь. Чан проводил его взглядом до ванной и решил сварить кофе. И пока он искал по шкафчикам турку и кофейные зерна, думал о том, как Минхо намыливается, как вода смывает пену с его прекрасного тела, и как здорово было бы помочь ему смыть шампунь с головы, как гладко скользили бы его руки вдоль тела к его охренительным бедрам. Как раньше. Только ещё лучше. Кофейная пенка чуть не выплеснулась, Чан снял турку с огня и разлил его в маленькие чашечки. Он собирался поставить их на стол, но перед глазами была картинка, как он укладывает Минхо на этот стол, смахнув салфетки и графин с водой на пол. Чан выдохнул и зачем-то убрал графин на подоконник, туда же поставил и чашки с кофе, а сам встал у мойки, чтобы сполоснуть турку. Он уперся руками в стол и сделал несколько вдохов и выдохов, отгоняя наваждение. Он был слишком возбужден, чтобы рационально мыслить. На кухне стало жарко и Чан стянул с себя футболку. Он не услышал, но почувствовал, как на кухне появился кто-то ещё. Чан замер, прикрыв глаза. Минхо зарылся пальцами в его волосы и не очень нежно оттянул их назад, впиваясь губами в чувствительную кожу шеи губами. Другая рука уже сжимала колом стоящий член парня. Ли довольно замычал. — Я тоже рад тебя видеть. — Шепнул он на ухо Чану и прижался пахом к его заду, чтобы показать насколько. Чан обхватил его голову рукой, и накрыл пальцы Минхо сжав их чуть сильнее. После помог парню разобраться с собственной ширинкой и оттянул резинку трусов, впуская туда умелые ручки. Минхо прикусывал кожу на его плечах, шее, спине, оставляя следы, словно котенок. Чан снял брюки и, повернувшись к нему, запрыгнул на стол, раздвинув ноги. Ли, стоя перед ним в одном полотенце, с восхищением смотрел на его член и облизывал губы. Он до одури любил его ласкать, и не стал отказывать себе в удовольствии: ему нравилось слушать рваное дыхание и стоны. Минхо доводил его до края бездны, отпускал, смотрел на его мучения, целовал с жадностью и снова опускался к его паху, чтобы вылизать горячую головку. Чан умолял остановиться, Минхо послушно отступил и Чан спрыгнул со стола. Он подхватил парня на руки и усадил на стол за его спиной, возвращая поцелуи, лаская кожу тёплыми ладонями. Ли опустился на столешницу, закинул ноги на мощные плечи и бесстыдно развёл колени в стороны, наслаждаясь видом покрасневшего вместо него Чана. Он склонился над его пахом и, обхватив головку губами, опустился до самого конца. Минхо хватался за его плечи, за волосы, выгибая спину и громко поскуливая. Но ему хотелось большего. Он обхватил ладонями лицо Чана и притянул к себе. — Если ты не сделаешь это. Я сделаю сам. Чан не ждал приглашения, он медлил специально, чтобы возбуждение чуть спало, но в своих мыслях он уже вытрахивал из Минхо стоны, раскачивая под ним стол. Чан остановился и отдышался, сосредоточившись на идеальном теле, распластанном на столе, обхватил парня за бедра, стаскивая его к краю стола, и медленно вошёл под его протяжный болезненный стон…