Сладкая ночь.

Еле видный месяц скрывался за густыми, темными облаками, так, что не было видно ни одной звезды. Холодный ветер за окном создавал приятный, умиротворяющий шум, слегка, почти не слышно, постукивая в окна. Ночь — прекрасное время для того, чтобы провести его с любимым человеком, не так ли? В еле-еле освещенную комнату вываливаются два парня, с легкими скрипом двери. Они, казалось, беспрерывно осыпали друг друга глубокими поцелуями, причмокивая о губы обоих, вызывая целовать своего партнера снова и снова, более углубленно, наполняя страстью. Прежде чем очередное переплетание языков в танце и сминание чужих губ закончилось, брюнет прижал очкарика к стене, целуя его еще несколько секунд, жертвуя своим не бесконечным запасом воздуха, а после, нехотя отрываясь от желанных, слегка разбухших губ, наблюдая за прерывающейся, тонкой, ниточкой слюны, — Л..линч, подожди… — стараясь отдышаться, проговорил нижний, как Егор слегка «усадил» его на свое колено, вызывая непроизвольный скулеж, со стороны очкарика. Он, хотел было, что-то добавить, но его заткнули очередным, мягким поцелуем, проводя крепкими руками по туловищу, остановив их в районе талии и бедер, слегка сжимая. Пара секунд и ненасытный Линч отстранился от бедного Джона, смотря в его синие глаза, что были словно бушующее море страсти, плавно, словно не желая напугать младшего, опускаясь к его шее, оттягивая воротник мягкого, вязанного свитера и оставляя влажный поцелуй на смугловатой коже, слегка прикусив следом. Сверху послышался вздох, как охотник за мистикой аккуратно, слегка оттянул гладкую, как бархат кожу, все же отпуская это место, под прерывистый выдох, зеленоглазый подцепил самое видное место, на тонкой шее сладкого паренька, незамедлительно примкнув к нему горячими губами, твердо решив оставить парочку засосов на теле писателя, чтобы ни одна девушка не посмела больше подойти к нему. Егор создал во рту некий вакуум, доставляя возлюбленному некие приятные ощущения, аккуратно взбираясь теплой рукой под свитер и майку, оглаживая слегка выраженную талию и животик, под тихий стон синеглазого, что в свою очередь, приобнял того за плечо, второй же рукой, зарывшись в черные, как смоль, волосы, слегка сжимая их корни и сильнее прижимая к уязвимому месту, тихо промычав. Спустя пол минуты засос был поставлен и, старший, сглотнув слюну, плавно отстранился, опаляя шею горячим дыханием, аккуратно поднимая голову и смотря лисьим взглядом в глаза напротив, что были застланы пеленой нового, невообразимого желания. Джо рвано дышал, аккуратно обвивая мужскую шею напротив, вновь вовлекая партнера в сладостный поцелуй, что был как приторный сироп, на что Линч, пододвигая того слегка ближе, подхватил любовника на руки, держа под бедра, уже по интуиции направившись к двуспальной кровати, плавно отпуская желанные губы и без резких движений, зная, что тот их не любит, опустил очкастого на кровать, переводя руки на свитер шатена и вмиг избавляясь от него, не заботясь о том, куда же полетит ненужная, в данной ситуации, вещь. Вновь опускаясь к, уже, украшенной шее перед собой, Егор оставил на ней несколько смазанных поцелуев, вновь взбираясь руками к разгоряченному телу под майку, изучая каждый его изгиб, задевая соски, от чего сверху, послышался первый, отчетливый стон, такой сладострастный, заставляя обоих чувствовать волну возбуждения, что расплывалась по телу. Отлипая от своего писателя, брюнет снял с него белую майку, так же выкидывая её себе за спину, прильнув к той же шее, уже в открытую, покрывая нежную кожу ласками, под которые очкарик подставлялся, раздвинув ноги и закинув их на бедра журналиста, прерывисто дыша, пока Егор в свою очередь, продолжал блуждать руками по стройному телу, теми же поцелуями спускаясь к груди. Тихо остановившись, дав возможность Джону научиться нормально мыслить обратно, Линчи кинул на того краткий взгляд, а после, принялся начинать сладкие пытки. Зеленоглазый аккуратно вобрал в рот одну из розовых бусин, что уже давно набухла, играясь с ним как душа пожелает. Слегка прикусывая и аккуратно, слегка оттягивая, после чего так же зализывая, словно в знак извинения, не смея оставлять и второй сосок без внимания, аккуратно то массируя его, то сминая указательным и большим пальцем, выбивая тихие, более долгие стоны очкарика, что так охотно принимал все ласки со стороны старшего. Егор потянул левую руку вниз, слегка поглаживая пах очкарика, аккуратно проводя сразу четырьмя пальцами, а иногда лишь большим и указательным, четко чувствуя головку, слабо надавливая на неё, заставляя Джона испытывать смешанные чувства, дыша полной грудью. Комната наполнялась жаром, словно в неё залили тонну лавы. Линчи плавно отстранился от разнеженного Джона, избавляясь на себе от черной футболки, откинув её куда подальше, лишь бы она не мешалась. Шатен невидящим взглядом окутывал в какой-то степени подкаченное тело, протянув руку к старшему и проводя ею по еле заметным кубикам, что "больно" резались в глаза первыми, на что верхний лишь усмехнулся, наблюдая за действиями его возбужденного приятеля. Бережно избавляясь от черных джинс, на резинке, на писателе, Егор сразу, чтобы позже не мучиться и не заставлять долго ждать партнера, журналист так же избавился от домашних, серых штанов, спортивками это назвать нельзя, так что, будут свободными, оставшись в одних боксерах. Охотник за мистикой потянулся в прикроватную тумбочку за вязкой жидкостью, что чаще звалась смазкой, вскоре кидая на половину опустошенный тюбик на кровати, около нетерпеливого Джона, что протянул руки к брюнету, кладя их ему на плечи, обвивая одной его шею, а другую, кладя на щеку, заставляя наклониться. Оба вновь слились в новом, более развратном поцелуе, наполняя и распирая друг друга похотью и страстью. Углубляясь в поцелуй, что, словно, казался французским, старший дал проявлять в нем инициативу синеглазому, сперва, аккуратно убирая его очки с головы, положив их рядом, а после потянув руку под резинку нижнего белье писателя, в момент которого, они оторвались друг от друга, на что Джон, словно пыхтя, надул щеки, — Зачем ты снял их? — не громко спросил писатель, на что Егор по доброму улыбнулся, целуя того в нос, — Разве тебе будет удобно заниматься сексом с очками? — на это Джонни ничего не ответил, а верхний успешно избавился от серых боксеров на младшем, расползаясь в похотливой ухмылке, наслаждаясь видом очкарика, — Хах, неужели ты уже такой влажный для меня?) — с ноткой издевательства, задал Линч риторический вопрос, шепотом, прямиком тому на ухо, нежно прикусив его мочку. Все же отстранившись, Линчи взял бедный, уже использованный в других целях, тюбик, сперва проводя указательным и средним пальцами по члену, что был покрыт предъэякулятом, начиная от головки, задевая уретру, заканчивая у основания, содрав из уст нижнего протяжный стон, после которого очкарик нетерпеливо двинул бедрами вниз, на встречу чужой руки, но Егор вовремя убрал её, погладив того по голове, — Потише, Джон, — ласково произнес брюнет, зная, как же тому не в терпеж получить разрядку, но с этим, у Линча были еще небольшие планы. Старший открыл тюбик и выдавил лубрикат себе на два пальца, разводя ножки очкарика слегка шире и аккуратно входя в него указательным пальцем, дав привыкнуть. Больно не было, лишь дискомфортно, ведь принять чувство, когда в тебе что-то находится, не самое простое, благо, тот быстро забыл об этом, пока Егор продолжал гладить тело любовника, задевая шею. Замечая, как младший расслабился, Линчи аккуратно добавил второй палец, на что писатель жалобно промычал, получив поцелуй в уголок губ, дабы немного отвлечь его, а после, уводя в новый поцелуй, более развратный чем прошлые, во время которого, нижний особо и не заметил как боль ушла, а Егор принялся двигать двумя фалангами внутри того, чувствуя с какой неимоверной скоростью они нагреваются. Спустя минуту, в ход пошло упражнение «ножницы», во время которого, носитель свитера не громко постанывал, кусая губы и сжимая одеяло в руках. Брюнет мягко растягивал влажные стенки, слегка разглаживая их, пока шатен чувствовал это в троекратном объеме, словно Егор обладает какими-то супер силами. Верхний слегка ускорил хаотичные движение рукой, добавляя третий палец, не сильно разводя их в разные стороны, вызывая у Джона несдержанный, блаженный стон, на что, тот улыбнулся, — Ты весь течешь, Джон, — намекая на естественную смазку, что сочилась с головки Джонни, пролепетал зеленоглазый, вновь слегка проводя по члену того, решив еще немного ускориться в своих действиях, проталкиваясь в беднягу слегка глубже, входя пальцами до основания, — Мм~а! — резко выдал писатель, вдыхая побольше кислорода, что и так не хватало для него, — Еще, сделай так еще раз, м-мн-н, о боже мой… — Джон ловил некую эйфорию от каждого подобного движения, был на грани, как Линч ухмыльнулся, медленно убирая руки от младшего, на что он расстроился и слегка разозлился одновременно, — Н-нет!! П-поч-чему, почему!?.. — хныкал младший, которому так и не дали излиться, на что тот выдохнул, погладив того по щеке, — Потерпи немного, — в уголках глаз писателя виднелись еле заметные капельки слез, он разочаровано выдохнул, ощущая в себе, уже неприятную пустоту. Снимая с себя ненужный элемент одежды, старший распределил холодную жидкость по члену, быстро её согревая, слегка упираясь в расслабленное колечко мышц синеглазого, не спеша в своих действиях. Линчи аккуратно гладил тело, что мелко дрожало под ним, проводя по животику и задевая молочные соски очкастого, избегая прикосновений к члену, намеренно дразня. Шатен вдруг, не особо терпеливо дернул бедрами вниз, желая и пытаясь сесть на половой орган зеленоглазого, благо, Линч вовремя остановил того, схватив за подвздошно-большеберцовый тракт и двуглавую м. бедра (длинная головка), слегка сжимая мягкую кожу. Головка члена прошлась по розоватой промежности, заставляя блогера заморгать от нарастающего желания, — Спокойно, Джон, — охрипшим из-за возбуждения голосом, словно приказал журналист, не спеша задирая ноги очкарик слегка вверх, бережно их раздвигая пошире, пару секунд наслаждаясь видом своей пассии. Линч поместил руки на талии очкарика, наклоняясь к нему и будоражаще шепча ему на ухо, — Мне войти? — дожидаясь некого приглашение, спросил старший, вновь выпрямляясь, смотря нижнему в глаза, — Да, да! Прошу, пожалуйста!! — воскликнул носитель свитера, поджимая губы, на что Егор слегка усмехнулся, плавным движением входя в нижнего до половины, который в свою очередь, болезненно выстонал, слегка сжимаясь, пока горячие слезы стекли по щекам, обжигая их, — Чшшш, — стараясь успокоить Джона, Линчуга аккуратно вытер слезки с глаз Джонни, наклоняясь к нему и бережно целуя в губы, нежно и успокаивающе, вновь начиная гладить шатена, в то время, как он чувствовал боль, словно тысячи иголок впились в тело со всех сторон. Отстраняясь, Егор опустился к шее, покрывая её горячими поцелуями, стараясь отвлечь очкарика, что уже почти забыл о боли, рвано дыша, — Я могу войти полностью? — ласкового спрашивая, для того, чтобы не сделать слишком больно, а получив одобрительный кивок, охотник за мистикой вошел до основания, не переставая расслабляюще гладить тело писателя. Боль вновь появилась, но в несколько раз слабее, дав более спокойно выдохнуть и постараться расслабится. Спустя две минуты, Джон и сам попытался насаживаться на член, заставляя Линч сделать первый толчек, вызывая у обоих уйму эмоций, особенно, когда Джон сузился вокруг Егор, горячие стенки обхватили член, заставляя того рвано и томно выдохнуть, — Расслабься, Джон, — младший послушался. Линч принялся совершать не быстрые движения, пока Джон наслаждался сладостной болью, что смешалась с приятными ощущениями в единое, слегка отворачивая голову и хватаясь руками за подушку над головой, притянув её поближе к себе. Хлопанье смазки внутри Джона, было отчетливо слышно на всю комнату, это приносило Линчу особое удовольствие от процесса, а этот особенный, жалкий вид Джона опасного возбуждал сильнее, слегка прибавляя скорости к движениям, а боль уже почти не чувствовалась, от неё остался лишь приятный осадок. Ноги дрожали от неконтролируемого, нарастающего удовольствия, весь его вид говорил о том, что тело, как и сам Джон, давно желают большего, заставляя верхнего еще раз посмотреть в глаза пассива и ускорить темп своих движений, выбивая от шатена сдержанные стоны удовольствия. Один лишь хитрый взгляд журналиста словно гипнотизировал, разум становился более мутным. Джон прижался сильнее, заставляя Егора наклониться, впиваясь в его губы и нежно сминая. Толчки ускорились. Младшего вдруг дёрнуло, он разорвал поцелуй и глухо застонал, закрыв себе рот рукой, слегка выгибаясь в спине. Прежде чем дав очкастому кончить, брюнет обхватил его член рукой, сжимая «шишечку» на головке, заставляя нижнего поерзать, не переставая простанывать от движения в себе, — Хн-мм!.. Пожалуйста, Линч!! — скосив брови, жалко выдал писатель, на что тот выдохнул, — Если подашь голос, я дам тебе кончить, — намекая на то, что вечно сдержанные стоны, Егора явно не устраивают, проговорил тот, вновь, специально толкаясь в найденную простату, на что носитель свитера послушно убрал руку, вновь ухватившись за подушку с кофейной наволочкой, сладостно застонал, в момент чего, Линч все же убрал руку, дав тому выпустить вязкую, белую жидкость с удовлетворенным стоном, — Умница, — слегка погладив беднягу по голове, возвратив руку на бедро, — Быс… — последовал ещё один толчок, благодаря которому из уст послышался снова стон, — Быстрее!.. — кое-как произнёс он это слово, сразу же выдыхая. Перед глазами все плыло от новых слез наслаждения, от чего приходилось все чаще жмуриться. Рассматривая стройное тело в крепкой хвате, Линч томно вздыхал и изредка сам тихо стонал, толкаясь внутрь младшего с новой силой, делая новый, глубокий толчек, после которого, тот расползся в ехидной улыбке, — А ты выдержишь? — издеваясь над очкариком, спросил тот, не ожидая на ответ, а после, проходясь по заветному месту, мощно входя и не жалея своего Джона, резким толчком, Линч начал плавно ускорять темп, каждый раз, снова и снова приходясь по простате, слушая сладострастные стоны под собой, наблюдая за тем, как Джон дрожит и выгибается в руках, наслаждаясь моментом. Мысли Джона полностью растворились, по мере ускорения толчков, ноги дрожали и руки, которыми тот безжалостно сжимал подушку, тоже. Очередной раз выгибаясь от новой волны, приятной дрожи по всему телу, Джон откинул голову назад. В перемешку со стонами и всхлипами, младший изредка произносил имя блогера, продолжая выдавливать бедную подушку, сам того не осознавая, синеглазый просил трогать его, прикасаться хоть как-то, ласки хотелось больше. Рвано воздыхая и постанывая от ощущений, будто, он находиться словно в раскаленном, более платноватом, пудинге, Линч продолжал, смотреть то на личико нижнего, то опуская и проходясь взглядом по всему его телу. Джон выглядел так, словно его маслом обмазали ниже пояса, естественная смазка словно ручьем вытекала из члена носителя свитера, поэтому, вскоре скорость была максимальная, создавая пошлые шлепки плоть об плоть, тишину нарушали не только они, а и хриплые стоны обоих, мольбы Джона, что так и просил вновь ласкать его, вновь и вновь, на смея оставлять без особого внимания, — Тише… — хрипло приказал Линч, ухватывая того поудобнее, — Я собираюсь довести тебя до экстаза и хочу слышать только твои стоны удовольствия, — запыхавшись, добавил тот, хотя всхлипы в перемешку с собственным именем заводили еще сильнее, заставляли все больше хотеть хрупкого писателя. Джон замолчал после этого приказа, поплыв еще больше. Линчи потянул руки к тому, проводя от талии до груди, задевая и слегка массируя набухшие бусинки, хотелось вобрать их ртом снова. Старший вновь спустил руку вниз, проводя, проводя по впалому животу и достигая паха, сжимая руку кольцом на члене и сразу же, не церемонясь, начиная быстро двигать рукой, водя большим пальцем по головке, лаская уретру, нежно надавливая, на, казалось, каждую венку. На такие действия, тот лишь напористее застонал, ведь, в перемешку с ощущениями по ниже, это было волшебно. Каким же Джон был горячим и влажным. Линч не отпускал Джона не на секунду, крепко прижимаясь и массируя один из его сосков, чувствуя как он вновь сузился вокруг члена, от чего охотник за мистикой толкнулся в него более резко. Чувствуя как близиться оргазм, под громкие стоны наслаждения, Егор аккуратно поднял левую руку выше, проходясь по шее и беря того под затылок, поднимая голову паренька вверх, заставляя смотреть на себя, притягивая ближе и вновь заводя очкарика в поцелуй, переплетая с ним языки в приватном танце, что был доступен лишь младшему. Все эти прикосновения обжигали гладкую кожу, кажется, скоро предел обоих. Отвечая на новый, сказочный поцелуй, Джонни обвил руками шею Егора, прижимая к себе как можно ближе, а вскоре отстраняясь. Оба дышали друг другу в губы, перед глазами появлялось все больше искр, последовал новый толчек в "слабое место", со стороны Линча и синеглазка с протяжным и бархатным стоном, обильно излился прямо себе на живот, запачкав так же и своего партнера. Пара секунд и, Егор так же, с удовлетворенным стоном кончает внутрь очкастого, примкнув к его губам и затянув новый поцелуй, сминая его губы, переплетая языки, а после, слегка прикусывая его нижнюю губу и оттягивая, все же отрываясь от него, стараясь прийти в себя после волшебного оргазма, наблюдая за тем, как Джона трясло после него. Он сильнее обнял старшего за шею, прижимая поближе, — Еще раз, — твердо заявил тот, под смешок Линча, которого он незамедлительно заткнул еще одним поцелуем. ／／／／／／ Лежащий на кровати писатель, перевернулся на другой бок, морщась от яркого солнечного света, что пробирался в комнату любой ценой, сквозь не зашторенное окно. Разлепив слипшиеся глаза, шатен только привстал за очками, как тут же плюхнулся обратно, от невыносимой боли в пояснице и ногах, шея горела от былых засосов с ночи. Джон, словно по кошачьи прошипел, сжимая простыню в руках и хмурясь, понимая что Егора уже рядом нет, — "Твою мать, если этот ублюдок снова свалил куда-то с утра пораньше, то я не знаю, что я с ним сделаю." — ругался тот про себя, уткнувшись в мягкую подушку, что уже давно пропахла любимым журналистом, как вдруг дверь в комнату со скрипом открылась, заставив синеглазого вздрогнуть. Подняв голову, Джон взял с тумбочки очки, одевая их на себя, а после, смотря на родную фигуру брюнета, что тепло улыбнулся младшему, облокотившись на дверной проем, — Доброе утро, — ласково произнес Егор, выдыхая, — Как ты себя чувствуешь? — так же, по доброму произнес тот, подходя к кровати и садясь на колени перед ней, складывая там же руки и кладя на них голову, смотря на своего очкарика, который в свою очередь, преспокойно, вновь шмякнулся на кровати, облегченно выдыхая и так же, ответно улыбаясь зеленоглазому.