Сомнения и предпочтения

      — Дзёно, а почему ты всегда с закрытыми глазами? — невзначай интересуется Теруко, возникая перед слепым будто бы из ниоткуда. — Неужели у тебя нет глазных яблок, а только дырки?       Тактичности у заместительницы главы точно не занимать. Её живой, полный любопытства и по-детски прилипчивого энтузиазма тон раздражает Сайгику даже сильнее громкого сердцебиения Тэтте над ухом во время миссии. Ранним тихим утром он явно не вожделел отвечать на вызывающие расспросы нахальной Теруко. И всё же юноша снисходительно улыбается ей, пожав плечами.       — Глаза на месте, Теруко-чан. Просто мне комфортней держать веки опущенными, вот и всё.       — Покажи! Мы… ой, то есть я, я хочу узнать какие они! — девчонка восхищённо буравит взглядом Сайгику, оказавшегося в крайне неуютной для себя ситуации. Может, он и привык держать лицо, умеет заговаривать зубы и может построить совершенно любой образ для разных собеседников, однако тема его зрения всегда вызывала отторжение и замешательство. Он прекрасно знает, что глаза его мутные и выглядят до уродливого пусто и расфокусировано. Как ни крути, а за всё время сосуществования с недугом Дзёно не раз получал комментарии различного содержания, и сказать, что они хотя бы наполовину имели положительный характер, означает соврать. Или, как любил выражаться сам Сайгику, изрядно приукрасить действительность.       Насколько часто ему говорили, что миловидную утончённую внешность портят стеклянные «пустышки» вместо обыкновенных глаз? Уже не сосчитать, да и не то чтобы Дзёно это столь сильно задевало. Просто… он решил, что будет лучше не нервировать ни посторонних, ни себя самого. Солнцезащитные очки он считал нелепым фарсом и даже под угрозой жизни вряд ли бы согласился испоганить изящный образ этой вызывающей безделушкой.       — Заканчивайте придуриваться с Тачихарой и займитесь работой, — фыркает Дзёно, собираясь покинуть Теруко. За эту недолгую беседу он выясняет лишь одно: всё же Суэхиро почти не выводит его из себя своей тихой простотой и незамысловатостью, чего не скажешь об энергичных сокомандниках, которые буквально ложкой мозг выедают новыми выдумками и экспериментами. — Встретимся позже.       Покидая гостиную, Дзёно невольно поправляет фуражку, опуская козырёк на уровень закрытых глаз. Почему-то так ощущается безопаснее и надёжнее.

***

      — Сайгику… — ласково мурлычет Тэтте в изгиб бледной тонкой шеи. Трётся кончиком носа чуть щекотно, почти эфемерно и невесомо, вызывая лёгкую влюблённую улыбку у неромантичного, казалось бы, Дзёно.       Его утробный мягкий голос идёт вразрез с вечно насмешливым шелестящим тоном Сайгику, а оттого необычайно нравится последнему. Умиротворённый и беззаботный Тэтте со спокойным мерным сердцебиением расслабляет его, расслабляет так сильно, что лениво даже пошевелить пальцем ноги — настолько хорошо быть окружённым его ровным горячим дыханием и таким же тёплым баритоном. Сайгику плавится в крепких руках мечника, давно уже распрощавшись с идеей возвращаться в свою комнату, хотя до этого оставаться на ночлег не планировал.       Мозолистые сильные пальцы с небывалой нежностью зарываются в шёлковые волосы Дзёно, перебирают пряди цвета слоновой кости, перетекающие в ярко-рыжие, практически алые кончики. Тэтте играется, думая о чём-то своём тэттевском — наверняка, простом, как три йены, да прямом, как угол дома. Возможно, выдумывает новые кулинарные извращения наподобие чая матча с разбавленным в нём васаби. Дзёно аж невольно дёргается, представив возможный вкус подобного шедевра, чем вызывает у Тэтте ответное волнение.       — Что-то не так?       — М-м, — белокурый парень ёрзает в объятиях, удобнее переставляя ноги. Всерьёз заморачивается с этой проблемой, никак не находя удобное положение, и даже раздражается, но, как только Тэтте сам перекидывает через него свою ногу, сразу утихает. Достаточно тяжело, но тяжесть приятная, давящая. — Я просто подумал о том, какой ты всё-таки отвратительный.       — Понятно, — усмехается Суэхиро, вновь продевая пальцы сквозь рассыпчатые локоны. Волосы Сайгику всегда хотелось съесть из-за внешней схожести с сахарной ватой, но Тэтте знает — нельзя даже попробовать сделать нечто настолько странное. Сайгику его просто поколотит, к тому же заставит вспомнить все нелестные прилагательные, что когда-либо были сказаны в его адрес.       На лицо Дзёно спадает прядь, и Тэтте оперативно большим и указательным пальцами заводит её за ухо. Рукой невольно возвращается к лицу, самыми подушечками пальцев очерчивая на щеке узоры. Сайгику хитро, но вместе с тем и по-доброму улыбается, выглядя под стать деловому коту, что секундой ранее оформился в роскошной хозяйской квартире без должного разрешения. Тэтте так привлекает сравнение своего парня с котом, что он, не подумав дважды, аккуратно почёсывает его у уха. Даже если Дзёно и не оценил эту идею, он всё равно доверительно прислоняется к ладони и лишь шире растягивает губы в умилительном для Тэтте блаженстве. Тэтте и не подозревал, каким Дзёно может быть трогательным и хрупким в его руках. Однако вся нежность разобьётся в щепки, стоит им вновь выйти дуэтом на поле боя.       — Сайгику, какие у тебя глаза? — внезапно спрашивает Тэтте, прерывая ласку.       — Слепые, Тэтте-сан! Вы все сговорились, что ли? — возмущённо ворчит Дзёно, увиливая от близких объятий. — И вообще, чтоб ты знал, ты только что убил всю атмосферу между нами!       — Мы сговорились? Кто?       — Да ты, Теруко и Тачихара, вероятно, тоже! Сволочи без такта, неужели незрячих людей никогда не встречали?       — Я только на картинках видел…       — Говоришь так, словно слепые для тебя музейный экспонат. Ненавижу тебя!       Дзёно изрядно блефует, говоря это в сотый раз и при этом никогда не подразумевая настоящую ненависть. Тэтте прознал давно эту фишку, пусть и острым аналитическим мышлением отнюдь не отличается. Сайгику начинает кричать о ненависти тогда, когда просто не находит подходящих слов для выражения эмоций. Да и в целом — эмоциональный спектр его далеко не широк, загнан в допустимые рамки на протяжении всего жизненного пути. Раньше не для кого было показывать чувства, никому дела-то не было до внутреннего мира Сайгику — существовали лишь боящиеся его и уважающие. Тэтте пошёл дальше и стал любящим. И теперь готов был обнажить все потайные уголочки души Дзёно, обговорить любую трепетно стоящую проблему, утешить, тысячу раз признаться в любви.       И если Дзёно так реагирует на эту тему, очевидно, ему глубоко небезразлично мнение самого Тэтте. Небезразлично, а всё-таки страшно.       — Тебе не понравится, — тихо говорит Сайгику спустя пару минут обдумываний. — Никому не нравится и тебе тоже. Хотя, твои вкусы порой столь обезображены, что я даже не слишком-то удивлюсь, если окажусь неправ!       — Покажи, — одними губами шепчет Тэтте, впоследствии нежно касаясь ими виска. — Я не скажу Теруко.       Дзёно пренебрежительно фыркает.       — Будет противно — я не виноват.       Только Суэхиро хочет возразить, как тут же замирает — Дзёно приоткрывает глаза наполовину. Бледные его ресницы, как полупрозрачная шаль, несмело трепещут с непривычки, когда стратег наконец невидяще смотрит предположительно на лицо Тэтте. Шатен, не веря своему счастью, кладёт ладони на щёки Сайгику, чуть приподнимая его голову на себя. Долго всматривается в серую мутную радужку, не видит в ней себя, не видит даже намёка на прежний цвет глаз Дзёно. Не видит ничего, ровно как и сам Дзёно, а поэтому ускорившеся сердцебиение мечника его сильно настораживает.       — Ты волшебный, Сайгику, — на выдохе произносит немногословный Тэтте, непрерывно поглаживая область под неуверенно распахнутыми глазами.       Дзёно краснеет. Действительно смущается, неловко прочищает горло, так и норовя вывернуться из-под чужого пристального внимания, но Тэтте так ласков и искренен с ним, что на протест просто не находится сил.       Сердца обоих глухо и быстро стучат в унисон, когда Тэтте несколько раз одаривает лёгкими поцелуями мягкие веки, очерченные яркой апельсиновой подводкой. Дзёно жмурится. Никогда не было настолько легко, безопасно и приятно вновь показать себя другому человеку. Получить одобрение. Получить комплимент. Разумеется, глупому Тэтте понравится даже что-то столь странное, как незрячий взгляд!       — Ну перестань на меня так пялиться! — неразборчиво шепчет Дзёно, когда возлюбленный снова затихает на неопределённые десятки секунд.       — Такой прелестный, Сайгику, знал бы ты, какой ты прелестный, — тепло воркует Суэхиро, гладя щёки и невыразительные от усталости впадинки под глазами. Пустыми, невзрачными, но самыми красивыми по мнению шатена. Он без прикрас хотел бы вглядываться в них часами, выискивая тысячи различных серых вкрапинок. — Твои глаза так чудесно сочетаются с ресницами и волосами.       — Боже, идиот!       — Это чистая правда. Ты как произведение искусства. Я буду счастлив, если хоть изредка смогу видеть твои глаза.       Дзёно не находится с ответом, лишь промаргивается и закрывает веки. Наверняка чуть нахмуренные снежно-белые брови предполагают эффект негодования, вот только Тэтте прекрасно замечает, как дрожат бледные губы в полуулыбке.       И он целует Сайгику, осторожно заваливая на спину.