Микстейп

Harry Styles — Matilda

Matilda, you talk of the pain like it's all alright.

После очередного разговора с матерью, Вильгельм сидел за столом, уткнувшись лбом в руки. Как же ему иногда хотелось, чтобы рядом был человек, который однажды скажет ему: не стоит чувствовать себя виноватым за то, что делаешь, что чувствуешь. Возможно, это залечило бы многие раны, которые еще не успели разрастись до катастрофических размеров. Этот человек дал бы добро и на то, чтобы послать все и всех к черту — устроив вечеринку для действительно близких людей, неважно ныне живых или мертвых. Чтобы со спокойной душой не пригласить семью, которая под предлогом «спасения» отказывается от тебя каждый день и поддерживает только то, что тебе противоестественно. Вот бы отпустить все сожаления и страхи и нестись на велосипеде — мимо полей, навстречу легкому летнему ветерку и нежным объятиям солнца. Не оборачиваясь и не задумываясь о том, что подумают другие и что заставят сделать взамен минутной свободы. Наконец-то увидеть мир таким, каким он предстает перед «простыми» людьми — хмурым или солнечным, в зависимости от того, получилось ли утром протиснуться в автобус, который набивается работягами, живущими своими маленькими, но важнейшими мечтами. В какой-то степени их жизнь тоже предопределена и никто не может по щелчку пальца изменить свою судьбу, как бы не хотелось. Пока в какой-то момент в их руках не помещается сила, способная горы свернуть и вернуть солнце в самые пасмурные дни. Вот бы этого человека крепко обнять и сказать, как сильно ты его любишь за то, что он говорит: не уходи навсегда, необязательно возвращаться домой, чтобы чувствовать себя дома. И пусть впереди долгий, очень долгий путь — возможно в нем и заключается взросление. Когда отпускаешь страхи, что у тебя не получится — и просто делаешь. Находишь людей, с которыми тебе комфортно, создаешь семью, находишь себя снова и снова, чтобы в какой-то момент вновь отпустить. Но ни за что не предавать — даже продолжая сидеть в одиночестве, вжимаясь в кресло и не допуская мысли, что человеком, который скажет Вильгельму это все, скоро будет он сам.