📱📱📱
Начать воплощать план в жизнь Антону удаётся не сразу: на следующий день у него состоялись свои съёмки, ещё через день Арсений уехал к себе домой, а как приехал, не выходил на связь ещё сутки. — Так, ну давай с очевидного: наши проекты, — Антон находит Попова в первый же перерыв между долгожданными совместными съёмками «Историй», когда тот расслабленно залипает в телефоне. Он, не рассчитав, падает слишком близко к нему, но даже не собирается отодвигаться — магнитит. Арсений убирает смартфон и вскидывает свою изящную бровь. — Это слишком просто и банально, — припечатывает, а у Шастуна аж рот открывается от такого заявления. Банально? Просто? — Ну охуеть, я живу этим, а для него просто, — возмущается он, закидывая руку за голову Арсения на спинку дивана. — В том смысле, что если бы этого было достаточно, я давно бы переехал, — терпеливо поясняет тот, — давай следующую, — и глаза свои огромные поднимает. Антон жадно смотрит в ответ. — Тогда кино, — предполагает он, но уже с меньшим энтузиазмом, так что они со стороны выглядят, как флиртующая парочка. Ну или это Шастун хочет, чтобы они так выглядели. — Ну, Шаст, это несерьёзно, — вскидывается Попов и начинает жестикулировать, — любой может это сказать — кино, съёмки, проекты — я от тебя каких-то реальных причин жду, — Антон в который раз охуевает. А он ему мифические сейчас тут раскидывает? — Ладно, давай по-другому попробуем, — он не собирается сдаваться. Пусть и придётся сейчас выкинуть из головы список в 50 причин, которые он придумал сразу же в ту ночь, но он точно не сдастся так просто, — погода, — выдаёт он первое, что приходит в голову, — вот не сможешь же спиздеть, что в Питере она лучше, — Шастун самодовольно улыбается в ожидании отбивки. — Не смогу, но смогу сказать, что мне больше по духу дождь, — зеркалит его улыбку Арсений. Антон уже и успел забыть, какая он сука. — Пятиминутная готовность, — звучит голос Стаса со стороны входа. — Блять, ладно, на следующем продолжим, — сдувается Шастун и нехотя встаёт. Было безумно приятно сидеть вот так близко к Арсу и, не стесняясь, пялиться, но всё хорошее когда-нибудь заканчивается.📱📱📱
Продолжить на следующем перерыве не получается хотя бы потому, что Арсений сразу после закрытия дверей исчезает в черноте закулисья. Антону ничего не остаётся, как пойти переодеться и ждать начала очередного мотора. Так он и поступает — заглядывает к Наталье (костюмерше), надевает белые свободные штаны, яркую футболку, обувает кроссовки и идёт в гримёрку. На пороге разминается с Димой и Серёжей, которые, видимо, заходили попить, и с толикой грусти от непонимания, куда опять съебалась краса его очей, плюхается на любимый диван. Как и обычно, от нечего делать вставляет в уши наушники-вкладыши и открывает ТикТок. Несколько видео пролистывает сразу же — что-то на английском. Останавливается на отрывке из недавно вышедшего выпуска «Импровизаторов», где играет, как фанаты любят называть, «конкурирующая организация», но останавливается не из-за них, а из-за реакции — своей и Арса. Наблюдает, отмечает, что палится сильно, когда сидит корпусом к нему, хотя должен к сцене, когда смеётся, падая на него, хотя до него сто метров, когда смотрит на него, а не на сцену. Сделав мысленную пометку о том, чтобы постараться следить за своими действиями на съёмках, листает дальше. А дальше какое-то видео с двумя красивыми мальчиками из Франции. Стоят на фоне Эйфелевой башни, обнимаются, искрятся счастьем. Антон чувствует неприятную боль в сердце, будто воткнули иголку. Одно из таких видео и стало началом его пути на голубую во всех смыслах дорожку. ТикТок иногда предлагает такое, что выпасть можно. Вот и Шастун тогда выпал на пару минут, а видео с поцелуем двух парней крутилось на повторе. Если бы не его ахуй, то и в ленте потом не появлялось бы ничего. А он настолько был шокирован, что ни перелистнуть не смог, ни догадаться отметить, как неинтересующее. Просто пялился и в какой-то момент понял, что второй парень, который чуть пониже, очень напоминает одного его знакомого актёра. От этого ахуел, конечно, ещё сильнее и с ужасом закрыл приложение. А оно решило, что ему настолько понравилось, что весь следующий день подкидывало подобный контент. А уж когда он добровольно полез в котёл с хештегом «импровизация», то всё, что осталось ТикТоку — сложить 2 и 2: геи и импровизация равно что? Правильно, артоны, пожалуйста, получите, распишитесь. Тихо хмыкнув от воспоминаний, Антон с грустью свайпает это видео с французами, принципиально не ставя лайк — зависть, что поделать. Дальше ему попадается нарезка их с Арсением моментов из того же выпуска «Импровизаторов», которую он не пропускает, рассматривает и добавляет в коллекцию — красиво получилось. А потом слышит над головой очень чёткое, разборчивое и громкое: — Ну, нихуя себе, — телефон сам выпадает из его рук одновременно с резким поднятием головы наверх. Перед ним, чуть нагнувшись вперёд, стоит Арсений в облегающих джинсах и чёрной рубашке, по-блядски расстёгнутой до груди, его руки скрещены, а брови улетели за чёлку. Антон бы и рад сейчас тихо повосхищаться, если бы не ситуация. Он никогда не умел скрывать эмоций, поэтому начинает паниковать. Откровенно и открыто. Бегает глазами от лица Попова к телефону на полу (который предательски упал экраном наверх и на нём на повторе играет та самая подборка с ещё более предательски горящей жёлтой закладкой) и обратно, пытаясь быстро понять, что сделать в первую очередь: поднять смартфон или начать оправдываться. Однако Арсений облегчает его муки — выпрямляется, оглядывается по сторонам и достаточно спокойно садится рядом. Шастун пользуется этим, чтобы нагнуться и, заблокировав телефон, кинуть его на стол. Наушники вынимает и отправляет следом. В его голове в эти секунды крутится вопрос, как много увидел Арсений, и выстраивается, как минимум, пять логических оправдательных историй. Он судорожно облизывает губы, поворачивается к нему, чтобы поведать одну из них, и натыкается на обычно любимый, но такой неподходящий сейчас лисий прищур. — Ты хотел продолжить на следующем перерыве, давай, если это ещё актуально, — абсолютно обычным голосом говорит тот и смотрит так, что всё, чего хочет сейчас Антон — либо поцеловать его, чтобы сбить это напускное спокойствие, либо сбежать. Так как первое невозможно, сильно склоняется ко второму. Потому, что это Арсений, и если он делает вид, что ничего не произошло — вам точно пизда. Возможно не сейчас, возможно, даже не на этой неделе, но точно настанет. — Актуально, только перерыв уже закончился, — мысленно собрав себя в кучу, отвечает Шастун, пытаясь прочитать в этих бездонных голубых глазах хотя бы намёк на злость или отвращение к нему. Не видит. Видит только несколько оттенков синего и чуть расширенные чёрные зрачки. — Есть ещё минимум двадцать минут, — возражает Попов, а Антон не то, что причины — своё имя сейчас не вспомнит из-за пережитого страха быть пойманным и раскрытым самим Арсением. У него до сих пор слегка подрагивают руки и бешено стучит сердце. — Ладно, хорошо, — всё же выдыхает Шастун, не в силах устоять перед этим мужчиной, — такой вариант: экономия, — Арсений чуть склоняет голову и опять вскидывает бровь — Антона ведёт от этого постоянно, — ну, ты, получается, живёшь на два города, а это вообще финансово невыгодно. — Пф, — по-графски фыркает Попов, — я достаточно зарабатываю, чтобы себе это позволить, — усмехается он, — но уже лучше, это хотя бы аргументированно, — Шастун цепляется за это, запоминая, и начинает нервно перебирать кольца. Ничего стоящего он сейчас больше не придумает, а Арсений, делающий вид, что минуту назад не увидел того, что не должен был, напрягает его до тряски в коленях. — Пойду ещё подумаю, — кусая губы, говорит он, не в силах больше испытывать этот стыд, и, взяв телефон, сбегает на балкон. Уже там с наслаждением вдыхает горький никотин и только после этого немного расслабляется. Голова остывает, сердце успокаивается, а мозг начинает мыслить более рационально. Во-первых, вероятность полного понимания Арсением ситуации отпадает сразу. Во-вторых, он мог увидеть только сами кадры, но до сути не дойти. В-третьих, он в принципе, мог не понять, что увидел, потому что не разбирается в ТикТоке (по крайней мере, Антон надеется на это). Проведя краткий анализ, парень чувствует облегчение. Да, облажался, да, возможно, спалился, да, боится последствий. Но ничего сверхстрашного не произошло. Успокоив себя этим, он докуривает сигарету и выбрасывает в урну.📱📱📱
После съёмок Антон уезжает быстрее всех. Отчасти из-за того, что у него завтра куча работы и отчасти из-за никуда не девшегося желания сбежать и спрятаться от Попова. Дома, после всех формальностей в виде душа и ужина, когда ложится в постель, он набрасывает ещё пару странных, но интересных причин для Попова. Затем закидывает в свой Телеграм-канал пожелание всем спокойной ночи и собирается лечь спать, но тут приходит уведомление из личного чата. И кто бы мог подумать, от самого Арсения. Во всплывающем окне горит многозначительное «видео», и Антону становится страшно. Обычно видео от Арсения — безумная редкость, должно произойти что-то действительно стоящее, чтобы он кинул не фотку и не кружок, а целое видео. Такие дни вообще красным надо помечать в календаре. И ещё более обычно Антон такому уведомлению радуется больше всего, поскольку зачастую это видео, снятое самим Поповым, а значит, он делится с ним чем-то личным. Но только не сейчас. Не после сегодняшнего инцидента. Именно в этом сообщении может быть то, что уничтожит Антона, как личность. Да, он иногда драматизирует, не без этого. Собравшись с духом, Шастун открывает чат, и его встречает заставка злосчастного видео, где он в объёмном сером худи. По этому кадру он сразу же понимает, что это были прошлые съёмки «Историй» и это та самая рубрика «Поясни за шмот», от которой в ТикТоке размотало всех, включая его самого. Абсолютно не имея желания включать содержимое, Антон долгую минуту всматривается в аватарку Арсения, будто надеется, что тот прочтёт его мысли и удалит для всех это сообщение. К сожалению, этого не происходит. Но происходит другое — под его ником появляется «печатает». Шастун который раз за день ловит метафорический сердечный приступ. Любимый Пиздун 🖤 Прислали в комментариях, попросили оценить. Но, по-моему, ты лучше с этим справишься. — Блять, ну это всё, — Антон сильно зажмуривается, как будто написанное благодаря этому исчезнет, стискивает зубы от злости, но исключительно на себя, и делает глубокий вдох. Прекрасно понимая, что игнором отделаться не получится (хотя хочется безумно), он всё же нажимает на воспроизведение. На видео, как он и угадал, та самая сторис из аккаунта Импрокома, где он возле гримёрки спрашивал у Арсения про одежду. И всё бы ничего, но Антон это видео знает наизусть, потому что оно под песню «Около тебя», которая так точно описывает его отношение к этому мужчине, что лучше и не найдёшь. Невольно посмотрев до конца, Шастун сворачивает плеер и уставляется теперь на дописку от Попова. Оценить он просит. Ну не сука ли? Ещё какая. Однако Антон тоже не пятилетка, чтобы по переписке что-то выяснять — он смелым волевым решением нажимает на вызов. — Ты же добрых снов всем пожелал, а не спишь? — Арсений отвечает спустя секунду, так что у Антона не остаётся сомнений, что тот ждал этого. А ещё в его голосе слышна его излюбленная хитроёбистость, и запал парня чуть-чуть притупляется, потому что при таких условиях явно не он будет в выигрыше. — А ты комментарии отключил, а про них пишешь? — Подъёбом на подъёб отбивает Шастун. — Так ты хочешь об этом поговорить, — утвердительно произносит Арсений, а Антон снова видит эту наглую ухмылку. — Не набрал бы, если бы не хотел, — отвечает он, — ты когда что-то сегодня увидел, не мог сразу сказать? Нахуй притворился, что всё ок? Чтобы потом медленно заёбывать, даже ничего не спросив? — Антон не злится, он довольно спокойно задаёт волнующие вопросы, понимая, что не может на Арсения разозлиться по-настоящему. Редко, но точно не в этом случае. — Это слишком скучно, Антох, — хмыкает тот, вынуждая Шастуна агрессивно вскинуть брови. — Скучно? Ну, да, у тебя же всегда шило в жопе, нам, простым смертным, не понять, — он саркастично усмехается и тянется к электронке. Хочет закурить обычную сигарету, но для этого придётся выходить на балкон, а он уже в кровати, так что приходится успокаиваться запахом манго. — Так, что скажешь? Как мне ответить людям? — Попов напрочь игнорирует бурчание Антона. А тот не понимает даже, что сейчас испытывает. Вроде бы должен стыд, но как-то не идёт. Скорее, чувствует спокойствие. Как если бы они уже были вместе, и Арс действительно просто так скинул ему это видео, чтобы поделиться и спросить его мнение. От этих мыслей становится намного теплее. — Ну, на семёрочку из десяти, — абсолютно честно отвечает он, делая желанную затяжку. — Почему так? — Видел и получше, — он говорит, не задумываясь, уже пребывая в своём мире, в котором Арсений его… А впрочем неважно, кто, просто его. Но слыша в ответ тишину, возвращается в реальность. Холодную, пустую и неприятную, где этот же Арсений сейчас возможно брал его на понт, проверял, то ли он увидел днём, и точно надеялся на отрицательный результат, а Антон так глупо и открыто спалил то, что очень успешно скрывал около двух лет. — Хорошо, тогда так и отвечу, — подаёт голос Попов, но Антон не слышит в нём разочарования, грусти или злости. Наоборот, его тон достаточно спокойный, мягкий и даже успокаивающий. Антон бесконечно влюблён. — Так а в каких комментариях-то? — Он спрашивает не потому, что это важно, а потому, что не хочет бросать трубку. Вот так, по телефону, не видя Арсения перед собой, ему гораздо легче говорить то, что он думает, легче от того, что не нужно скрывать эмоции — он слушает его голос и плывёт, даже не пытаясь держать лицо, и просто легче дышать, не боясь, что от очередного его выпада перехватит дыхание (хотя эта часть под большим вопросом). — В одной из соцсетей, — расплывчато отвечает Попов, и снова повисает тишина. Но больше уютная, чем неприятная. Антон думает о том, чтобы спросить его напрямую, как он относится к тому, что увидел, что понял, к нему самому после этого, в конце концов. Но его всё же пугает перспектива негативной реакции, поэтому не решается. — Ложись спать, а то завтра весь день будешь меня проклинать, за то, что не выспался, — прерывает его поток мыслей Арсений, и его слова разливаются в груди Антона медовой рекой. Он так безумно любит его. Никогда не пожалеет о своих чувствах. — Тебя — не буду, — вырывается у него, потому что это правда — в его голове никогда не возникает негативных мыслей по отношению к Арсению. — Тебе — не будет, тебя — не буду, — едва разборчиво смеётся тот, но Шастун понимает, что он сказал. Понимает не только он, но и его сердце, которое, ох, как не свободно и которое заходится в бешеном ритме. Арсений смотрел, Арсений увидел, Арсений заметил и запомнил. Открытый вопрос — что понял, но ответ на него получить вряд ли удастся. — Да, ложусь уже, — Антон прикладывает все усилия, чтобы не заострить на этом внимания и чтобы его голос звучал спокойно, а не как у белки, которая увидела орех (он не знает, как звучит такая белка, но предполагает, что несдержимо пищит). — Ага, давай, спокойной ночи, — быстро желает Попов и, не дав Антону возможности сказать что-либо ещё, сбрасывает звонок. — Ой, Арсюша, доведёшь меня когда-нибудь точно, — качает головой Шастун, восстанавливая сердечные ритмы и мысленно усмехаясь тому, что вряд ли когда-то у него хватит смелости назвать так Арсения в жизни, ему в лицо. Поскольку до сих пор пребывает в шоке со своего мозга, который почему-то во время импровизации «Без чувств» решал что они одни на этой планете, камеры и зрители все исчезли, и можно говорить, что хочешь. Вот вам и пожалуйста: Арсюша. Пиздец, да и только. А без наушников и скотча на губах Арсюши так не получается. Арсюша и въебать может за такое обращение. Скорее всего. Антон не проверял ещё, но как только — так сразу. А сейчас он, наконец, понимает, в какой соцсети у Арсюши открыты комментарии, и заходит в ВК. Сразу же перейдя на его страницу через избранное, находит то, за чем, собственно, и пришёл: «7 из 10, видел и получше» — гласит статус Арсения, и это выбивает из Антона смех. — Ну какой козёл, а, — очень влюблённо смеётся он и делает скрин на память. Нехотя оторвавшись от его страницы, закрывает приложение и ставит будильник на📱📱📱
Весь следующий день Антон только и успевает ездить от одной локации к другой, говорить один текст тут, другой — там, улыбаться, шутить и создавать новый контент. Минутка, чтобы передохнуть, появляется только перед очередными съёмками «Контактов», которые поставили на 18:00, но гость сообщил, что опоздает на двадцать минут. Антон облегчённо вздыхает, уже чувствуя вселенскую усталость, и, взяв пачку сигарет, выходит на лестницу. Обдумывая последние события, свои действия и предстоящие съёмки, он не замечает, как железная дверь сзади отворяется. — Ёб твою налево! — Поэтому и подскакивает на месте, когда чья-то рука сзади ложится на его плечо, — Арс? Ты как, откуда здесь? — Перед ним действительно стоит Арсений с довольной ухмылкой на губах. Ещё бы — пугать Шастуна у них у всех любимое занятие. — Да вот, заскочил в офис за одной штукой, а Дрон сказал, что ты вообще никакой, пришёл волшебных люлей вставить, — Попов мягко улыбается, и Антон крошится с этого. То есть, он на самом деле пришёл сейчас сюда, чтобы его подбодрить? Антон живёт лучшую жизнь. — Чё это я никакой? Пиздит он, — храбрится Шастун и, затянувшись крайний раз, выбрасывает окурок. Арсений зачем-то отслеживает его действия. — Да я вижу, — хмыкает он, оторвав взгляд от его рук и переводя его обратно на лицо. — Чё, паршиво выгляжу? — Уже серьёзней спрашивает Антон и опирается на перила позади себя. Попов окидывает его изучающим взглядом, а у Шастуна мурашки по коже от этого. — Выглядишь отлично, как и всегда, — резюмирует тот, — вопрос же не во внешке, — и глаза у него так горят. Антон безумно их любит, эти два глубоких океана. Смотрит в ответ привычно долго, и не сразу понимает суть сказанного. Видимо, и правда, плохой сегодня. — А в чём? — Переспрашивает, чтобы потянуть время, чтобы с Арсением вот так постоять под лестницей ещё часов сто. — В состоянии твоём, конечно, Шаст, ну ты чего? Спал вообще сегодня? — Арсений выглядит по-настоящему обеспокоенным, заботливым, Шастун готов соврать ему, лишь бы это волнение в его взгляде не исчезло за маской безразличия или веселья. — Да, часа три, наверное, — но врать он ему не может. — Ну ты даёшь! Зная, что сегодня забитое расписание? Безответственно как-то, — Попов скрещивает руки на груди и смотрит с лёгким осуждением. Антон чувствует, как тепло внутри него разливается по всему телу — Арсению не всё равно, он не шутит и не язвит, он правда переживает. — Ну, у меня нет кого-то, кто следил бы за моим режимом сна, — Шастун говорит это просто так, больше, чтобы хоть что-то ответить, но Арсений на это вскидывает бровь. — Во-первых, это твоя ответственность, а во-вторых, — он замолкает на секунду и как будто теряется, — а во-вторых, уж не тебе об этом говорить. Тебе стоит рукой поманить, и твоим режимом сна — и не только — будет заниматься хоть сотня людей, — Антон опешивает. Это что вообще такое? — Это завуалированный комплимент и зависть или мне кажется? — Не сдержавшись, уточняет он, всматриваясь в лицо мужчины и пытаясь уловить смену эмоций. — Тебе кажется, — Арсений фыркает и закатывает глаза, а это на его языке значит — не кажется. — Так мне и не нужна сотня людей, Арс, — смеётся Антон, — и кстати, ты вообще не прибедняйся, если у меня сотня, то за тобой сто таких сотен пойдёт, — Попов красиво улыбается на это своей «спасибо, я знаю» улыбкой, и Антон едва сдерживает порыв забросать его комплиментами — не поймёт. — Ну хорошо, если не сотня, то кто тебе нужен? Кто, в твоём понимании, должен помогать тебе вовремя ложиться и вставать? — Шастун снова ловит шок. Мало того, что Арсений вот прям тут сейчас, не в день своих съёмок, стоит с ним на прокуренной лестнице, так ещё и разговор у них весьма странный. До этого, конечно, и не такое бывало, но сейчас, учитывая вчерашний конфуз, подобные темы выглядят ещё более провокационно. — Ну, я имел в виду кого-то, с кем живёшь, а я один сейчас живу, поэтому так, — очень сумбурно отвечает он, максимально избегая конструкций вроде «я про девушку», потому что единственно-возможная конструкция в его голове — это «я имел в виду тебя». — Ну, смотри, жить можно хоть с собакой, но та вряд ли будет соблюдать твой распорядок, — не отстаёт Арсений. Антон совершенно не понимает, что он хочет от него услышать. Характеристику его гипотетического сожителя? Идеал? Каминг-аут? Признание? Что? — Да всё, неважно, Арс, — отмахивается он, — ты лучше причину ещё одну послушай, раз уж приехал, я вчера придумал, — Антон резко переводит тему, и, к его счастью, Арсений заинтересованно наклоняет голову, — тут нет моря, а значит, нет рыбы. Попов долгие несколько секунд держит лицо, а затем сдаётся и начинает смеяться. Антон улыбается, глядя на него и чувствуя радость от того, что смог его рассмешить. — Это могла бы быть классная причина, если бы в Москве не было ещё и реки, — отсмеявшись, снисходительно усмехается Арсений. — Но в Питере их больше, и рыбы, соответственно, тоже больше, — протестует Шастун. — Не поспоришь, но этого всё ещё мало, — Антон чуть-чуть сдувается, но вспоминает ещё одну. — Тогда такая: здесь сто пудов больше локаций для фотосессий, — он довольно ухмыляется, уверенный, что эта причина точно пробивная. — На самом деле, вопрос спорный, — снова осаждает его Арсений, — хотя, должен отметить, что льстит твой подход к делу — не херню предлагаешь, а на мои интересы и вкусы опираешься, — а как иначе — хочет сказать Антон потому, что выучил все эти интересы и вкусы ещё пару лет назад. — Ну, у меня есть ещё одна, — он долго думает, озвучить ли следующую причину из списка, но за неимением других, решение приходит само. — Давай. — Не знаю, правильно ли ты поймёшь, но, — Антон нервно проводит пальцами по связке браслетов и опускает глаза, стараясь найти более подходящие слова. В момент, когда уже собирается закончить фразу, рука Арсения ложится на его кисть. Взгляд Шастуна резко взлетает наверх и сталкивается с успокаивающим взглядом напротив. Он ошарашенно моргает, не в силах выдавить из себя ничего. Арсений никогда раньше так не делал. Вообще. Да, были тактильные моменты, были какие-то дружеские знаки, но чтобы вот так — наедине добровольно положить свою руку на его — это что-то до безумия особенное. — Чего ты так переживаешь, Антох? — Слишком тихо для и так интимной ситуации произносит Попов, и Антон не уверен, что это всё не сон. — Да не, — только и может выдать он из внезапно пересохшего горла. — Всё нормально, не загоняйся, — добавляет Арсений и продолжает смотреть в глаза. А пальцами совсем невесомо, но ощутимо проводит по костяшкам. Антона плющит внутри. Ему хочется вырвать руку, прижать Попова к стене и целовать-целовать-целовать, а потом высказать за несправедливость, ведь Арсений играет с ним, для него это ничего не значит. Но Антон может только нахмуриться и кивнуть вместо каких-то действий. Рука с его запястья исчезает, как будто её там и не было, но Шастун запомнил — была, отпечатал на сетчатке и будет воспроизводить в голове теперь этот момент в особо грустные дни. — Если обобщённо, то важные люди, — наконец, договаривает он, — для себя уже сузь понятие. Я приводил друзей, но сейчас имею в виду именно важных для тебя людей. — Ну, нет, так не пойдёт, — Попов недовольно качает головой, — нужна конкретика, иначе это ерунда, а не причина, — Антон вскидывается и хочет возмутиться на это, но Арсений одним жестом его останавливает, — подожди-подожди, не сейчас, — он опускает руку и заглядывает Антону прямо в душу, — как будешь готов, назови мне только одного человека, хорошо? — Шастун чувствует, как его глаза расширяются от осознания. Всё это время Арсению нужно было назвать всего лишь имя того, ради кого он готов переехать? — Только одного? — Он пока не понимает, что испытывает, но что-то отдалённо похожее на боль в груди. — Да, одного, — повторяет Попов и кивает на дверь, — а сейчас забудь обо всём и проведи этот выпуск на высоте, как ты умеешь, — его губы трогает тёплая улыбка, какая-то особенная, Антон видел её всего несколько раз, и он решает прислушаться к совету: забить на это всё до ближайшей ночи. — Постараюсь, Арс, — он благодарно улыбается в ответ, и они оба возвращаются в коридор.📱📱📱
Выпуск он проводит хорошо. Не на высоте, как, наверное, ожидал Арсений, который уехал сразу же после разговора, но хорошо. Были дни, когда игра вообще не складывалась, и юмор не шёл, так что сегодняшние съёмки можно считать удачными. Попрощавшись с операторами, Антон, наконец, спускается на парковку и с огромным облегчением садится в Тахо. Этот день его просто выжал. Съёмки съёмками, но сосредоточиться на «Контактах» не давали мысли о том, какого человека он может назвать в качестве причины. Вариантов, на самом деле, не так уж и много, и он мог бы начать издалека, однако всё усугубляется его нетерпеливостью. Именно из-за неё, он, уставший, но ведомый какими-то внутренними силами, открывает диалог в Телеграме с Арсением.Вы, 21:37
Арс, ты у себя или у Серёги?
Отправив, Шастун заводит машину и ждёт. Вероятность тишины в ответ, конечно, имеется, мало ли, чем сейчас занимается Попов, но попробовать стоит. Буквально, через несколько секунд приходит уведомление. Любимый Пиздун 🖤 У себя, а что?Вы, 21:37
Никуда не уходи
Антон срывается с места и с абсолютной решимостью направляется в сторону съёмной квартиры Арсения.📱📱📱
Только стоя перед дверью с номером, который зачем-то сам по себе запомнился ещё в первое посещение, Шастун осознаёт весь масштаб происходящего идиотизма: он после тяжёлого дня не поехал домой, чтобы принять душ и поесть, а стартанул сюда, к Арсению, только для того, чтобы как можно быстрее озвучить какое-то там предположение по их такому же идиотскому спору. Уму непостижимо! Занеся руку, чтобы нажать на звонок, Антон медлит. Отступать, конечно, поздно, да он и не собирается, просто пытается оттянуть момент, когда его жизнь разрушится. Потому, что после подтверждения Поповым его варианта, он будет обязан закопать свои чувства с корнем. А это, на минуту, то, чем он живёт уже несколько лет. Наконец, собравшись с мыслями, он нажимает на чёрную кнопку. Резкий звук трели немного отрезвляет, и Шастун даже допускает мысль позорно сбежать, пока актёр не подошёл к глазку, но не успевает он сделать и шага, как железная дверь перед ним распахивается. Арсений выглядит озадаченно (ещё бы, ведь разы, когда Антон был на пороге его квартиры, можно сосчитать на пальцах одной руки), но от того не менее прекрасно, в серых спортивках и свободной футболке. Домашний, уютный. Шастун не спешит проходить внутрь, позволяет себе бесстыдно оглядеть его с ног до головы, стараясь впечатать себе в память этот момент, поскольку он не знает, чем для него, для них, закончится этот вечер. — Всё нормально? — Первым нарушает повисшую тишину Арсений. — Ага, — отзывается Антон, всеми силами затыкая внутренний голос, орущий о ненормальности ситуации, кричащий либо уехать отсюда нахуй, либо признаться уже, как мужик. Сегодня днём он почти пришёл к последнему решению после, так удачно, уведенного в любимом приложении видео с чьим-то откровением. Но, стоя здесь и смотря на того, кому ты должен признаться, вся решимость улетает в трубу. — Не похоже, — Попов криво хмыкает и кивает в сторону коридора, — заходи, раз приехал, — Антон и заходит, чего уж тут торчать, действительно. Он старается не думать о том, что мешает Арсению проводить вечер так, как ему хочется, но мысли о собственном безрассудстве то и дело проскакивают в голове. Шастун останавливается на пороге, не желая больше нарушать личное пространство Арсения. Тот отступает назад с явным намерением пойти на кухню, и Антону ничего не остаётся, кроме как остановить его за запястье. — Я просто скажу причину и уеду, Арс, — слова даются чуть тяжелее, чем он себе представлял, но он справляется. Рука Арсения ощущается в его пальцах так тепло и правильно, что становится в разы больнее. Если бы он поднял глаза выше пола, то увидел бы тот самый взгляд, но он не поднимает. — Я тебя не гоню, но если так хочешь, давай, — Попов осторожно освобождает запястье и встаёт в закрытую позицию с перекрещенными руками на груди. Антон, наконец, осмеливается поднять глаза. Проговорив про себя, как молитву «пожалуйста, пусть это будет не так», он произносит: — Алёна. Это имя звучит так неправильно, так оглушающе громко, хотя Антон сказал его тише обычного. Он будто чувствует, как в ушах начинает звенеть от тишины, следуемой за выплюнутым словом. Посмотреть на Арсения страшно. Страшнее, чем признаться в собственной слабости перед ним. Страшнее даже, чем сказать ему о своих настоящих чувствах. Потому, что отказ он пережить, возможно, ещё сможет, но вот тот факт, что сердце Арсения принадлежит кому-то другому — нет. Страшно увидеть в любимых глазах тепло, но не по отношению к нему. Страшно увидеть на любимых губах улыбку, но не от его шутки, а от правильности этой причины. Ещё страшнее — услышать подтверждение всему этому. Только из-за этого окутывающего со всех сторон страха, Антон даже не даёт Арсению возможности ничего сказать. Вместо этого он претворяет в жизнь свою третью мысль, посетившую его перед дверью, — позорно сбегает.📱📱📱
Шастун совершенно не помнит, как спускался по бесконечной лестнице вместо того, чтобы воспользоваться лифтом, и как в итоге оказался в машине. Приходит в себя он только сидя на полу уже своего коридора. Антон всегда осуждал эти сопливые моменты в мелодрамах, когда главные герои разводят нюни, сидя возле двери. Но вот он здесь, в моменте, когда кроме желания сидеть тут и злиться на себя, нет никаких больше. Даже голод отступает на второй план. — Ты просто слабак, — не в силах больше слушать тишину говорит он сам себе, — признай, что просто зассал узнать, что Арс — нормальный мужик, в отличие от тебя, и правда любит свою бывшую жену, — психологический селфхарм Антон тоже осуждает, но по отношению к себе иногда применяет. Когда начинает верить в то, что Арсений — этот восхитительный мужчина, способный заполучить абсолютно любую женщину — тоже к нему испытывает недружеские чувства. Углубиться в самоненависть ему не позволяет телефонный звонок. Антон проклинает свою наивную натуру, когда на экране видит «Диман», а не тот контакт, на который успел понадеяться, пока доставал телефон из кармана. — Антох, у тебя всё норм? Ты где? — Голос Позова звучит очень обеспокоенно, и Шастун сильно догадывается, с чьей подачи друг звонит ему, чтобы поинтересоваться его состоянием, что в их отношениях происходит крайне редко. — Дома, Поз, — отвечает он только на второй вопрос. — Вы с Арсом поругались, что ли? — Антон скептично усмехается — кто бы сомневался. — Нет, Диман, я просто долбаёб, — истерично смеётся он, прислоняясь затылком к стене. — Ты давай, хуйню не неси, я серьёзно спрашиваю. Этот мне звонит, говорит, набери Шаста, я за него волнуюсь, тебе звоню, ты как псих себя ведёшь. Заебали оба, — Антон согласен полностью. Ему жаль, что он доставляет столько проблем Позову, но тот позвонил так невовремя, что всегда весёлого Антона прорывает. — У нас был небольшой спор, и в процессе Арс увидел, что я смотрю в ТикТоке, а потом эти тупые причины, и я сказал про его бывшую, а узнать, что это правда, пиздец как испугался, поэтому свалил. Я еблан, Дим, еблан, понимаешь? Почему я, блять, просто не могу сказать ему правду, получить от него по лицу и успокоиться? Почему я продолжаю на что-то надеяться? — Антох, успокойся, ты не еблан, а живой человек, который, блять, имеет право на чувства и эмоции, — слова Димы будто вытаскивают его из этого болота, — и это абсолютно нормально, что ты боишься признаться ему. Будь это любая девчонка, давно бы уже сказал, но это Арс, и мы оба понимаем, что это значит. — Да, наверное, — Шастун делает глубокий вдох и решительно поднимается на ноги. — Не грызи себя, Шаст. Когда нужно будет, обязательно найдёшь смелость, а сейчас давай, приходи в себя и иди спать, — Антон Диме безмерно благодарен за заботу. Если бы не он, то неизвестно, сколько ещё он бы тут просидел и до чего бы додумался в итоге. — Спасибо, Поз, и извини, что веду себя как школьник, представляю, насколько ты заебался со мной возиться, — он смеётся, искренне не понимая, чем заслужил в своей жизни такого друга, как Позов. — Если бы заебался, ты б уже об этом знал, — усмехается в ответ Дима, — всем иногда нужна поддержка или дружеские пиздюли, так что даже не думай об этом, понял? — Понял, понял, — Антон улыбается и, когда Позов отключается, то идёт на кухню, чтобы хоть что-то поесть. Голод, наконец, вернулся и теперь с двойной силой давит на пустой желудок.📱📱📱
Пытаясь избежать любых напоминаний об Арсении, Шастун не трогает телефон до самой ночи. Из-за этого уведомление в Телеграме он видит только в 01:32. Снова видео. Но на этот раз без дописок. Просто видео. Все только улёгшиеся эмоции, взрываются внутри Антона с новой силой. Он тяжело сглатывает, теперь вот точно не зная, чего ожидать от содержания присланного ролика. Однако сейчас бежать не от кого и некуда, поэтому он решительно нажимает на «плэй». На экране он видит себя из «Громкого Вопроса» с выразительным взглядом, каким он смотрит только в одну сторону и только на одного человека. И надпись: «Если между нами будет 10 шагов, ты и шага не сделаешь» Антон ставит на паузу. Он не знает этот тренд, ещё не видел, он понятия не имеет, что последует за этим кадром. Ему приходится напомнить себе, что видео он уже открыл, выключать бессмысленно, и он может легко узнать, что дальше, всего лишь продолжив воспроизведение. Дрожащим пальцем он нажимает на треугольник в круге по центру экрана. А на следующем кадре он видит Арсения. Его взгляд тоже выразительный, но немного грустный. И он направлен в его, Шастуна, сторону. «Я готов сделать девять, но только если ты шагнёшь первым» Антону требуется около минуты, чтобы осознать прочитанное. Не хватает. Он включает снова. И снова. И снова. Перечитывает, пересматривает, вникает. Не верит, когда подрывается с места. Не верит, когда накидывает куртку. Не верит, когда хватает ключи от машины с тумбочки и закрывает входную дверь. Не верит, пока едет в лифте. Не верит, когда заводит Тахо. Не верит, когда мчит по сонной Москве в сторону дома, от которого с такой же скоростью мчал несколько часов назад. Не верит даже когда снова стоит напротив той же двери. Не верит даже в то, что опять нажимает на звонок. Не верит даже глазам, которые видят Арсения напротив. Не верит тому, что видит мягкую улыбку на его губах. — Поздновато же ты проверяешь сообщения, — а вот этому тону и усмешке уже верит. Антон не может Арсению не верить. Это невозможно. — Арс, я готов шагнуть первым, — не обращая внимание на странность формулировки, Антон, буквально, делает шаг вперёд, оказываясь настолько близко к Арсению, что может разглядеть каждую родинку на его щеках. Он видит в его глазах всё, поэтому решается, — я влюблён в тебя, — на его удивление, слова слетают с губ так легко, будто только и ждали этой секунды, — даже если ты так пошутил, скинув мне этот видос, плевать. Я давно хотел сказать это тебе, но я трус, — Шастун несдержанно хватает Попова за плечи и раскрывает ему душу, — боялся не получить от тебя, а понять, что осуждаешь, что ненавидишь, что больше не подойдёшь, как раньше, что любишь кого-то другого. Поверь, это гораздо страшнее, чем разбитое лицо. — Поверь, я понимаю это как никто другой. — Арсений смотрит этим взглядом, и Антон чувствует на шее прикосновение его холодных пальцев, — я не пошутил, Шаст, я надеялся, что ты поймёшь, и ты понял, потому что всегда понимаешь меня. — Подожди, серьёзно? — Шастун хочет поверить сразу, но он опять боится. Боится, что, возможно, впервые понял неправильно. — Спасибо, что сделал этот шаг, — Арсений игнорирует вопрос, а Антон ощущает, как его пальцы перебираются в отросшие волосы, — я сделаю все девять потому, что люблю тебя, Антон. Шастун замирает. Удивляется так, будто не он надеялся это услышать с самой первой секунды влюблённости в этого мужчину, будто не он сорвался в два часа ночи, только чтобы сказать ему об этом, будто не на него этот мужчина смотрит так, как не смотрит ни на кого больше в этом мире. — Арс, ты даже не представляешь, насколько я счастлив услышать это от тебя, — и Антон, наконец, верит. Верит, что его тоже можно любить. Верит, что Арсений — именно тот, кто ещё не раз ему это докажет. Верит, что теперь это их начало. — Представляю, потому что я так же счастлив, что не ошибся, — Попов опускает руки Антону на плечи и притягивает к себе, мягко утыкаясь носом в его шею. Шастун расплывается в улыбке и с абсолютным чувством счастья внутри обнимает его за талию, прикасаясь губами к его волосам, пахнущим мускусным шампунем. Они стоят так несколько минут, не в силах даже физически оторваться друг от друга. Но через время Арсений поднимает голову и заглядывает Антону прямо в глаза. — Надеюсь, ты хотя бы сейчас понял, какая единственная причина заставит меня переехать сюда? — Антон продолжает улыбаться, смотря на его прекрасное лицо и отвечает не сразу. — Я? — Несмотря на то, что он хотел звучать уверенно, получилось вопросительно. Хотя, с Арсением почти всегда всё под вопросом, ведь он даже в простых вещах может найти что-то необычное, а простые вещи делать необычным способом. Антон обожает это в нём. Но сейчас он видит в его взгляде только искренность. — Ты, — Антон даже не представлял, какие эмоции у него может вызвать обычное слово. Он чувствует, что готов заплакать от счастья. — Я тебя обожаю, Арс, — Попов на это смущённо улыбается и хочет отвести взгляд, но Шастун перехватывает его лицо за подбородок и чуть приподнимает, вынуждая посмотреть на себя, — можно тебя поцеловать? — Нужно, — очередную его улыбку Антон ловит уже своими губами. Осторожно, но решительно он захватывает его нижнюю губу, той же рукой поглаживая по щеке, а второй — притягивая ещё ближе к себе. Как же давно он мечтал это сделать. Как давно мечтал ощутить вкус любимых губ и почувствовать ответную реакцию. Мечтал обнять Арсения не импровизируя под прицелом камер, а вот так в коридоре его квартиры. Он настойчиво выцеловывает его рот, полностью растворяясь в этом моменте, в самом Арсении. Тот не уступает, пытается перенять инициативу, зарывается пальцами в волосы Антона, оттягивает, направляя его. Шастуну становится смешно от того, как они отчаянно цепляются друг за друга, будто кто-то сейчас придёт и отнимет, и он, улыбаясь, отстраняется. — Я надеюсь, у нас ещё много времени на это, — Арсений облизывает покрасневшие губы и согласно кивает. Антон снова наклоняется к его лицу, но теперь начинает покрывать короткими поцелуями его щёки, нос, лоб — всё, что видит. С упоением целует-целует-целует, убеждаясь, что теперь имеет на это право, что Арсений теперь действительно только его. — Хочешь, чтобы я утонул в твоей любви? — Хихикает тот, но не уворачивается, наоборот, подставляется. Антон не без удивления отмечает, что и здесь они максимально понимают друг друга без слов. — Хочу, чтобы ты купался в ней, — с усмешкой отвечает он на вопрос, оторвавшись от его лица. — Я знал, что ты так скажешь! — Радуется Попов, — кстати, объяснишь, что я увидел у тебя в телефоне пару дней назад? Фетишируешь на фанатские видео? — Он смеётся, и Антон даже не обращает внимания на подкол, он готов слушать этот смех каждый свой день. — А это то, благодаря чему я осознал свои чувства к тебе, — честно отвечает он, — и судя по всему, то, благодаря чему мы сейчас тут, — Антон мысленно благодарит всех эдиторов, которые создают эти нарезки, и особенно — ту, которая сделала этот тренд про шаги с ними. — Я, понятно, в ТикТоке зависаю, а ты-то откуда взял эти видосы? — Задаёт он вопрос, волнующий его ещё с того вечера, когда Арсений прислал ему ролик на оценку. — Я же говорил, из комментов, — усмехается Арсений и на вопросительный взгляд Антона достаёт телефон, — вот, — на экране открыт какой-то из его постов в Телеграме, и в комментариях к нему фанатки действительно прикрепляют множество различных видео из того же ТикТока. — Ого, а ты же говорил, что ненавидишь это всё, даже отключал комментарии, — этот вопрос тоже волновал Антона очень давно. Он был одной из причин, по которым он боялся признаться ему. — Раньше не любил, не понимал, почему они нас сводят, а потом… — щёки Арсения пунцовеют, и Антон трескается с него такого. — Потом? — Потом понял, почему. — И почему же? — Шастун хочет услышать, хочет узнать, в какой момент этот мужчина начал что-то испытывать к нему. — Да ну, Шаст! — Тот явно стесняется этого, но Антон не собирается отступать. — Эй, я имею право знать, — фыркает он, — я вот когда насмотрелся этих нарезок, осознал, что реально смотрю на тебя по-другому, да и отношусь к тебе иначе, чем ко всем. А после саморефлексии принял, что хочу большего, что вижу в тебе всё, что мне нужно, что хочу тебя себе, что люблю, — второе признание даётся также легко, как и первое. Если бы Антон только знал, что, сказав это, увидит в глазах Арсения смущение и восхищение, признался бы сто лет назад. Но всему своё время. — Я осознал примерно так же, за одним исключением — я смотрел на тебя и твою реакцию, а не на видео. Начал замечать, что твой взгляд меняется при виде меня, что всегда смеёшься над моими шутками, то есть, вообще всегда, даже когда они объективно не смешные или когда я вообще не шучу. Ты всегда смеёшься. И всегда смотришь. Даже тогда, когда другие не смотрят, ты смотришь. И этот твой взгляд такой… открытый и честный. Я так сильно подсел на это всё, на тебя, что в какой-то момент понял, что делаю то же самое. Всегда смеюсь и всегда смотрю. И всегда таким же, как у тебя, взглядом, — Антон чувствует, как его губы просто неудержимо расплываются в умилительной улыбке. Он знает, как Арсений не любит рассказывать о чём-то личном, поэтому притягивает его к себе и сильно обнимает. — Спасибо, что сказал, для меня это было очень важно, — говорит он, целуя его в макушку. — Для тебя — всё, что угодно, Антон, ты особенный, — в грудь ему бормочет Арсений и обнимает в ответ. — Ты для меня тоже, самый-самый особенный, — эхом отзывается Антон и снова мысленно отправляет миллиарды благодарностей всем авторам видео-эдитов, которые в итоге привели их с Арсением друг к другу.