На двоих

...Яркий и полыхающий оранжевым, словно огонь цветом, закат, озарял людей лаковым вечерним светом, что приятно будоражил. Солнце медленно заходило за горизонт, скрываясь за старыми многоэтажными высотками, а лучи, которые пробирались сквозь листву деревьев, медленно сползали со стен, перебиваясь в окна жилых домов. Двое парней сидели в гостиной под тонким бордовым пледом, прижимаясь к друг другу своими горячими телами. Одежда небрежно валялась в самом дальнем углу комнаты, кроме нижнего белья, что был последним элементом на их телах. Писатель, без всяких стеснений, в открытую покрывал персиковую кожу журналиста влажными и смазанными поцелуями, пока тот, иногда бросая взгляд на своего возлюбленного, пытался найти какой-то романтический фильм на телевизоре. По всему желанному и манящему телу Джон беспощадно оставлял багровые засосы, покрывал кожу обжигающими метками, иногда покусывая и облизывая некоторые участки, обозначая этим свою собственность, своего журналиста. Словно дикий хищник, что не может насытится своей жертвой. – Джон, ты сейчас не оставишь живого места на мне... – тяжело прошептал журналист, стараясь не поддаваться вовлекающему соблазну. – А тебе разве не нравится? – задал вопрос писатель, делая очередную метку на изысканной, чувствительной шее. На этот вопрос Линч просто не мог ответить "нет". Чёрт возьми, ему это нравится до дрожи в теле и оргазма. Ему нравится то, как писатель страстно целует его, оставляя дорожку из влажных поцелуев. Нравится настолько, что журналист готов вечность наслаждаться этим, впадая в экстаз. Готов кричать на всю планету имя возлюбленного, который доставлял нереальное удовольствие своими завораживающими движениями. – так я и думал... – произнёс шатен, скорчив самодовольную рожу. Переходя уже на откровенные прикосновения, руки плавно скользили по торсу оппонента, иногда зацепляя чувствительные бусины сосков, тем самым заставляя журналиста шумно вздохнуть. Подушечки пальцев неспешно передвигались по мягкой коже, вырисовывая хаотичные узоры на изящных изгибах тела, доставляя старшему некое наслаждение после укусов. Линч лишь сильнее прижался к парню, ложась головой на его крепкое плечо, так же покрытое тёмно-фиолетовыми отметинами. От писателя исходил сладкий запах выпечки, что словно дурманил и кружил голову, окутывая в пелену интимной атмосферы. Журналист, сам того не замечая, начинает тереться носом о шею парнишки и вдыхать этот сладостный запах, что адски ему понравился. – Ну как тебе? – безумно соблазнительным и хриплым тоном спрашивает голубоглазый, уже зарываясь одной рукой в мягкие кудряшки журналиста. – ради тебя новые духи прикупил! Я же знаю, как ты любишь такие ароматы. – невероятно, больше ничего не скажешь... – с улыбкой отвечает он, вновь вдыхая полной грудью этот прелестный аромат. – А я и не сомневался, – довольный смешок вырвался с его уст, одаривая старшего благодарным поцелуем в щеку. Тьма, в котором была окутана вся гостиная, словно скрывала в себе что-то недоступное для остальных, что-то сокровенное и романтическое. Эта уютная атмосфера хранила в себе столько потаённых желаний двух влюбленных, что так трепетно любят один одного. Они готовы на всё, ради своей любви. Сидя вместе, парни ликовали просто находясь рядом. Это будто оргазм, который длится бесконечно от возбуждающих прикосновений. Это сладкая истома, которую хочется ощущать вечность в тёплых объятиях. Это извращённые мысли, неописуемые простыми словами... Джон вновь хитро ухмыльнулся, убирая чёрную прядь с лица старшего, тем самым заправив её за ухо. Щеки журналиста молниеносно покрылись лёгким румянцем, когда он ощутил холодную ладонь приятеля на своей ягодице. – Можно? – ласково произнёс шатен, якобы спрашивая добровольного разрешения. – Что именно? – ехидно промолвил брюнет, тем самым издеваясь над младшим. Он, не обращая внимания на недовольное лицо Джона, включил первый попавшийся фильм, толком не увидев даже названия. На заднем плане сразу же началась какая-то смазливая музыка, скорее всего, фальшиво сыгранная на пиано. – Егор, ты прекрасен в постели, поэтому я не смогу себя сдерживать, – Джон перешёл к лести, медленно ведя свою руку к паху журналиста. – а то, как ты умоляешь от меня большего... Твои сладкие стоны будто музыка для моих ушей и виагра. Твоё тело изумительное, эти изгибы – неописуемое художество, которым следует рисовать картины. Эти красивые и упругие ягодицы сводят меня с ума, иногда даже возникает желание отшлёпать тебя до покраснений, чтобы отпечаток моей ладони остался у тебя на заднице. Складывается впечатление, что ты в тайне от меня ходишь в зал... – говорил писатель, целуя парня в уголки губ, – А твои мягкие волосы так и манят, из-за чего я бы вечно зарывался в них, заплетал косички и хвостики... – назвал меня по имени и рассказал о том, насколько у меня прекрасная задница? Вот как, – задумчиво протянул он, положив свою ладонь на тыльную сторону руки оппонента, – Джон, ты хоть и писатель, но меня этим уже не провести. Есть что-то другое? – Но, Линч, пожалуйста! – уже умоляюще выдал паренёк, с надеждой поджав губы. – Я подумаю... – теперь доминировал тут не Джон, а Егор Линч, что одним своим словом мог решить все дальнейшие действия. Вот и вся крутость Джона Опасного пропала. Однако, мысленно журналист безумно хотел ощутить писателя внутри себя. Хотел почувствовать его, сводящий с ума, член в себе. Он горел желанием вновь повторить коленно-локтевую позу, как в прошлую звездную ночь... Желание большего сводило с ума, покрывало кожу мелкой дрожью, а в голове уже всплывали мутные сцены их бурного интима. Поэтому брюнет, всё-таки переборов свою гордость, без всяких слов уселся у голубоглазого на коленях, плавно ёрзая на паху. Уголки губ стремительно потянулись вверх, обозначая на лице писателя победную ухмылку. – И что это значит? – иронично посмеялся паренёк, положив свои ладони на песочную и восприимчивую талию старшего. – просто заткнись, – журналист краснеет и хмурится: ему явно неловко находится в таком положении, особенно, когда тот сидит на члене лучшего друга, хоть и в боксерах. Примкнув к пухлым губам писателя, что словно бутон алых роз, привлекали и манили к себе, Линч брал всю инициативу на себя, умело проникая языком всё глубже, повторно исследуя каждый сантиметр чужого рта. Руки шатена сами потянулись к мягким бёдрам старшего, нежно сжимая их пальцами. Журналист шумно выдохнул, ощутив, как одна рука писателя скользит прямо под его нижнее белье, касаясь возбуждённой плоти. – Джон... – еле слышно простонал в поцелуй он, ёрзая на вставшем члене писателя. Лучи комфортного заката уверенно пали на лица парней, одаряя этот момент некой искрой азарта. Джон стал медленно водить по половому органу старшего, выбивая из того тяжёлые вздохи, однако остановился, тем самым словил на себе недоумевающий взгляд Линча. – теперь моя очередь издеваться, Линчи. – со смешком выдал он, разрывая чувственный поцелуй. Джон знал, что Егор ненавидит две вещи: когда останавливаются на самом приятном, и кличку «Линчи», которую писатель давно дал журналисту, чтобы взбесить бедолагу. – Твою мать, Джон... – злостно пробурчал Егор, обиженно надув губки. Писатель посмеялся и лишь сильнее прижал к себе журналиста, разместив ноги того у себя на талии. Возбуждение доводило до безумия их ярко полыхающую любовь, трепетно вьющейся в груди... Уже затянув старшего в поцелуй, паренёк посасывал нижнюю губу зеленоглазого, иногда покусывая её, из-за чего брюнет негромко стонал в губы. Приятная вибрация расходилась по телу, добавляя ещё больше ощущений. Джон одной рукой зарывался в чёрные и, приятно пахнущие, кудряшки, иногда наматывая их на пальцы. Когда писатель говорил, что любит... нет, обожает волосы старшего, он говорил это действительно всерьёз. Эти черные пряди были для него малостью чего-то невероятного и прекрасного в своем партнёре. Покусанные им же нежно-розовые губы. Аккуратные и элегантные черты лица. Зелёные, словно изумруд, глаза, что блестят при дневном свете. Не слишком накачанное телосложение: еле видные кубики пресса, ярко выраженная шея и ключицы, сильные руки и привлекательные бёдра. А зад журналиста, по словам Джона, это нечто горячее и сексуальное... Он обожает Линча полностью, каждый миллиметр его изумительного тела, каждый изгиб и особенный характер. Горячее дыхание писателя обжигало кожу, доставляя этим ещё большее возбуждение. Стоящий колом член ныл от плохого внимания к себе, иногда подрагивая от случайных прикосновений. Линчу уже до невозможности хотелось стянуть с себя мешающий элемент одежды, но, писатель резко опешил, с подозрением вслушиваясь в тишину. – Линч, ты слышал? – с одышкой спросил шатен, отстраняясь от парня. – о чём ты? – он нахмурился, с непониманием смотря на шатена. – просто слушай... – монотонно отрезал парень, застыв на месте. Кажется, что где-то снизу задрожала земля, а звук открывающегося механизма удивил обоих. Хотя, удивил это ещё мало сказано... Парни уставились на друг друга с шоком, перекидываясь недоумевающими взглядами. – подожди... это портал! – журналист резко вскочил с дивана в одних боксерах, ощущая, как в ту же секунде по коже пробегается табун мурашек из-за холода. – Линч, я конечно всё понимаю, но надень хоть штаны... Ты бы и голышом побежал, если бы портал открылся немного позже, – абсолютно спокойно выдал писатель, поднимаясь с нагретого места. – да иди ты... А может это дядя вернулся? – спрашивает журналист, попутно накидывая на себя синий клетчатый кардиган и чёрные джинсы писателя, что смешались в куче вещей. – навряд ли... – неохотно пробурчал писатель, пока в его лицо не кинули остаток вещей, – эй! – одевай давай! Я не хочу, чтобы дядя увидел нас в одних боксерах, – в спешке проговорил он, не дожидаясь писателя. Журналист схватил камеру, стоящую где-то на комоде, и достал ключи, летя к дверям подвала как пуля. – Линч, подожди! – крикнул писатель, еле как напялив на себя оранжевую рубашку с ананасами. Ключ в замок. Звук открывающейся металлической двери и шаги по деревянной лестнице. Линч бежал как ошпаренный, и казалось бы, даже ранее упомянутое возбуждение испарилось, оставив лишь сбитое дыхание и красные щёки. Сердце бешено билось в груди, а некая слабость в теле мешала бежать. Мысли в голове путались: неужели Линч сейчас увидит своего дядю? Это действительно может быть Мистер Болтон? Что он ему скажет? Линч залетел в комнату, в шоке смотря на звёздные врата. Синяя жидкость, которая парировала в портале, буквально за секунду выплюнула человека, что с криком отлетел на пол. Меч, находящийся в руке, полетел в письменный стол зацепив ножку. Мебель пошатнулась и упала вместе со стулом, а все бумаги разлетелись в разные стороны. – Что за... – с непониманием проговорил журналист, смотря на нежданного гостя. Тот разлёгся на полу в позе звёздочки, зацепившись испуганным взглядом за журналиста. – ну что, Линч, это твой... Писатель только и успел зайти следом, как увидел свою копию лежащую на твёрдой поверхности... Такие же черные очки с белыми линзами. Кудрявые волосы, каштанового цвета. Красная повязка на лбу. То самое лицо и телосложение, только одежда отличалась. Казалось бы, с последнего момента тот не изменился. – какого хрена?! – вскрикивает писатель, с таким же шоком смотря на своего клона. – подожди, Джон? Точнее... Джонтаро? – как только Линч это произнёс, двое парней уставились на того с непониманием. – странник? – проговорил второй, поднимаясь на ноги, – где я? – он посмотрел на Джона, нахмурив брови. – а это ещё что за жалкая копия меня? – жалкая копия?! – оригинал возмущённо вскрикнул, скрестив руки на груди, – Линч, попытайся объяснить!

***

– вот так, – журналист тяжело вздохнул, делая очередной глоток горячего чая, сидя за кухонным столом. – значит, это был твой сон? – уже более спокойно проговорил писатель, прикрывая тяжёлые веки. – Тогда почему мы видим его на собственные глаза? – да я откуда знаю? – фыркнул брюнет, откидываясь на спинку стула. – я как бы перед вами сижу, – произнёс второй, переводя взгляд на журналиста – теперь я понял, почему ты меня Джоном называл... Он же в точности на меня похож, только рубашку какую-то нелепую напялил на себя. – Похож на тебя? Да это ты на меня похож! – в недоумении выдал писатель, – и костюм воина твой нелепый... Хвостик ещё какой-то бабский. – Бабский!? Я сейчас покажу тебе бабский! – поднимаясь из-за стола, Джонтаро направил лезвие меча на писателя, недовольно хмурясь – я вообще-то сам Джонтаро Роковой! Сын Сунлиня Коварного! – Какого ещё Сунлиня? – с возмущением проговорил голубоглазый, так же поднимаясь из-за стола, – А в рукопашную сложно без своего меча? – паренёк задрал рукава, становясь в боевую стойку. – Легко, – спокойно ответил воин, откидывая оружие в сторону. – да успокойтесь вы уже, придурки, – журналист резко вскочил, пытаясь обратить внимание этих двух на себя, – если вы сейчас убьёте один одного, то хоронить я вас не собираюсь. Нам нужно вообще-то разобраться, как отправить Джонтаро домой. Однако, паренька никто не слушал, и все его предупреждения пролетели мимо ушей... Первый удар с кулака нанёс оригинал, но промахнулся, так как воин уверенно увернулся, пошатываясь в сторону. Снова удар, только на этот раз прямой и опять промах. Ехидная лыба всплыла на лице второго, что уклонялся от любого удара без всяких проблем. – что такое, не можешь попасть по мне? – самодовольно выразился мечник, готовясь совершить мордобитие. – Ты - это я, поэтому наперед знаешь все мои удары... – писатель недовольно хмыкает, – но это не помешает нам узнать, кто из нас сильнее. – азартным тоном выдал он. – всем давно всё ясно, – Джонтаро нагло улыбается, ударяя кулаком писателю в нос, из которого хлынула алая жидкость, тоненькой струёй стекая по подбородку. – слушай, а ты мне нравишься... Люблю боевой настрой, – голубоглазый одним движением вытирает кровь, делая неожиданную атаку в солнечное сплетение оппоненту. – Твою мать... Мне одного барана хватало, а тут ещё один явился, – брюнет устало вздохнул, становясь посередине этой потасовки, – Значит слушайте сюда, боевые петухи, сейчас мы ложимся спать, так как на улице давно ночь, а уже завтра вы будете выяснять конфликты, всем всё ясно? – Но, Линч, – возразил писатель, заметив на себе злобный взгляд, – Ладно, я понял... – с каких это пор какой-то странник указывает мне, что делать? – мечник с одышкой поднялся, держа руку на пострадавшем месте. – потому что я единственный, кто знает тебя, и готов приютить у себя дома. И пока мы не разберёмся как отправить тебя в твой мир, ты будешь здесь, – грубо отрезал брюнет, – сегодня спишь на диване. – диване? – его взгляд обрёл заинтересованность, – а твой Джон тогда куда? Я просто погляжу лежанок тут других нет, а Чайников Безмятежности я не увидел ни разу. – Со мной на кровати. Больше вопросов не возникает? – выдал старший, удаляясь в гостиную комнату, – Джон, иди возьми аптечку, обработай себе нос, а я пока постелю Джонтаро на диване.

***

Теплая безмятежная ночь хранила в себе таинственный мрак, окутанный загадочной атмосферой. Ватные облака плыли по небу, смешиваясь воедино, а месяц своим бледным сиянием освещал тёмные улицы города. Тусклый свет ещё горел в малости окон жилых домов, из которых было слышно то крики, то драки, то примирение молодой пары, но у наших главных героев, что давно улеглись на мягкую кроватку, стояла гробовая тишина. Повезло Линчу, ведь он живёт в загородном доме, вокруг один лес да и никакой, по сути, цивилизации. Там и соседи не потревожат, и никто не затопит, в общем не жизнь, а сказка. Только тревожило его недавнее событие. Неужто, персонаж из его сна каким-то образом оказался в реальном мире? Но, как это возможно? Нет, Линч ожидал увидеть Дядю выходящего из врат, но никаким образом мечника... На все вопросы тот отвечал, мол: сам не знаю, как это произошло. Просто решил вновь пробраться в старую гробницу, а звёздные врата активировались и засосали меня внутрь. Странно звучит. Парень задумчиво хмыкает, закрывая почти голое тело теплым одеялом. – Линч, ты чего не спишь? – одновременно тихим и нежным тоном поинтересовался шатен, обнимая старшего со спины. – Я думаю, – коротко ответил он, тяжело вздохнув. – не могу понять, как всё устроено. Сон - это тоже какая-то параллельная вселенная? – Линч, не забивай голову дурными мыслями. Сон - это естественный процесс, твоё воображение, ничего большего, – писатель, уткнувшись носом в чёрные пряди, успокаивающее гладил старшего по плечу. – тогда каким образом твоя копия из другого мира оказалась здесь? – парень устало зевнул, ощущая горячее дыхание писателя на своей чувствительной шее. – Расслабься, приятель, мне тоже это не нравится, но мы разберёмся. Не из такого дерьма выбирались. – он резко замолчал, а после протянул, – Слушай, Линч... – Что? – не задумываясь спросил журналист, смотря в окно, на подоконнике которого стояло маленькое мандариновое дерево. – может, продолжим наше развлечение? Вечером, как ты знаешь, нам не удалось добраться до самой пикантной части... – резкий шлепок и журналист от неожиданности охает, чувствуя, как его правую ягодицу сжимают горячей ладонью. – Джон, ты сдурел?! – он стремительно краснеет, поворачиваясь лицом прямо к шатену, что в мгновение сжал подбородок того двумя пальцами, и накрыл его малиновые губы своими, жадно затрагивая в поцелуй. Он сделал это специально, паршивец. Руки не знали куда себя деть, пока Джон командовал во рту брюнета, проходя языком по каждому нёбу и зубу, пробираясь дальше, тем самым углубляясь. Их языки сплетались в жарком танце, нежно лаская и обвивая один одного. Линч тихо мычал, сопротивляясь властному действию писателя, однако сдался под собственным давлением интимного желания... Ладони легли на плечи младшего, прижимаясь торсом к его груди. Джон, в свою очередь, ловкими движениями пальцев залез под боксеры приятеля и стал массировать внутреннюю часть бедра, иногда задевая колечко мышц. Горячий поцелуй приносил обоим нереальное удовольствие, а ещё... Тяжесть внизу живота, что с каждой секундой становилась невыносимой. – Д-джон, ты совсем уже? – резко выдал старший, отодвигая от себя партнёра, – в другой комнате спит человек! – А что не так? – с удивлением проговорил шатен, пытаясь сделать очередную попытку поцеловать старшего, что не увенчалась успехом. – Ты хочешь, чтобы он проснулся и увидел как мы тут кувыркаемся? – раздражённо промолвил брюнет. – Зная себя, я не проснусь даже, если рядом с моим ухом танк проедет, – паренёк негромко посмеялся, прижимая к себе журналиста. – Я не хочу сейчас, Джон... – на эти слова писатель скептически улыбнулся, опустив взгляд на пах журналист. – а твой член, видимо, не согласен с тобой...– самодовольно выдал писатель, указывая на бугорок, выпирающий в боксерах. – Ч-что?! – он густо покраснел, неловко отворачиваясь в другую сторону. Писатель, хищно улыбнувшись, навис над парнем, пока тот терялся в сомнениях. Не прошло и пару секунд как он примкнул к лебединой шее старшего, оставляя смазанную дорожу из обжигающих поцелуев. Линч лежал неподвижно, тяжело вздыхая каждый раз, когда Джон спускался всё ниже, посасывая, облизывая и покусывая затвердевшие соски. – Джон, ах~... – простонал он, чувствуя, как тот поставил своё колено между его бёдер, надавливая на интимные точки. – с чего начнём? – парень зажал половой орган старшего двумя пальцами, медленно скользя вверх-вниз через ткань боксеров. Егор замолчал, не зная, что ответить. Он хоть и занимался с Джоном много раз сексом, но до сих пор не может привыкнуть к этой откровенности... Особенно, когда ты находишься в позе собачки полностью голым, а твой напарник ебёт твою задницу, чуть ли не вдалбливая в кровать. Это конечно прекрасно, однако, после такого сложно сидеть.. Послышался звук чего-то металлического, что вывел журналиста из своих романтических мыслей. Писатель стоял прямо перед ним с розовыми меховыми наручниками в руке, пошло улыбаясь. – Где ты их достал? – в недоумении спросил старший, в этот же момент оказываясь прикованным к собственной кровати, – эй! – у меня много чего есть, Линчи, – с такой же хитрой улыбкой ответил паренёк, сев между коленей тому. В этот момент глаза Линча были как по пять копеек, когда он понял, что писатель собирается сделать. Младший раздвинул ноги журналиста руками, после чего приблизился к паху, начиная медленно стягивать боксеры за резинку зубами. Эта махинация очень нравилась журналисту, а наблюдать за своим возлюбленным в таком положении было чем-то невероятным... Ярко-голубые глаза, смотрящие на тебя сквозь линзы очков. Растрёпанные каштановые волосы. Чёлка, которая забавно и, в какой-то момент, дерзко спадала на лицо парня. Высоко поднятые уголки вишнёвых губ. Безумно соблазнительные ключицы, покрытые давними засосами журналиста... Мурашки пробежались по коже, как только писатель коснулся губами возбуждённой плоти, нежно проведя языком по головке. Журналист сразу же выгнулся в спине, пряча покрасневшее личико в сторону. – нет, дорогой мой... Я хочу видеть твои эмоции, – он потянулся к парню, поворачивая его лицо на себя. Джону очень нравилось дразнить журналиста именно так. Смотреть на его красные щёчки, недоумевающие глазки и дрожащие губки. Это будто такая исступлённость, что поражала каждый сантиметр горячих тел... – Джон, давай уже покончим с этим... – тяжело выдал старший, пытаясь сделать серьезное выражение лица. Очкарик только сильнее заулыбался, обхватив достоинство того фалангами. Он начинает легко целовать и прикасаться к головке, медленно облизывая всю длину, обвивая языком каждую пульсирующую венку. Журналист томно вздыхает, когда писатель начинает брать в рот и посасывать ноющий член. Было действительно жарко и приятно одновременно. Джон так умело доставлял восторг и удовольствие, что журналист был готов кончить уже множество раз в порыве оргазма. А пальцы шатена это что-то уму непостижимое... Боже, они так плавно и грациозно двигались по всей длине, вызывали неподдельные ощущения и эмоции, от которых Линч был готов молиться богу. – Джон, я сейчас... – не успевает договорить старший, как кончает с громким стоном прямо в рот напарнику, выгибаясь в спине. – что-то ты быстро сдался... – задумчиво протянул голубоглазый, спокойно сглотнув семя, – почему ты такой нервный, Линчи? – издевательски произнёс он, вытерев уголки губ. – да иди ты... – с одышкой фыркнул Егор, – отцепи уже эти наручники, они начинают мне давить... – Мы попробуем кое-что ещё, тогда я и открою, – писатель облизал остаток белой жидкости, оставшейся на длине, и поднялся с кровати, с восхищением смотря на парня, – как думаешь, чулки и ошейник тебе подойдут? – в смысле? – в недоумении переспросил зеленоглазый, пытаясь убрать упавшие на лицо волосы. – смотри, – он присел, достав из-под кровати черный ошейник с красным поводком, и того же цвета чулки с широким кружевом, – как тебе? – ты извращенец, Джон, – недовольно цокнул языком журналист. – я знаю, – парень самодовольно выразился, садясь на край кровати, – я уже представляю, как ты выглядишь в этом, – писатель взял один чулок и начал одевать на одну ногу журналиста, – Кошачьи уши я не брал, уж слишком странно будут смотреться на тебе. – серьёзно? – уже вырвался с его уст смешок, – я думаю тебе бы больше подошли чулки, нежели мне, – говорил черноволосый, наблюдая за тем, как второй чулок оказывается на его ноге. – вот в следующий раз и проверим, пойдут они мне, или же нет, – голубоглазый довольно шлёпает парня по бедру, и подбирается ближе, садясь на колени, – будешь моей сучкой. – он нежно усмехнулся, цепляя на шею парня ошейник. – ты уже вчера поимел меня как грязную сучку, – с азартом ответил паренёк. Писатель лишь пошло улыбнулся на эти слова, открывая наручники маленьким ключиком. И как только бархатные кандалы упали на подушку, голубоглазый грубо притянул своего журналиста за поводок, страстно впиваясь в губы...

***

– ...Мх~ – брюнет развратно стонет в подушку, пока Джон своими фалангами массировал колечко мышц, входил и выходил из дырочки старшего, делая очередной толчок или движение "ножницы", с помощью которых он растягивал приятеля. Возбуждение давило на головы парней, заставляя их безбашенно стонать имя один одного. Давно стоящий член Джона был словно каменным, и излиться без всяких стимуляций была не проблема, однако, тот сдерживался до последнего, лишь бы оказаться внутри желанного паренька. Ощутить, как узкие и скользкие стенки сжимают возбуждённую плоть. Вот уже конечный результат, когда три пальца свободно двигались в анусе парня. Шатен с лёгкостью вынул фаланги, вытирая их о темную постель. Линч расстроено выдохнул, продолжая находится в коленно-локтевой позе. – сейчас будет больно, – с некой заботой говорит писатель на ухо брюнета, обжигая того горячим и сбитым дыханием. Со стороны журналиста слышится тихое согласие, и писатель, подставив головку члена к влажной дырочке, начинает медленно входить на половину, слыша при этом болезненное шипение. – прости, Линчи, – ласково шепчет писатель, начав покрывать спину старшего медовыми поцелуями, чтобы как-то отвлечь от пульсирующей боли. – да всё нормально, Джонни, – улыбаясь, ответил журналист, слыша недовольный вздох партнёра. – маленький чертёнок. – он грубо ударяет парня по ягодицам, оставляя красный след от своей ладони. Желание того, чтобы Джон оставил свои отпечатки на попе журналиста больше не желание. Джон начинает двигаться сильнее, тем самым входя глубже. Он делает грубые толчки, заставляя журналиста сжимать толстую ткань под собой. Обхватив одной рукой член старшего, он вновь начинает надрачивать ему плавными движения, выбивая из этого очаровательного рта грязные и развратные просьбы большего. Большего... Резко выйдя из дырочки, шатен приблизился к внутренней стороне бедра, аккуратно покусывая и выцеловывая нежную персиковую кожу в этом месте, также оставляя тёмно-фиолетовые засосы. Пройдясь язычком по всем местам, в том числе и облизав анальную промежность, он стал зализывать укусы, сделанные им же в порыве страсти. Парень отстраняется и переворачивает податливое тело брюнета на спину, закинув его ноги на свои плечи. Сильнее сжимая бёдра журналиста, Джон одной рукой держал его за поводок, вовлекая в очередной смазанный поцелуй, а другой поправлял чулки, что уже успели сползти ниже. Проходит мгновение, как он вновь вошёл под другим углом в задницу парня, втрахивая его в кровать. – Джон... Агх~ Мг! – стонал парень, откидывая голову в райском наслаждении. – ...Егор Линч, ты просто шикарен, – тяжело говорит писатель, одним движением полностью входя в задницу парня всеми 20 сантиметрами, сильнее прижимая его за талию к себе. Джон со сдавленным стоном изливается прямо в журналиста, чувствуя, как дырочка медленно заполняется белой жидкостью. – Джон... Сильнее. – тяжело дыша говорил зеленоглазый, лишь сильнее насаживаясь на орган младшего. Тяжёлые вздохи, стоны, хлюпанье, скрипы кровати и извращённые мольбы исходили из спальни, наполняя дом этой непринуждённой атмосферой. Это словно музыка для их ушей. Они просто наслаждались друг другом в романтической идиллии, пока не услышали с другой стороны знакомый смех. – я конечно думал, что очень страстный в плане секса, но не настолько же, – смеясь проговорил мечник, опираясь о дверной косяк. Как только Линч увидел второго, он быстро вскочил с члена писателя и накрыл их одеялом, тем самым скрывая оголённые тела. Казалось бы, Джон даже не засмущался, когда понял, что второй видел их полностью голышом. – А я думал, почему вы такие покусанные, все в засосах, – вновь проговорил он, только более задумчиво, – не ожидал конечно от себя такого, но скажу честно, этот журналист и вправду сексуальный. – Ещё бы, – без каких-либо возмущений ответил очкарик, притянув старшего к себе за поводок, – это та ещё горячая штучка. – голубоглазый украдкой чмокнул старшего в уголок губ. – Я так понимаю, нас было слышно? – задал неловкий вопрос журналист, уловив на себе взгляд смеющегося Джонтаро. – а как не услышать-то? – щеки журналиста вновь покрылись густым румянцем после этих слов. – долго ты тут стоял? – поинтересовался шатен, с хитрым взглядом смотря на своего клона. Он что-то задумал? – Достаточно, – уже спокойно ответил мечник, скрестив руки на груди, – в этом взгляде я вижу собственный азарт. – слушай, Линчи, не хочешь почувствовать острых ощущений? – неожиданно спросил шатен, с заинтересованностью смотря на парней. – что ты уже задумал? – журналист недовольно морщится.

***

4:07. На улице уже восходило утреннее солнце, а скрипучая кровать Егора всё так и продолжала скрипеть, вместе со своим владельцем. Линч устало выгибался в спине словно змея, при этом посасывая и облизывая член Джона, одновременно чувствую на своих ягодицах горящие ладони мечника. Тот без всяких стеснений входил в брюнета с разных ракурсов, периодически кусая его за внутреннюю часть бедра. Проведя языком по чувствительной головке достоинства писателя, Линч полностью заглатывал и сосал опухшую плоть. Пот лился со лба, стекая по щекам, набухший член уже просто не мог стоять, а ныл от болезненных ощущений. И вот наконец произошло то, что парни синхронно кончили. Один в уставшую дырочку, а второй прямо в рот. Линч послушно сглотнул семя и с усталостью упал на кровать, пока писатель и воин самодовольно улыбались, смотря на проделанную ими работу. Всё тело брюнета было покрыто поцелуями, красными и фиолетовыми пятнами. А следы от ладоней были не только на ягодицах, а ещё и на ляжках. Чулки валялись на полу полностью порваны и сорваны, а ошейник до сих пор висел на искусаной и исцелованой шее, которая будет болеть ещё долго, как и сама задница. – ну как тебе? – также устало вздохнул первый, смотря на задницу Егора, из дырочки которой стекала маленькая струя белой жидкости. – когда я говорил, что хочу большего, я не имел ввиду то, чтобы вы меня изнасиловали всеми возможными способами... – еле как проговорил журналист, устало прикрывая веки, – но мне понравилось... – а ещё тебе понравится, как на следующий день ты не сможешь подняться с кровати. – со смешком выдал мечник, раскисая на мягкой кровати рядом с журналистом. – не то слово. – также посмеялся писатель, накрывая их троих одеялом. И только сейчас журналист задумался. Что это, мать вашу, было?