When hell freezes

Начинается как обычно: плохой парень, мечтающий заработать через чёрный рынок большие деньги, а его надо обязательно остановить. Затем он попытается спасти свою шкуру, но будет слишком поздно. Цель мертва, а вот тварь, созданная им, на свободе. Крайне мерзкий мутирующий образец очередного биологического оружия, смеси не то Т-вируса, не то К-вируса. Всё зашло слишком далеко, и обычное задание, которое пару дней назад дала ему Ханниган, срочно направляя в очередной штат США, обернулось новым апокалипсисом, где что-то успеть исправить просто невозможно.       Всё как всегда.       Работа всегда была для Кеннеди главной целью. Спасти как можно больше жизней, схватиться за каждого человека ценой самого себя. Поэтому он протягивает руку каждому ещё не зараженному, подтягивает, помогает BSAA, пока на то есть возможность. Они продолжают бежать по полуразрушенному зданию, пока тварь на другой стороне атакует других солдат. Обходят завалы, стараются успокоить людей, ищут пути обхода. И так по кругу. Ад на земле, где спастись – чудо.       Сильный прыжок Б.О.О. на здание и без того разрушающемуся от вечных встрясок. Пол под отрядом рушится. Леон успевает сгруппироваться, смягчить себе падение, откатиться в сторону прежде, чем очередная балка пригреет сверху, но уже окончательно. Кашляет от пыли, поднявшейся плотным облаком, делает короткие судорожные вздохи, режущие лёгкие не хуже стекла. В голове неприятно шумит, дышать нечем, перед глазами плывёт. Он приподнимается, пытается сфокусировать взгляд на новых завалах, слегка покачивается, пока встаёт. Внутри всё рушится вместе с этим чёртовым зданием, из которого они хотели вывести людей. Спецназ реагирует лучше, но без жертв не обходится. Леон ударяет по бетону, ругается слишком яростно для человека, держащего всегда маску спокойствия. Солдаты BSAA сигнализируют друг другу, зовут Леона за собой. Он кивает, следует дальше, игнорирует боль, но что-то заставляет его остановиться, дать новый знак, чтобы они продолжали идти, а сам – смотрит в разбитое окно, не верит глазам.       – Ада?

***

      Они всегда расходились по разным дорогам, которые в итоге пересекались каждый раз совершенно случайно. Каждый играл свою роль в представление.       Сейчас, когда очередная маска неожиданно сдёрнута, Леону приходится приложить больше усилий, чтобы не дать разрушиться театру двух актёров, куда внезапно явился третий, причём совершенно никем из них не желанный.       Он слишком часто видел, как умирает Ада Вонг, как она теряется в забвении, в тумане, прячется за красивой игрой слов и самодовольной улыбкой, всегда застывающей на лице в момент опасности. Но очередное Б.О.О. слишком близко, ударяет по спине щупальцами, пока Леон лишь крепче сжимает Аду в своих объятиях, принимает на себя удар, отлетает в стену со скрипом внутри, выдыхает от боли. По ощущениям – каждая кость раздроблена, но это лишь куча будущих синяков и неудачная встреча со стеной.       Леон размыкает пальцы, выпускает из кольца рук девушку, кладя её рядом. Внутри все горит, но агент поднимается, присаживается на колени перед Вонг, закрывает собой снова. Сжимает в руках пистолет, уже десяток раз угрожающий вылететь с крыши этого здания. Кеннеди хрипит, выдыхает слишком резко, осторожно придерживает голову Вонг, снова проверяет пульс, боясь, что очередной удар, хоть и смягчённый его телом, мог стать последним. Но всё нормально. Облегченный выдох с очередным хрипом вместе.       – Давай, Ада, мы столько пережили...       Леон поднимается, отстреливает упавших сверху зараженных, но не отходит от Вонг, преследуемый желанием спасти её даже ценой собственной жизни. Цепкий взгляд ищет уязвимые места, всматривается в искаженное мутациями тело, переводит взгляд от одной конечности к другой. Стоит только двинуться в их сторону, Леон возвращается обратно к Аде, прикрывает собой, получает очередной удар, отброшен в ту же блядскую стену. Ударяется головой слишком крепко, отчего в ушах звенит, перед глазами кружит и темнеет всё сильнее и чаще. Кеннеди приподнимается на локтях, старается остаться в сознании.       Ада. Он должен помочь Аде.       Снова темнеет. Леон морщится, старается найти в себе силы, чтобы не упасть совсем, чтобы подняться. Снова.       – Леон? – Голос Ады вырывает его из этого состояния, заставляет обернуться, попытаться уловить новые эмоции на безупречном лице сквозь мутные картины.       – Пригнись! – Произносит это тихо, на выдохе, надеется, что она услышит. И Ада слышит. После помогает Леону подняться, аккуратно поддерживает.       – Давай, Леон. Ты не пёрышко. – Она едва улыбается, он – в ответ.       Они снова справятся. Снова вместе, даже если прибыли сюда с совершенно разными миссиями. Выступление не окончено, музыка ещё звучит, и актёры не прячутся за кулисами.